Живи сейчас

      — Дорогой, доешь рис.       — Не хочу, мам.       — Гуаньшань! — женщина нахмурилась и отложила палочки в сторону.       — Прости, — спохватился рыжий. — Нет аппетита, правда.       — В школу не опоздаешь? Совсем себе режим сбил с этими праздниками, — посетовала мать.       — Успею, — парень всё-таки впихнул в себя остатки с тарелки и быстро поднялся, чтобы успеть собрать грязную посуду.       — Я сама помою, собирайся! — мама догнала его возле раковины. — Что-то случилось?       — С чего ты взяла? — Гуаньшань изобразил на лице максимальное удивление, на которое был способен в данной ситуации.       — Ты сам не свой уже несколько дней, — женщина забрала у него из рук мокрую губку.       Как обычно, невероятно проницательная! Даже от того, что он всего лишь недоговаривал, было стыдно до жути. А как сообщить истинную причину, если рыжий и сам толком не мог объяснить, что с ним не так?       Единственное слово, которое приходило в голову: неправильно. Оно раскрывало смысл происходящего, но не поддавалось уточнениям.       Признание Хэ Тяня, которое рыжий, в принципе, ожидал, словно с ног сшибло. А дальше стало только хуже: на следующий день Гуаньшань ждал мажора, как обычно караулящего на углу, где они обычно договаривались с Цунь Тоу, но тот не пришёл. На второй день он с невозмутимым видом подсел к ним во время обеда и говорил о такой херне, словно они были случайно встретившимися по дороге знакомыми.       Затем Тянь будто пропал: как выяснилось, он убегал сразу после уроков под предлогом объёмных домашних заданий.       Но эта, блядь, чушь собачья в голове не укладывалась! Хэ, мать его, Тянь, выделяющий дополнительное время на домашку?! Её, конечно, и вправду стало больше перед концом семестра, но это скорее рыжему требовалось больше времени, чтобы решить все задания по математике и написать ворох эссе.       Из тупого игнора напрашивался единственный вывод — Хэ Тянь просто не хотел видеть Гуаньшаня. Но почему?! Почему всё это казалось таким блядски неправильным?       — Солнышко, — мама ласково погладила его по плечу. — Иди собирайся.       Рыжий растерянно кивнул ей и ушёл к себе в комнату, где снова завис, на этот раз перед кроватью с кучей вещей, которые он так и не разобрал после стирки.       Мысли крутились вокруг собственного недавнего поступка.       Они тогда коротали время в ресторанном дворике местного торгового центра: большинство в это время отмечали Чуньцзе с семьями, но им неожиданно удалось выбраться погулять. Гуаньшань хорошо запомнил этот момент. Ребята ушли делать заказ в каком-то кафе, а он увидел забытый на столике телефон, принадлежащий Цунь Тоу. Рыжий часто брал его, чтобы поиграть в какие-нибудь стрелялки: у лысого была самая новая, шустрая модель. Но когда он разблокировал экран, то увидел открытый мессенджер, где на глаза сразу же попался диалог с Хэ Тянем.       Палец сам рефлекторно потянулся к клавиатуре. Гуаньшаня захлестнуло любопытство: узнать, как у мажора дела, вдруг захотелось с такой силой, что он себя даже немного испугался.       Это было опрометчиво? Нет, это было скорее пиздец, как глупо! Зачем он это вообще сделал?!       Признаться, что без этого придурка в их компании чего-то не хватало — не позволяла гордость. Он довольно долго привыкал к присутствию Хэ Тяня, к его глупым шуткам и к бесконечным попыткам остаться наедине, а теперь этот мудак его игнорировал. С какого хуя?!       Да, рыжий узнал Тяня куда лучше, но какой-то незримый барьер между ними всё равно остался. Он не разрушился после разговора на Рождество, скорее наоборот. Наверное, сработал какой-то защитный механизм психики: признание мажора словно отделилось от других, более-менее счастливых воспоминаний между ними. Мысленно Гуаньшань будто поделил Хэ Тяня надвое, как бы глупо и странно это не звучало. Первый Хэ Тянь едва не стал его другом, ну или, по крайней мере, приятелем, которого можно терпеть.       А вот второй…       Этот Хэ Тянь вызывал подсознательную тревогу, причину которой Гуаньшань не мог для себя объяснить до сих пор. Был ли основанием его собственный повышенный интерес ко всему, что касалось мажора? Или тревогу вызывали чужие, вскользь брошенные взгляды и как будто случайные прикосновения? Рыжий вздрагивал, стоило им случайно столкнуться плечами, а Хэ Тянь порой смотрел на него, как голодный. Синие глаза становились темнее, он выглядел опасно, будто вот-вот готовый наброситься и хуй его знает, что потом.       Но как бы рыжий не отрицал даже для самого себя, и к такому Хэ Тяню он привык тоже. Наверное, поэтому так и не ответил на то признание. Сначала появился небольшой страх, но затем рыжий словно принял его слова, как должное.       И это, блядь, тоже было как-то неправильно!       Ему следовало немедленно расставить все точки над «i». Сразу же сказать, что между ними никогда ничего не получится, как бы долго мажор не мечтал. Потому что Гуаньшаня, блядь, не привлекали парни!       Впрочем, в ту ночь он впервые задумался, а когда в последний раз его взгляд падал на женскую короткую юбку? Рядом всегда был Цунь Тоу, который нёс пургу о бабах тоннами, и рыжему казалось, что именно из-за него ото всех этих сердечных дел начинало подташнивать.       Гуаньшань посмотрел на время, горько усмехнулся и принялся натягивать школьную форму. Пискнуло оповещение на телефоне: Цунь Тоу уже ждал на углу и жаловался на холод. На прошлой неделе почти каждый день шли дожди, а сейчас поднялся сильный ветер. Он вроде бы прогнал облака, но комфортнее от этого не стало.       — Ветровку не забудь! Сегодня обещали какой-то ураган! — мама выглянула в прихожую, наблюдая, как рыжий шнурует кроссовки. — Ты будешь вечером?       Она вдруг сильно закашлялась, и Гуаньшань напрягся. Он уже слышал это сегодня ночью. В последнее время всё чаще, если задуматься, и плохо, что мама ничего не предпринимала.       — Да, у нас занятия до пяти, — бросил он, снимая куртку с вешалки.       Его накрыло невыносимое чувство стыда, ведь мысли о ёбаном Хэ Тяне вытесняли куда более важные. О здоровье мамы следовало думать в первую очередь, и он пообещал себе, что вечером обязательно уговорит её пойти на обследование в больницу. Пускай там будут очереди, но они хотя бы начнут то, что давно пора было сделать.       — Какие люди! — ждущий его Цунь Тоу прыгал то на одной ноге, то на другой. Закутанный в белую куртку и замотанный в красный шарф, он чем-то напоминал ожившего снеговика.       Рыжий рассматривал его с долю секунды, постепенно соображая, что это восклицание было адресовано кому-то другому. Затем его взгляд сместился, и по всему телу словно прокатилась ледяная волна, и вовсе не холод или ветер были тому причиной.       Чуть отросшие тёмные волосы развевались на ветру, открывая высокий лоб и четкую линию нахмуренных бровей. Бледный, с темными кругами под глазами, Хэ Тянь сейчас походил на уставшего зомби.       — Ты чё такой болезненный? — заржал лысый, и Гуаньшань поблагодарил всех известных ему богов, потому что Цунь Тоу спас положение.       — Не выспался, — пробормотал мажор и поправил спортивную сумку на плече.       — Вперёд к знаниям! — лысый был настроен весьма оптимистично.       Он находился между ними и обращался поочередно то к одному, то к другому, так, что отвечать приходилось по отдельности. Из-за сильного ветра Гуаньшань не слышал тихие реплики Тяня, и это немного бесило. Он всё ждал, когда же Цунь Тоу спросит о собаке, ведь это было куда важнее чем, блядь, сколько красивых цыпочек можно встретить на Гонконгских улицах.       По дороге они пересеклись с Цзянем, который рассказал, что Чжэнси заболел, и Гуаньшань на всякий случай застегнул ветровку под подбородок. Белобрысый понурил голову, Хэ Тянь прикурил, и они вчетвером остановились на углу, возле школьного забора.       — Сегодня будет попроще, братаны, это же первый день семестра, — бодро продолжал Цунь Тоу. — Эй, ну чё вы все такие кислые, я, между прочим, рад вас видеть! — он толкнул Хэ Тяня плечом.       — Я тоже, — спокойно ответил тот, разглядывая огонёк сигареты.       Рыжему нестерпимо захотелось курить, но свои он так и не купил.       — Я кислый, потому что нет Сиси, — пробормотал Цзянь И. — После школы пойду к нему и куплю что-нибудь вкусного!       — А с тобой можно? — попытался напроситься лысый.       — Он же болеет, — осёк его Гуаньшань.       — Но у него есть вся коллекция манги про того маньяка, которую я давно хотел прочитать! — заныл лысый. — Пошли все вместе?!       Цзянь И наморщил нос, с секунду над чем-то раздумывая. Рыжий вспомнил, как белобрысый с Чжэнси перед самым концом семестра пропадали куда-то вдвоём сразу после уроков. Вообще-то никто из них никогда не звал к себе в гости…       — Ладно, пошли. Но только если Тянь раскошелится на мясо, а ты, рыжик, его приготовишь, — видимо, белобрысый решил воспользоваться ситуацией.       — Вот это расклад! — восторженно согласился Цунь Тоу. — Ну что, ребят, идёте?       В эту секунду Гуаньшань всё же столкнулся с мажором взглядом. Между ними словно состоялся немой диалог: едва заметное пожимание плечами со стороны Тяня и слабый кивок. Да, он не против.       — Идём, — рыжий на мгновение задумался о том, что ответил за них обоих.       — Осторожнее, учитель! — Цзянь И резко стукнул Хэ Тяня по руке, и тот выронил сигарету.       Цунь Тоу вовремя затушил её носком кроссовки. Пожилой мужчина, преподававший физику, носил очки и, к счастью, не разглядел, чем они тут занимались.       — Доброе утро, господин! — всё разом поклонились.       — Чего прохлаждаетесь? А ну марш в здание, ещё не хватало простуду подхватить! — недовольно проворчал он, и всем пришлось подчиниться.       Первые три урока тянулись, как смола. Гуаньшань то и дело засыпал, с трудом что-то конспектировал и еле-еле поспевал за мыслью учителей. На четвёртом уроке преподаватель экономики напомнил о проектах, о которых говорил в начале года. Он хотел, чтобы мероприятия приурочили к весеннему фестивалю, и собирался устроить что-то вроде большой ярмарки. Рыжий поймал обеспокоенный взгляд Цунь Тоу: тот кивнул на Хэ Тяня, и сразу же вспомнилось, что они вообще-то собирались делать этот проект вместе.       На деле, естественно, никто из учеников не готовился, и после урока в столовой только и обсуждали, что можно придумать. Идей было миллион, но в основном всё сводилось к банальной торговле.       — Может, откроем какое-нибудь кафе? — предложил лысый, катая по тарелке кусочек пельменя. — Босс же у нас хороший повар.       — Не хочу я ничего кашеварить! — огрызнулся Гуаньшань.       Цзянь И залипал в телефоне: судя по всему, докладывал обо всём происходящем Чжэнси. Хэ Тянь пил только сок, и весь его обед оставался нетронутым. Рыжий фыркнул, про себя размышляя, уж не голодный ли бойкот тот решил устроить? Что за глупости!       Когда все замолчали у Гуаньшаня вдруг неожиданно зазвонил телефон. Мама редко набирала ему посреди школьного дня, поэтому он резво подскочил, оставив рюкзак на стуле, и выбежал в коридор.       — Солнышко, — хрипло начала женщина и закашлялась. — Я сейчас дома, но собираюсь в больницу.       Рыжий услышал голоса на заднем плане и похолодел.       — Что случилось?! Кто там?!       — Это врачи скорой, — она очень тяжело дышала. Каждое слово будто давалось ей с огромным трудом.       — В какую больницу? — Гуаньшань ухватился за подоконник и прислонился лбом к холодному стеклу.       Мама с кем-то посоветовалась и сбивчиво назвала адрес, велев не беспокоиться и спокойно доучиться этот день. Её должны были забрать на какое-то обследование.       Разумеется, после такого разговора, рыжий не то, что учиться, он и думать ни о чём другом больше не мог. Но сбежать из школы не представлялось возможным: ворота запирали, возле них дежурил охранник. Территорию, окружённую высоким забором, изредка патрулировали учителя.       Однако находиться в таком состоянии на занятиях казалось бессмысленно, и Гуаньшань всерьёз раздумывал, не пойти ли ему в учительскую, чтобы попробовать отпроситься.       Его съедала тревога. Сразу вспомнились все случаи, когда маме было плохо. Рыжий подсчитал, что это началось ещё прошлым летом и ему стало дурно от всяких жутких предположений. Когда он вбил в поисковик симптомы, его прошибло холодным потом: диагнозы предлагались один другого хуже.       Не выдержав, Гуаньшань отпросился в туалет посреди четвёртого урока. Он умылся ледяной водой, вышел и принялся бессмысленно мерить коридор шагами, кусая губы и пытаясь унять чёртову дрожь во всём теле.       Вдруг дверь в класс снова открылась, видимо, кто-то отпросился следом за ним. Рыжий не знал, кто именно, так как их кабинет находился за поворотом. Он не придал этому особенного значения, до тех пор, пока не увидел знакомую фигуру.       — Что случилось? — Хэ Тянь выглядел серьёзно.       — Мама в больнице, — рефлекторно ответил рыжий, снова погружаясь в нервные мысли.       — В какой? Что с ней? — мажор подошёл ближе.       Гуаньшань объяснил, где находится госпиталь, и уселся на подоконник. Обеспокоенность сменилась злобой на самого себя и на Хэ Тяня. Из-за мажора он и думать забыл о том, что действительно важно!       — Чего ты припёрся? — рыжий потёр лицо руками.       — Ты себя в зеркало видел? — вопросом на вопрос ответил парень.       — Да похуй, — отмахнулся Гуаньшань и с тоской посмотрел за окно.       Там снова накрапывал дождь. Поднялся сильный ветер: верхушки молодых деревьев, посаженных на школьной аллейке, едва не пригибало к земле. По дороге за школой пролетел полиэтиленовый пакет и какие-то газеты. Поток воздуха подхватил их, закружив вихрем.       — Так и чего расселся? — Хэ Тянь сложил руки на груди.       — А? — рыжий перевёл на него удивлённый взгляд.       — Поехали в больницу! — мажор уже копался у себя в телефоне.       — Но как же… Там забор мокрый, и вон, сторож ходит… — Гуаньшань пытался продумать пути отступления, но очень боялся, что поймают. Сейчас это стало бы совсем некстати.       — Я вызвал такси, пошли.       — А урок?       — Уроков не будет, — безапелляционно заявил Тянь и махнул рукой. Слегка опешивший рыжий поспешил за ним.       Куртки удалось забрать без особых приключений: смотритель на первом этаже как раз ушёл в кафетерий. На выходе мажор наплёл что-то охраннику, но Гуаньшань не расслышал, что именно, так как торопился первым выйти на улицу.       Та встретила его порывом холодного ветра. Мелкая морось тут же намочила лицо, и рыжий спешно накинул на голову капюшон толстовки.       — Отсюда до ворот бегом, — Тянь застегнулся. — Наши вещи после уроков заберёт Цунь Тоу.       — Почему до ворот, они же закрыты… — в замешательстве пробормотал рыжий.       Он так волновался, что даже не подумал о плане, который, видимо, уже созрел в голове Хэ Тяня. Парень уверенно двинул вперёд, постепенно переходя на бег, и Гуаньшань потрусил следом, щурясь от мелких капель. Он выдыхал воздух медленно, чтобы не сбить дыхание. Бегом до ворот было минуты две, территория школы занимала огромное пространство и включала в себя кучу зданий.       — Скорая? — он увидел мигалки ещё издалека.       — Ага, — отозвался Тянь впереди. — Скорее, мы успеем!       Врачи, о чём-то препиравшиеся с удивлённой охраной, не обратили на них никакого внимания. Мажор ухватил рыжего за плечо, пригибая к земле, и они проскочили в закрывающиеся ворота аккурат мимо машины.       — Блядь, — рыжий остановился за углом, там, где их уже не должны были увидеть. — Это ты их вызвал?       — Ничего другого в голову не пришло, извиняй, — Тянь повертел головой в поисках такси. — Вон он, бегом!       Он торопился и выглядел не менее обеспокоенным, чем Гуаньшань. Водитель, услышав, куда им нужно, тоже прибавил газу. Уже в салоне, отходя от пробежки по мокрой, ветреной улице, рыжий достал телефон и попытался набрать мамин номер. Разумеется, аппарат вызываемого абонента был выключен или находился вне зоны действия сети.       — Она уже, наверное, сдала личные вещи, — заметил Тянь, когда Гуаньшань спрятал телефон в карман. — Если ей должны делать операцию или что-то такое…       — Какую ещё операцию?! — у рыжего в груди снова похолодело.       Видимо, он посмотрел на Хэ Тяня так, что тот поспешил поправиться.       — Ну, в больнице же просят выключать телефоны во время приёма. Это отвлекает врачей.       Гуаньшань откинул голову на спинку сиденья и устало выдохнул. До госпиталя они ехали как будто час. Хэ Тянь молчал, что-то читая в телефоне, а водитель сосредоточенно следил за дорогой. Слышался только монотонный скрип дворников по лобовому стеклу, который для рыжего звучал словно обратный отсчёт.       Когда они вошли в просторный холл городской больницы, он растерялся, ведь не был тут ни разу и не знал, к кому обратиться в первую очередь. Надеть бахилы? Найти ресепшн? Назвать имя и фамилию мамы? А вдруг их не пустят?       Хэ Тянь сориентировался намного быстрее. Он осторожно подцепил рукав ветровки Гуаньшаня и потянул за собой. Раздевалка и стойка регистрации прибывших пациентов скорой оказались чуть дальше по коридору.       Мажор задал несколько вопросов, и через несколько минут они уже знали имя маминого лечащего врача. Однако её и вправду увезли на обследование, и возможности поговорить с доктором не было.       — А вы не могли бы сделать одолжение? — Тянь перегнулся через стойку, улыбаясь молодой медсестре. Рыжий поморщился: такое выражение лица мажора казалось неуместным.       — Ну что вам ещё? — девушка выглядела непрошибаемой.       Однако Хэ Тянь добился своего. Рыжий уже отошёл к окну, когда парень вернулся, помахивая какой-то бумажкой.       — Ждать нет смысла, но у нас есть личный телефон врача. Ещё пришлось дать ей свой, обещала позвонить по окончании процедуры. Надеюсь, не обманет.       Гуаньшань выхватил записку у него из рук. Находиться в пропахшем медикаментами коридоре не хотелось, но он планировал сидеть тут хоть до вечера, пока ему не скажут, в чём дело.       — Эй, — Хэ Тянь опёрся на стену плечом. — В лучшем случае нас скоро попросят отсюда уйти, в худшем выгонят. У тебя теперь есть контакт, можно ехать домой и дожидаться известий. Если не будет звонков, наберёшь доктору сам.       — Умник, — зло процедил Гуаньшань, в глубине души признавая его правоту.       Сидеть здесь, как на иголках, и ждать, пока не сделают замечания — глупо. Злиться на мажора, который, в общем-то помог, бессмысленно тоже. Он только сейчас снова обратил внимание на его бледность. Тянь не выглядел больным, просто уставшим и самую малость грустным. Что-то появилось во взгляде, с которым рыжий боялся лишний раз встречаться.       — Отсюда до моего дома две остановки на автобусе, — пробубнил Гуаньшань.       — Ну хорошо, недалеко, — согласился Тянь.       Они вышли на крыльцо больницы и спустились по ступенькам к месту для курения. Мажор глянул на него мельком и молча протянул пачку. Рыжий кивнул, взяв одну.       — Ты не обедал, — констатировал он, прикуривая.       — Да аппетит что-то пропал, потом поем, — отмахнулся Тянь.       — Как Райли?       — Спит, наверное. Утром хулиганил, не давал мне одеться и таскал кроссовки в гостиную.       Гуаньшань слабо улыбнулся. Пёс вообще-то ему очень нравился и наблюдать за его шалостями было действительно весело. Но Тянь не звал его в гости, хотя раньше он предлагал это первым делом. Возвращаться домой рыжий почему-то боялся. Он бы лучше прождал здесь, на крыльце или в курилке… Под козырьком хотя бы не моросило.       — Молодые люди, почему вы не в школе? — к ним обратилась какая-то женщина в белом халате. Она курила неподалёку, одной рукой придерживая зонтик.       — Навещали больного, — тут же ответил Тянь.       — А из какой вы школы? — она оказалась настырной.       — Уже собираемся туда вернуться! — Гуаньшань выкинул сигарету под её недовольным взглядом и кивнул мажору в сторону дороги.       На автобусной остановке оба остановились в лёгкой растерянности. С одной стороны рыжему не хотелось оставаться одному, но с другой уроки ещё не закончились, да и проводить время с Цунь Тоу в такой ситуации казалось не лучшим решением.       — Ну, я пошёл, — Тянь растрепал влажные волосы ладонью.       — Стой, — рыжий остановил его, ещё не успев продумать, что именно скажет.       Желание в мыслях, конечно же, было, но вот озвучивать его он боялся. Хэ Тянь мог не так понять.       Весь сегодняшний день, блядь, не был правильным от слова совсем.       — Подождёшь со мной звонка от врача? — всё-таки выдавил из себя Гуаньшань.       — Здесь что ли? — Тянь удивлённо приподнял бровь.       На автобусную остановку подошло ещё несколько человек: все пытались спрятаться от усиливающегося дождя и промозглого ветра.       — Нет, можем у меня, — обречённо ответил рыжий.       — Ты не против? — осторожно уточнил мажор.       Гуаньшань посмотрел на асфальт, прикусив губу, и подумал, что он не только «не против». При всех прочих условиях именно Хэ Тянь напрягал его сейчас в меньшей степени. С ним было спокойнее. С ним, блядь, почему-то становилось как-то… правильно?       — Я не против, — подтвердил он, по-прежнему не глядя в его сторону.       — Автобус едет, — вдруг сказал кто-то из толпы.       Рыжий поднял голову и увидел, что мажор улыбается. Едва заметно и, судя по всему, впервые за день, но Гуаньшань почему-то подумал, что уж лучше так, чем как сегодня утром. Улыбка Тяню, оказывается, очень шла.