Живи сейчас

      Гуаньшань спал, его лицо выглядело расслабленным. Наконец-то подействовали лекарства, и поэтому Тянь решил посидеть в палате ещё немного. По крайней мере дождаться медсестру, чтобы убедиться, что всё действительно в порядке. Он почти успокоился. Страшно было только в самом начале, когда Тянь рванул к месту драки через всю столовую, на ходу сшибая столы и стулья.       Гуаньшань лежал под Шэ Ли, держался за живот и в полной растерянности смотрел на багровое пятно на футболке, которое медленно, но верно увеличивалась в размерах. Он не вполне осознавал, что произошло, и Шэ Ли, кажется, тоже. Змей нависал над ним ещё секунду, а потом его рука дрогнула, и он выронил ножик. Подскочив, будто подстреленный, парень дал дёру из столовой так быстро, что никто толком не сообразил, что произошло.       Чжэнси стоял ближе к Гуаньшаню и поэтому сориентировался быстрее всех и сразу же побежал за медсестрой. Цзянь И уже кричал что-то в мобильный, видимо пытался поторопить скорую. Какая-то девушка протиснулась к ним из толпы, выхватила платок и опустилась перед Гуаньшанем на колени. Тянь уже сидел на полу и держал парня за плечи, вцепившись в них мёртвой хваткой.       — Ты… — удивлённо выдохнул рыжий, повернув голову.       — Тише, не дёргайся, — попросил Тянь, и животный страх, мигом проникший под кожу, заставил волоски на руках подняться дыбом. — Чёрт возьми, Шань… — растерянно пробормотал он следом и вдруг отвлёкся на девушку, которая пыталась его оттолкнуть.       Пожалуй, она делала это как-то слишком рьяно. Он даже захотел накричать на неё, но потом понял, что та прижимает к ране платок, который блядски быстро впитывает кровь.       Это был второй раз за всю его недолгую жизнь, когда страшно сделалось до такой степени, что он не смог даже двух слов связать. Его сильно трясло, зубы стучали, не попадая друг на друга, мгновенно прошиб холодный пот. Он только бормотал бесконечное «Шань, держись» бесчисленное множество раз, как молитву.       Апатия дошла до пиковой отметки и разорвалась в клочья, от мысли, что он может потерять рыжего прямо сейчас. В буквальном смысле и навсегда. Тянь нашёл в себе готовность простить, забыть всё, ползать у Госпожи Смерть в ногах по стеклу и дерьму, лишь бы не случилось самого страшного.       Лишь бы с Гуаньшанем всё было в порядке, и он не умер. Только бы он не умер!       Страх снова стать свидетелем смерти, схватил за горло и едва не довёл до панической атаки. Тянь вспомнил, как маленький лежал в постели с мамой. Будто наяву услышал её сиплый голос, срывающийся на хрип, почувствовал хрупкие ладони, за которые держался до самого конца.       Было ли это плодом его детского воображения, или он правда стал случайным свидетелем прихода смерти, но в ту страшную ночь действительно резко похолодало, а руки мамы из тёплых и сухих, превратились в липкие и костлявые. Словно кто-то подменил женщину, лежащую в постели, а, может, к тому моменту уже забрал навсегда.       Она перестала отвечать. Тянь звал, но никак не мог понять, что она ему говорит. В конце концов хрипы превратились в чьё-то жуткое утробное рычание. Мальчик крепко зажмурился, задержал дыхание, но мамины руки отпустить так и не решился.       Утром, когда он открыл глаза, то сразу понял, что её не стало.       — ТЯНЬ, ХЭ ТЯНЬ!       Кто-то настойчиво тряс его за плечи, возвращая из кошмара в реальность. Парень, наконец, вынырнул из глубокого колодца воспоминаний и шумно хватанул воздух ртом.       — Его увезли в больницу. Мы собираемся тоже. Уроки отменили, — тараторил Цзянь И. — Тянь, блядь, да очнись же ты наконец!!!       — Эй, ты как? — озабоченно поинтересовался Чжэнси, помогая ему подняться на ноги. — Ты пиздец, какой бледный. Всё нормально?       — В порядке, — парень сглотнул сухой ком. — В какую больницу?       — Идём-идём! Скорее! — блондинчик принялся подталкивать их в спину.       В столовой ещё оставались ученики, но стало непривычно тихо. Поварихи звенели посудой где-то на кухне и негромко причитали. Кто-то показывал пальцем на место драки и следы крови на полу, которые ещё не успели отмыть. Подоспевшие учителя восклицали и ахали, будто не вполне веря, что в их школе могло случиться такое.       — Надо покурить… — пробормотал Тянь и полез за пачкой, когда они вышли на крыльцо.       — В своём уме? — прервал его Чжэнси. — Выйдем за территорию.       Если бы не помощь ребят, которые почти всё это время находились рядом, не спуская с него глаз, он бы наверняка вляпался в неприятности. Чжань скоординировал остальных желающих проведать рыжего, помог добраться и собрал группу из учащихся на первом этаже госпиталя, куда привезли Гуаньшаня. Цзянь И поговорил с заместителем по воспитательной работе, а также с директором, с мамой Гуаньшаня и школьным психологом.       Они решили всё, оставив Хэ Тяня дежурить возле кровати рыжего.       Теперь он был просто обязан их как следует отблагодарить. Но, к сожалению, всё, что парень мог сейчас — это смотреть на бледное, будто посеревшее лицо Шаня, прикрытое кислородной маской. И пытаться унять блядскую, уже порядком поднадоевшую дрожь.       Гуаньшань жив. С ним всё будет в порядке, по крайней мере, так сказал врач. Всё закончилось, его зашили, напичкали лекарствами и сказали, что он проспит, как минимум, до глубокой ночи. А когда придёт в себя, рядом уже будет мама. Ей разрешили остаться: школа вызвалась оплатить все расходы за их пребывание в госпитале.       Хэ Тянь сжал ладони в кулаки и сглотнул.       Он бы с радостью остался здесь тоже. Положил бы голову к Гуаньшаню на колени и спал, с тревогой вслушиваясь в чужое дыхание. Потерять его ещё раз, причём навсегда — эта мысль грозилось возглавить хит-парад его ночных кошмаров.       И плевать, что рыжий говорил, будто им надо закончить. Плевать, что он повёл себя, как скотина, и бросил его, ничего толком не объяснив. На всё плевать, лишь бы остаться рядом с ним, живым и дышащим, хоть на минуточку. Побыть как можно ближе, в тишине, и сказать, как много этот упёртый придурок для него значит.       — Эй, — в палату тихонько прошмыгнул Цзянь и шёпотом спросил. — Есть хочешь?       Хэ Тянь отрывисто мотнул головой.       — Пойдём хотя бы перекурим. Разговор есть, — блондинчик настаивал, но говорил серьёзно, что было относительной редкостью, учитывая всю живость его натуры.       — Только ненадолго, — Тянь недовольно поднялся и решил не брать с собой олимпийку, надеясь вернуться за ней позже .       Цзянь И вывел его на пожарную лестницу, примыкающую к зданию госпиталя с улицы, и притащил на последний этаж. На улице моросил мелкий дождик, но лестница располагалась под навесом, и капли на них не попадали.       Хэ Тянь закурил и упёрся локтями в железные перила.       — Что у вас случилось? — серьёзно и тихо спросил Цзянь И.       — Ничего… как видишь, — парень затянулся.       — Вижу, что поругались. А теперь вот это. Что, нахуй, произошло? Где ты был, какие у тебя тёрки со Змеем?       — Слишком много вопросов, — Тянь вяло поморщился и посмотрел на тлеющий огонёк сигареты. — Во-первых, мы не ругались. Ничего не случилось, я был в Гонконге, а во-вторых, с Шэ Ли меня кроме учёбы ничего не связывает. Я могу идти? — с этими словами он затянулся ещё раз, так глубоко, что дым царапнул лёгкие.       — Нет, — Цзянь преградил путь. — Пока не объяснишь, почему рыжий подставился под нож.       — Не знаю, почему! — раздражённо ответил Тянь. Это была чистая правда. Он понятия не имел, каким образом этого идиота так угораздило.       — Уж мне-то не пизди, — в голосе блондина вдруг зазвучали металлические нотки. — У вас всё было прекрасно, как минимум, пару недель назад. Потом вы медленно перестали общаться. А потом ты уехал.       — Послушай, — Тяню надоело объясняться перед Цзянем. — Какая разница, что случилось? Что от этого изменится сейчас?       — Вы расстались?       — Мы не встречались.       — Не пизди! — Цзянь повысил голос.       — Ладно! — Тянь поднял руки, — ладно! Он меня кинул. Счастлив?       На лице блондина отразилось лёгкое недоумение. Он растерялся, на секунду нахмурился, решая что-то про себя.       — Я думал… наоборот, — наконец, ошеломлённо пробормотал он.       — В смысле, блядь?! — Тянь уже устал чему-либо удивляться.       Он пиздец как устал, если говорить откровенно. Но куда больше всех этих выяснений его волновало состояние рыжего, и он снова шагнул вперёд, намереваясь, если потребуется, сместить Цзяня силой.       — Когда ты уехал, рыжик был сам не свой, — тот вдруг заговорил. — Он без конца глазел на твою парту, каждое утро высматривал кого-то в толпе, ничего толком не жрал и вообще, скорее походил на приведение и, блядь, он был даже бледнее меня! Я подумал, это ты его бросил и, честно говоря, уже собирался сказать тебе, какой ты мудак, но раз всё так, как ты говоришь…       Цзянь И оборвал речь и выглядел ещё более озадаченным, чем за пару секунд до этого. Хэ Тянь удивлённо замер.       — А потом эта склока с Шэ Ли сегодня! Я испугался, что рыжик это начал, потому что Змей подходил к тебе! — возмущённо закончил Цзянь.       До парня вдруг дошло, что, с одной стороны, всё действительно могло выглядеть именно так. Но с другой…       Гуаньшань искал его? Глазел на парту?       — Быть не может, — пробормотал он, всё-таки оттесняя блондина от лестницы.       — А ну быстро вали к нему! — воскликнул Цзянь И. — Вали и скажи всё нормально, когда он очнётся! Скажи, что любишь его, или я, блядь, буду звать тебя мудаком до конца твоей ёбанной жизни!!!       Хэ Тянь улыбался, сбегая по лестнице. На душе вдруг стало так легко, словно он воспарил над полом, перестал пользоваться ногами и летел. В каком-то смысле так оно и было, ведь парень перепрыгивал почти весь лестничный пролёт целиком, ловко приземляясь на пол. На третьем этаже он умудрился до смерти напугать двух несчастных медсестёр, а перед вторым затормозил и дал себе время отдышаться, чтобы ещё раз всё обдумать.       Гордость неожиданно вступила в нешуточную схватку с чувствами.

***

      Гуаньшань приоткрыл один глаз на пробу. Тот сразу же защипало от света, и он прекратил всяческие попытки, вместо этого прислушиваясь к тому, что творится вокруг.       Судя по запаху, свету и одеялу, которым его накрыли, он находился в больничной палате. Рыжий уже бывал в такой однажды. Кровать жёсткая, лампы над головой слишком яркие, кругом запах стерильности и мерный гул каких-то медицинских приборов.       Собравшись с силами, Гуаньшань ещё раз открыл, но на этот раз уже оба глаза. Перед ним была дверь. В палате стояли несколько коек, на одной из них лежал кто-то ещё, но рыжий не разобрал боковым зрением, а поворачивать голову он пока боялся.       С другой стороны кровати стояла тумбочка и обыкновенный железный стул, на котором висела знакомая спортивная олимпийка.       Хэ Тянь здесь?       Гуаньшань попытался вспомнить, что произошло, но на всё тело вдруг навалилась жуткая слабость, и он отключился.       В следующий раз он пришёл в себя и увидел Тяня, сидевшего на стуле, где ранее висела куртка. Парень напряжённо всматривался в экран телефона. С другой стороны кто-то едва слышно переговаривался: видимо, к человеку на койке по соседству заглянули посетители.       — Эй, — едва слышно прохрипел рыжий. Он ожидал большего от собственного голоса, но в горле пересохло и вышло только это.       Тянь оторвал взгляд от телефона и внимательно, с тревогой вгляделся в его лицо.       — Что произошло? — спросил Гуаньшань, пытаясь понять, почему Хэ Тянь здесь, рядом с ним.       — Вы сцепились с Шэ Ли. У него оказался нож, — спокойно пояснил парень.       — Ауч, — в боку отозвалось незамеченной доселе болью. Рыжий сообразил, куда ударили, но не помнил самого момента.       — Тебя привезли в больницу, зашили и дали таблетки. Правда ты должен был очнуться позже, — продолжил Тянь. — Твоя мама здесь, беседует со школьным советом.       Гуаньшаню стало страшно. Очевидно он был инициатором драки, и это так просто не оставят. А вдруг его исключат?       — Шэ Ли на тебя напал, — будто слыша его мысли, объяснил Тянь. — Цзянь и Чжэнси сразу выступили свидетелями, да и не только они. Ты просто шёл мимо, а он взъярился непонятно на что. Самозащита.       — Чёрт, — рыжий помнил, что взъярился как раз-таки он. Но друзья его покрывали.       Друзья. Гуаньшаню на мгновение стало тепло и гордо от мысли, что он мог называть этих ребят так. Пару лет назад о таком и подумать нельзя было.       — Я позвонил Цунь Тоу. У него спала температура, но из дома выпустят только завтра. Он приедет с утра.       Хэ Тянь выглядел болезненно бледным и напряжённым, хотя внешне этого нельзя было сказать наверняка, если не приглядываться. Под глазами круги, как и раньше, когда он плохо спал. Щёки слегка впали, он, кажется, похудел. Гуаньшань слишком часто наблюдал за ним, чтобы понимать — парень находился на грани. Как и он сам…       — Тянь, — рыжему хотелось как-то начать разговор, хоть время было не самое подходящее.       — Отдыхай, — тот не стал его слушать и поднялся. — Завтра с утра придёт почти весь класс.       — А ты? — Гуаньшань задал этот вопрос, когда Тянь уже стоял в дверях.       — Наверное, — он неопределённо пожал плечами и вышел.       Рыжий предпринял попытку поднять руки и потереть лицо. К вене была подключена игла от капельницы с каким-то лекарством, и вся кисть почему-то противно ныла. Наверное, потому, что этой рукой он ударил...       Ударил Змея с такой силой, словно собирался убить. Такой злости он ещё не испытывал, и это пугало. В неё намешалось слишком многое: обида на собственное бессилие, внезапный приступ беспочвенной ревности, досада, что он не может как-то повлиять на ситуацию…       — Милый! — в палату вошла мама, а следом за ней какая-то медсестра и мужчина в белом халате. Видимо, доктор.       — Очнулся? Крепкий орешек! — мужчина усмехнулся и взял папку, закрепленную на спинке койки. — Встанет на ноги быстрее, чем я думал! — сделав несколько пометок, он проследил за тем, как медсестра отключила капельницу и измерила температуру.       — Как ты? — мама села на тот же стул, где несколько минут назад находился Тянь.       Рыжий испытал острое желание признаться ей во всем здесь и сейчас, но осёк себя.       — Все хорошо. Прости, что заставил волноваться… — пробормотал он, чтобы не пугать женщину молчанием.       — Тебе не за что извиняться! — возмутилась та. — Это ему надо просить прощения! И всей его семейке! — последнее мама выплюнула с таким презрением, будто только что вынужденно копалась в помоях.       — Ты виделась с семьей Шэ Ли? — уточнил Гуаньшань.       — Конечно! Явились по звонку директора, — женщина поморщилась. — Встретились прямо в коридоре, где как раз были все твои друзья. И, знаешь… Это здорово, что у тебя в жизни появились такие люди, — она немного смягчилась, — особенно Тянь.       — А что он? — рыжий слегка напрягся.       — Я никогда не думала, что он может так говорить со взрослыми. На секунду стало страшно… Но, оказалось, их семьи друг друга знают, и он у них на хорошем счету. Они обещали применить все необходимые меры, а его отец принёс извинения мне лично…       — Да уж, — Гуаньшань смог выдавить только это.       И без того было стыдно за все свои поступки, а теперь ещё и это. Хэ Тянь даже в таком положении проявлял невиданную тактичность. Хотя, может, дело было в его матери. Это ведь она готовилась там краснеть, а вышло иначе. В любом случае женщина едва ли не светилась от гордости, и от этого стало чуточку легче.       — Мам, — позвал рыжий. — Помнишь, мы как-то говорили о том, что я перестал рассказывать тебе, что происходит?       — Да, — женщина удивлённо на него посмотрела. — Что-то случилось?       — Почти, — он постарался как можно быстрее развеять её страхи. — Не волнуйся. Я просто хочу попросить у тебя совета.       — Спрашивай конечно! — она подалась вперёд и взяла его за руку.       — Как бы ты поступила… если бы обидела человека, который тебе жутко важен?       — Погоди, если он тебе жутко важен…       — Ну, считай, что я облажался и обидел человека, а потом понял, что не хотел этого, но всё слишком сложно, чтобы просто извиниться…       — Поговорить надо в любом случае, — мама нахмурилась и, кажется, принялась гадать, о ком Гуаньшань ведёт речь.       — Я даже не знаю, как начать разговор, — он вздохнул. — Этот человек слишком гордый. Я боюсь, что уже поздно…       — Если ты для него также важен, то он даст тебе шанс, — женщина едва заметно улыбнулась.       — Эй… — теперь нахмурился Гуаньшань.       — Не бойся признавать ошибки, если совершил их, милый, — она погладила его по ладони. — Мы все их совершаем.       — А если он не сможет простить? — рыжий осёкся.       Как будто его мама могла в этом как-то помочь! Повёл себя, как эгоистичный ублюдок, а теперь просит совета, как маленький, словно всё можно решить дружеским похлопыванием по плечу и фразой, что всё будет нормально.       — Сделай первый шаг, — она отпустила его руку. — Я думаю, он простит.       Рыжий вдруг всерьёз решил, что она поняла, о ком он спрашивал. Но мама ничего не сказала, только поправила его подушки с одеялом, и пообещала прийти завтра в обед.       Бессонная ночь, проведённая в больнице, показалась Гуаньшаню самой длинной в его жизни. Он дважды заряжал телефон, сажая его только потому, что не выключал экран, без конца обновляя сообщения в мессенджере и глядя на знакомую аватарку с зелёным значком, оповещающим, что пользователь онлайн. Хэ Тянь ничего не писал в их общий чат, зато остальных будто прорвало. Обсуждали, разумеется, Шэ Ли и его семью. А ещё слухи, что его переведут в другую школу, и что рыжего теперь защищают все, кому не лень.       От такой внезапно свалившейся на голову популярности хотелось только противно морщиться.       Гуаньшань не планировал привлекать к себе столько внимания, он сам не понял, что именно на него нашло, когда он бросился на Змея. Старые обиды вкупе с новыми? Когда-то давно он тусовался с ним в банде и занимался обыкновенным подростковым хулиганством… А что случилось потом? Шэ Ли и раньше казался ему неадекватным, но это ощущение притупилось, когда рыжий начал общаться с Хэ Тянем и ребятами… Видимо, он недооценил возможную опасность. Этот удар ножом можно было воспринимать, как намёк самой судьбы, что он где-то крупно облажался.       Хэ Тянь был онлайн, но, разумеется, ничего не писал. В их диалоге так и висело это проклятое «Нам лучше закончить это».       Лучше? Нихуя не лучше, но что предложить взамен, рыжий не знал. Хэ Тянь вряд ли к нему вернётся. Всё не станет, как прежде, это точно. Да и желания дружить с ним Гуаньшань в себе не находил, сколько не пытался.       Он хотел быть рядом, но не как школьный приятель. И дело заключалось не только в сексе, рыжий чувствовал, что проебал нечто важное, и от этого болело едва ли не больше, чем под рёбрами, где заживала рана.       Утром он спросил медсестру, можно ли ему встать и прогуляться. Та осмотрела бинты и согласилась, при условии, что он будет максимально осторожен, и рыжий с радостью заверил, что подойдет самым медленным шагом из всех возможных.       Это и вправду оказалось тяжело. Мышцы затекли от лежания в одной позе, а бинты непривычно тянули: Гуаньшань испугался, что рана откроется и у него начнётся кровотечение посреди холла больницы. Однако обошлось без происшествий, и он достиг торгового автомата, в котором взял себе стаканчик крепкого чёрного кофе. Тянь всегда пил такое, потому что мало спал, и рыжему сегодня тоже требовалось хоть немного энергии. Он собирался начать, пожалуй, самый тяжелый разговор за всю его жизнь.       — Тебе уже можно вставать с постели? — вопрос был задан в спину, но от горького привкуса кофе и знакомого голоса мигом свело желудок.       — Сказали, что можно, — хрипло ответил он, с трудом проглотив напиток.       Хэ Тянь стоял перед ним в той же одежде, что и вчера, разве что футболку сменил. По лицу было ясно, что не только рыжий вчера мучился бессонницей.       — Ты с ребятами? — было неловко спрашивать, что Тянь здесь забыл.       — Нет, — ответил тот, запнувшись. — Я один.       — А, — промямлил Гуаньшань и отпил ещё немного кофе.       — Американо? — Хэ Тянь бросил взгляд на содержимое пластикового стаканчика.       — Никак не могу проснуться.       Они отошли к зоне встреч для посетителей и пациентов. Возле панорамного окна стояли два диванчика и журнальный столик, заваленный какими-то старыми, потрёпанными журналами. К счастью, в холле госпиталя было тихо и ни единой живой души, не считая уборщицы и администратора за стойкой.       Гуаньшань боялся садиться и пошёл к окну, из которого открывался вид на небольшой садик и клумбы с цветами, прибитыми к земле вчерашним дождем. Он неожиданно отметил, что на улице сделалось ясно. Солнечные лучи, проникающие через стекло, приятно согревали.       — Погода лучше, чем вчера, — заметил Тянь, остановившись поблизости.       — Новый день, — задумчиво пробормотал рыжий.       Они замолчали, и он буквально кожей ощутил, как сильно Хэ Тянь ждёт. Непонятно только, чего именно. Он ведь пришёл сюда так рано не просто так?       — Я хотел поговорить… вчера, — Гуаньшань начал первым.       — Знаю, — едва заметно кивнул Тянь.       — Ты же ушёл, — озадаченно заметил рыжий.       — Тебе надо было отдохнуть.       — Наверное, ты прав, — согласился он.       — Почему вы сцепились? — Хэ Тянь не уточнил с кем, но всё и так было ясно.       — Он назвал меня нищенкой, — сухо процедил Гуаньшань. — Накипело.       — Понятно, — парень удовлетворился ответом и снова замолчал.       — Ты знаешь, мы с мамой иногда ездим к отцу, — продолжил рыжий. — Обычно я стараюсь говорить ему, как у меня дела, потому что она очень радуется, что мы продолжаем общаться… Хотя нормальным такое общение не назовёшь. Последний раз речь зашла о моих друзьях и о том, есть ли у меня кто-нибудь.       Гуаньшань отпил немного кофе. Он и без него проснулся, но сейчас напиток удобно маскировал дрожащие руки.       — В общем я ничего толком не смог ответить. Но зато здорово испугался…       — Отца?       — Да нет, он хоть и надеется выйти раньше каждый год, не думаю, что ему так легко это позволят, — рыжий пожал плечами. — Я испугался, потому что не знаю, что меня ждёт дальше. Понимаешь, другие школьники, они, ну… к примеру планируют куда-то поступать. А я никогда об этом не думал.       — Почему? — Тянь не смотрел на него, спрашивая очень тихо и спокойно.       — Я думал, что для начала неплохо просто выжить. А потом встретил всех вас, поступил в старшую школу. И мы с тобой… — Гуаньшань запнулся, не зная, как сказать лучше. — Я испугался, Тянь. Всего. Ответственности, вопросов, которые непременно бы возникли, осуждения со стороны… Я думал, что мы с тобой слишком разные, что мне за тобой не угнаться. Всякое думал, если честно.       Рыжий прервался, чтобы допить кофе и повертел пустой пластиковый стаканчик в руках. Хэ Тянь молча ожидал продолжения.       — И поэтому я сделал самое простое… Наверное. Это ведь бегство, правда? — Гуаньшань нашёл в себе силы, чтобы посмотреть на Тяня рядом. Тот застыл, вглядываясь в пейзаж за окном. — Но от себя не убежишь.       — В этом ты прав, — наконец, подал голос он.       — Прости, что я повёл себя, как эгоист. Мне бы следовало поговорить с тобой и как-то всё объяснить, но я не знал с чего начать.       — Хотя бы с этого уже неплохо, — Тянь посмотрел на него краем глаза и вдруг добавил. — Знаешь, кое-кто хотел с тобой встретиться. Он ждёт на улице.       — Кто? — удивился Гуаньшань.       — Идём, тебя ведь выпустят ненадолго? — парень уже двинул было к выходу.       — Эй, я же не могу в таком виде, — рыжий развёл руками в стороны. Больничная сорочка явно не подходила для прогулок по промозглой осенней улице.       — Вот, возьми, — Тянь стащил с себя олимпийку. — Это срочно.       Гуаньшань был настолько озадачен ситуацией и невнятным исходом разговора, что накинул одежду на плечи, не задав ни единого вопроса. Тянь повёл его к главному выходу и кивнул охраннику, который беспрепятственно выпустил их за территорию в таком виде. Одноразовые больничные тапочки не подходили для прогулок по мокрому асфальту и быстро намокли, но любопытство было сильнее неудобства. Рыжий упрямо следовал за Тянем, попутно думая, что, наверное, он последовал бы за ним и в более худшем состоянии, чем сейчас.       — Эй, мохнатая морда, смотри, кто здесь! — голос парня потеплел, и Гуаньшань выглянул у него из-за спины, замечая Райли, привязанного к дереву возле цветочной клумбы.       — Блядь, ты привёл его сюда… — ошарашено пробормотал он, и пёс залился счастливым лаем.       Наклоняться было сложно, и поэтому Гуаньшань присел перед ним на корточки.       — Спокойно, аккуратно! — скомандовал Тянь, и собака будто бы поняла просьбу, сразу же поумерив пыл.       — Привет-привет, — рыжий принялся гладить его, и рассмеялся, когда Райли предпринял попытку вылизать всё его лицо.       Солнце по-прежнему светило, и ветер немного поутих. Если не считать мокрого асфальта и непросохшей земли, можно было подумать, что на дворе всего лишь-то позднее лето.       — Я так по тебе скучал, — пробормотал рыжий, обнимая пса.       — Он по тебе тоже, — заметил Тянь.       Говоря об этом, они, кажется, имели в виду не только собаку. И хотя разговор в целом не закончился ничем, Гуаньшань не сомневался, что Тянь его услышал. Наверное, ему теперь нужно было время на принятие решения, но он был готов ждать сколько потребуется.       — Ребята приедут через пару часов, — заметил Хэ Тянь. — Тебе нельзя быть на улице слишком долго. Простудишься ещё…       — Да, — спохватился рыжий. — Надо возвращаться…       Повисло неловкое молчание. Он думал ещё раз добавить, что сожалеет, но потом решил оставить лишние слова.       — Спасибо, что выслушал, Тянь, — вместо этого сказал он.       — Спасибо, что поделился, — ответил тот, перехватывая поводок Райли.       В это мгновение он случайно коснулся его ладони, и по коже словно пробежалась сотня мелких электрических разрядов. Рыжий испытал острейшую физическую потребность в прикосновении к этому человеку, но кругом уже начали собираться люди, да и лезть с объятиями после всего произошедшего стало бы до крайности нелепо. Рука Тяня дрогнула, и он посмотрел Гуаньшаню прямо в глаза.       — Я могу заехать вечером, — сказал он, не разрывая зрительный контакт.       — Было бы здорово, — поспешно ответил рыжий, и Тянь едва заметно улыбнулся ему, подзывая пса.       Гуаньшань проводил его взглядом до стоянки такси, и вдруг вспомнил, что всё ещё стоит в его олимпийке.       — Тянь! — крикнул он, когда парень уже о чём-то договаривался с таксистом. — А куртка?       — Завтра отдашь, — тот лениво махнул рукой и забрался в машину вслед за Райли.       — Хорошо, — одними губами прошептал рыжий, зная, что его уже не услышат. — До завтра, Тянь.       Он сощурился, следя за тем, как машина исчезает за поворотом, а затем посмотрел прямо на яркое солнце. Может, его мама была права и всё не так уж плохо?