Некий гаремный реванш: седьмая печать

— Прошу прощения за задержку, но я не ожидал вашего вызова, Алистер, — теперь Мазерс был снаружи, но всё ещё одетый в своё пёстрый наряд. Он только что вылез из кэба, чёрного как окружающий мир, и подошёл к ожидавшему его под фонарём человеку в зелёном плаще и натянутом на глаза капюшоне. — И буду откровенным, мой сегодняшний ритуал настолько важен, что любого другого я бы проигнорировал. — Прошу прощения, Мазерс, — Алистер слегка приподнял капюшон и поклонился. — Но я думаю, что нам всё ещё есть что обсудить, и в благодарность даже принёс вам слухи о Блайт-роуд. — Так, вот об этом не стоит у всех на виду, — Мазерс обеспокоенно оглянулся, а затем вынул из внутреннего кармана сюртука небольшую печать и прижал её к столбу. — У меня и у Золотого Рассвета слишком много врагов, а в Лондоне слишком много любопытствующих ушей. Вот, сейчас можете говорить свободно, Алистер. Что там с Блайт-роуд? — Слухи передали мне, что Весткотт хочет получить полный контроль над артефакторием, — Алистер натянул капюшон обратно. — Но не силой, а интригами. Он планирует сымитировать налёт на хранилище, продемонстрировать якобы неспособность охраны сохранить сокровища кабала и предложить свой вариант защиты. — Весткотт уже не впервые говорит, что нашей охраны недостаточно, — Мазерс смерил неподвижную фигуру Алистера задумчивым взглядом. — И я прекрасно знаю, зачем ему нужен контроль над артефакторием… Он слегка осёкся, будто едва не сболтнув что-то важное, а затем улыбнулся и хлопнул Алистера по плечу. — Я всегда знал, что вы будете на моей стороне, на стороне прогресса! И не бойтесь, я обязательно помогу вам в ответ. Предоставлю любую помощь вашей будущей дочери, раз вы почему-то столь уверены в её появлении, а если она всё-таки умрёт, то… — он склонился к уху Алистера. — Некоторые молодые члены кабала вдохновились вашим, скажем так, поведением, и они сейчас изобретают возможность магического дублирования людей. Я отслеживаю их успехи, и если получится, то мы просто сможем создать копию вашей дочери, а то и несколько. Так что не переживайте и не убивайтесь так. Со своей позиции он не увидел, что глаза Алистера буквально вспыхнули зелёным огнём. Казалось, пламя сейчас вырвется наружу, однако голос остался учтив и холоден: — А вы, Мазерс, согласились бы после смерти Мины создать несколько её копий и развлекаться с ними? Мазерс отшатнулся, заодно схватившись за руку, на которой алела свежая царапина. Алистер не пошевелился, и даже зелёное пламя в глазах успело погаснуть. — Что вы такое говорите? И, Алистер… — Мазерс посмотрел на царапину. — Зачем вам моя кровь… Он вскинул руку, но Алистер успел первым — и голубая вспышка между ними отбросила Мазерса прямо в кэб. Лошади испуганно заржали и встали на дыбы, однако чародей быстро начертил что-то на карете и те сразу успокоились, а из мрака вне света фонаря с шумом выскочили несколько тёмных фигур. Но они опоздали — на месте, где только что стоял Алистер, уже кружил пронизывающий лондонский ветер, приносящий с собой омерзительный запах гари. — Мазерс! — фигуры склонились над магом и помогли ему подняться. — Что случилось с Алистером? — Похоже, он предал меня в пользу Весткотта, — пробормотал тот. — Срочно отправьте кого-нибудь на Блайт-роуд и отвезите меня куда планировалось. Сейчас тем более надо провести ритуал. Маги на охране просто выключились в один момент, попадав где стояли. Потом они все очнутся — с головной болью, тошнотой и полной уверенностью, что тяжко бились с другими магами, которых уверенно опознают как людей Весткотта. Алистер капнул кровью на одну пентаграмму, затем на другую, всё это время шепча нужные заклинания. Когда те вспыхнули и погасли, то толкнул дверь, на пороге которой они были начерчены, зашёл внутрь, лёгким взмахом руки начертил светящиеся письмена и продолжил обезвреживать ловушки. К тому времени, как основные ворота хранилища распахнулись перед ним, Алистер успел вспотеть. Но улыбка на лице блестела ярче наморщившегося лба, особенно когда ценнейшие артефакты начали перемещаться в карманы плаща. Лишь один из них он взял очень аккуратно и некоторое время подержал в руках. Небольшая серая фигура, похожая на стрелу — вот только древко из оперения переходило не в острие, а в вытянутую вперёд руку. Алистер очень аккуратно замотал эту руку бумагой и бережно сунул в отдельный карман. Снаружи уже раздавались крики, и он попросту прошёл сквозь стену. Алистер появлялся перед самыми разными магами, иногда на улице, а иногда в тёмных переулках или светлых домах. Иногда он убивал их открыто, иногда тайно. Иногда упоминал Весткотта, иногда Мазерса. Иногда произносил лозунги о прогрессе, иногда о сохранении стабильности. Вскоре начали драться уже вокруг него. Одиночные стычки переросли в бои целых отрядов. Алистер порою помогал тем или иным, но все и без того спокойно справлялись с тем, чтобы залить улицы ночного Лондона кровью. Когда он явился к Аллану, тот уже ждал. И только улыбнулся. — Немного жаль, что моя поездка в Индию срывается, — сказал он, когда Алистер появился посреди комнаты. — Но не думаю, что моим мозгам, неспособным вынести несколько часов без этого ядовитого облака, понравилось бы такое. Прошу, Алистер, не стесняйтесь. Мне давно было интересно узнать, какой слой реальности заслуживает моя душа. На этой площади трупы лежали ужасающим лабиринтом, брусчатка даже потемнела от вылившейся крови. Многие тела были разодраны, несколько горели, ещё в нескольких блестели кристаллы льда. Мазерс стоял на коленях, хватая ртом воздух. Шляпа исчезла, плащ был измочален в тряпку, а трясущиеся руки покрылись сеткой глубоких ран. Алистер стоял неподалёку от него над телом в чёрном камзоле — хотя, возможно, чёрной была вытекающая из него кровь. — Ты уже знал, что у нас хранится Разрушитель Барьеров, да? — прошептал Мазерс. — И ты, мерзавец, подло пронзил им Весткотта. — Ты тоже подло пронзил бы его, — хладнокровно ответил Алистер. — Не строй из себя приличного человека, Мазерс. — Да каким бы я не был… — тот сплюнул кровью. — Я всё равно буду лучше тебя, предателя. Ты уничтожил кабал, убил своего же учителя, откинул магию на десятилетия назад, и всё ради чего? Ради ребёнка, что никогда не родится? — Да, — голос Алистера ничуть не дрогнул. — Ради неё. И потому, что вы вместо обеспокоенности будущими проблемами предпочитали мирное настоящее, но при этом гордо говорили о прогрессе. Думаю, в ваше отсутствие этот самый прогресс пойдёт куда быстрее. — Золотой Рассвет больше и влиятельнее, чем ты думаешь, — прохрипел Мазерс. — Он найдёт и убьёт тебя. — Я и не собираюсь скрываться, — только сейчас улыбка пронзила губы Алистера, а затем он неуловимым движением метнул в Мазерса стрелу. Тот всё же успел среагировать, взмахнуть иссечённой рукой и сотворить вспышку пламени. Стрела пронзила её насквозь, но в огне её оперение вспыхнуло и мгновенно сгорело, а с ним осыпалась крошками и маленькая рука. Мазерсу это не помогло — глаза вылезли из орбит, кровь изо рта полилась струёй и один из самых влиятельных магов Британии рухнул замертво. К тому времени, как морок рассеялся и вылезшие из различных дыр бродяги в компании с ночными полисменами обнаружили побоище, Алистер был уже далеко отсюда. Девушка стояла на берегу реки и грустно смотрела на покачивающуюся у небольшой пристани баржу. Моряки разгружали её от мощных деревянных ящиков, иногда не стесняясь крепких выражений; девушка вздрагивала, когда слова долетали до неё, но продолжала стоять, хотя на её лице не было и капли любопытства. Алистер некоторое время рассматривал её издали, отмечая тонкую фигуру в розовом платье, длинные светлые волосы, белоснежную шляпку на голове и странную меланхолию в облике. Наконец он медленно зашагал к девушке, остановился на расстоянии вытянутой руки и тихо спросил: — Что такая грустная, но красивая госпожа делает в таком непримечательном месте? Девушка обернулась настороженно, но наткнулась на сияние зелёных глаз и как-то неуверенно улыбнулась. — Простите, — она слегка склонила голову. — Я не могу разговаривать с незнакомцами. — Я готов представиться, — Алистер тоже поклонился, уже куда глубже. Девушка, похоже, замешкалась, отметив богатые одежды и учтивость незнакомца, а когда тот выпрямился — вновь задержалась на зелёных сияющих глазах. — Алистер Кроули, к вашим услугам. — Алистер Кроули… — прошептала она, а затем учтиво протянула руку. — Роза Эдит Келли. — Мисс Келли, — Алистер припал к руке, но абсолютно вежливо и целомудренно. — Могу ли я попробовать развеять вашу грусть? Скажем, приглашением любования на звёзды с вершины Парламентского холма? Египетские пирамиды во всей своей многовековой старости всё же не могли удержаться от желания покрасоваться в лучах восходящего солнца, окутывающего высоченные строения мрачно-багровыми тенями. У их подножия уже давно бурлил неутомимым муравейником Каир, спешивший обустроить жизнь в том числе недавно прибывшего британского корабля, и никто не обращал внимания на парочку, сидящую у подножия пирамиды прямо внутри выстроенных в облике пятиконечной звезды камней. Да никто и не смог бы обратить внимание. Алистер тихо читал заклинания, не отрывая взгляда от Розы, сидящей на коленях неестественно прямо, с закрытыми глазами, слегка покачивающейся в очевидном трансе. Она не прекратила покачивания и когда шёпот Алистера смолк, однако тот продолжал выжидать, не отвлекаясь на шум окончательно проснувшегося города. И вскоре Роза замерла, открыла глаза, взглянула на него — но не тёплым взглядом жены, а холодным, незнакомым ощущением чужеродности. Алистера это нисколько не смутило. — Я, Алистер Кроули, призвал тебя, существо, достигшее Эона Гора, — начал он чётким поставленным голосом, будто читая новое заклинание. — Я дарую тебе, прибывшему из чуждого слоя реальности, имя Айвасс и тем самым привязываю к изначальному чистому миру. Взамен на освобождение я прошу у тебя мудрости Эона Гора, дабы облечь её в слова и сменить Эон Осириса, царствующий в изначальном чистом мире. — Я могу поделиться с тобой этой мудростью, маг Алистер Кроули, — голос Розы казался идущим откуда угодно, но не из её губ, а все возможные оттенки эмоций исчезли из него. — Но для провозглашения мудрости Эона Гора ты должен быть сам готов принять эту мудрость. Если ты жаждешь наступления нового Эона ради личной выгоды или ради мести, то эта мудрость совратит и уничтожит тебя. Если ты лишь мечтаешь о новом Эоне, но сам не готов покинуть Эон Осириса или слишком отравлен его воздействием, то ты не поймёшь эту мудрость, отринешь её законы или сойдёшь с ума в попытках осознать её. — Я осознаю опасность, что несёт мне желание отречься от Эона Осириса, — на лице Алистера не дрогнул и мускул. — Но его законы и принципы стесняют, душат, заковывают и разочаровывают меня. И я готов выступить пророком нового Эона. — В таком случае я поделюсь с тобой мудростью Эона Гора, маг Алистер Кроули. И если ты вздумаешь отступить, то она сокрушит тебя. — Простите, мистер Кроули, — врач заслонил ему проход к небольшой двери, на которой латунными буквами было выбито «Госпиталь». — Ваша жена и дочь в порядке, но… Он изумлённо заморгал, уверенный, что только что видел человека, однако тот просто исчез. Врач постоял ещё несколько секунд, а затем вернулся к столу с бумагами, ворча что-то про военную травму. Алистер, не обращая на него никакого внимания, быстрым шагом прошёл к отсеку с новорожденными и там уставился на лежащего в кроватке спеленутого младенца. Девочка мирно спала, полностью игнорируя взрослого человека и когда тот склонился над нею. Алистер какое-то время вглядывался в мирное лицо дочери и сам не понимал, как улыбка озаряет его лицо. — Я высчитал по звёздам твоё имя, — прошептал он столь тихо, что сон младенца ничем не прервался. — Это будет очень знаменательное имя. Нюит Ма Ахатхор Геката Сапфо Джезабель Лилит Кроули — звучит ведь, да? Божественное имя, повергающее в смятение всех невежд из Эона Осириса. Для их спокойствия мы можем использовать просто Лилит, даже этого будет достаточно. Лилит… я защищу тебя от самого мироздания, обещаю. Девочка в ответ слегка пошевелилась, а затем приоткрыла глаза, ничуть не испугавшись склонившегося на ней мужчину. Неожиданное яркие для младенца, зелёные глаза, при взгляде в которые Алистер Кроули впервые ощутил столь опасное, но одновременно пьянящее чувство любви. Снежная метель словно бы игнорировала саму магию, и любые попытки отклонить её лишь раззадоривали белоснежные водовороты, кидающие огромные снежки в незадачливого путника. Однако Алистер продолжал упрямо чертить багровыми линиями огромную фигуру, заключённую в двойной круг. Линии пересекались под всеми углами, задорно вспыхивая и светясь даже сквозь мгновенно набрасывающийся на них снег. Когда маг наконец закончил, то фигура ещё раз вспыхнула и погасла, уже через несколько секунд полностью скрывшись под белой грудой. — Для тебя, Лилит, — прошептал Алистер, внимательно вглядываясь в небо и выслеживая положение звёзд даже сквозь бессильно воющую метель. Спустя полчаса он вернулся в деревню у подножия горы и с наслаждением сел у весело потрескивающего камина, протянув к нему руки. Вычисление искры, угрожающей его дочери, даже с записями Аллана Беннетта казалось делом невероятным, но пока всё шло хорошо. Завтра он вновь вернётся к Лилит, вновь увидит её улыбку и яркие зелёные глаза, услышит пока ещё несвязный детский лепет, подержит на руках маленькое тельце… Замечтавшийся Алистер не сразу услышал шелест пера. Но как услышал — сразу же рванул к стопке пергамента с появляющимся из ниоткуда кривыми фиолетовыми буквами. Несколько минут он просто смотрел на них, совершенно не двигаясь. Затем дёрнулся, отошёл к разложенным около чемодана вещам, взял небольшую чёрную книжку в массивном переплёте, сел за стол и раскрыл её. Перо уже лежало рядом, так что он взял его и уставился в книгу. Однако не написал ничего. А затем одинокая слеза пробежала по щеке и капнула на страницу, оставив небольшой влажный след.