Живи сейчас

      На часах давно перевалило за полночь, а Тянь всё равно был как на иголках. Так ведь говорят о человеке, который нервничает и не находит себе места? Похоже, он становился именно таким. Вот уже полчаса, как сумасшедший, мерил комнату шагами под удивлённым взглядом Райли, который вертелся, наблюдая за хозяином, и наклонял мохнатую морду то вправо, то влево.       В голове снова и снова, как заезженная пластинка, прокручивались события с самого утра. Тянь едва помнил, что было на самих уроках, но зато мог в мельчайших подробностях описать выражение лица Гуаньшаня, слова, которые тот произносил, его жесты, мимику, что он взял себе на обед в школьной столовой… Весь мир Хэ Тяня крутился вокруг рыжего, как Луна вокруг Земли. Вот только даже из всех этих наблюдений не было ясно, чего ожидать.       Во время обеденного перерыва их, разумеется, вызвали к заместителю по воспитательной работе. Тот прочёл целую лекцию об испорченной современной молодежи, надеясь вразумить, но натолкнулся на стену непонимания. Ни Гуаньшань, ни, разумеется, Тянь никакой ответственности на себя не взяли, ведь, в сущности, их вины в акте вандализма не было. Заместитель охал и ахал, упирая на клевету, жалел несчастных парней и, кажется, не до конца осознавал, что двое школьников перед ним ничего не отрицают, и в то же самое время не признают в открытую.       В конце концов их отпустили, велев держаться подальше от плохих компаний. Однако мужчина не до конца понимал, что при данном раскладе эти самые компании наоборот начнут, как магнитом, тянуться к ним.       Хэ Тянь был наготове уже когда они вышли в коридор. Толпа возле кабинета собралась самая разнообразная: и старшеклассники, и ребята помладше. Провокаций не последовало лишь первые две минуты, пока шли к столовой. Затем кто-то задел рыжего плечом. Стало очень тихо, кажется, все разом задержали дыхание, гадая, ответит или нет? Тянь стиснул зубы, борясь с желанием наорать на всех разом, но не решился так сделать лишь потому, что нападать первым — значило бы признание слухов, которые расползались по школе, как лава из клокочущего вулкана. Необратимо и быстро, сжигая всё на своём пути.       — Педик, — наконец, донеслось откуда-то позади.       — Жополаз! — послышался приглушённый смешок и чей-то оживлённый шёпот.       — Не слушай их, — бросил Тянь рыжему.       Они уже почти достигли дверей столовой, как вдруг кто-то отчётливо добавил.       — Как твой папочка мыло роняет, чтобы зад подставить, так и ты решил?       Гуаньшаня пришлось хватать и оттаскивать, а парни, которые их задирали, испуганно отшатнулись. Наверное, что-то было во взгляде рыжего, ведь тот ни произнёс ни слова, даже не вскрикнул. Просто кинулся на них резко и быстро, без тени сомнения.       — Успокойся! — Тянь с трудом удержал его, крепко обхватив за плечи.       — А у тебя денег – куры не клюют, поэтому развлекаешься как можешь! — это было адресовано уже ему.       — Голубки, посмотрите на них!       — Суки, — сквозь зубы процедил Гуаньшань.       Они стояли прямо в проходе и продолжать драку никто не стал. В основном боялись учителей и предупреждения заместителя. Тот должен был отправиться на обед с минуты на минуту и потому основная масса зевак, пришедших поглазеть на разборки, вскоре разошлась.       Хэ Тянь с тоской глянул на линию раздачи. Пахло вкусно, желудок скручивали голодные спазмы: они сегодня даже не завтракали. Но он был уверен — прямо сейчас кусок в горло не полезет.       — Вон ребята, — хмуро пробормотал рыжий, глядя вперёд, но будто исподлобья.       Тянь поразился этой перемене: ещё с утра ласковый и улыбчивый Гуаньшань пропал, уступив место прежнему, недоверчивому, озлобленному и вечно напряжённому. Когда-то подобное было ему не впервой. Приходилось лишь гадать, как же он жил при таком давлении?       Цзянь И, заметив их, замахал руками, приглашая за общий столик. Там расположился Чжэнси с книжкой в руках, встревоженная Сяо Хой и непривычно тихий Цунь Тоу. Последний и единственный из их компании, поглощал обед, уставившись в одну точку перед собой.       Наверное, не стоило во всём полагаться на решения рыжего, и Хэ Тянь корил себя за бездействие, когда молча уселся рядом с остальными. Возможно, следовало рассказать, как есть, без утайки, ведь этих ребят он называл своими друзьями. Но Гуаньшань уткнулся в мобильный, и Тянь промолчал, копируя его жест.       «Ты как?» — быстро напечатал он ему.       «Всё нормально. Забери Райли после уроков, я не пойду на дополнительные».       «А куда ты?»       «Поеду к маме, когда вернусь, не знаю. Напишу оттуда, как разберусь».       События сегодняшнего дня омрачились ещё и жутким известием о смерти дедушки, и Тянь понятия не имел, как всё это вообще могло случиться одновременно?       Он оглядел столовую, заметил макушку Шэ Ли и тяжело вздохнул. Надо было как-то поговорить с ним, но только чтобы Шань не заметил…       В его причастность к акту вандализма верилось с трудом, скорее, он повлиял на это как-то косвенно, в своей привычной манере. Наверняка знал, кому сказать, чтобы поднять волну негодования. В конце концов завистников у Хэ Тяня тоже хватало. Вот только зачем? Неужто Гуаньшань был прав, обвинив Змея в банальной зависти?       Мог ли он завидовать им? Рыжий как-то упоминал, что у Шэ Ли были проблемы с выстраиванием межличностных отношений, и имел несчастье сам в этом убедиться. Змей не всегда действовал логично, в основном, он использовал людей, как средства для достижения целей, но, порой, в его действиях проскальзывало и что-то отчаянное.       Живо вспомнился эпизод с их дракой в Гонконге и то, как Шэ Ли спросил, не полегчало ли? Он сам подставился под удар, сам согласился на это, словно только и ждал, что Тянь пропишет ему по морде!       А этот визит к Гуаньшаню поздно вечером? О чём он, блядь, думал? Чем руководствовался, когда решил спустя столько лет вдруг зайти в гости? Рыжий с неохотой рассказывал об их общении в прошлом, Тяню удалось выцепить лишь обрывки, но главным среди прочего было то, что Змей буквально следил за всеми перемещениями Шаня и держал того подле себя, словно любимую игрушку.       Возможно, этот эмоционально нестабильный ублюдок попросту пытался так с ним дружить?       Все эти мысли проели в мозгах Хэ Тяня здоровенную дыру, не позволившую мыслить рационально вплоть до позднего вечера. Остаток дня прошёл как в тумане. Гуаньшань выдал ему сумку и собаку, буквально вложил в руки поводок и попросил уйти, обещав, что напишет, как доберётся. На все попытки выяснить, что у него на уме, рыжий только отнекивался и с каждой секундой будто бы зверел.       По всем меркам выходило, что Хэ Тянь попросту испугался назревающего конфликта и сбежал. Спрятался, как распоследний трус, в ужасе от мысли, что услышит от Шаня самое страшное.       «Нам лучше закончить это».       — Блядь! — в сердцах выкрикнул Хэ Тянь, хватаясь за голову и оседая на пол рядом с диваном.       Райли осторожно подполз к хозяину и ткнулся мокрым носом к тому под локоть, жалобно скуля. Только это и вернуло в реальность: парень почесал грустного пса за ухом и подхватил с журнального столика телефон.       Гуаньшань так ничего и не написал. Уже была глубокая ночь, он наверняка добрался до той деревни, встретил маму. У него ведь были проблемы посерьёзнее, чем эта глупая провокация в школе. Однако Тяню не давал покоя их с рыжим разговор, что им пора открыться. Что если заместитель по воспитательной работе решил на всякий случай позвонить госпоже Мо и предупредить, что про её, несомненно, благовоспитанного сына в школе ходят такие ужасные слухи? Что подумает несчастная женщина, недавно потерявшая отца?       «Как ты?» — всё-таки не выдержал и написал Тянь.       Ответ пришёл минуты через три.       «Спать ложусь. Завтра поговорим».       «Как всё прошло?» — блядски тряслись руки. Радость от ответа затуманила разум, и Тянь неловко завалился на бок, кусая пересохшие губы.       «Хуёво», — написал рыжий и вышел из сети.       Что ж, по крайней мере он не молчал. Но почему не написал первым? У него вероятно был тяжёлый день, и он мог попросту забыть…       Усталость навалилась на Хэ Тяня внезапной вязкой тяжестью, все события сегодняшнего дня снова прошли через него насквозь, заполняя до краёв и доводя до крайней точки, вслед за которой, наконец, пришёл спасительный сон.       Он открыл глаза, когда Райли принялся вылизывать его ладони. Очень болела спина, кажется, Тянь отлежал себе всё, что только можно и нельзя. Из-за не зашторенных окон в комнату проникал рассвет. Будто в противовес всему, что происходит, солнечные лучи проникали в комнату, игриво скользили по дубовому паркету и заявляли о том, что день будет ясным. И по-весеннему тёплым.       Хэ Тянь с трудом отскрёб себя от пола и прошёл в ванную. Холодный душ привёл его в чувство, оставалось поесть. В холодильнике, как всегда на буднях, было шаром прокати, и он решил спуститься с Райли в кофейню на первом этаже, чтобы перекусить. Это оказалось хорошей идеей, так как пёс вместе со знакомой официанткой отвлекли от дурных мыслей, и Тянь успел впихнуть в себя несколько сырников, запив всё это крепкой чашкой кофе.       Его визитам в кафе в столь ранний час давно никто не удивлялся, а Райли был счастлив прогулке и радостно семенил за хозяином, не забывая задирать лапу у каждого куста и пожарного гидранта. Тянь брёл по улочке, ведущей к небольшому скверу возле жилого комплекса, к той самой лавке в тени раскидистых деревьев, где они с Гуаньшанем любили проводить время вдали от посторонних глаз.       Как оказалось, на ней уже кто-то сидел. Хэ Тянь успел поразиться невероятному стечению обстоятельств, как вдруг разглядел у незнакомца знакомую рыжую шевелюру.       Райли тоже его заметил, впрочем, в отличие от хозяина тут же поприветствовав радостным лаем.       Гуаньшань обернулся, и у Тяня словно все внутренности разом ухнули куда-то вниз. Ноги вмиг приросли к асфальту, он замедлился, а непонимающий всего этого промедления пёс, наоборот, начал тянуть поводок и уже захрипел от натуги.       — Ты в порядке? — рыжий подскочил с лавки, подбежал ближе и нахмурился.       — В с-смысле? — Тянь попытался говорить связно, но заикнулся и почувствовал себя донельзя нелепо.       — Ты чего такой бледный? — Шань продолжал наступление, словно они договорились встретиться здесь полчаса назад, и Тянь опоздал.       — Что ты тут делаешь? — вопросом на вопрос ответил тот.       Рыжий смутился, открыл было рот и тут же его захлопнул. Он тоже нервничал, но Хэ Тянь сперва не заметил: слишком уж сильным было впечатление от этой, якобы, случайно встречи.       — Приехал полчаса назад. Первым поездом, — пробормотал он, понурившись. — Подумал, ты спишь…       — Ты код знаешь, с каких это пор тебя волнует мой сон? — Тянь не выдержал и отстегнул от поводка рвущегося во все стороны Райли.       — Я думал, — Шань проследил взглядом за псом, который принялся носиться в высокой траве, подпрыгивая при этом на всех четырёх лапах.       — О чём? — Тянь похлопал себя по карманам и вспомнил, что оставил сигареты на тумбочке при входе.       Рыжий молча протянул ему свою пачку.       — Не написал тебе вчера… — продолжил он. — Извини.       — Да я догадался, что у тебя дел по горло, — Тянь взял сигарету и прикурил из рук Гуаньшаня.       Они переместились на лавочку и некоторое время молча дымили, наблюдая за собакой. Пёс искренне не понимал повисшего между ними напряжения и подбегал то к одному, то к другому, радостно ластясь и приглашая играть.       — Шань, я… — Тянь начал первым.       — Погоди, — внезапно прервал тот.       Снова повисло молчание, парень успел затушить сигарету носком кроссовки и потереть лицо руками, чтобы хоть немного унять бешено рвущееся наружу волнение.       — Дедушку будут хоронить завтра утром. Будут военные похороны, подготовка занимает время, — принялся вдруг объяснять Гуаньшань. — Мама ничего в этом не смыслит, зато не очень ладит с другими детьми деда, поэтому в роли парламентёра пришлось выступить мне. Я общался с ними по очереди, все разбрелись по разным домам и отказывались собраться вместе. Озлобились из-за завещания, которое дед хранил у доверенного нотариуса. Никто не знает, что там, а смотреть до даты, которую указал дед — нельзя. Кажется, он умер, как минимум, на год раньше, чем планировал.       — Ого, — только и выдохнул Тянь, растерянно поглаживая подсевшего к нему пса.       — Я заебался, если честно, — признался рыжий. — И мне стыдно, что я ничего тебе не написал, но вечером мы с мамой остались вдвоём, и я…       — Да не бери в голову, — Тянь повернулся и встретился с Шанем взглядом.       — Я ей рассказал, — тот выглядел очень серьёзным и необыкновенно бледным. Кажется, не только Тянь плохо спал этой ночью.       — Что? — тот не сообразил сразу.       Осознание пришло чуть позже, и ударило, как гром среди ясного неба.       — Что мы вместе, — просто ответил Шань.       — А мы вместе? — ляпнул Хэ Тянь и тут же пожалел, потому как лицо рыжего вмиг посмурнело.       — Опять надумал себе всякой херни? — констатировал тот. — Блядь, иди сюда, — с этими словами он сгрёб парня за плечи, неловко прижимая к себе.       Из-за разницы в росте Тяню пришлось податься вперёд и ухватиться за спинку лавочки, чтобы не повалить при этом Шаня. В нос ударил знакомый аромат, вкупе с лёгким запахом пота. Оказывается, сердце стучало, как ненормальное, у них обоих. Знакомые, уже ставшие родными ладони, принялись вдруг гладить плечи Тяня.       Однако тревога не отпустила, требовалось что-то ещё, чтобы, наконец, стало, легче. Хэ Тянь не смог успокоиться, даже когда обнял рыжего в ответ, уткнувшись носом между его шеей и плечом. Все пережитые эмоции, страхи и опасения перемешались в голове, заставляя зажмуриться, словно он до сих пор находился в кошмарном сне и никак не мог проснуться. Гуаньшань был рядом и одновременно их словно разделяла высокая и толстая стена, через которую было не пробиться.       — Такой ты придурок, — ласково и тихо прошептал рыжий, зарываясь пальцами в волосы Тяня на затылке.       — Я тебя очень люблю, — не открывая глаз, всё-таки сказал тот, готовясь к чему угодно, но не к словам, которые последовали в ответ.       — И я тебя, прекрати дурью маяться.       Он неловко отстранился от Шаня, впрочем, тут же устыдившись собственных наверняка покрасневших глаз. К горлу подступил ком, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, чёрт возьми, как распоследняя баба. От счастья и пережитого ужаса возможной потери человека напротив сводило скулы.       — Надо было написать тебе раньше, — губы рыжего тронула едва заметная снисходительная улыбка.       Хэ Тянь вдруг подумал, что ему нравится быть рядом с Шанем таким. Нравится чувствовать, что он тоже может быть слабым. Из них двоих — рыжий куда более ответственный и серьёзный, всегда знает, как правильно поступить и что делать.       Тяню наконец-то не было стыдно за свои чувства, ведь на них только что дали однозначный и положительный ответ.       — Ну чего ты, — Шань потянулся к нему и осторожно поцеловал.       — Не знаю… — Тянь будто заново попробовал его губы на вкус.       Хорошо, что было раннее утро и ветви деревьев скрывали всё, что происходило на лавочке. Быть ближе и физически, и морально захотелось с такой силой, что Тянь стискивал рыжего до тех пор, пока не последовало возмущённое мычание.       Наконец насытившись, но по-прежнему не отпуская, парень вспомнил о теме разговора и устыдился собственных животных порывов.       — Как мама? — задал он наводящий вопрос.       — Ну как… — Гуаньшань вздохнул и расслабился в чужих объятиях. — Была шокирована. Не поверила. Пришлось говорить очень много и долго.       — Хотел бы я это слышать… — задумчиво пробормотал Тянь.       — Ты знаешь, а я ведь и не помню толком, что говорил, — рыжий усмехнулся. — Так нервничал, что это сделает кто-нибудь из школы, что решил всё выложить сам. Тараторил, как бешеный. Про всё. Кажется, даже про Райли как-то ввернул… Будто бы он всему причиной.       — Я иногда думал, что так и есть.       Пёс, услышав своё имя звонко тявкнул и улёгся у них под ногами.       — Как мама тебя отпустила? — поинтересовался Тянь.       — Домой? Ну… за вещами. Мы же останемся там на какое-то время, нужна подходящая для похорон одежда, — рыжий развернулся и улёгся на Тяня спиной, уложив свои ладони поверх его собственных.       — В итоге она поверила? Ну, про нас, — парень развернулся вполоборота, чтобы Шаню было удобнее. Солнце поднялось выше и теперь попадало на лавочку. Стало даже чуточку жарко.       — В итоге да, — рыжий зажмурился от прямых лучей.       — Мне к вам теперь путь заказан, — усмехнулся Тянь.       — Нет, почему же, — возразил Гуаньшань. — Она сказала, что ей нужно время, но, похоже мы с тобой хуёвые конспираторы.       — Думаешь, она знала обо всём заранее?       — Она же моя мама, — рыжий осёкся. — То есть, она слишком хорошо меня знает, чтобы быть в неведении относительно моих предпочтений.       Тянь улыбнулся, припоминая сколько раз они проводили вместе праздники и как часто он оставался у них на ночь. Госпожа Мо искренне радовалась его компании, не похоже, чтобы они с Райли были ей как-то неприятны. Но за всем этим дружелюбием скрывалась материнская наблюдательность и удивительная чуткость. Женщина нашла в себе силы не устраивать скандал, даже несмотря на собственное горе, остаться с сыном в нормальных отношениях.       — Она у тебя потрясающая, — вдруг признался Тянь. — Иногда ловлю себя на мысли, что моя, наверное, была бы такой же понимающей.       — Я попросил у неё прощения, — тихо проговорил рыжий. — Сказал, что не хотел и не хочу её подводить. А она ответила, что всё в порядке. Мне стало стыдно и одновременно страшно. Глупо как-то, — он вздохнул. — Я будто боялся предать и её, и тебя… И тогда же подумал, что мне нужно тебе всё рассказать как можно скорее и поэтому сел на первый поезд и примчался сюда… Только сидел тут, как дурак и не знал, с чего начать. Боялся, что ты на меня злишься.       — Я сам боялся, только по другой причине, — Тянь рассмеялся. — Блядь, я на самом деле так нервничал…       — Я тоже. И хоть мне теперь намного легче, всё равно как-то не по себе.       — Из-за мамы?       — Ну да… Я бы хотел, чтобы ты был там рядом со мной. Но знаю, что подобное недопустимо, — рыжий потёрся щекой об его плечо. — У меня времени до обеда. А тебе ещё надо в школу.       — Вот чёрт, — Тянь только сейчас вспомнил о занятиях и проклял всю учебную программу разом.       Они привели Райли домой, рыжий дождался, пока парень соберёт рюкзак и переоденется в школьную форму. До занятий оставалось всего полчаса, и Гуаньшань составил ему компанию до школы.       Возле ворот им повстречался Цунь Тоу. Парень со вчерашнего вечера был сам на себя не похож, а, увидев их, и вовсе стал мрачнее тучи. Тянь быстро глянул на рыжего, и тот едва заметно ему кивнул. Они заранее условились созваниваться при первой же возможности и попрощались загодя, поэтому сейчас слова были не нужны.       Тянь поздоровался с лысым и двинул к школьным воротам, не обращая внимания на косые взгляды, которые на него бросали все вокруг.

***

      — Надо поговорить, — начал Гуаньшань, глядя Цунь Тоу прямо в глаза.       — Угу, — нехотя буркнул тот.       Кажется, он всё-таки сомневался с долю секунды. На них действительно смотрели все, кому не лень, а некоторые даже перешёптывались, не стесняясь, и показывали пальцем.       — Пойдём в лапшичную, — предложил рыжий, и Цунь Тоу молча последовал за ним.       По пути не обмолвились и словом. Гуаньшань готовился к сложному разговору, который должен был предрешить всю их дальнейшую дружбу. Лысый, должно быть, думал о том же самом, но нельзя было сказать наверняка. На его месте рыжий бы обязательно разозлился. Всё-таки они знали друг друга с младшей школы и заочно числились едва ли не братьями. И хотя оба были знакомы давно, их настоящая дружба началась только после стычки с Шэ Ли. Змей хотел выбить из лысого деньги на завтраки, но Гуаньшань вмешался и, пользуясь своим положением, запретил Шэ Ли к тому приставать.       Вскоре они с Цунь Тоу поговорили, и нашли между собой много общего. Лысый был смешливым, бесхитростным и преданным, несмотря ни на что. В то время рыжего дразнили сыном преступника и обвиняли в воровстве, но Цунь Тоу лишь хмыкал на подобные выпады и неизменно ходил с Шанем и на обед, и на физкультуру. Ему было плевать на его социальное положение и на оценки в школе, они часто дурачились, прогуливали, когда представлялась возможность и вместе учились курить. Вскоре лысый стал доверять рыжему все свои тайны, и хотя последний редко откровенничал в ответ, их дружба постепенно становилась крепче.       Шань теперь испытывал угрызения совести, ведь он, в сущности, скрывал от друга собственные отношения почти пару лет, притворяясь и отводя глаза.       — Сяо Хой в курсе, почему ты забил на первый урок? — Шань вдруг вспомнил о девушке и стал корить себя ещё и за то, что не поддерживал лысого, когда тот нуждался в совете относительно собственных чувств.       Он не спрашивал об их отношениях с того случая с несостоявшейся беременностью. Они ни разу не откровенничали обо всём, что несомненно было для Цунь Тоу очень важным.       — Она – причина того, что я здесь стою, — хмуро ответил парень, когда они подошли к забегаловке.       Хозяин лапшичной расставлял пластиковые столы со стульями на улице и, заметив их, радостно замахал руками.       — Как вы вовремя тут оказались! А ну-ка, давайте, помогите! С меня бесплатная газировка! Какую захотите! — он кивнул на столы, которые ещё предстояло собрать.       Некоторое время они снова провели в молчании, но оба занятые работой. Наконец, когда со расстановкой мебели было покончено, они уселись и отвлеклись на меню, выбирая заслуженные напитки.       Гуаньшань взял виноградный лимонад, а Цунь Тоу попросил колы.       — Сяо Хой просила тебя поговорить со мной? — отпив, начал рыжий.       — Угу, — лысый тоже приложился к баночке с торчащей из неё соломинкой.       — Спасибо ей, — Шань едва заметно улыбнулся.       — Наверное, — парень напротив пожал плечами.       Разговор, само собой, не клеился.       — Прости меня, — собравшись с силами, выдал Гуаньшань.       Им ещё никогда не приходилось вот так беседовать. Он ни разу не просил у Цунь Тоу прощения, причём подсознательно сам не вполне понимая, за что он его просит.       — Я не знал, как тебе обо всём этом рассказать, — рыжий потупил взор и принялся изучать пятна на белой, видавшей виды пластиковой столешнице.       — Да уж, — согласился лысый.       — Никогда не видел тебя таким серьёзным, — решился признаться Шань.       — Никогда не думал, как узнаю, что мой лучший друг по мальчикам. И не просто по мальчикам, а по Хэ, блядь, ёбаному Тяню…       — От него ты такого тоже не ожидал? — рыжий подавил смешок.       В данной ситуации позабавила мысль, кто из них с Тянем казался мужественнее в глазах Цунь Тоу? Он ведь в нём души не чаял, считал авторитетом и большой удачей сам факт, что им удалось общаться. А теперь вот такое… Наверное лысый переживал некоторое крушение идеалов.       — Давно это у вас? — парень впервые посмотрел Шаню в глаза.       — Ну… — рыжий запнулся, кажется, впервые пытаясь посчитать, сколько они вместе. — У него класса с девятого. У меня чуть позже. Год точно, если не больше.       — Ни хуя себе, — лысый присвистнул. — Почти как у нас с Сяо Хой.       — Примерно да, — согласился Гуаньшань. — Но о таком и не расскажешь…       — Потому что никто не поверит, — Цунь Тоу усмехнулся. — Чтобы ты и он… блядь…       — Так бывает, — парень улыбнулся ему в ответ, но тут же посерьёзнел. — Мне стыдно, что скрывал всё это от тебя. Я должен был тебе открыться первым. Ведь ты всегда делился… а я… В общем мудак я. Скрытный, злой и параноик, знаю. Я пойму, если ты не захочешь со мной больше общаться…       — С ним ты тоже такой? — вдруг спросил лысый.       — Нет… Мы оба другие, как оказалось… — растерянно пробормотал Шань.       — Это заметно, — Цунь Тоу повертел в руках банку колы. — Ты сильно изменился.       — Да?       — Я знаю тебя достаточно, чтобы говорить наверняка. Ты был редкостный мудак, когда мы только познакомились. Будто дикий. Чуть что — лез в драку. Ругался, не сдерживался даже при учителях. Постоянно пытался сделать вид, что тебе на всех плевать и никто не нужен… А потом, когда мы стали общаться с Тянем, ты будто… — Цунь Тоу замялся, подбирая подходящие слова, а затем нахмурился и смутился. — Короче ты стал лучше. И у нас даже появилась компания.       — Это да, — Гуаньшань вспомнил безбашенного белобрысого и его заучку-парня. Интересно, что бы сейчас сказали они?       — Я это к чему… — Цунь Тоу вздохнул. — Мне сложно понять, что там у вас с Хэ Тянем, но как друг ты мне нужен и важен. Поэтому…. — он, кажется, покраснел до кончиков ушей от собственной тирады, а затем махнул рукой. — Блядь, иди-ка ты нахуй! Я как в какой-то сопливой дораме!       Они рассмеялись одновременно. У Гуаньшаня с плеч словно свалился тяжкий груз. Он не один.       У него есть Тянь. Есть мама, которой сейчас отчаянно требовалась его поддержка, и лучший друг, готовый протянуть руку помощи в любой ситуации. Они не отказались от него, даже с учётом уже имевшихся обид.       Он решил, что с этой минуты будет вести себя по-взрослому, не отступится от своих слов и больше никогда в жизни не подведёт никого из близких.       «Как всё прошло?» — написал ему Тянь через некоторое время.       Рыжий в этот момент уже собирал вещи у себя в квартире.       «Лысый в шоке, но жить будет», — с улыбкой ответил он. — «Как обстановка в школе?»       «Всё тихо, но чувствую себя обплёванным изгоем общества, который дрожит от его невидимых тычков».       «Ебать ты поэт».       «Таскаюсь за Цзянем и Чжэнси, они велели никуда не отходить».       «Держись там, я еду к маме».       «Ты тоже держись. Позвони, как будет время».       «Обязательно», — рыжий запер дверь и поудобнее перекинул рюкзак с вещами через плечо.       «Шань», — написал Тянь уже когда тот был на вокзале.       «Что?» — переспросил парень, пытаясь одновременно уследить за расписанием поездов и ни в кого не врезаться.       «Я тебя люблю».       От текста стало горячо глазам, в груди разлилась приятная тяжесть, а ноги из нормальных вмиг стали ватными. Гуаньшань поймал себя на мысли, что улыбается, как придурок, и мешает всем проходящим мимо пассажирам.       Он спрятал телефон в карман, нашёл, наконец, нужный путь и показал свой билет контролеру на входе. Найдя свободное место в переполненном поезде, он кое-как втиснул рюкзак на верхнюю полку, уселся, стараясь вжать локти в тело и не мешать пожилой женщине на соседнем сидении, а затем разблокировал телефон и ответил.       «Я тебя тоже».       Поезд тронулся. Мимо проплывали знакомые городские пейзажи, под размеренный стук колёс переговаривались пассажиры в вагоне. Послышалось шуршание пакетов и знакомый звук открываемых бутылок с пивом. Женщина рядом вытащила из сумочки газету и погрузилась в чтение.       Гуаньшань вставил наушники, откинулся на спинку сиденья и, с улыбкой прикрывая глаза, вслушался в музыку.