***
Как Габриэль и обещал, ужинали близнецы уже в Диссе. Палящий зной Африки остался позади, столица демонов встретила их приятной прохладой. Вергилий и Данте скучали по дому, им не хватало бешеного ритма. Из панорамных окон ресторана открывался чудесный вид на Дисс, город горел огнями, переливался, манил. Там, на улицах, кипела жизнь, горожане суетились, веселились, спешили по делам. Здесь безопасно, ничто не сможет сюда проникнуть, никто не сможет навредить. Лучшее место, чтобы немного передохнуть. – Привет, – Садонай вырос возле стола буквально из ниоткуда. Привычные к его фокусам братья лениво улыбнулись и поздоровались. Они уже не пасовали перед ним, не боялись разочаровать. Их задача выполнена, они сделали все, что обещали, даже немного больше. – Какие планы? – В смысле? – В этот раз Данте был готов к подвоху. С Садом нужно держать ухо востро, иначе можно опять попасть на его развод. – В прямом, – Садонай жестом подозвал официанта и заказал шампанское. – Я хочу знать, готовы ли вы дальше работать или хотите недельку-другую отдохнуть? – А какие варианты мы рассматриваем? – включился Вергилий. Он с легкой улыбочкой уставился в глаза старшему брату, словно верил в то, что сможет его прочесть. Сад рассмеялся, запрокинув голову. – Великолепно! – хлопнул он в ладоши. – Меня радует ваша позиция. А варианты вполне приемлемые, в горячие точки ехать не предлагаю. – Хотелось бы немного конкретики, – подтолкнул его Данте. – С вами становится скучно, – притворно расстроился Садонай. Всплеснул руками и состроил печальную гримасу.– Ладно. Варианты такие: офис в Риме, в Париже или в Лондоне. Близнецы переглянулись, состоялся какой-то только им понятный диалог. Наблюдать за ними до сих пор было забавно, эмоции, пусть уже не такие явные, читались на повзрослевших лицах. Подростками они не умели скрывать своих мыслей, и Садонай по мельчайшим изменениям мимики мог понять, о чем они думают. Увы, к тридцати годам они выучили урок, и проникнуть в их разум с той же легкостью уже не получалось. Но задавая вопрос, Князь и так был уверен в ответе. Скорее, опешил бы, озвучь они иное решение. – Лондон, – подвел итог Вергилий. – Не удивили, – Садонай подождал, пока официант откроет бутылку Кристалла, наполнит бокалы и отойдет от стола. – За успешное завершение дела! Больше к вопросу места работы он не возвращался, вместо этого Садонай поднимал тосты за Вергилия и Данте, успешное завершение всех проектов и искусно увиливая от расспросов о бриллиантах, прикидываясь глухим, когда ему задавали вопрос. Вергилий попробовал спросить в лоб, но Садонай изобразил в ответ такую многозначительную улыбку, что стало понятно – не расколется, даже если споить его еще больше и пытать. Вместо этого он невзначай расспрашивал их о личном. Разделив их с Алексом, Садонай надеялся, что со временем они смогут проанализировать ситуацию и найти удобный способ ее решения. Чего он не учел, так это психологического прессинга. И близнецы, и Алекс попали под сильный гнет обстоятельств, что привело к тому, что они не просто не успокоились, а наоборот, растеряли остатки здравого смысла. Мелкие ошибки и просчеты превратились в снежный ком, который остановить было уже не так просто. Благодаря докладам Шахрияра, Садонай отслеживал происходящее в Лондоне. Братьев он анализировал сам. Когда Алекс сошелся со своим начальником, Садонай решил скрыть этот факт. Точнее, он просто ничего не сказал Вергилию и Данте, но те, пытаясь исправить оплошность с Шоном Мейерсом, сами связались с Лондоном, а там уже никто молчать не стал. Мирослава в свойственной ей бесцеремонной манере обрисовала картину, обматерив всех участников. Эта девочка все больше нравилась Князю, в отличие от ее более сдержанных друзей она легко держала всех окружающих ее парней в тонусе, не давая им скатиться. Порой крепкое слово работало лучше любых уговоров. К сожалению, из-за нее русский язык ребята стали изучать совсем не с тех слов. С Вергилием и Данте Садонай просидел еще несколько часов, обсуждая общие вопросы. С личных он в итоге тоже предпочел соскочить, чтобы ненароком не усугубить и так сложную ситуацию. Был шанс, что все сразу пойдет не так, как задумал Князь, с его братьями никогда нельзя было знать наверняка. Вся семья состояла из непредсказуемых родственников, начиная с их общего отца и заканчивая самыми младшими ее членами. Распрощавшись с Вергилием и Данте, Садонай наконец вернулся к себе в покои. По телу разливалась приятная усталость – сегодня он сделал все, что запланировал, можно наконец отдохнуть. Правда, отдыхать Садонай начал задолго до того, как вернулся к себе. Он то там, то здесь пил, присоединяясь к разным компаниям, а потому к вечеру находился в приподнятом настроении. Скинув пиджак прямо на пол, Садонай развязал галстук и с тихим смешком запустил его в приоткрытую дверь спальни. Подумав немного, он решил, что для поддержания боевого духа ему нужно еще, и направился к бару. Случилось то, за что Аластор обещал всем откручивать головы, не обращая внимания на должности и ранги – Садонай, не спавший около пяти суток, умудрился незаметно накачаться. И не просто накачаться, а допиться до такого состояния, когда ему море по колено. Опасность состояла не в том, что ему станет плохо. Не без этого, Аластор, наоборот, был не против того, чтобы Князь утром немного пострадал, расплачиваясь за свою глупость. Суть проблемы была в том, что такой вот развеселый Садонай мог отправиться экспериментировать, а это уже чревато серьезными проблемами. В таких ситуациях по инструкции его должны были отловить девочки из борделя и развлекать чем угодно, пока не придет Аластор и не заберет это чудовище в апартаменты. Увы, момент пропустили, и теперь Князь был готов к подвигам. Вот только для полной картины нужно было добавить. И он добавил. Виски грел желудок, азарт наполнял кровь с каждым глотком– Сад приканчивал четвертую бутылку крепкого алкоголя. Вопреки опасениям, это дало совершенно иной эффект. Непонятно, что послужило причиной столь разительных изменений, но сегодня Князь стремился к другим свершениям. Его пьяный и действительно уставший мозг заволокло чувством всепоглощающей любви ко всему миру. Он даже готов был вот прямо сейчас, в обнимку с бутылкой, выйти из кабинета и отправиться делиться своими мыслями с сотрудниками. Останавливало только то, что он не мог встать физически – ноги стали ватными. Садонай взглянул на часы и с досадой поджал губы. Пить в одиночестве ему предстояло еще минимум час, Аластор как раз должен будет вернуться. Впрочем, Князя никогда не останавливало отсутствие собутыльника, он всегда мог развлечь себя сам. Виски шел просто преотлично! Садонай действительно нашел себе занятие, и чем больше он пил, тем более интересные и бредовые мысли укоренялись в его голове. Они кружились вокруг личной жизни его родственников, в желании причинить добро близким Садонай был неудержим. Он жаловался пузатой бутылке, что не может вот так легко сейчас встать и найти братьев, чтобы озвучить блестящие, как ему казалось, идеи. Мобильный телефон остался в кармане пиджака, а тот продолжал лежать на полу, всем своим скомканным видом напоминая Садонаю о его недальновидности. Можно было бы вызвать секретаря, чтобы она немедленно пригнала сюда близнецов, но помощницу он отпустил сразу, как только вошел к себе. Вот беда. Из колонок доносились гитарные рифы старого рока. Началась стадия, когда Садоная потянуло на романтические баллады. Еще чуть-чуть, и Князь готов был начать подпевать хриплому голосу солиста. От идеи импровизированного караоке его отвлек стук в дверь. – Добрый вечер, мой Князь, – поздоровался Шахрияр. Он вошел в кабинет, но проходить к креслам не спешил, мялся у порога, как нашкодивший школьник. – Привет! – Садонай улыбнулся открыто и приветливо, обрадовавшись новому собутыльнику. – Ты выглядишь так, словно успел мысленно со мной как следует поспорить, давя меня аргументами. Яр хрюкнул. Отчасти Князь был прав. Он немного смутился, сообразив, что начальник изволил наклюкаться и, вероятно, не готов к серьезной беседе. – Ну, давай! Выкладывай, с чем пришел! Давно я не видел тебя таким. Куда делся наш ледяной принц? Поздно было сдавать назад, Шахрияр попался. Уйти уже не получится, Князь был близок к тому, чтобы выключиться прямо в кресле, но перед этим обычно шла стадия бурной активности. – Мой Князь, я хотел поговорить о назначении Вергилия и Данте в Лондон, – подумав, заговорил Шахрияр. Не получится заручиться его поддержкой, так хоть не даст ему скучать. – Я так понимаю, что у тебя есть возражения? – Князь склонил голову, прошив Яра недобрым взглядом. Сам того не зная, эмпат попал в поток его сознания и дал почву для нового витка размышлений на заданную тему. – Да, и я сейчас попробую объяснить свою позицию, – Яр подобрался, нахохлился, готовый отстаивать свою точку зрения. – Я считаю, что между близнецами и Алексом сформировалось нездоровое чувство. Оно вспыхнуло в условиях, когда все были уверены, что не переживут Вторжение, и сейчас это усугубляется атмосферой, в которой они находятся. Я думаю, что пока они были порознь… – Подожди! – перебил Князь. – Ты судишь с позиции науки, но с моей точки зрения любовь – это не то чувство, которое поддается анализу. – Это химия! Простая химия! – возразил Яр. – А ты-то на себе эту химию хоть раз испытывал? – вкрадчиво спросил Князь. По молчанию Яра он сделал вывод, что нет. Улыбнулся по-отечески, как несмышленому ребенку. – Если чувство настоящее, то оно переживет любые проблемы. А если нет, то погаснет, как прогоревший камин. Я не отправил их сразу в Лондон, потому что, как и ты, опасался реакции, излишнего рвения, что могло бы сказаться пагубно на всех троих. Сейчас Вергилий и Данте не полезут на рожон. Но они должны встретиться с Алексом и понять, что делать дальше. – У Алекса хорошие и чистые отношения, – вздохнул Яр. – Они исцеляют его душу, и, мне кажется, он испытывает любовь к своему партнеру. Это не болезненная любовь, как у близнецов, а более здоровое и взвешенное чувство, которое приносит ему покой. Зачем бередить душу и ему, и близнецам? – Знаешь, если все так, то Алекс останется с Ричардом Муром, – Садонай сделал большой глоток виски – флер начал проходить, его необходимо было поддержать, чтобы не скатиться в сплин. – А близнецы будут ждать. – Они вмешаются! Не смогут быть в стороне! – выпалил свои опасения Шахрияр. – Они привыкли получать желаемое, что приведет к тяжелым последствиям. – Нет, они не станут вмешиваться, – алкоголь на этот раз не помог. Садонай погрузился в свои воспоминания, не самые приятные, о том периоде, когда они с Алом не были вместе. – Яр, это настоящее чувство. Я узнаю его, как бы хорошо оно ни было замаскировано. Любовь не даст им навредить Алексу. Если ты и правда кого-то любишь, то его счастье стоит на первом месте, пусть даже не с тобой. В начале монолога Князя Яр готовился возражать, но в конце просто закрыл рот. Не словесные аргументы переубедили его, а эмоциональный фон, который излучал Садонай. Воспоминания подняли из глубин его души отголоски старых чувств, в этом коктейле смешивалась грусть, надежда, и нечто такое яркое, теплое, как маленькое солнце. Оно не жгло, но согревало. Если так ощущается любовь к кому-то другому, то какова же та, что направлена на тебя лично? Пьяный Князь не стремился закрываться, напротив, он фонил эмоциями. – Вы уверены в этом? Я не могу спрогнозировать их поведение. – Я тоже, – рассмеялся Князь. – Но я уверен, что ничего страшного не произойдет. Это семейное, и от этого никуда не денешься. Близнецы заносчивы и себялюбивы – это то, что на поверхности. Удобная позиция, чтобы никто в душу не лез, но ты забываешь, что сделал Вергилий, чтобы спасти свой отряд. Поступок не самый умный, но я долго думал над этим и пришел к выводу, что, исходя из его жизненного опыта и обстоятельств, он поступил единственно верно, а главное – точно так же поступил бы наш отец. Яр прикусил губу. События тех дней вспоминать было страшно. Вергилий подставился под удар, чтобы дать уйти своей группе. Поставил их жизни важнее своей, и если бы тогда не вмешался Князь, старшего из близнецов уже бы похоронили. Шахрияр, как и многие, просто «забыл» о Вторжении, а помнить стоило, ведь именно тогда многие показали свою истинную суть. – Я все равно прослежу за ними, – наконец сказал Яр. – А! Это пожалуйста! Мне так даже спокойнее будет, но я никак не думал, что тебе понравится быть нянькой. – Ну, как сказать, – Шахрияр принялся чертить на полированном столе замысловатые фигуры пальцем. – Сначала я хотел помочь Сабуру и вернуть ему Лейва как можно скорее, ведь вся суть состояла в поимке конкретного преступника. Но сейчас я понял, какое там болото. – Ты же снял с боевых заданий Макса и Миру, отправил в Лондон, я думал, они немного улучшили обстановку в доме. – И да и нет. Этого недостаточно… Я просто не предполагал, что на самом деле происходит. Теперь бросить их самих не могу. Так что я в любом случае в Лондоне до победного. Только надеюсь, что никто в процессе не свихнется. – А есть предпосылки? Яр посмотрел на Князя так, что сомнений не осталось. Есть! И, судя по всему, много, раз Шахрияр настолько обеспокоен. Разговор прервал Аластор. Он без стука вошел в кабинет, поздоровался с Садом и Яром, даже не удивившись присутствию последнего, и ушел в спальню. Яр прикусил язык и попытался сдержать улыбку. Его накрыло волной чего-то теплого и такого приятного, будто в мягкое облако завернули. Ощущение исходило и от Садоная, и от Аластора, смешивалось в идеальной пропорции, баюкало. Если это то, о чем говорил Князь – настоящая любовь, то ей нужно дать шанс. Глупо лишать себя такого. Он постарался распрощаться как можно быстрее, тем более что говорить дальше не было никакого смысла. Едва за ним закрылась дверь, из спальни вышел Аластор. Он успел сходить в душ и, не считая нужным надевать халат, раз уж они остались вдвоем, вышел в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. – Ну, и что мне с тобой делать? – с мучительным вздохом спросил он, разглядывая улыбающегося Садоная. – Любить, ласкать и никогда не оставлять! – выпалил Князь. – Так и собирался, – очень серьезно кивнул Аластор. – Пойдем, буду делать первое и второе. Он протянул руку, помогая Князю подняться, бережно обхватил вокруг талии, поддерживая, чтобы тот не завалился, и повел в кровать. Сад приобнял его в ответ, но едва оказался в горизонтальном положении, бессовестно уснул, сходу начав выдавать громкое пьяное сопение. – Эх, ты… – Аластор погладил его по волосам и стал аккуратно раздевать. Тихо попросил. – Пожалуйста, давай только без твоих фокусов. – Я обещал… – сквозь сон прошептал Садонай. – Вот и славно, – улыбнулся Аластор, накрыл их обоих одеялом и придвинулся поближе. Он некоторое время рассматривал темный профиль на подушке, вглядываясь в знакомые черты и в который раз благодаря судьбу, что им все-таки удалось справиться со своими проблемами и найти свое счастье. – Никогда не оставлять, – тихо повторил он прозвучавшую в шутку просьбу. Ее он воспринял серьезнее всего.***
– Что значит «нет последних данных»?! – Лейв залпом допил горячий кофе. Это была уже третья чашка за час, и количество кофеина в крови не добавляло ему спокойствия. – Это абсолютно новый винчестер, – Джо, если бы мог, втянул бы голову в плечи еще больше. Его сегодня всем участком решили довести до инфаркта. Сначала приходил Вестберг, потом Мур, а теперь ему на голову свалился Найберг. И этот, в отличие от двух других, неплохо разбирался в компьютерах. – Как много времени нужно, чтобы перекинуть информацию с одного такого винчестера на другой? – Джо даже немного воспрянул духом – вопрос был по теме. – Около трех часов. – Понятно, спасибо! – больше компьютер Гвендолин Лейва не интересовал. Дриззе подняла информацию о делах, которые Гвен в последнее время запрашивала с сервера, но подсказок там не нашлось. О том, что она работала с документами по Попрыгунчику, было и так известно, все бумажные отчеты были на месте, а вот ее личные заметки пропали. Точнее, их просто не скопировали на новый носитель. Куда бы ни совались Лейв с Алексом, везде был тупик. До поздней ночи они катались по всем известным местам, где могла бы засесть Гвен, впрочем, не особо надеясь на успех. Знакомых у нее было мало, в основном, общалась с коллегами, и то нельзя сказать, чтобы это были теплые отношения. И все же, проверить необходимо, теплилась последняя надежда, что она жива, хотя интуиция просто-таки вопила, что пора искать труп, а не живого человека. Аналитики проверили видео с камер участка, просмотрели все, что происходило на служебной парковке. По всему получалось, что Гвен все же уехала с работы в четвертом часу ночи. К ужасу суперинтенданта обнаружилось, что камеры внутри здания вообще не пишут. В гневе старик пропесочил всех, начиная с техников, заканчивая начальниками отделов. Бросив бесполезные попытки высмотреть что-то новое на ночном видео с парковки, Алекс и Лейв уехали в город. В катании от точки к точке было больше смысла, чем в ожидании, что аналитики разберут запись по пикселям и каким-то чудом найдут там что-то важное. – Может, стоило ненадолго переключиться на Сталкера? –прервал гнетущее молчание Лейв. – Не могу сейчас о нем думать, – помотал головой Алекс. Он рассматривал указатели, решая, какой дальше выбрать маршрут. Свои мысли по этому поводу Лейв не высказал, но такое поведение Алекса говорило, что он подсознательно склоняется к мысли об участии в деле Ангелотворца. В полночь Алекс припарковал машину возле круглосуточной кофейни. Всматриваться в мокрую дорогу стало тяжело. Отблески уличных фонарей в многочисленных лужах слепили глаза. Мелкая морось на лобовом стекле разбивала свет фар встречных машин на сотни светлячков, перегружая периферическое зрение, а испорченная резинка на дворниках оставляла грязные разводы внизу стекла, ближе к капоту. Шесть часов катания без остановки дали о себе знать затекшей спиной и ломотой в шее. – Все, перерыв, – выдохнул Алекс. – Хочешь, я сяду потом за руль? – Нет, я в порядке, просто хочу размяться и выпить кофе, – пробормотал себе под нос Алекс. На улице он не смог сдержать болезненного стона. Когда он расправил спину и плечи, ему показалось, что хруст позвонков услышал даже Лейв. По крайней мере, тот скосил на Алекса глаза и хмыкнул. Пить кофе решили прямо в кофейне, чтобы хоть пятнадцать минут посидеть на более-менее удобном диване. Лейв взял несколько булочек и, блаженно закатив глаза, впился зубами в первую. – Почему мы решили, что это Ангелотворец? – спросил Алекс. – Мы так решили, потому что в нас проснулась паранойя, – прожевав кусок, Лейв вытер губы и отставил тарелку с выпечкой в сторону, ожидая продолжения расспросов. – Это да, но что навело тебя на эту мысль? – Стечение обстоятельств, – Лейв потер переносицу, как бы показывая, как устал, на самом деле выигрывая пару мгновений, чтобы обдумать свой ответ. – Яр сказал, что среди жертв шестерки есть специфические цели, которые тем или иным образом подходят под виктимологию конкретного маньяка, но изначально не являются для них приоритетными. – По-моему, он не так сказал, – усмехнулся Алекс. – Не суть, но именно это он и подразумевал. Прости, я уже не в состоянии объяснять все как следует, поэтому терпи заумные слова и термины. – Ладно. – Я тут подумал, что, если это не единственная группа? Точнее, что она может быть больше, и вероятно, кто-то просто не светится, видимо, не имеет патологической потребности в убийстве. Я предположил, что Гвен в своих исследованиях Попрыгунчика напоролась на что-то значимое, что могло вывести на эту группировку или на конкретного субъекта. – Продолжай! – приободрился Алекс. Лейв может и не был отличным оратором, но суть он, похоже, ухватил. – Мы с тобой пришли к выводу, что в участке кто-то шпионит, верно? – дождавшись утвердительного кивка, Лейв выпрямился на диване и оперся локтями о стол. – Даже если Гвен не заливала на сервер то, что делала, она никогда не закрывает кабинет, пока находится в здании, и вполне могла оставлять свои документы на столе, когда выходила, допустим, кофе попить или носик попудрить. – Не проще было их просто украсть? – А куда ты денешь память Гвен? – Понятно. Но ты не думаешь, что для Ангелотворца и его хозяев рискованно нападать на судмедэксперта, работающего по его делу. – Вовсе нет! – Лейв с сожалением посмотрел на свои булки. Джем оказался вкусным, да и есть очень хотелось. Он как-то умудрился отключить эмоции, чтобы не лишать себя трезвого рассудка, а вместе с собранностью и здравым смыслом пришли и потребности. Так что за свое желание перекусить вместо разговора о работе ему стыдно не было. Но Алекс ждал ответа, пришлось мысль о булках отодвинуть на потом. – Наоборот, это игра с полицией, демонстрация возможностей. Да, пропали данные, но отследить, как и кто их обнаружил, невозможно, ведь винчестер новый, и следов на нем нет. – Но ты же понимаешь, что таким образом они засветили нам агента в здании? – подтолкнул его Алекс. – Вот и скажи мне, что может стоить таких усилий? Лейв задумался, повернувшись лицом к окну. Тонкие капли дождя лениво бежали по стеклу. Что происходило снаружи, было не видно – мешал свет в кафе и мелкая изморось, но, наблюдая за мельтешением огней, Лейв сощурил глаза, его мозг анализировал информацию. Мысль была где-то рядом, что-то достаточно простое, чтобы показаться незначительным в первый момент. – Таких усилий может стоить попытка прикрыть жопу хозяину всего это блядского цирка, – наконец сказал он. – Пожертвовать пешкой, чтобы защитить ферзя. – Короля, может? – Нет, ферзя, – настоял Лейв. – Король – слабая фигура, нуждающаяся в защите. Вся игра строится на том, чтобы прикрыть его. Но ферзь могуществен, он способен пересекать всю доску, атакуя в нужный момент. Пешка… – Тогда это цугцванг, – согласился Алекс. – Гвен заставила их сделать заведомо невыгодный ход. – Она молодец. Лейв смог вернуться к своей булке и с видимым удовольствием вцепился в нее зубами, периодически косясь на Алекса недобрым взглядом, как бы намекая, что если тот снова лишит его еды, то пожалеет об этом. Посмотрев на него, Алекс прикинул, что тоже не против перекусить, неизвестно сколько еще придется мотаться по ночному городу, а есть в Макдональдсе ему больше не хотелось. Запах некачественного масла до сих пор чувствовался в машине. Телефон зазвонил, когда они оба прикончили уже по второй чашке кофе. Сил стало больше, разум прочистился, а спина не грозилась переломиться где-то в районе поясницы. Алекс мельком взглянул на номер абонента и, удивленно вскинув бровь, принял вызов. – Привет, Френки, – поздоровался он. – Что у тебя? По мере того как в трубке отвечали, выражение лица Алекса менялось с благостного на встревоженное. – Спасибо, я тебя понял, – он бросил телефон на стол и махнул рукой, подзывая официанта. – Что такое? – На севере заметили активность на старых текстильных складах. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Еще одно подтверждение, подходящая локация и время. Лейв посмотрел на дату в телефоне. На день раньше, но и такое прежде случалось. Ангелотворец был педантом, но мог позволить себе небольшое отступление. – Это может быть не она, – первым заговорил Лейв, попытавшись придать своему голосу уверенности. – Все же она не молода и совсем не миниатюрна. Как бы цинично это ни звучало, но для друзей было в порядке вещей желать, чтобы пострадал кто-то другой, но не близкий человек. Лейв пытался убедить в этом Алекса, хотя не более двадцати минут назад вывел обоснование тому, что именно Гвен наиболее вероятная жертва. На улице пробрал озноб, поганое предчувствие набирало обороты. До другого конца города сорок минут езды, если без пробок, но сейчас было не совсем понятно, плюс это или минус. Необходимо узнать, чье тело нашли на складах, но очень страшно. Без подтверждения обратного Гвен еще жива, но если она там, то врать себе уже не получится. – Я поведу, – сказал Лейв. И в этот раз Алекс согласился. Доехать до складов вышло удивительно быстро. Алекс был удивлен, что Лейв знает такие закоулки, хотя этот город для него не родной. У старого здания их ждал щуплый сутулый паренек в мешковатой одежде и со следами употребления наркотиков на землистом лице. Увидев Алекса и его спутника, он занервничал. – Выкладывай, Френки. – Ты сказал звонить, если возле складов будет кто-то ошиваться, но ты не сказал, возле каких. Я приказал Джонни дежурить возле этих, а Марку… – Френки! – Алекс отметил слово «приказал» в отношении уличных оболтусов. Сейчас Френки, перечисляя кого и куда послал, пытался показать Алексу, что он не просто какой-то там осведомитель, а «держит» своих парней. Он бы даже хорошенько посмеялся над серьезностью Френки, но не сейчас. – Да! – опомнился Френки. – Вон на том складе с разбитыми окнами. Алекс поднял взгляд на здание. Постройка из красного кирпича, примерно начало прошлого века. Множество окон – это не склад, скорее, цех одной из фабрик. Впрочем, не важно, от того, что Алекс узнает всю подноготную фабрики, найдет документы на всех владельцев от начала существования предприятия, ситуация не изменится. Войти внутрь все равно придется. Френки засуетился больше, заметив промедление. – Ты заходил туда? – спросил Алекс, трусливо оттягивая неизбежное. Себя он уговаривал, что проводит опрос свидетеля. – Чувааак! – возмущение Френки пересилило его страхи, он с негодованием уставился на куратора, не мог поверить, что тот задает такой глупый вопрос. Френки умел слушать и все инструкции запомнил с первого раза, еще три года назад, когда Алекс сделал его своим информатором. – Пошли, – Алекс решился. Он первым вошел в здание и остановился в центре просторного зала. Та же известная во всех деталях конструкция из веревок и металлических скоб. Тело подвешено в воздухе, а за спиной раскрыты белые крылья. Смотреть уже не нужно – они пришиты на уровне лопаток толстыми нитками. – Флинн, – голос Лейва вырвал Алекса из транса. – Я тебе сейчас адрес пришлю. Возьми с собой старших коллег, не бери новичков, им здесь делать нечего. Только свои. После продолжительной паузы Лейв шумно выдохнул и прикрыл ладонью глаза. – Да, Оливер, это она. Алекс подошел ближе к телу Гвендолин, он долго смотрел на лицо, покрытое особым гримом, на волосы, аккуратно уложенные в игривые локоны, на ангельскую улыбку… – Он ошибся, – наконец произнес Алекс. – В чем? – Лейв пока старательно не смотрел в ту сторону и, надев перчатки, полез к креплениям веревок. – Она висит ниже и неровно, – шепнул Алекс. – Что? – пришлось-таки увидеть Гвен. Лейв смотрел на соединения веревок теперь по-новому. Узлы были те же, как и место, которое обычно выбирал маньяк, грим – точно его рука. Но самое серьезное отличие крылось в том, что он почему-то поднял Гвен всего на два метра вверх. – Почему так низко? – Не знаю, но сейчас самое время выяснить, – Алекс тоже надел перчатки и принялся за осмотр места преступления.