Живи сейчас

      — Блядь, — первое, что сказал Хэ Тянь, столкнувшись с Шэ Ли в дверях квартиры.       — И тебе не хворать, — хмыкнул тот, невозмутимо переобуваясь.       — Ты чего тут забыл? — настроение не располагало к ругани, Тянь бросил два тяжёлых пакета с покупками на пол.       — В гости заходил, — Змей оглядел его снизу вверх. — Ты заболел?       — Тебе какое дело? — лениво огрызнулся Тянь.       — Ванг Вэй! Какая встреча! — мачеха толкнула парня в спину и вошла в прихожую следом.       — Здравствуйте, Госпожа, — тот совершил вежливый поклон и расплылся в притворной улыбке, от которой у Тяня мигом свело желудок.       Он и забыл, что Шэ Ли мог появляться в Гонконге по выходным, особенно, если его отец бывал здесь по делам. Судя по обуви в прихожей, в квартире прибавилось людей. На полу стояли мужские ботинки из светлой замши. Совершенно не по погоде, да и слишком уж старомодные: Змей однозначно явился к ним не один, вероятно встретились их отцы, а это означало, что намечался очередной «дружный» семейный ужин.       — Как здорово, что ты зашёл! А мы с Тянем ездили по магазинам, — защебетала мачеха. — Сегодня идём в ресторан с твоими родителями.       — Да, мой отец уже здесь, они хотели обсудить какие-то дела, — Шэ Ли зашнуровал кеды и поднялся.       — Может, вы прогуляетесь, пока я соберусь? — мачеха широко улыбнулась и потянула к Змею руки.       Хэ Тянь решил не смотреть, как она его обнимает и, не дожидаясь прислуги, отнёс сумки на кухню. Краем глаза он заметил отца в гостиной. Тот действительно был не один и тихо разговаривал с мужчиной, который чем-то напоминал высохший на солнце чернослив. Между ним и Шэ Ли прослеживалось поразительное сходство: Змей был словно его точной копией, но лет на тридцать моложе.       Прибавь морщины, измени причёску на более формальный, прилизанный вариант и перед тобой предстанет тот же самый человек. Они даже манеру речи использовали одинаковую. На людях — нарочито вежливую, с использованием уважительных обращений и прочих льстивых слов. В разговоре постоянно пристально смотрели на собеседника, улавливая малейшие изменения его настроения и всегда готовые помочь. На деле оба обращали полученные знания в свою пользу в любой момент.       За все их встречи Тянь заключил, что Змей многое взял от отца, несмотря на их внешнюю отстранённость друг от друга. Он был такой же хваткий, жадный до деталей и подробностей но, как это ни странно, располагающий к себе, если не знать его истинную суть.       Змей умел общаться иначе, мог быть неоправданно жестоким и прекрасно манипулировал людьми. Тяню было интересно, знают ли об этом его предки? Догадываются, какого человека они вырастили?       Мать Шэ Ли, в отличие от холодного и уверенного отца, выглядела задёрганной, напряжённой и будто вечно настороже. На сына она смотрела с затаённой гордостью, на мужа — с мрачной и немного угрожающей воинственностью. Будто кошка, готовая наброситься в любую минуту.       Вся их семейка друг друга стоила, и Тянь невольно проводил параллели со своей собственной.       Он вздохнул, когда прислуга ловко выхватила покупки у него из рук, не дав разложить те по кухне самостоятельно. Ему надоело в Гонконге, спустя четыре дня здесь Тянь сам себе казался мебелью, с которой орда слуг бережно смахивала пыль. Выручало только общение с Юйчи, но её недельные «каникулы» уже подходили к концу, и сегодня они договорились прогуляться вместе с Райли по набережной в последний раз.       — Тянь, будь добр, пройдись с Ванг Вэем, пока взрослые соберутся, — нарочито вежливо попросила мачеха, когда вошла в кухню.       Отец наверняка слышал её: в его присутствии женщина улыбалась, как по команде, даром, что тренировалась так много лет. Когда они оставались наедине добродушное выражение лица менялось на безразличное, и таким метаморфозам, наверное, позавидовали бы самые заядлые игроки в покер.       — У меня были другие планы, но если ты настаиваешь… — вздохнул Тянь и решил с ней не спорить.       В какой-то момент ему стало глубоко безразлично всё происходящее, и даже Юйчи не могла в этом помочь, хоть и старалась расшевелить его, как могла.       Глубокое чувство апатии, в которое он погрузился, разумеется, было объяснимо, но Тянь отказывался это принимать. Где-то за солнечным сплетением постоянно болело: реже днём и чаще по ночам. Эффективным средством забыться мог бы стать алкоголь, но в его возрасте это было чревато скандалом, поэтому парень убивал время иначе и бездумно плыл по течению.       Прогуляться со Змеем? Да пожалуйста, только говорить им не о чем, но оно, может, и к лучшему. Дойдут до метро и встретят Юйчи. Вот она удивится!       Мысль, что девушка до сих пор не была знакома с этим типом, на секунду рассмешила Тяня: из них ведь получалась весьма странная компания. На потеху вселенной, которая и без того знатно над ним поглумилась.       Шэ Ли ждал его возле входной двери, вальяжно привалившись к стене.       — Сигареты есть? — спросил Тянь, влезая в кроссовки.       — Есть, — Змей достал мобильный и уставился в него, пока парень одевался. — Куда ты? — удивлённо переспросил он, когда Тянь заглянул в шкаф и схватил поводок.       — За собакой.       Райли было жаль: пёс стоически сносил все удары судьбы. Он выдержал очередной перелёт в самолёте и квартиру, в которой ему не нравилось, но приходилось находиться из-за бестолкового хозяина, который пытался убежать от самого себя… Тянь гулял с ним так часто, как мог, и старался лишний раз не оставлять одного.       Змей, наверное, был удивлён, с какой уверенностью парень и собака следовали к метро. Улицы дышали холодом, но даже тот сейчас не был помехой, ведь у Тяня всё давно промёрзло изнутри.       Абстрагироваться на неделю оказалось не так уж сложно: он взял другой телефон, а старый оставил в квартире и сменил сим-карту. Минимум вещей, минимум мыслей, музыка и проторенные маршруты по городу — такими были его стандартные будни.       Прошли семь долгих дней, в которые Тянь чаще всего находился в обществе одной лишь Юйчи и собаки. Они запомнили все места, куда пускали с животными, много времени проводили в кафе, где разрешали кормить Райли и даже приносили тому миску с водой. В парках не всегда было комфортно: с залива всё время дул промозглый, сырой ветер.       — Куда мы идём? — наконец, поинтересовался Шэ Ли, когда Тянь свернул за угол.       — Дай сигарету, — тот остановился, посмотрел на часы в телефоне и прикурил из рук Змея. — Спасибо.       Парень скептически изогнул бровь и прикурил следом.       — Ждём девушку. Потом пойдём по набережной, — пояснил Хэ Тянь, затягиваясь. — Мне без разницы, что ты думаешь по этому поводу. Хочешь, пиздуй по своим делам, не хочешь — иди с нами, — он с блаженством выпустил в воздух тонкую струйку дыма.       Мачеха запрещала курить при ней, и три часа, которые они провели в разъездах, здорово сказались на его никотиновой ломке. Юйчи ругалась, что он много курит, но так было легче. За эти семь дней он приобрёл несколько других привычек: какие-то стали в новинку, какие-то были с ним довольно давно.       Тянь словно возвращался к прежней версии себя, и с тоскливой ностальгией вспоминал, как это.       — Твою девушку? — уточнил Шэ Ли, озираясь по сторонам.       — Нет, подругу, — пожалуй Тянь впервые увидел, как в жёлтых глазах Змея на мгновение зажегся огонёк интереса.       — Ясненько, — тот усмехнулся. — Пока она не появилась, я должен тебе кое-что сказать…       — Оставь свои признания при себе, — Тянь закатил глаза, и Шэ Ли удивлённо вскинул брови.       — Признания?       — Я уже сказал — не нравится, пиздуй.       — Кто-то сказал, что мне не нравится? — Змей хищно улыбнулся. — Видишь ли, твоя мачеха просила приглядывать за тобой.       — Чего?! — настал черед Хэ Тяня удивляться. Он едва не выронил сигарету от абсурдности фразы.       — Её тревожит твоё поведение в последнее время, — пояснил Шэ Ли. — А меня, поверь, нисколечко не ебёт, что там с тобой происходит, но врать ей я не стану.       — Ещё бы. Ты же её золотой мальчик, — съязвил Тянь, вспоминая один из их ужинов, за которым мачеха позволила себе вольность, засыпав Змея комплиментами.       Тот вдруг поморщился и отвернулся в сторону, словно обдумывая свои следующие слова.       — Я по тебе вижу, что ты в какое-то дерьмо вляпался, но понять, во что именно, не могу, хотя мне должно быть до пизды.       — Именно, не суй свой нос, куда не просят, — закончил Тянь и помахал рукой Юйчи, которая уже вышла из метро и направлялась к ним навстречу.       Знакомство и вправду вышло комичным. Девушка знала Шэ Ли заочно, со слов Хэ Тяня и, разумеется, тот ей не понравился, но увидеть реакцию при встрече вживую определённо стоило того.       — Ванг Вэй, — представился парень, слегка кивая. Подумать только, он пытался выглядеть приветливым!       — Бывает, — Юйчи поморщилась, будто съела что-то кислое.       — Что, прости? — тот не ожидал подобного ответа.       — Бывает, говорю! — девушка уже опустилась на корточки и принялась вовсю наглаживать счастливого Райли.       Хэ Тянь не выдержал и рассмеялся. Слегка обескураженный взгляд Шэ Ли переместился с Юйчи на него и застыл на долю секунды.       — Ясно, — на осознание ушло не так много времени.       — Пошли? — спросил Тянь у девушки, и та радостно кивнула в ответ.       Всю дорогу до набережной они непринуждённо болтали, и, кажется, обоих забавляло наличие Змея, который брёл позади и почему-то до сих пор не уходил, словно ему было совсем нечего делать.       Хэ Тянь подумал, что, наверное, так оно и есть и решил всё-таки вовлечь его в беседу.       — Кофе будешь? — спросил он, застёгивая воротник олимпийки под самое горло.       Они приближались к небольшому фургончику, в котором продавали напитки и всякую снедь.       — Эй, хватит с тебя кофе, — Юйчи шутливо толкнула Тяня в бок.       — Отстань, я плохо спал, — тот изучающе уставился на небольшое меню над окошком, за которым сидела продавщица.       — Молодежь, в такую погоду гуляете! Дождь же обещали! — пожилая женщина обратилась к ним.       — А мы отчаянные, бабуль, — крикнула Юйчи.       — Оно и видно, — ворчливо отозвалась та. — Что будете?       — Большой латте, и ещё чёрный без молока и сахара и… — Тянь обернулся к Шэ Ли.       — Такой же, — ответил тот.       — Серьёзно? — усмехнулась девушка. — Ещё один любитель посадить себе желудок?       Змей не ответил на её комментарий и молча дождался, пока продавщица приготовит напитки.       — Сколько за кофе? — наконец, спросил он у Тяня.       — Нисколько, — зло усмехнулся тот. — Я угощаю.       — Не люблю оставаться в долгу, — настойчиво проговорил Шэ Ли.       — Боишься, что потребую ходить следом, как это делают твои шестёрки? — Тяню вдруг до ужаса захотелось с ним подраться.       Всю неделю у него чесались кулаки, но вымещать свою агрессию на Юйчи он, само собой, не мог, и поэтому пристрастился к посещению спортзала на последнем этаже их квартирного комплекса. Беговая дорожка, скакалка, боксёрская груша — всё это было прекрасным способом снять напряжение, но живой человек подошёл бы на эту роль куда лучше.       — Смотрите сколько чаек! — вдруг заметила Юйчи, указывая на берег, покрытый тёмным песком и мелкой галькой.       — Возьмите-ка, покормите птичек, — продавщица протянула им чёрный полиэтиленовый пакет вместе с готовыми напитками.       — Что это? — Тянь заглянул внутрь.       — Зерна какие-то, — Юйчи взяла горсть и подхватила остальной пакет. — Придержи Райли, — с этими словами она побежала к самому большому скоплению птиц и принялась разбрасывать корм вокруг себя.       Разлетевшиеся кто куда чайки вскоре сообразили, что их не атакуют и постепенно рассредоточились вокруг, склёвывая еду.       Хэ Тянь дошёл до широких перил, отделявших набережную от залива, поставил напитки и привязал Райли, который уже предпринял несколько тщетных попыток сбежать. Чайки манили его, словно магнитом, да и Юйчи наверняка согласилась бы с ним поиграть, но хозяин оставался непреклонен.       — Посиди, мохнатая морда, — парень погладил его и взял свой стаканчик с кофе.       — Кстати, откуда он? — спросил Шэ Ли, кивая на пса и потягивая свой напиток.       — Нашёл на улице пару лет назад. Он перебегал дорогу неподалёку от нашей школы и угодил под машину.       Тянь вспомнил день, когда это произошло и подумал, что, если бы не пёс, они с Гуаньшанем, возможно, так и не начали бы общаться.       — У него оказались переломаны задние лапы. Пришлось долго лечить, но он оправился.       — Какой ты, оказывается, добрый, — усмехнулся Змей.       — А ты не пожалел бы животное? — спросил Тянь, впрочем, заранее зная ответ.       — Я бы не дал ему мучиться, — Шэ Ли пожал плечами.       — То есть, проще говоря, ты бы его добил.       — Не знаю, зависит от множества факторов. Бывают безнадёжные случаи.       — Мы по-разному смотрим на такие вещи, — Тяню не хотелось ввязываться в бессмысленные споры. Он замолчал и продолжил смотреть на Юйчи, бегающую вдоль берега с диким хохотом.       — А её ты где нашёл? — в голосе Змея послышалась некоторая брезгливость.       За всю прогулку они с Юйчи не перебросились и словом: их общение было изначально обречено на провал.       — Мачеха пыталась меня с ней сосватать.       — Неужто неудачно? — Шэ Ли даже слегка удивился. — Вроде бы всё при ней.       — Мы хорошие друзья, — отрезал Тянь.       — Как скажешь, — Змей снова пожал плечами и достал сигареты.       Как ни странно, он сперва протянул пачку Хэ Тяню, и в этом жесте не почувствовалось никакой корысти. Парень поделился машинально, и в голову вдруг закралась мысль, что он, быть может, не так уж и безнадёжен. Извращён изнутри, опустошён эмоционально и совершенно невыносим в данную минуту, но не безнадёжен.       — Спасибо, — Тянь закурил.       — Ты же не просто так сюда приехал? — вдруг спросил Шэ Ли, и парень вздрогнул.       — Что ты имеешь в виду?       — Тебя же от них тошнит, — пояснил Змей. — От пластиковых улыбок и чопорных разговоров ни о чём. От того, какие они все ненастоящие. Кругом ёбаная сказка на миллион долларов, а внутри пусто. Будто смотришь на декорации в ахуенно дорогом театре. Кто-то проплатил спецэффекты, написал сценарий от и до, а нам остаётся только говорить реплики и делать вид, что мы наслаждаемся такой жизнью.       Хэ Тянь сам не ожидал, насколько сильно слова Шэ Ли отзовутся в его душе, но потом вспомнил, что они в этом очень похожи. Кому, как не Змею, понимать, что значит жить в семье, чьи банковские счета измеряются миллионами?        — Но ты приехал, потому что там тоже тошно, — тем временем, продолжил Шэ Ли.       Признать, что он прав, означало бы крах надеждам Тяня, что он может справиться самостоятельно. Приобретать неожиданного собрата по несчастью, а уж тем более делиться сокровенным совершенно не хотелось.       — Знаешь, я вот всё хочу тебе врезать, — он решил быть честным хотя бы в этом. — С того самого момента, как увидел на пороге квартиры.       — Ну так давай, — Шэ Ли неожиданно повернулся к нему. — Чего медлишь?       В его глазах постепенно исчезало безразличие, вскоре оно сменилось чем-то ещё. На лице отражалась апатия, в которой Тянь безошибочно определил свою, и мрачная решимость.       Он ни секунды не сомневался и врезал от души, с разворота, не сдерживая силы. Змей пошатнулся и слегка присёл, но устоял на ногах, хотя удар вышел звонким, как пощёчина.       — Сука, — он поднялся и сплюнул, вытирая рот тыльной стороной ладони.       На рассечённой губе мигом проступила тоненькая струйка крови. Мгновение спустя Змей бросился на Тяня в ответ. В этот момент истошно залаял Райли, а они сцепились, словно в клубок, награждая друг друга смачными ударами и чудом удерживая равновесие на скользких от сырости досках.       — ВЫ ЧЕГО, АХУЕЛИ?! — подоспела Юйчи. Она набросилась на Тяня сзади, ухватилась за ткань и резко потянула его назад.       Шэ Ли тоже отскочил и замер, согнувшись в три погибели. Он упёрся ладонями в колени, тяжело задышал. Его плечи, кажется, слегка вздрагивали.       — Всё нормально, не волнуйся! — запыхавшись, Тянь ответил девушке и оправил на себе одежду.       — Блядь, какое нормально, вы только что стояли и вдруг начали… Эй, Райли, успокойся, — девушка наклонилась к псу, — всё в порядке, они идиоты… Вы совсем ёбнулись, да? — этот вопрос она адресовала уже Шэ Ли.       Тянь вдруг сообразил, что Змей вздрагивал не просто так. Он смеялся. Сначала едва слышно, но затем чуть громче. Это был странный смех, но однозначно не фальшивый, просто Тянь никогда его не слышал.       Юйчи покрутила пальцем у виска, и парень резко прекратил, тоже принявшись отряхивать свою одежду. Затем он взял стаканчик с кофе, чудом уцелевший на перилах, возле которых они дрались.       — Полегчало, правда? — спросил он Тяня, делая глоток.       Тот не мог отрицать. Во всём теле разливалась блядская лёгкость, как это часто бывает после резкого всплеска адреналина. На смену ей чуть позже обязательно придёт усталость, но на долю секунды он втянул в лёгкие солёный, морской воздух и действительно почувствовал себя чуть более живым.

***

Гуаньшань ненавидел понедельники. В этот день у них шли сдвоенные уроки по математике и экономике, а после следовала полуторачасовая лекция по истории Китая, на которой он едва сдерживался, чтобы не клевать носом.       Небо было хмурым, как водится в начале ноября, все выходные шёл дождь, и прохожие следовали друг за другом к метро, как ленивые пингвины, медленно огибающие лужи.       Рыжий не взял с собой зонт, но предусмотрительно накинул капюшон. Цунь Тоу заболел, и он впервые шёл в школу в гордом одиночестве, заткнув уши музыкой. Плейлист подходил случаю: все песни, как одна, твердили, что жизнь — беспросветное унылое дерьмо и ожидать хорошего не стоит.       Весь первый этаж школы насквозь провонял сыростью и вонью от сменной обуви, к шкафчикам нельзя было пробиться из-за орды раскрытых, сушащихся зонтов. Гуаньшань заметил белобрысого, но решил не здороваться, незаметно скинув куртку, и прошмыгнул к туалетам.       Посмотрев в зеркало, он пригладил влажные волосы, похлопал себя по щекам, собираясь с мыслями, поудобнее перехватил рюкзак и вышел в коридор. До класса оставалось пройти всего три кабинета, но он не дошёл метров пять, застыв возле одной из дверей, как столб, когда увидел Хэ Тяня.       Тот разговаривал о чём-то с учителем прямо в проходе. За ними виднелся уже заполненный класс. Одетый с иголочки, Тянь общался с мужчиной, как ни в чём не бывало, показывая тому книжку с таким видом, словно это ему что-то должны, а не наоборот.       — Хорошо, я понял, ступай, — мужчина похлопал парня по плечу и пропустил в класс.       Рыжий вздохнул с облегчением, надеясь, что Тянь просил о том, чтобы сесть в другое место, но затем с некоторым ужасом обнаружил, что парень по-прежнему там же: за партой, которая пустовала перед глазами Гуаньшаня целую неделю.       А он с какого-то чёрта решил, что теперь так будет всегда!       Он уселся, разозлившись при этом сам на себя, что старается не издавать лишнего шума. Но вскоре в класс вошёл учитель и заткнулись почти все.       Хэ Тянь подстригся. Волосы на его затылке стали чуть короче, хотя рубашка и водолазка были всё те же. Да что там, и аромат не изменился, всё также чуть сладковатый, почти пьянящий. От него волоски на коже становились дыбом, а после сырой, прохладной улицы всё ощущалось ещё сильнее, и Гуаньшаню резко захотелось заткнуть себе нос. Вместе с запахом пришли непрошенные воспоминания, сбивающие с толку.       Урок не задался с самого начала, и он потерял нить темы, с трудом успевая конспектировать лекцию и даже не понимая, что именно пишет.       После звонка Гуаньшаня отвлекла староста, и он обрадовался, что Тяня уже не было в классе, когда он освободился.       Почему он думал, что за неделю что-то кардинально изменится? Это был всё тот же Хэ Тянь: взгляд стал другим, хотя и тот был знаком, просто рыжий не видел его достаточно давно и уже успел позабыть.       Тянь был таким, когда они только начали общаться. И эта перемена словно поделила надвое всё, что произошло между ними.       Гуаньшань наблюдал, как парень общается с одноклассниками, как ходит по школьным коридорам будто один, но неизменно с толпой, которая терялась где-то на шаг позади. Иногда в эту группу врывался Цзянь И. Белобрысый был искренне рад, что Тянь вернулся, и лишь при его появлении на его губах расцветал лёгкий намёк на ту привычную улыбку, которую Гуаньшань так хотел увидеть.       Рыжий был виной всему, что произошло, и спустя неделю это ощущалось ещё острее. Отсутствие Цунь Тоу немного облегчало задачу. Цзянь И не приставал, занятый общением с Тянем, и Гуаньшаню удавалось держать относительно безопасную дистанцию. Но с появлением лысого всё обязательно изменится, ведь тот не упустит случая побыть с компанией, и рыжему придётся что-то решать.       Совершенно очевидно, что им следовало нормально поговорить. Но доводы разума рушились под действием эмоций. Наделавший «дел» Гуаньшань боялся какого-либо разговора, как огня. Слова вообще никогда не были его сильной стороной, и он всегда мнил себя человеком действия, но что можно было сделать в такой ситуации?!       Признаться, что испугался? Сказать, что находится в тупике и совершенно не видит будущего не только между ними, но и у себя самого?       С этими тягостными мыслями Гуаньшань приготовился слушать монотонную лекцию по истории Китая, и чтобы хоть как-то улавливать нить рассказа преподавателя, он принялся бездумно листать страницы тетрадки.       «Ты был в душе, когда я понял, что сегодня один из самых счастливых дней моей жизни с тобой».       Он не сразу определил, что это не его почерк.       Гуаньшань даже оторвался от тетрадки на секунду, чтобы обвести взглядом класс, а потом опять склонился над иероглифами и будто слабовидящий пробежался по ним взглядом ещё раз.       А затем его словно обдало кипятком.       Хэ Тянь сидел впереди, так ровно, будто штырь проглотил. Вместе со смыслом записи до рыжего начало доходить, сколь велико стало расстояние между ними сейчас.       По факту — вытянутая рука. На деле — километры по пустынной прямой.       Эти слова ведь сейчас уже ничего не значили?       Ему захотелось выйти на свежий воздух: в классе было жутко душно и влажно. По стёклам снова забарабанил блядский дождь. Тишина, нарушаемая монотонным голосом преподавателя, больше не нагоняла сон, напротив, Гуаньшань чувствовал себя бодрее некуда, вот только всю скопившуюся энергию срочно требовалось куда-то деть. Желательно ударить какой-нибудь твёрдый предмет, проораться, быть может, обложить кого-нибудь матом. Раньше для этих целей прекрасно подходил Цунь Тоу, но его сейчас друга не было рядом.       Рыжий схватил рюкзак, беспорядочно свалил в него всё, что лежало на парте, подскочил с места, кажется, разбудив добрую половину дремавшего класса, и попросился выйти.       — Вы в порядке, господин Мо? — пожилой преподаватель с некоторым подозрением посмотрел на него поверх очков.       — Нет! — честно выпалил Гуаньшань, закидывая рюкзак на плечо.       Он пулей вылетел из кабинета, едва не хлопнув за собой дверью, а затем с такой же скоростью понёсся по коридору, не разбирая дороги.       — Блядь, блядь, блядь… — твердил он на бегу.       Впору было рвать на себе волосы, кричать, что есть силы, но толку ото всех этих действий было ровно ноль. Сейчас его разве что приняли бы за умалишённого или сорвавшегося из-за напряжённой учебы школьника.       Гуаньшань свернул на лестницу, взлетел на пару пролётов и замер возле выхода на крышу, который сейчас был закрыт. Переведя дух, он сел прямо на ступеньки и положил рюкзак на колени.       Вокруг не было ни души. Рыжий вдруг обратил внимание, что так и не снял брелок, который ему подарил Тянь.       Интересно, он это заметил?       Интересно, ему ещё нужно такое ничтожество, как Гуаньшань?       Вздохнув, парень достал телефон и до боли закусил губу, открывая их диалог.       «Нам лучше закончить это», — было последним, что он написал.       Слова снова застряли где-то в мыслях и написать хоть что-то адекватное у рыжего так и не вышло. Он трижды стирал всё до последней буквы.       Прозвенел звонок, послышались крики учеников, спешащих в кафетерий на обед. Кажется, за окном стих дождь, а Гуаньшань всё так и сидел, словно застывшее изваяние, с телефоном в руках и рюкзаком на коленях.       «Эй рыжик, идём кушать!» — пискнуло оповещение, и парень растерянно уставился на сообщение от Цзянь И, которое тот написал в их общий чат.       Он быстро проверил, все ли в сети. Цунь Тоу написал, что обедает дома и прислал смеющийся смайлик, а Чжэнси оценил его шутку, пожелав скорейшего выздоровления. Возле аватарки Хэ Тяня появился зелёный кружочек.       «Давайте без меня».       Всего лишь. А чего он ожидал? Великодушный Тянь уступил ему всю компанию, забирай и пользуйся. Пожинай плоды своих поспешных выводов, придурок.       Если бы можно было повернуть время вспять, рыжий пригласил бы Хэ Тяня погулять. В тот день, когда он решил, что им нужно прекратить общение тоже была пасмурная и ветренная погода. Но он бы всё равно вытащил его на улицу, и Тянь пошёл бы, потому что… Потому что это Тянь. Всегда рядом. Умеющий слушать и давать дельные советы. Заботящийся, нежный, отдающий себя целиком… А рыжий подставил его так легко, прикрывшись собственной трусостью.       Гуаньшань поднялся со ступеней, разминая затёкшие ноги и спустился на первый этаж.       В столовой собралась целая очередь, но он без труда отыскал взглядом белобрысого и Чжэнси. Они выбирали, какой гарнир взять к маринованной курице и обсуждали все за и против. Гуаньшань попросил повариху положить ему любое блюдо на выбор, а сам принялся выглядывать по сторонам макушку Тяня.       Тот нашёлся за столиком в самом конце, возле торгового автомата с шоколадками и кофе. На столе красовался пластиковый стаканчик с эмблемой оттуда. Вокруг собрались несколько девочек, смотрящих ему в рот.       Рыжий уже думал было отвести взгляд, как вдруг увидел Шэ Ли, который невозмутимо обогнул всех сидящих за столиками и опустился на стул рядом с Тянем. Брови парня тут же сошлись на переносице. Они начали о чём-то говорить, и он раздраженно махнул рукой. Судя по всему, Змей на чём-то настаивал, и, после очередного довода, девушки испуганной стайкой отскочили от стола, словно их ветром сдуло.       Гуаньшань напрягся, испугавшись, что Шэ Ли может каким-то образом решить, что Тянь остался один и натравить на него кого-нибудь.       — Эй, смотрите, там к нашему красавчику подкатил мутный тип! — к счастью Цзянь И тоже заметил начинающуюся перепалку.       — Как бы не вышло драки, — пробормотал Чжэнси. — Забирайте еду, — велел он, когда на линию раздачи поставили их подносы.       Тем временем, конфликт, кажется, разрешился в ничью пользу. Шэ Ли что-то бросил Хэ Тяню напоследок, резко поднялся и вышел из-за стола.       Рыжий случайно оказался на его пути и несильно задел плечом, однако Змей раздражённо обернулся, бросив: «Свали с дороги, нищенка».       И именно в этот момент у Гуаньшаня окончательно отказали тормоза.       Он развернулся, толкая поднос с едой вперёд и вверх. В результате содержимое тарелок вылилось Змею на голову, и он взвыл от неожиданности. Толпа, собравшаяся вокруг них, ахнула.       Рыжий повалил Шэ Ли на пол, не дожидаясь, пока тот сориентируется и, кажется, впервые в жизни испытывал такое нереальное наслаждение от драки.       Он ударил в лицо наотмашь, и кисть сразу же пронзила адская боль, но глаза в этот момент уже застелила красная пелена.       Последним, что он слышал, был девичий крик: «МАМОЧКИ, У НЕГО ЖЕ НОЖ!»       А затем его что-то кольнуло чуть ниже рёбер.