***
Дома Лейв устало опустился на диван перед камином и, откинувшись на спинку, забросил ноги на пуф. На улице уже темнело, время близилось к ночи. Странно, но вроде бы они с Сабуром уехали с поминок еще днем. Несколько часов напрочь выпали из памяти, но, кажется, машина бессистемно колесила по пригороду, пока Сабуру это не надоело. – Почему мы так поздно вернулись? – спросил Лейв. – Ты сказал, что не хочешь сейчас сидеть на одном месте, – Сабур поставил на стол бутылку виски и два стакана. – Предложил погулять. – Мы же не гуляли, вроде, – действительно, в голове вообще мало что осталось. – Нет, тебе хватило просто покататься. – Да уж, собеседник из меня сейчас аховый, – невесело усмехнулся Лейв. – Отдохни, – Сабур протянул ему один тяжелый бокал с толстым дном. Лейв какое-то время, не мигая, смотрел, как отблески пламени играют на гранях хрустальных стенок, искрятся и переливаются, гипнотизируя. – Я не очень устал, – отвлекшись, Лейв с благодарностью посмотрел на Сабура. – Спасибо тебе. – Пожалуйста, – он присел рядом на диван, совсем близко, так что можно было кожей почувствовать тепло его тела. – Как ты? – Не знаю, – вполне честный ответ. Лейв не мог с точностью сказать, как на самом деле себя чувствует. Внутри все как будто замерзло, он не испытывал никаких эмоций. Даже мысли стали бессвязными, прыгая с одной на другую. То крутились вокруг запаха алкоголя, то переключались на тиканье часов на полке камина. – Мне кажется, даже после похорон я не могу до конца поверить, что Линн больше нет. Сабур все же обнял его и прижал к себе, зарылся пальцами в мягкие волосы на затылке и чуть надавил, заставляя Лейва положить голову ему на плечо. Легкое сопротивление, и все же Сабур победил, тело в его руках обмякло, Лейв уткнулся ему в ключицу носом и затих, слышно было только тихое сопение. – Это не легко принять, ты будешь помнить о ней всегда, как об одном из самых близких тебе людей. Линн была в твоей жизни самым важным человеком, но люди уходят, – Сабур шептал ему в макушку, гладил его по плечу, прислушиваясь. Он сам не знал, чего больше хочет – чтобы Лейв успокоился или чтобы его прорвало, и все, что скопилось, вырвалось наружу. Оба варианты лучше, чем его пограничное состояние. – Знаешь, что тяжелее всего? – после продолжительно паузы заговорил Лейв. – Ммм? – Меня здесь не было, – грустный, чуть задушенный шепот. Лейв тяжело сглотнул и вздрогнул. – Лейв, ты не мог бы быть здесь постоянно, – возразил Сабур. – Повзрослевший ребенок вылетает из гнезда, из-под крыла родителей, а Линн приложила серьезные усилия, чтобы сделать тебя самостоятельным мужчиной. Она бы скорее злилась, что ты пасешься у нее на кухне, вместо того чтобы заниматься делом. – Но… – Когда у меня появлялось небольшое окно, я принимал ее приглашение, – Лейв встрепенулся и поднял голову, всматриваясь в лицо Сабура ни то с удивлением, ни то с сомнением. – Да-да, она звала в гости иногда. – И о чем вы говорили? – Ну, как ты понимаешь, у нас с твоей бабушкой была одна общая тема, – улыбнулся Сабур. Он потрепал Лейва по голове и больше не пытался прижать к себе. По крайней мере, тот ожил и не выглядел как потерянный ребенок. – Она хотела знать, что знаю я. Твое излюбленное «у меня все отлично, бабушка» ее не устраивало, и она хотела получить у меня сводку с полей… – И ты рассказывал?! – Лейв искренне возмутился, правда, не совсем понял, почему. – Не все конечно, не пугайся! – вот теперь Сабур рассмеялся. – Но в общих чертах. Ей необходимо было знать не только как ты питаешься и нормально ли отдыхаешь, поверь, твоей бабушке было важно, что у тебя и на других поприщах все хорошо. Она гордилась твоими успехами. А дело Фримена освещали по международным новостям. Когда вы его все же взяли, она поздравила тебя, а потом вызвонила меня и без церемоний стала расспрашивать, как ты себя чувствуешь, как эта работа влияет на тебя и так далее. В конце сказала, что гордится тобой, но попросила, чтобы я пообещал, что если тебе станет совсем плохо, то уговорю тебя вернуться. Заметь, не «потребую», а именно «уговорю». – Но сама она мне не говорила, что чувствует себя плохо, – скис Лейв. – Лейв, она чувствовала себя нормально, в соответствии со своим возрастом, – Сабур снова погладил его по голове. – Но пришло ее время. Она ушла во сне, и это, пожалуй, лучшая смерть для человека. Лейв отодвинулся. Он залпом выпил оставшийся виски и подставил Сабуру стакан. – Не могу сказать, что это успокоило меня, – осушив вторую порцию, сказал Лейв. Он пристально посмотрел на Сабура, поджал губы, но мысль не продолжил. – Идем спать, – предложил Сабур. – Я не хочу, – скривился Лейв. Он спал позапрошлой ночью и не набегал столько, чтобы валиться с ног. – Я хочу, – миролюбиво улыбнулся Сабур. Он поднялся и протянул руку ладонью вверх, предлагая Лейву схватиться. – Полежи со мной, ведь последнее время у нас не было такой возможности. Я усну, а ты пойдешь за компьютер или вот – добьешь бутылку. Вариант? Не чуя подвоха, Лейв кивнул. В спальне Сабур раздевался, как привык, – побросал вещи на кресло и ушел в душ. Рубашка улетела в контейнер для грязного белья, а костюм утром унесут горничные. Лейв смотрел на свой и не мог сообразить, откуда он у него, потому что еще вчера его не было, да и вещи он собирал сумбурно, так что половину нужного просто забыл в Лондоне. Но на месте оказалось, что Сабур обо всем позаботился. На подставке в гардеробной как раз висел чехол от этого костюма. Отличить его от других было не сложно – на язычке змейки была приколота бирка с именем Лейва. Получается, костюм доставили по приказу Сабура. Он действительно предусмотрел все. На душе стало светлее. Лейв думал, что если когда-нибудь Линн не станет, он останется совсем один, но это не так. На полке рядом с вешалкой Лейв нашел альбом. Тот самый, который Линн собирала с самого его рождения. Там было множество фотографий, но в основном – забавные моменты из его жизни. Линн не была склонна сохранять все подряд, ей нравилось запоминать что-то веселое и яркое. На первой странице была фотография, где Лейв, которому еще не было месяца, спал в кроватке, вцепившись в лапу своего динозавра. Пока игрушка была новой и казалась большой по сравнению с ним. На следующих страницах попались фотографии со дня рождения, где он вместе со своими друзьями и двоюродными родственниками разбирает шоколадный торт руками. Детские перепачканные лица выглядят счастливыми и беззаботными. Кстати, Линн никогда не ругала его за то, что он лезет в лужи или приходит домой грязным с ног до головы. А если он рвал одежду, только вздыхала, объясняя, что к вещам нужно относиться аккуратнее, раз Лейв не любит ходить по магазинам. Приятные, теплые воспоминания. – Ты нашел его? – Сабур подошел сзади и положил Лейву голову на плечо. От него пахло горьким грейпфрутом – такой привычный запах, теплый, свой. – Откуда у тебя альбом? – не оборачиваясь спросил Лейв. Он как раз открыл страницу, на которой были запечатлены они с Линн в тот день, когда она открутила страховочные колеса от его велосипеда. Бабушка улыбается, радуется, что у Лейва получается, но в глазах тревога. Лейв этого не помнил, она ведь сама его ободряла, показывала, как нужно, но оказывается, ее пугал тот факт, что он теперь будет гонять без поддержки. – Линн отдала мне его в прошлый визит, – шепнул Сабур. – Сказала, что я должен его просмотреть. – И ты?.. – О! Я внимательно изучил все, что тут есть, – он обнял Лейва за талию и мягко потянул за собой. – Если судить по альбому, в детстве ты был той еще занозой. – Линн говорила, что это нормально для развития ребенка, но пока вырасту, она обязательно поседеет, а на мое совершеннолетие раздавит самостоятельно бутылку чего-то крепкого. – И как? Исполнила свою угрозу? – Сабур незаметно дотолкал Лейва до кровати и, не давая ему отвлечься от разговора, принялся раздевать. – Не уверен, – задумался Лейв. – Кажется, свое восемнадцатилетние я провел в травмпункте… Да, точно! Мне зашивали голову и накладывали гипс на правую руку! Он пролистал несколько страниц альбома и нашел фотографию. – Вот! Сабур рассмеялся. На фотографии Лейв сиял счастливой, явно приправленной обезболивающими улыбкой. Забинтованная голова и гипс, правда, на левой руке. А рядом Линн с натянутой нервной улыбкой, в белом халате и пачкой рентгеновских снимков. Один выглядывает, при желании можно даже разобрать имя в верхнем углу. – Ой! Нет! Тогда я сломал левую, правую уже после выпускного. – М-да… По-моему, ничего не поменялось, – притворно ужаснулся Сабур. Пока Лейв рассказывал и искал подтверждение своих слов на фотографиях, его успели раздеть полностью. Оставалось только закинуть ноги на кровать и укрыть одеялом. – Ну, я вроде не такой оторва, как раньше, – смутился Лейв. – Мне найти ваши отчеты с миссий? Может, видеозаписями подкрепить? – Сабур еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос. Лицо Лейва сначала удивленно вытянулось, потом он смутился, поджал губы и отложил альбом. – Да ладно тебе! Я теперь анализирую обстоятельства, прежде чем действовать. – Серьезно?! – Сабур не выдержал и таки заржал. – Ладно! Проехали, – набычился Лейв. Сабур подмигнул, ловко придавил его одеялом и сел рядом. – Ты такой, какой есть. Для меня вообще самый лучший, – он провел тыльной стороной ладони по щеке Лейва, едва касаясь, дотронулся до губ. – Давай сегодня отдохнем как следует. – Когда мы вернемся в Лондон? – Лейв вспомнил, что бросил Алекса одного. Стало стыдно. – Завтра днем, – Сабур тоже устроился в кровати и выключил лампу. – После обеда. Мне нужно кое-что здесь сделать, раз уж приехал. А ты можешь встретиться с родственниками, если хочешь… – Вселенная упаси! – возмутился Лейв. – Как хочешь. Они лежали молча около получаса. Сабур гладил Лейва по спине, по волосам, и вскоре своими монотонными движениями добился желаемого. Усталость взяла свое, Лейв сначала чуть отполз в сторону, потом перевернулся на живот и уснул глубоким сном. Выждав еще минут пятнадцать, Сабур поднялся и ушел в кабинет. Он-то как раз спать вообще не хотел.***
За двое суток без Лейва Алекс признал тот факт, что это его лучший напарник из всех, какие были. Его возвращение станет настоящим подарком, Алексу надоело думать самому. С Лейвом мыслительный процесс напоминал большой теннис, кто-то мощно подавал идею, а затем с ужасом и предвкушением ждал ответного закрученного мяча. Идея, прилетающая от напарника, могла нокаутировать своей логикой, но она хотя бы была. Пока Лейв оставался в Стокгольме, Алекс попробовал сначала подумать самостоятельно, но мысли улетали в пустоту, а без ответного пасса это становилось слишком долгим и нудным занятием. Большинство коллег так и работали, но Алекс уже не мог – чувствовал себя осиротевшим без мощной поддержки такого же ненормального напарника, как он сам. Он разбирал улики, анализировал их, но ему казалось, что отсутствует половина мозга. На второй день он по очереди попробовал поработать так сначала с Мирой и Максом, но их пришлось вводить в курс дела, и к концу инструктажа они выглядели пришибленными, получив переизбыток информации. Тогда Алекс рискнул поиграть в этот «пинг-понг» с Муром, но у того мышление было недостаточно извращенным. Ричард слишком вменяем, а нужен был кто-то с неадекватной логикой. Впрочем, Мур все же натолкнул Алекса на мысль о средстве передвижения преступника. Это не могла быть дорогая приметная машина. Jaguar или Aston Martin легко было бы заметить на улицах города, тем более на окраинах. Эти машины хоть и были плодом английского автопрома, но встречались не так часто. Нужно было что-то привычное для Лондона, дорогое, потому что дешевый автомобиль вызовет подозрение уже у друзей и коллег субъекта, но в то же время достаточно популярное. Например, не слишком новый немец или старый Defender. Многие люди испытывают к ним необъяснимую привязанность, и на улицах их на удивление много. Появление Лейва вечером в участке подняло Алексу настроение. Друг выглядел неплохо, если учесть, что у него случилось горе в семье. – Как ты? – Алекс крепко обнял Лейва, словно они расстались не на пару дней, а на год. – Нормально, – задушенный такой любовью прокряхтел Лейв. – Что у нас тут? – Ты сразу к работе решил преступить? – покачал головой Алекс. – Да, и судя по твоему виду, ты очень рад этому, – улыбнулся Лейв, когда смог выбраться из медвежьих объятий. – Не буду врать, я счастлив, – Алекс напоследок хлопнул его по плечу и все же позволил сесть в кресло. – Но может пару дней дома побудешь? – Ты издеваешься? – набычился Лейв. – Я там с ума сойду. – Ладно-ладно, я просто предложил. – Так что у нас тут происходит? – Ну, я думал, на какой машине катается наш субъект, что его не замечают, – пожал плечами Алекс. – А так пока все. – Я в самолете кое-что прикинул. Заодно немного помучил Санти. В итоге могу сказать примерно следующее: наш субъект получил образование инженера. – Откуда такие выводы? – А оттуда, что, по мнению Сантьяго, чтобы поднять вот так тело, не прибегая к чужой помощи, нужна техника. Автомобиль в здание не загнать, значит, это должно быть что-то достаточно компактное. Я думаю, он сам собрал себе передвижной подъемник, чтобы это сделать, нужно ориентироваться в вопросе. – И он должен быть легким… – задумался Алекс. – Вовсе не обязательно, – отмахнулся Лейв. Он порылся в папке и достал фотографии. – Вот, как думаешь, что оставило такие следы? Алекс быстро взглянул на кадр. Криминалисты снимали все, что хоть немного казалось им важным, даже пол с какими-то черными полосками. Алекс присмотрелся и хлопнул себя по лбу. – Тачка или сумка на колесах! – обрадовался он. – Да! Точно! У Флинна есть предположение, что он физически не особо силен. – А как он тогда с Гвен справился? – нахмурился Лейв. – Она же трупы ворочала в морге, значит, очень сильная женщина. – А, об этом… – Алекс покопался у себя на столе и выудил отчет судмедэксперта. – Тут пришла токсикология. Гвен вкололи наркотик, но он подействовал не сразу, все же ублюдок не смог рассчитать ее вес правильно, ну и сыграло то, что у нее стаж алкоголизма… Короче, дурь на нее не сразу подействовала, поэтому она устроила такие пляски. – Но он же раньше ничего никому не колол! – хмыкнул Лейв. – Я тоже об этом думал, – закусил губу Алекс. – И еще… Я посмотрел в личное дело Гвен, последний отчет о медицинском осмотре. Так как он был почти год назад, данные устарели, и вес указан на семь килограммов меньше, чем сейчас. – Кто-то передал эти данные, – прикинул Лейв. – Ну, это, в общем-то, мы знаем, в участке крот. Все пока глухо? Кто был на месте, когда Гвен уходила? – Из-за сломанного турникета сказать сложно, – вздохнул Алекс. – Но я посмотрел по парковке и прикинул, где чья машина. Ты удивишься, но ночью тут было не менее многолюдно, чем днем. – Тупик, значит… – Лейв окинул взглядом кабинет, где они работали еще с десятком инспекторов. Это мог быть вообще кто угодно, но все же кое-что было критично для крота– чтобы не пропускать ничего важного, он должен проводить в участке очень много времени. Большинство коллег выезжали в город на места преступлений. Некоторые торчали там от пяти до двенадцати часов, в исключительных случаях могли работать и целые сутки. – Знаешь, а может и не тупик! – Объясни, – закатил глаза Алекс, в душе довольный тем, что вернулся его дорогой псих. – Вот сколько ты знаешь оперативников и инспекторов, которые по своей воле полезут в бумажки? – Не много. Дальше. – Если кто-то начнет слишком часто ходить в архив или интересоваться делами сотрудников, это будет подозрительно, верно? – просиял Лейв. Алекс кивнул. – Но кто таскает все бумаги и имеет возможность их просматривать, чтобы никто не заметил? – Секретари… – Именно! Они незаметны… – Лейв сощурился, перед его мысленным взглядом проходила жизнь участка в ускоренной перемотке. Среди толпы безликих призраков острее всего выделялись серые на первый взгляд фигуры. Люди в неброской одежде, не участвующие в обсуждениях, но находящиеся рядом с остальными. Они все видят и слышат, им в руки попадают отчеты и служебные записки, они могут с легкостью добраться до личных дел. – Их много в каждом отделе, Лейв, и они часто остаются до поздней ночи вместе со своими начальниками. Сколько их было в тот момент в здании, мы не знаем, – подвел неутешительный итог Алекс. – Будем действовать методом исключения. Сначала еще раз просмотрим служебную парковку, – предложил Лейв. – Да, и еще нужно уточнить, кто ездит на велосипеде, – задумался Алекс, а увидев удивленный взгляд Лейва, пояснил.– Многие приезжают на работу не на машине, а велопарковка у нас на заднем дворе. И если что, велики тоже отличаются друг от друга. Лейв скривился. Для него этот вид транспорта нормальным не являлся. Он скорее на ролики бы встал. Если уж садиться на два колеса, то пусть это будет мотоцикл! – Ты в курсе, что засоряешь озоновый слой? – поддел Алекс. – Иди в жопу! –беззлобно послал его Лейв. – Кстати, ты сейчас домой или… Лейв многозначительно замолчал, предлагая Алексу угадать, куда еще он может отправиться, будто сам этого не знает. – Или, –подвигал бровями Алекс. – Но не туда, куда ты думаешь… Алисия звонила, просит встретиться. – Алисия– это… – подтолкнул его Лейв. – Кузина моя. – А, ну тогда сам справишься, – хлопнул ладонями по коленям Лейв. – А я домой заскочу, посмотрю, как там дела. Возвращаться в участок планируешь? – Нет, сегодня думаю дома поработать, – надевая куртку, сказал Алекс. – Не хочу лишний раз передвигать что-то на доске и давать повод просчитать наши шаги. Если крот следит за расследованием, то любая подсказка сыграет против нас. – Хорошо, тогда жду тебя дома, – подмигнул Лейв и тоже стал собираться.***
Для встречи Алисия выбрала «Юнион Стрит Кафе». Она испытывала определенную любовь к кухне Гордона Рамси и во всех странах мира ходила в его рестораны, если таковые там имелись, так что Алекс не удивился, получив адрес. В заведении он был несколько раз, но особой любви к нему не испытывал, хотя и уважал средиземноморскую кухню. Просто итальянская ему настолько приелась, что ни пасту, ни даже особые равиоли он есть уже не мог. Тем более, что последнее время прямо до дрожи полюбил китайскую. – Привет, кузен, – Алисия улыбнулась, едва Алекс приблизился к столу. Однако ее улыбка тут же насторожила, что-то показалось Алексу неправильным в том, как поднялись уголки губ. Такое же ощущение появлялось от снимков, на которых людей заставили насильно улыбаться с помощью алгоритмов программы. – Привет, Алисия, что у тебя за срочный такой разговор, что ты меня с работы вытащила? На самом деле, Алекс и так ушел бы из участка, но подобная фраза должна была немного вывести Алисию из равновесия, заставить хоть на долю секунды проявить скрытые эмоции. Так и получилось, во взгляде промелькнул… Стыд? Сказать с уверенностью сложно, не хватало знаний и навыков, но нечто подобное можно было наблюдать у преступников, которые готовились врать на допросе. В итоге их все равно раскалывали, но не применять же к двоюродной сестре приемы, разработанные в Скотленд-ярде? – Ну… Ничего такого, что тебе было бы сложно сделать, – снова натянуто улыбнулась Алисия. – Но, боюсь, что тебе не очень понравится то, о чем я хочу попросить. – Давай не будем тянуть время, – Алекс взял меню и сделал вид, что увлекся выбором блюда. Сам же краем глаза наблюдал за тем, как Алисия нервно теребит накрахмаленную салфетку. – Помнишь, я подавала резюме в одну адвокатскую контору? Ну, «Герберт и Фокс» которая, – начала Алисия издалека. – Помню, – Алекс покопался в памяти и таки вспомнил, что она вскользь упоминала это на ужине у Мери. – Вроде бы ты даже прошла собеседование, нет? – Да, – кивнула Алисия. – Но я могу пролететь с этой работой. – Это печально, – чувство тревоги нарастало. Неспроста она этот разговор затеяла. – Я тебе искренне сочувствую, но может удастся найти другую такую вакансию, тем более, что у тебя, кажется, карьера пошла вверх после дела о разводе этих… Как их? – Эльбертов, – кивнула Алисия. Дело действительно дало ей огромный толчок в карьере. Но теперь эта карьера висела на волоске, и все из-за родственников. – Так что случилось-то? – Алекс закрыл меню и подозвал официанта. Он делал все нарочито медленно, чтобы лишить Алисию возможности пойти на манипуляции. Она опытный адвокат, может заговорить кого угодно, способна держать лицо перед самыми ушлыми коллегами, играя в их игру на их же мужской территории. Но когда дело касалось ее лично, вот тут уже спокойствие подводило. Алисия не могла долго держать себя в руках, а уж тем более не могла наехать на следователя с опытом, как у Алекса, он видел ее насквозь, а вот она из-за своих переживаний ослепла. – Чарльз под следствием, – выдавила она. – Ну, ожидаемо, – пожал плечами Алекс. И поймал себя на мысли, что вот сейчас готов злорадствовать. Жалости к кузену он уже не испытывал. – Если его осудят, то для меня, как для его сестры, закроется дорога в хорошие адвокатские фирмы. Подмоченная репутация, знаешь ли… – Это вопросы к Чарльзу и его деятельности. Кроме того, даже если его оправдают, пятно на репутации не смыть. – Но если его не осудят, то ситуация изменится, ты же сам знаешь, как это работает! – не выдержала Алисия. – А я-то тут при чем? Я уже не раз говорил, что не могу повлиять на решение Барлоу. Если старик хочет утопить всех, кто замешан в подлоге, мое слово уже не играет роли. Пойми, меня даже не допрашивали официально, в документах моего имени нет. Все идет из офиса прокурора. – А при том, что есть человек, который может мне помочь, – закусив губу, сказала Алисия. – Но он сказал, что и пальцем не пошевелит, если к нему не придешь ты! Она почти плакала, но и эта эмоция фальшива. Алисия пыталась манипулировать кузеном, зная, что у него отнимаются мозги, когда плачет женщина. Не сработало. Упоминание о Чарльзе напрочь лишило Алекса сострадания. – И что же это за человек? –по-змеиному прошипел Алекс. Он уже догадывался, откуда ветер дует. – Винсент Томпсон обещал вывести Чарльза из-под следствия, если ты к нему придешь на разговор. Он сказал, что у вас есть незаконченное дело, и ты его избегаешь, – озвучила уже и так очевидное Алисия. Алекс с трудом держал себя в руках. Он готов был сейчас разнести весь ресторан, настолько ему было противно от одной мысли об участии Томпсона в этом балагане. Хуже того, он понимал, что Алисия в отчаянии и готова сделать все, что от нее потребует извращенец. Смущала только уверенность Томпсона, что Алекс побежит к нему вызволять родственников. Нет, ради Анны – своей младшей сестры – Алекс все же прогнулся под Томпсона, но с Алисией у него не такие теплые отношения, да и сам Алекс уже не юный неопытный пацан. – Винсент Томпсон – редкая тварь. Он скорее всего тебе лжет, я не думаю, что он способен повлиять на решение Барлоу. Чарльз – ключевая фигура в разбирательстве, обвинение строится вокруг него, а значит, если его каким-то чудом уберут, то дело развалится. Не думаю, что из этой ситуации есть законный выход, но вот незаконный… Алисия, ты хоть понимаешь, что единственная причина, по которой Чарльза не осудят – это его смерть? Даже в случае, если его признают невменяемым, он все равно останется фигурантом. Алисия выдохнула. Она села ровно, словно палку проглотила, и уставилась на Алекса своим адвокатским взглядом. – Томпсон предупреждал, что ты можешь так себя повести. Но есть пара вещей, о которых ты не знаешь, и я собираюсь добиться своего. Для начала, милый кузен, объясни мне вот это! – Алисия достала из сумки конверт и протянула Алексу. Улыбка Алисии напоминала оскал хищника, а Алекс похолодел внутри. В конверте из грубой коричневой бумаги было всего несколько фотографий, но и их бы хватило, чтобы разрушить его жизнь. Ничего неприличного, просто двое самозабвенно целующихся в машине мужчин. Мура почти не видно, его не узнать, а вот Алекса – легче легкого. – Посмотри свою почту, – прошипела Алисия. – Видимо, у Томпсона есть продолжение этого великолепного фотосета. Алекс с каменным лицом открыл почтовый ящик. О! Винсент Томпсон расстарался. Снимки были сделаны из окна дома напротив квартиры Рика, и если на первых снимках все еще можно было списать на желание попробовать или случайность по пьянке, то новые кадры уже нечем крыть. Около недели назад они с Ричардом не дошли до спальни и почти сломали кухонный стол. – И? – холодно спросил Алекс. – А вот скажи мне, кузен, почему моего отца вот за это загнобили всей семьей, включая его родного брата, а тебе такое сходит с рук? Он всю жизнь был изгоем, стремился вымолить прощение у семьи. Почему ты, тварь испорченная, не можешь сделать то же самое?! – Потому что не считаю это зазорным, – Алекс сумел сдержаться, не позволил эмоциям выйти наружу, обуздал рвущийся смерч, готовый снести все на своем пути. К своему удивлению, он понял, что не врет. Многое изменилось, и он действительно стал относиться к своей ориентации не так критично. – Нет, Алекс, в нашей семье это зазорно, – усмехнулась Алисия. – Я не хотела использовать этот аргумент, но если ты не пойдешь к Томпсону, я отнесу эти фото Мери, но, полагаю, тебе это до сиреневой звезды. Но ведь Мери тут же позвонит Уильяму, и ты тоже станешь изгоем. Он будет презирать тебя, несмотря на то что ты его сын. Готов на такие жертвы? – А знаешь, дорогая, готов, – усмехнулся Алекс. – Если меня не примут таким, какой я есть, не буду навязываться. Тем более что за долгое время я первый раз свободен. И, кстати, Томпсон, скорее всего, пустит тебя в размен, как делал это со всеми остальными. – Ты не можешь просто так отказаться, – не веря в то, что слышит, прошептала Алисия. – Помнишь пьесу Фридриха Дюрренматта «Визит старой дамы»? Ты сама ее мне принесла и не отстала, пока я не прочел. Тебя возмущало поведение горожан, а я тебе тогда сказал, что если прижмет, то любой может предать. Так вот, Томпсон предложил тебе миллион, да только он не покроет твоих расходов, Алисия. Алекс бросил на стол купюру в двадцать фунтов и поднялся. Прислушавшись к себе, он вдруг понял, что почти не переживает по поводу всего произошедшего. Он не раз задумывался о том, что хочет поговорить с отцом, все ему рассказать, но постоянно откладывал. Ну что ж, за ним теперь несется свора бешеных собак, подгоняя, пути назад нет. – Алекс, подумай! – вскочила Алисия. – Ну что он тебе сделает?! Поговори с ним! – Алисия, а ты вообще в курсе, как Томпсон разговаривает с такими, как я? – Но… Неет, – она плюхнулась обратно на стул. – Но ты же не… – Нет, – соврал Алекс. – И не собираюсь. А вот это уже было правдой. – Но ты же гей, неужто не потерпишь?! – разозлилась Алисия. – Ооо! Нет, дорогая, можешь прямо сейчас бежать к Мери, если хочешь. К завтрашнему утру все это будет известно. Но… Тебе не кажется, что это сделает еще хуже всей семье, особенно если Мери в нашем толерантном обществе, одобряющем однополые браки, заведет свою шарманку? – Алекс! – До встречи, Алисия. Алекс вышел из ресторана, не оборачиваясь. Гадливое ощущение появилось только когда он сел в машину и еще раз пересмотрел фото из почты. Нет, снимки были чудесными, даже в какой-то мере художественными, но мысль о том, что Винсент Томпсон видел, как они с Риком занимаются любовью, вывела из себя. – Привет отец, – поздоровался Алекс, когда в трубке послышался знакомый голос. – Ты дома? А мама? Не против, если я заеду?