***
– Ханс Штейгер – он же… А, впрочем, не важно, – отмахнулся Лейв, пропустив список псевдонимов. – Настоящее имя – Клаус Краузе, за плечами KSK[1], а после Blackwater[2]. – Ну, понятно, мужик из военных, – подвел итог Вергилий, пока они не ушли в дебри. Лейв собрал всех ради Попрыгунчика, нужно было закончить с ним, чтобы больше вопрос не поднимался. На этот раз Лейв не постеснялся просить помощи у остальных. – Что по нему? Чем нас интересует именно он? Вергилия мучило неприятное предчувствие. Интуиция– предвидением это сложно назвать. Что-то в документах выглядело неправильно. Вроде бы охрана уже была не нужна, Алекс немного воспрянул духом, стал чуть живее – помогало общение с семьей и нагловатыми друзьями, которые стали приходить в дом Вестбергов как бы случайно. На самом деле,все визиты согласовывали с хозяином дома, но Алекс об этом не знал, так что каждый гость был для Алекса неожиданностью. Один раз близнецы даже застали момент, когда старшая из сестер хитростью спровоцировала Алекса сыграть на гитаре. Оказалось, что он не просто хорошо играет, он чувствует инструмент, пальцы быстро вспомнили, и Алекс под настроение даже спел. К сожалению, заметив непрошенных слушателей, он отложил гитару в сторону, и ничто не помогло уговорить его сыграть еще. Но он стал общаться, и на душе от этого было теплее. Вот только все шло слишком хорошо. На горьком опыте все давно убедились, что когда так гладко, то обрушившаяся проблема приводит к катастрофе. – А! Чем интересует? Ну, так это наш идейный вдохновитель «Попрыгунчиков», можно сказать, голова этого «Франкенштейна», – Лейв зло зыркнул на фотографию. – Он сначала собрал себе свору ублюдков, а потом уложил их всех в могилу. Вероятно, Лондон пока не покинул, мы отслеживаем вокзалы и аэропорты. Его нужно взять, и тогда вся эпопея закончится. – И почему мы его еще не взяли? – осторожно спросил Данте. – Не можем найти, – пыхтя себе под нос, призналась Дриззе. – Обалдеть! – всплеснул руками Данте. – То есть у нас собраны все данные по нему, мы знаем, кто он, с кем контактировал, его «заслуги», но не можем вычислить, где он? Как так? Что, ни одна камера его не видит? – Он две недели не отсвечивал, – сказал Лейв. – А потом мы поняли почему, когда нашли труп пластического хирурга. – А архивы врача? Он не подстраховался? – Какие архивы? Штейгер, наученный горьким опытом, сначала захватил пластика, принудил сделать операцию, а потом убил! – Лейв злился. Попрыгунчик работал на Дэвида Вестберга, был рядом все это время, следил за Алексом через его семью. – Значит, Краузе перебил не всех своих миньонов, – пожал плечами Вергилий. – Почему это? – насупился Лейв. – А как ты себе представляешь ситуацию? – Вергилий подался вперед и порылся в документах, а, найдя старое фото Штейгера, поднял вверх. – Если камеры его не видят, значит, он кардинально изменил себя, включая уши. Это не простая операция, тут нужен общий наркоз. За это время он не в состоянии контролировать врача, и тот может сотворить что угодно. Раз Штейгер бегает по городу живым и здоровым, кто-то следил за ходом операции и не дал врачу пришить пациента. – Короче говоря, ищите неопознанные трупы, – включился Данте. – Стоит потрясти другие участки и узнать, не находили ли случайно тело человека, промышлявшего поддельными документами. Лейв улыбнулся. Все же хорошо, что он собрал всех друзей. У него от работы в одиночку кипели мозги, и он упускал очень много важного. Он отписывался по каждому мертвому прихлебателю Попрыгунчика, и сил на то, чтобы анализировать остальное, у него уже не было. Сабура пришлось долго вводить в курс дела, а потом просто не осталось времени, чтобы сесть и порыться в имеющихся фактах. Сабур уехал в Рим, а Лейв остался ни с чем. – Яр пытается составить его профиль, но фактов мало. Пришлось ломануть все базы данных, что было можно, и собрать досье, – подала голос Дриззе. – Незаурядная личность, высокий интеллект, но склонность к излишнему насилию. – Мне нравится термин «излишнее насилие», – улыбнулся Вергилий. – Это как? – Не придирайся! – шикнула на него Дриззе. – Я и так перевожу все на ходу, тут куча информации на трех языках! Яр говорит, что Штейгер не закончил. Судя по тому, как сейчас ведет себя Дэвид Вестберг, он вычислил Штейгера и приказал его устранить. Но Штейгер обладает просто-таки звериным чутьем и смылся в последний момент. – Все верно, – Яр незаметно подключился к конференции. – Клаус Краузе страдает нарциссическим расстройством, но при этом он принял доминирующую позицию Дэвида Вестберга, возвел его на пьедестал и слушался приказов. Как чистильщик Краузе-Штейгер идеален, он делал то, что умел и любил. Пока Дэвид не приговорил его. Штейгер злится на своего бога и мстит ему. – Поэтому Вестберг поменял место жительства и убрал детей из-под удара, – кивнул Данте. – Нет, место жительства он поменял, потому что Штейгер ему в спальне подарок оставил! – возразила Дриззе. – Расчленил его любовника и оставил этот натюрморт на кровати. – В сводках этого не было, – задумался Лейв. – А с хрена ли такое в сводку попало бы?! – нервно рассмеялся Данте. – О мертвых проститутках в постелях бизнесменов тоже не заявляют. – Ладно… – отмахнулся Лейв. – А кто был любовником? – спросил Вергилий. Вопрос в воздух, он ничего такого не ждал. – Вот! – Дриззе выбросила всем на планшеты фото. Никто не среагировал, уныло скользнув взглядами по фигуре хореографа. Ничего примечательного, кроме отличных физических данных, а профессия подразумевает хорошую гибкость. Почему бы и не затащить его к себе в постель? И только Вергилий зацепился за черты лица. Фотография со сцены, очевидно, Дриззе хотела показать всем, на что клюнул Дэвид, но Вергилий смотрел вовсе не на упругие ягодицы и сильные ноги. Черные волосы – первое что привлекло внимание. Затем линия подбородка и чувственный крупный рот. Притягательная внешность, почти идеальная. Уже в машине Вергилий неожиданно для себя сказал: – Этот Колин выглядит как подделка под Алекса. Данте застыл, так и не закрыв пассажирскую дверь. Он несколько секунд палился в одну точку, а потом перевел встревоженный взгляд на брата. – В каком смысле? Данте воспринимал мир как аудиал, реагировал на звуки больше, чем на все остальное, внешность для него была лишь второстепенной составляющей, в то время как Вергилий больше воспринимал глазами, ему легче было сопоставлять картинку, сравнивать изображения, он так быстрее вникал. – Ну, пока мы сидели наверху, я вышел на сайт танцевальной студии, в которой работал этот Колин, и посмотрел другие его фото, – Вергилий перегнулся через Данте и все-таки закрыл дверь, вывел машину на дорогу и только потом продолжил. – Парень симпатичный, таких мы с тобой часто брали в Казино. У него черные волосы и серые глаза, чуть ли не основные черты Алекса, которые нас привлекают, ну, по крайней мере, меня. Полные губы, красивые, манящие, взгляд с поволокой и острые скулы. Мне лично это напоминает Вестбергов всех скопом. Данте задумался. Пришлось проделать тот же путь, что и Вергилий, чтобы сравнить свои ощущения, он несколько минут рылся в телефоне, изучая сайт студии. Да, хореограф был отдаленно похож на Алекса. Слишком отдаленно, чтобы списывать на закономерность. Но цепочка умозаключений уже сложилась. – Ты думаешь, что у Алекса был поклонник в его семье? – спросил Данте. На поддержку он не надеялся, просто озвучил первое, что пришло в голову. – Думаю, – без паузы заявил Вергилий. – Ударенная на всю голову там только бабка, и именно она больше всего повлияла на характер Алекса. Все остальные вполне себе толерантные люди. Дэвид Вестберг не афиширует своих пристрастий, а он бисексуал, у него были и любовники, и любовницы, но интуиция подсказывает мне, что если мы найдем всех парней, которых он трахал, и сравним их фото, то получим примерно одни и те же характеристики. Это будут рослые, темноволосые мужчины, уже утратившие подростковую нежность, или по крайней мере выглядящие взрослыми. – Хочешь сказать, что у нас тут еще один претендент на тело Алекса? – Нет, я думаю, что Вестберг, если бы ему приспичило трахнуть кузена, или кто он там?.. Племянник? Не стал бы заморачиваться. – Да, Алекс бы подчинился, он ведомый, – подтвердил его слова Данте. – Мне кажется, ситуация в том, что Дэвид Вестберг из нашего лагеря. Он тоже только смотрит, но не трогает. Данте рассмеялся. Он задыхался и утирал выступившие слезы. – О! Вовремя у тебя крыша поехала, – вздохнул Вергилий. Со стороны брат выглядел как помешанный – трясся и всхлипывал. Он на мгновение успокаивался, а потом с новой силой заржал. – Подожди! – Данте выставил руку, упреждая все расспросы. – Дай… Отдышаться. – Хорошо, – пожал плечами Вергилий. Он и сам был бы не прочь посмеяться, только желательно не за рулем посреди оживленной улицы. – Так… Фууух, – Данте промокнул лицо влажной салфеткой. Помогло не очень. – Алекс все время сторонился отношений, явно считая, что никому не сдался, верно? – Ну, по крайней мере, со стороны это выглядит именно так. – Ага, только он за своими переживаниями не заметил, что собрал на свою голову аж четверых кандидатов. Вергилий хмыкнул и улыбнулся. А и правда, с Дэвидом Вестбергом, включая погибшего Мура, их было четверо. Понятно, что получил такое количество поклонников Алекс не за один раз. Он их просто не замечал, а вот претенденты не оставляли его вне поля зрения. – Тогда уж на другое место, – без задней мысли сказал Вергилий, и истерика Данте продолжилась. Вергилий смерил его сочувствующим взглядом. – Это нервное, братишка, скоро успокоишься. Но Данте не унимался. Это был тот случай, когда он просто не мог контролировать себя. Да и повод вроде был несмешной, а позывы не утихали. – Кстати, а где сейчас Алекс? – отдышавшись, спросил Данте.***
Сидеть дома становилось невыносимо. Забота родителей, конечно, помогала, но чем дальше, тем больше Алекс понимал, что так продолжаться не может. Он все чаще выбирался из дома, но не мог придумать, куда идти, кроме как на кладбище. Там он просиживал по нескольку часов, глядя на даты. Ричарду было тридцать три, он не дожил до тридцать четвертого дня рождения всего три недели. Алекс планировал отпраздновать это событие с помпой, приготовил подарок, который обязательно бы порадовал Рика. Когда из мастерской позвонили по поводу заказа, Алекс не смог пересилить себя и забирать шикарный кожаный рюкзак, поехала Сибил. «Свита», как Алекс называл своих охранников, оставляла его наедине с могилой, всегда дежурила за ограждением кладбища, не желая мешать своему подопечному в такой момент. Алекс был рад этому – без постоянного надзора он мог позволить себе в тишине оплакать Ричарда. Он постоянно теребил тонкую красную нитку на своем запястье. Завязал ее в тот день, когда поклялся, что отомстит, и даже то, что Лейв убил Анетт, не заставило его снять талисман. Не Анетт была убийцей, она лишь исполнила приказ, искать нужно было Попрыгунчика, а точнее Куратора, который создал эту машину смерти. Ричард не отмщен, пока этот человек жив. Алекс за свою короткую бытность ангелом успел повидать более трех десятков разновидностей чудищ. Настоящих, клыкастых и опасных, но ни один монстр не был настолько ужасным, как Куратор. Порождениями бездны двигал инстинкт, а Куратором – жажда удовлетворить свои извращенные потребности. Желание мести было единственным, что поддерживало в Алексе огонек жизни, он мог думать только об этом. Друзей он опасался подпускать к себе, считая, что приносит им только беды. Лучше пусть будут там, где-то отдельно от него, лишь бы оставались живы. Больно было видеть, как они суетятся вокруг, еще больнее – отталкивать их. Но это нужно сделать. Вергилий и Данте тоже проявили себя, и с ними Алекс чувствовал, что находится в безопасности, но и тут не мог себе позволить такой роскоши. Братья могут ввязаться в неприятности из-за него, а этого ни в коем случае нельзя было допустить. Единственный, кого Алекс не мог пока отстранить, был Лейв. Хорошо бы закончить с ним все дела и тоже отправить к Сабуру, чтобы не влиять на его судьбу. Но пронырливый Змей возвращался, как бы далеко Алекс его не посылал. Такой себе мячик на резинке, сильнее пнешь – быстрее прилетит обратно. Алекс немного злился на него за то, что Лейв, узнав, что именно Анетт все это время была кротом, не позвал его на расправу. Услышав новость, Алекс испытал хоть какие-то другие эмоции, кроме отчаяния и чувства потери. Злость, негодование, но не было рядом объекта, на который он смог бы выплеснуть их. Все так и копилось не растраченным, разъедая остатки души. Света внутри не осталось, его заполонила тьма, лишая его возможности сопротивляться своему горю. На мгновение ему показалось, что небольшая искра все же вспыхнула, когда он увидел близнецов, но сам тут же погасил этот порыв. Ему не место рядом с ними. Сейчас Алекс жалел, что не подох во время последней битвы. А ведь мог, если бы не безумное желание спасти Лейва из ловушки, то, вероятнее всего, он сгинул бы в гуще сражения. Сопротивляться желанию покончить с собой становилось все сложнее, чтобы уйти от этого состояния нужны были внутренние резервы, которых у Алекса просто не было – он вычерпал их до капли. Он каким-то непостижимым образом умудрился отсечь себя от резервуаров, и ангельские силы восстановить не мог. Вместо того чтобы быстро подпитаться мягкой и ласковой энергией Верхнего царства, он вынужден был регулярно спать и есть. Второе получалось с огромным трудом – кусок в горло не лез. – Я часто вижу вас здесь, – раздался голос слева от него. Алекс вскинул голову, уставившись на непрошенного гостя. Высокий мужчина, около сорока, с аккуратно подстриженной темной бородкой и цепким взглядом карих глаз. В его лице было что-то неуловимо знакомое, мозг начал искать соответствия в памяти, но так и не находил. Краем сознания Алекс отметил, что незнакомец красит волосы, но это не было чем-то необычным в современном мире, стареть люди не хотели. – Позволите присесть? – улыбнувшись, спросил человек. – Меня зовут Уильям. – Алекс, – ответная любезность, теперь все ритуалы соблюдены. Уильям сразу как-то расположил Алекса к себе, отцовское имя подействовало успокаивающе, снизив градус напряженности. – Ваш друг? – спросил Уильям, кивнув на временное надгробие. – Да, – прохрипел Алекс, борясь с подкатившим удушьем. – Больше, чем друг. – Соболезную, – голос звучал так участливо, что Алекс еще больше расслабился. Он все равно наблюдал за Уильямом краем глаза, но уже не так настороженно. Теперь он снова смотрел на могилу. – Спасибо, – неосознанно Алекс теребил красную веревочку с узелком, крутил ее, тянул, чем привлек чужое внимание. – Не сочтите за бестактность, но позвольте спросить, что таится в узле? – поинтересовался Уильям. Так беззлобно, почти извиняясь. – Моего… Друга убили, я завязал узел и не сниму этот талисман, пока не поймаю виновника. – Старая традиция, – кивнул Уильям и отодвинул рукав своей ветровки, демонстрируя Алексу такую же красную веревочку, но поновее. Судя по поношенности, ее завязали от силы две недели назад. – А вы?... – Алекс не находил слов. Ему показалось неправильным спрашивать о таких вещах незнакомого человека. – А я хочу отомстить предателю, – серьезно ответил Уильям. – Я служил этому человеку верой и правдой более десяти лет, исполнял его приказы, порой даже чересчур заумные, помогал ему держать в узде остальных. А он приказал убить меня. – Ужасно! – изумился Алекс. Рассказ показался ему странным и немного знакомым. – И ты поможешь мне в этом… – прошипели сбоку. Алекс не успел даже повернуться, его реакция притупилась. В шею вошла игла шприца, за ту долю секунды, что вещество попало в кровь и начало действовать, он успел подумать о том, что обычная игла не пробьет его кожу, пусть даже он ослаб, но физические характеристики тела не изменились, кожа все так же крепка.***
Штейгер улыбнулся левым уголком губ – правая сторона рта после операции почти не двигалась, врач все же допустил ошибку. Не стоило пугать доктора раньше времени, рука дрогнула, но что сделано – то сделано. Он не жалел, ведь благодаря операции он смог выиграть время и подготовить план мести Дэвиду. Предательство. Его он не смог пережить. Стоило бежать из города, когда на хвост села свора гончих Вестберга, но Штейгер не мог оставить все как есть. Он сказал Алексу правду, ведь сам верил в свои слова. Дэвид предал, приказал Кингсли его убить, но ведь Ханс всего лишь исполнял его приказы! Алекса он почти на два года занял делом Попрыгунчика. Сам настоящий маньяк не смог бы сделать лучше. Алекс соображал быстрее, чем ожидал Штейгер, и мог в итоге вычислить предшественника. Группа убийц все же сбила его со следа, но мелкий ублюдок и его белобрысый дружок начали высчитывать их одного за другим, ломая Штейгеру игру. Против самого Алекса Штейгер ничего не имел, ему импонировал ум инспектора, иногда он восхищался им, но Дэвид должен заплатить за содеянное, и нет ничего лучше, как нанести удар через того, кого Вестберг действительно любит. Дэвид спрятал сына и дочь, но Штейгер бы их не тронул, даже для такого монстра убийство детей было за гранью. За смерть жены Дэвид, скорее всего, поблагодарил бы Штейгера – она выпила у всех слишком много крови и высосала кучу денег. Развод с ней был чуть ли не самым счастливым днем в жизни Дэвида. Но вот Алекс – другое дело, его Дэвид превозносил и зря думал, что Штейгер не понимает этих чувств. Он не мог их в полной мере осознать, но видел, как они меняют Дэвида. Дэвид Вестберг был одержим своим кузеном, однако мог держать свою жажду в узде, не претендовал на желанное тело. Но как же на самом деле он хотел получить Алекса! Штейгер убедился в этом, когда они перехватили фотографии, сделанные частным детективом для Томпсона, на них Алекса и его партнера запечатлели в интимный момент, да так, что и Штейгер, который предпочитал исключительно женщин, в эту секунду понял, что всех так притягивает в нем. Алекс вызывал море эмоций, его мимика, позы и, надо отметить, великолепное тело. Завораживающая грация, которую фотограф умудрился передать через объектив в статичном изображении. Александр Вестберг, которого Штейгер встретил на кладбище, сильно отличался от того, каким он был на тех фотографиях – бледная тень того мужчины, что будоражил сознание бывшего шефа. Осунувшийся, уставший, похудевший. На сером лице запали глаза, под ними залегла глубокая тень, веки воспалены, белки рассекала сетка сосудов, но Штейгер был уверен, что даже такой Алекс важен для Дэвида. Все инструменты и укромное место были готовы, чтобы начать шоу. Жаль, Стеллан Ларсен раздобыл только дробящее оружие, способное нанести урон ангелу, не было никакого лезвия, но Штейгер уже придумал, как обойтись без ножа. Что ж, Дэвид заслужил это представление, да и портить шкуру Алекса уже не так жалко, он больше не выглядит как античный бог. Сломанная вещь, не более, не страшно доломать. Охрана проигнорировала катафалк, покинувший территорию кладбища. Штейгер подошел к Алексу почти в начале визита, а значит, в запасе у него около трех часов. Меньше Вестберг не сидел на могиле своего любовника. Провоцировать Боннара не стоило, Штейгер уже убедился, что тягаться с ним не сможет. Три часа на то, чтобы вывезти Алекса из Лондона, и еще десять минут до того, как Боннар хватится пропажи, и его псы начнут охоту. Всю технику отключили, Штейгер уже давно заметил, что на службе у СБ Вессен какой-то совершенно невменяемый хакер. Ему нельзя было оставлять лазейку. Аналоговая связь в этом поможет. Конечно, хотелось, чтобы шоу для Дэвида было интерактивным, чтобы Вестберг в реальном времени смотрел на страдания своего питомца, но такое желание могли привести к плачевным последствиям. От этой идеи пришлось отказаться. Штейгер решил отправлять помощника с записью в разные концы страны, чтобы не дать ни единой зацепки. Видео отошлют с любого бесплатного вай-фай. Задержка в пять часов стоила того, чтобы продлить развлечение надолго. Алекс будет восстанавливаться быстрее человека, и мучить его можно бесконечно долго. А Дэвид рано или поздно сойдет с ума. Штейгер сильно сомневался, что Дэвид свяжется с Боннаром, чтобы обменяться информацией, но мало ли, до чего дойдет. Главное сейчас – не давать повода для слежки. Заехать в похоронное бюро, принадлежащее знакомому (впрочем, знакомый был против похищения, поэтому Штейгер избавился и от него), оттуда на джипе, и желательно по таким улицам, где нет камер. В прошлый раз хакер отследил их благодаря видеослежению на улицах города. Штейгер учел и это. Браслет Алекса остался на каменной скамейке возле могилы Ричарда Мура. Штейгер его не глушил, полагая, что исчезнувший сигнал всполошит охрану. Обстоятельства были на его стороне, он застал Алекса врасплох, и никаких иных ухищрений не понадобилось. Это было не трудно, ведь Ханс Штейгер сделал все, чтобы Александр Вестберг превратился в пустую оболочку, не способную сопротивляться.***
– Дэвид, сегодня утром на мою почту пришло видео, – Кингсли был бледнее обычного, на его висках блестели бисеринки пота. Дэвид недоуменно уставился на нескольких парней из собственного сопровождения, которых Ральф притащил в его кабинет. Охрана не разгуливала по квартире просто так, старалась сделать вид, что ее вообще не существует. Кингсли позвал четверых проверенных и крепких ребят, вероятно, полагал, что Дэвиду не понравится то, что он увидит. Иногда телохранители должны были защищать работодателя и от него самого. Прошлым вечером охрана получила разнос, который между собой они назвали Апокалипсисом. Вестберг готов был разорвать всех за то, что они проворонили Алекса. Но люди со стороны Вессен вели себя тихо, так что все еще оставалась надежда, что они перехватили и отследили, куда он забрел. Наутро Кингсли заметил странную активность в доме Холмстрема, к нему ранним утром приехал Боннар, и через полчаса они втроем вместе с Найбергом покинули особняк. Кингсли сделал себе пометку, читая отчет ночной смены, и не сильно волновался, пока не появилось злосчастное сообщение. От одной заставки кровь заледенела в жилах. Попрыгунчик! Джек выпрыгивал из коробки прямо в экран и, ухмыляясь, подмигивал. Штейгер был умен, он не открывал лица, так что биометрические данные снять не удалось. Звукоизоляция места, где он содержал пленника, тоже играла ему на руку – ни один шорох внешнего мира не было слышно. Просмотрев видео, Ральф сначала думал, что свихнулся, потом проверил его на предмет монтажа, потом еще раз пересмотрел и вскоре решил, что это нужно показать Вестбергу. Что будет после, он мог только догадываться. Алекс для Дэвида олицетворяет идеал, а на видео Штейгер демонстрировал то, что вообще сломает ему мозг. В коридоре дежурил медик со шприцом сильного седатива наготове. Дэвид заметил его еще в момент, когда Ральф и его парни только заходили в кабинет. Отметил присутствие краем сознания, но пока не связал. – Что за видео? – Дэвид, снова собранный и готовый воевать со всем миром, не выказывал ни тени беспокойства. – Штейгер поймал Алекса, – Кингсли посчитал лишним тянуть время. Он уже предпринял кое-какие действия, чтобы начать поиски, и, по-хорошему, Дэвида не стоило посвящать во все это, но если бы тот узнал, что от него скрыли такое, то последствия могли бы быть фатальными. Дэвид изменился в лице, побледнел не меньше Кингсли, его руки задрожали, он попытался подняться на ноги, но не смог – тело перестало слушаться. – Включай… – Давай я врача позову сначала, – предложил встревоженный Кингсли. Он все утро искал слова, чтобы начать этот разговор, но ничего вразумительного так и не придумал. – Включай! – рявкнул Дэвид, теперь уже багровея от ярости. Прежде чем взорвать ядерную бомбу прямо в кабинете, Кингсли все же позвал доктора. – Привет, Дэвид! – поздоровался человек в балаклаве. Его голос изменился, глаза – единственное, что было видно в прорези – тоже, но сомнений в том, кто перед ними, не было ни у Кингсли, ни у Вестберга. – Я не буду долго разглагольствовать, лишь скажу, что ты отнял у меня мою жизнь, а значит, я заберу у тебя твою. Прежде чем мы перейдем к самому интересному, мне очень хочется знать, веришь ли ты в Бога, Дэвид? А в Дьявола? Ну, или хотя бы в ангелов? Я вот до недавнего времени был атеистом, но мир устроен еще сложнее, чем мы думали. Он направил камеру на Алекса. Увидев его, Дэвид сжал кулаки, сломал золотую ручку, которую так и не выпустил из рук, и закрыл рот ладонью, силясь заглушить рвущийся наружу стон. Алекс стоял на коленях, его руки были растянуты цепями в разные стороны. Мышцы напряжены, тело покрывает испарина. Уже одна эта поза доставляет ему невероятные мучения. Сколько он так провел, сложно представить. Он дрожит, с волос стекают капли пота. Штейгер обошел его по кругу, давая Дэвиду полную картину. – Посмотри сюда, Дэвид, – Штейгер ткнул пальцем в тонкий шрам на правой лопатке. – Выглядит как старая царапина, правда? Но оказывается, твой мальчик хранит одну тайну, и сейчас я для тебя ее открою. Камеру направили на спину Алекса и установили на штатив. – Это место у таких, как он, очень чувствительно, прямо тронь, и он возбуждается вне зависимости от обстоятельств. Мне лень снова перемещать камеру, но поверь на слово. – Штейгер провел большим пальцем по второму такому же шраму, Алекс вздрогнул всем телом, капля пота скользнул из-под волос и побежала вдоль позвоночника, скрывшись за пределами экрана. В камеру попал предмет, который больше всего был похож на огромную толстую спицу. Кингсли скосил глаза на Дэвида и дал своим ребятам безмолвную команду подойти ближе. С боку так же подобрался врач. Спица прочертила длинную полоску вдоль «шрама», Алекс дернулся, пытаясь уйти от прикосновения, но Штейгер придержал его за плечо и всадил орудие пытки под кожу. Пепельные крылья выскочили из каналов, секунду казались прозрачными и обрели очертания. Еще одна спица вошла под второе крыло, затем еще и еще, пока Штейгер не вогнал по пять штук с каждой стороны. – Занятно, правда? – рассмеялся мучитель. – Я бы сам не поверил, если бы своими глазами этого не видел. Твой мальчишка – ангел. Надо сказать, именно это останавливало меня от его похищения какое-то время. Но обстоятельства сложились в мою пользу. Знаешь, мне кажется, я даже испытываю некое подобие жалости к нему. Надо же! Ни сном ни духом не ведал, что ты в него влюблен, даже не понимал, за что я его решил пытать. – Почему Алекс молчит? – еле слышно спросил Дэвид. – Я не знаю, – так же тихо ответил Кингсли. – Смотри, – видео продолжалось. – Если я попробую порезать его обычным ножом, то только испорчу инструмент. Но тебе, так и быть, покажу, как это выглядит. Лезвие блеснуло в свете софитов идеально наточенной кромкой. Удар. На коже Алекса ничего не осталось. Штейгер еще несколько раз провел клинком вдоль позвоночника, надавливая достаточно сильно, чтобы у Дэвида не возникло сомнений. – Но не радуйся, – за кадром послышался смех. – Я просто продемонстрирую тебе предел возможностей этого тела. Камера отодвинулась, и теперь Дэвид мог видеть весь масштаб происходящего. У Алекса были огромные крылья, каждое не меньше четырех метров. Пока они лежали на земле, но Штейгер исправил ситуацию. Крюки вошли под запястные суставы крыла, Алекс дернулся, но помощники действовали быстро, не давая ему опомниться. Темная, почти черная кровь обагрила серебро перьев. – Я прикинул, что у него строение крыльев не сильно отличается от птичьего, только косточки покрепче. Пожалуй, я начну с пряжки – не самая крупная кость, но она находится дальше всего от нервного центра, а мне очень не хочется, чтобы он потерял чувствительность раньше времени. Штейгер взмахнул палицей с шипованным набалдашником и обрушил ее на крыло. Треск костей был таким отчетливым, звук проникал в саму суть сознания, врезался в память навсегда. – Я жажду продолжить, поверь, это невероятные ощущения – власть над жизнью такого существа, но я думаю, на сегодня с тебя достаточно. Камеру сняли со штатива, она сделала круг, переместившись к лицу Алекса. Его рванули за волосы, заставляя поднять голову. Оператор взял его лицо крупным планом. Алекс был бледен, трясся крупной дрожью, тяжело сглатывал слюну, но худшим был его взгляд – пустой, смирившийся. – Чего он хочет? – прорычал Дэвид. Он взял себя в руки, одному Богу известно, чего ему это стоило. – Ничего, – Кингсли жестом убрал охрану. Больше не нужно, Дэвид пока не собирается крушить свой кабинет. – Он не озвучил требований. – Найди его! Любой ценой! – холодно приказал Дэвид. Штейгер посягнул на Алекса, и не важно, кем он был на самом деле. Дэвид еще не до конца осознал то, что увидел, но уже сейчас понимал, что обязан его спасти. – Ральф, ты молишься?– спросил Дэвид, когда охрана вышла за дверь. – Нет, – вздохнул Кингсли. – И даже в этом случае начинать не буду. – Почему? – голос Дэвида звучал тихо, едва слышно. Кингсли приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. – Потому что я в него не верю даже сейчас. – Алекс ничего не сделал Штейгеру, он попал к нему в лапы только потому, что я имел неосторожность влюбиться в него, имел наглость хотеть его. – Теперь Девид говорил громче, словно собирался с духом. – Найди все что можно об ангелах. Мне сложно поверить в то, что я видел, но в этом мире слишком много странного, чтобы безапелляционно отрицать возможность существования сверхъестественных существ. – Сделаю, Дэвид.