Временные трудности

      Все выходные Арсений провёл в цветнике, забыв обо всём на свете и не думая ни о чём абсолютно. Никогда школьные конфликты не чувствовались так остро. Никогда он не был настолько озабочен кем-то.       Арс хотел бы спросить совета у родителей, но к маме почему-то не знал как подойти, да и вопрос оформить никак не получалось. А папа... Его никогда не было рядом, Арс даже и представить не мог, как он выглядел. Так и выходило, что парень просто появлялся на пороге материнской комнаты, смотрел несколько забито в сторону, хмыкал и уходил. Женщина ещё никогда не была настолько обескуражена.       По дороге в школу, прохладным утром, когда холод осени продрал до костей, мозги будто очнулись от спячки и заработали с удвоенной скоростью.       Антон.       В голове сразу возникли образы парня в широкой чёрной футболке. Почему-то он стоял среди величественно раскинувших листья монстер. Его невероятно глубокие зелёные глаза были полны слёз, руки подрагивали мелкой дрожью и шелковистые, чуть завитые волосы колыхались от легкого дуновения ветра. Губы краснели, шепча те слова, что уже долго вертелись в подсознании как на заевшей пластинке. Раз за разом. Снова и снова.       Он так сильно его обидел. Чем?       Разве они были знакомы? Да, конечно, учились в одном классе. Но ведь это было так давно, Попов уже даже не помнил, что там происходило. А как вспомнить, как узнать — не имел понятия.       Спросить? Нет. Совесть Арсению не позволяла снова трогать парня и задавать ему больше вопросов, чем того требует школа и статус старосты. Он просто не мог себе позволить снова довести Антона до слёз.       Почему? Не имел понятия. Его никогда не заботили чужие эмоции, чувства, переживания. Он раньше, трудно поверить, был задирой. Настоящим грозой младшеклассников. Так часто дрался и издевался, что в какой-то момент его поставили на учёт в местной полиции. Конечно, мама тогда быстро всё решила, и сейчас даже самый бдительный страж порядка не найдёт ни единой записи о неком Попове Арсении, но с тех пор слёзы вообще не действовали на него никоим образом. Так что же случилось?       — Ты заболел?       — Чт...       Он сидел в старостате. Розовые всполохи рассвета освещали его фигуру, отбрасывая длинные тени в сторону двери. Сидел на подоконнике, соприкасаясь с холодным стеклом окна горячей спиной, покрытой лишь тонкой тканью водолазки. Сидел рядом с Нурланом.       — Мы перебираем бумажки уже полчаса, а ты ни разу не поругал меня за спортивки.       — Ты опять пришёл в спортивках? — тут же оживился Попов, прожигая старшеклассника недовольным прищуром, — Сабуров, у нас дресс-код есть!       — Проснулся? — улыбнулся парень, перелистывая страницу журнала и показательно хихикая на возмущённые вспыхивания коллеги, — А то я уже заволновался, правда.       Арсений собирался ответить что-то раздражённо, припомнить парню его пропуски, косяки и будто бы выместить всё непонимание и несправедливость из собственных мыслей, но в помещение влетела Оксана, на ходу снимая длинное пальтишко и фырча на моросящий дождик.       — Вы проверили Шастуна?       От неё пахло чем-то острым и цветочным, и Арс зажмурился, стоило облаку этого аромата добраться до него. Это был не её запах, она будто чужую кожу надела, подумал парень, отворачиваясь в сторону окна. Смысл её слов дошёл до него несколько позже необходимого, отчего ему пришлось сконфуженно пробурчать:       — Насчёт этого...       — Что? — резко перебила она. Тень девушки накрыла его холодную фигуру, и он через силу сделал вдох, силясь не задохнуться почему-то кажущимся ядовитым ароматом. Повернулся, уже более твёрдо отвечая:       — Я не думаю, что это Антон.       — Почему?       — Не знаю, просто непохоже на него.       — Арс, ты заболел? — цокнула Суркова, не обращая внимания на взволнованно встрепенувшегося Нурлана. Он ей что-то пытался жестами сказать, но она только пялилась на старосту перед собой, твёрдо и колко высказывая:       — С каких пор ты ориентируешься на ощущения? С каких пор человеком стал?       Арсений ещё никогда не ощущал себя таким оскорблённым. Действительно. Что это с ним?       — Ты права, — его взгляд тут же потяжелел, плечи напряглись и осанка вернула холодность движениям. Сабуров рядом что-то недовольно проныл, но Попов его уже не видел, уходя полностью в свои мысли и методично разрабатывая план дальнейших действий, — Он в пятницу оставил свои вещи в школе, я отнёс их в кабинет. Если на выходных он в школе не появлялся, мы сможем проверить их, пока одноклассники не пришли. Только нужно отвлечь Гагарину. Жду вас в кабинете через две минуты. Нурлан после Оксаны.       И сорвался с места, едва проговорил последние слова.       — Хорошо, — кивнула девушка уже в закрывшуюся дверь, — Что?       — Ты разве этого не видела? — наконец высказался Нурлан, что удивительно, вполне серьёзно рассуждая, без своего обыкновенного шуточного тона, — Зачем ты это сделала? Может, он в человека превращаться начал, а ты его опять в режим терминатора перевела.       — Ой, перестань драматизировать, — махнула рукой та, уже выходя в коридор и зная, что парень следует за ней, — Это Арс. Он никогда не станет нормальным.       — То, что у тебя не получилось его оживить, не значит, что он останется таким навсегда.       Она смерила его злобным взглядом, но не решилась ответить, прекрасно зная удивительную проницательность Сабурова. Пусть он и казался шутом, последнее слово всегда было за ним. Ей оставалось только выразительно фыркнуть и войти в класс лёгкой походкой уверенной в себе девушки. В конце концов, у неё всегда это получалось особенно хорошо. Притворяться сильной.       Нурлан не долго ждал. Быстро о чём-то щебеча, учительница и староста выскочили из кабинета, даже не заметив его за дверью. Когда он вошёл, Арс уже доставал из шкафа лёгкую куртку и чуть подпыленный портфель. Попов придирчиво осмотрел вещи и отряхнул их от грязи, складывая даже слишком аккуратно на одной из парт.       — Иногда я чувствую, что мы делаем что-то не то, — проговорил под нос Сабуров, не отдавая себе отчета в том, насколько двузначно звучала фраза.       Арсений выдохнул тяжело, одаривая парня тем самым взглядом, которого тот никогда не замечал. Мутный, потерянный. Будто перед его глазами была пелена, через которую не могли пробиться настоящие чувства, а всё, что он делал сейчас — лишь рефлекс. То, что он должен делать, что помнит, что знает.       — Давай быстрее закончим с этим, пока никто не вошёл.       Нурлан мог только согласиться, ведь, даже если и был уверен в том, что Попов тонул в бульоне собственных переживаний, ничем не мог ему помочь. Нельзя помочь человеку, который этого не хочет.       Спустя несколько минут методичного обыскивания чужих вещей, старосты наткнулись на подозрительный пакетик. Они встревоженно переглянулись, не решаясь сразу открыть полупрозрачную упаковку.       — Там какая-то таблетка, — заключил Нурлан, просветив через фонарик содержимое. На его лице появилась торжествующая улыбка, и он уже собирался вскрыть тонкий пластик, когда его за руку остановил мрачный как никогда Попов, — Что?       — Если это действительно то, о чём мы думаем, нельзя дать ему повод решить, что кто-то об этом знает.       — Мы просто положим это на место?! — вскипел Сабуров, выдергивая своё запястье из крепкого захвата и швыряя пакетик на разворошенный рюкзак, — Почему? Мы же так долго это искали!       — Мы ещё не знаем, что это! — впервые за всё утро повысил голос Арсений, практически просверливая собеседника ледяным взглядом, заставляя поёжиться, — Если мы сейчас сделаем ошибку, вся наша работа пойдёт насмарку!       — Нужно обсудить это с Оксаной, — буркнул недовольно староста, на всякий случай всё же фотографируя найденный предмет.       — Безусловно. Но сначала надо сложить все вещи так, как они лежали.       — Вот ты этим и займись, — кинул через плечо усмешку Сабуров, направляясь к выходу, — А я пойду шоколадку куплю, пока до уроков время осталось.       Арсений не мог ему возразить. Он был слишком глубоко в своих раздумьях, кажется, запутавшись в ворохе сомнений слишком сильно. Впервые настолько сильно.       Парень тяжело осел на стул, сжимая в руке капюшон чужой куртки. Утреннее солнце остро било в глаза оранжевым светом, но он не щурился. Тупо пялился вперёд, мечтая оказаться дома, в цветнике, в окружении единственных друзей.       Тогда он впервые подумал о том, что чертовски одинок.

***

      — Ещё раз. Почему вы не взяли этот пакетик?       Арсений в очередной раз закатил глаза, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. Оксана не была глупой, но некоторые истины доходили до неё очень долго.       — Потому что если мы раскроем его сейчас, то спалим нашу контору и не сможем выйти на главаря, — пояснил Нурлан, смачно пережёвывая откушенный ломоть яблока. Девушка ещё больше нахмурилась, и аромат её духов стал ещё более невыносимым. Арс не выдержал и встал, направляясь к окну и приоткрывая его на форточку, параллельно дополняя уже озвученные ранее мысли:       — К тому же мы не можем быть уверены на сто процентов, что это то, о чём мы думаем, а он тот, кого мы ищем.       — Арс, ты опять?       — Включи мозги, Суркова, — перебил её парень, — Мы не знаем, почему они подрались, мы не знаем, что именно в этом пакетике и мы даже не знаем, откуда у него это взялось. У нас доказательств просто нет, а если мы облажаемся, то потеряем весь прогресс. Скорее всего, безвозвратно.       Девушка тяжело опустилась на небольшой диванчик, пристыженная замечанием. В комнатке воцарилось тяжёлое молчание на пару мгновений, но его нарушили ворвавшиеся младшеклассники-старосты. Весело переговариваясь, дети с трудом достали с верхних полок журналы и документы и поплелись куда-то дальше. Как только дверь за ними закрылась, Арсений запер её на ключ и, глубоко вдохнув наконец не наполненный удушливым ароматом воздух, проговорил:       — Нам нужен план.       — Да ладно, кэп, — тут же буркнул Сабуров, — Давно ты разморозился?       — Нурлан, — остановила не начавшуюся перепалку девушка, одним взглядом осаждая коллегу, а затем впервые за день собрала волосы и выпрямилась. Арсений довольно хмыкнул. Такой она ему нравилась больше, — Нам надо как-то заставить его пойти к главарю, так?       — Он в любом случае к нему пойдёт рано или поздно, но следить за ним долго нельзя. Заметит, и дело пропало, — ответил Попов, вновь забираясь на подоконник, — Надо его чем-то спровоцировать.       — Мы всё ещё не знаем, почему он подрался с Воробьёвым, — напомнил Нурлан, наконец выкидывая огрызок и с наслаждением вытирая руки о рубашку, — Как мы можем строить планы, если не знаем, наш это человек или нет?       — Это пока не имеет значения. Если он пойдёт к главарю, то сомнений не останется, а если не пойдёт, придётся рискнуть и последить за ним ещё пару дней. Так хотя бы поймём что за таблетка.       — Да, Арс прав, — кивнула Суркова, вставая и натягивая на озябшие плечи длинный кардиган. Попов проследил за этим движением и даже шагу не сделал в сторону окна. Он больше не собирался дышать этим ядом.       — Вопрос теперь в другом. Как спровоцировать его на такой рискованный шаг?       — Надо позвать его на разговор, — пробубнила себе под нос девушка, а потом ухмыльнулась хитро и сказала гораздо увереннее, — Арс позовёт его в старостат. Мы расскажем ему про всю ситуацию, но не подадим виду, будто в чём-то подозреваем. Если он действительно в этом замешан, то сегодня же пойдёт к главарю докладывать о том, кто пытается раскрыть схему.       — Как-то сомнительно, — промямлил Нурлан, с надеждой глядя на Арсения, но тот был решительно настроен и не выражал ни доли недовольства планом, — Да ладно? Тебе правда нравится? Ты позволишь настолько неформальной личности рассказать наш секрет?       — У нас нет другого выхода, — строго сощурившись, ответил тот, почему-то помрачнев даже сильнее, чем обычно в таких ситуациях, — Я приведу его на перерыве. Будьте готовы.       Он вышел из помещения быстрее, чем кто-либо смог бы сориентироваться, оставляя за собой ещё более обескураженных коллег.       — С ним точно что-то не так, — высказался Нурлан, вставая и отряхиваясь от крошек съеденного печенья, — Какой-то слишком мрачный, не считаешь?       — А не похуй ли? — тут же отозвалась староста, показательно захлопывая окно и недовольно утопывая в сторону двери. Сабуров мог только покачать головой на такой ответ.       Его всегда удивляло, как в ней совмещались невероятная честность ко всем окружающим и дичайший самообман. Говорить об этом вслух он, естественно, не собирался.

***

      После звонка Арсений долго не мог собраться с мыслями. Гораздо дольше, чем того требовала ситуация. Антон не был ему кем-то близким, парень в целом сомневался в том, сможет ли появиться такой человек в его жизни, но почему-то в виновность Шастуна верить не хотелось. Пытаться доказать его вину тоже. Но он должен был. Обязан.       — Антон.       Парень вздрогнул, а его друзья удивлённо уставились на старосту. Шастун не повернулся, сделал вид, будто не услышал обращения, хотя его напряжённые плечи выдавали нервное состояние.       — Антон, это не займёт много времени. С тобой хочет поговорить комитет внутреннего распорядка школы, — это был блеф, но чисто гипотетически такой комитет действительно существовал, причём в его же лице, — Можешь, конечно, и дальше меня игнорировать, но тогда придётся прийти на комиссию в сопровождении родителей.       Антон тяжело выдохнул и под задорное улюлюканье и подначивание друзей поплёлся в сторону коридора, всё ещё не реагируя на старосту. Тому его внимание и не нужно было. Или он старался себя в этом убедить. Попов вообще пытался не подавать признаков жизни, чтобы лишний раз не напоминать Антону о том, что между ними произошло. Или себе не напоминать.       Мда, Санта Барбара ещё та. Не думал Арсений, что в выпускном классе испытает такую массу новых ощущений.       — Привет, Антон.       — Здарова, переросток!       Шастун даже виду не подал. Улыбнулся приветственно и осторожно краем глаза очертил пространство вокруг. Не обнаружив поблизости взрослых, повернулся наконец к Попову.       — Что это значит?       Тот ничего не ответил, только кивнул на стул посреди комнаты, а сам направился к уже излюбленному подоконнику, на ходу открывая окно. Оксана на это только пробурчала что-то недовольное, натянула на себя кардиган и плюхнулась на диван, тут же уставившись на уже севшего парня.       — Антон, в нашей школе уже долгое время есть проблема.       — Ты про Арса? Этой проблеме недолго осталось, — нервно заметил тот, стараясь не смотреть на Попова, занявшего пост стороннего наблюдателя. Избегал его не только физически, но и даже случайно запрещал себе на него смотреть.       — Наркотики, — прогремел тот, заставляя смешок застыть в горле Шастуна.       — Да, — замялась Суркова, непонимающе окидывая взглядом обоих одноклассников. Через пару мгновений она собралась и даже откашлялась перед тем как продолжить, — Эта проблема существует несколько лет, но только в прошлом году решение данного вопроса вручили в руки самих учащихся. Точнее, старших старост.       — Твой отчим постарался. Поступил достаточно мудро.       — Отчим? — уставилась на Попова Оксана. Тот только махнул рукой, совершенно не желая что-либо объяснять. Он уже добился своего: Антон буравил его взглядом дольше пяти секунд.       — Смысл в том, что наш новый директор решил доверить такое крайне личное внутришкольное дело тем, кто непосредственно вживлён в коллектив, — решил разрядить обстановку Нурлан, — Мы уже год занимаемся этим, и смогли выяснить, что основным распространителем в стенах школы является Воробьёв. Ты его уже знаешь.       Шастун напрягся. Заметно нахмурился и снова кинул угрожающе-злой взгляд на Попова, что не осталось незамеченным. Суркова недоумённо повернулась к сидевшему напротив неё Нурлану, но тот только кивнул в сторону тёмного и кипящего от негодования Попова, мол, я же говорил.       — Это очень здорово, спасибо вам большое за это, но причём тут я? — наконец отозвался Шастун.       — Ты подрался с Воробьёвым, а мне причину драки не сказал.       — И ты думаешь, что я тоже этим занимаюсь?!       — Я думаю, что ты в одном шаге от того, чтобы связаться не с той компанией.       — Ах ты...       — Эй! — влезла Оксана, одаривая Арсения ещё более непонимающим взглядом. В помещении летали искры, и это никак не было похоже на осторожный и доброжелательный разговор, — Антон, мы просто волнуемся за тебя. Воробьёв правда связан с плохой компанией, и мы хотели тебя предупредить об этом.       — Я понял, — резко встал Шастун, не переставая наблюдать за старостой, — Спасибо за заботу, — прошипел сквозь зубы и выбежал из комнаты, оставляя за собой ошарашенных одноклассников.       — Арс! — спустя мгновение обратилась к коллеге Суркова с неимоверным возмущением в голосе.       — Да ты можешь книгу написать, — вальяжно отламывая от припрятанной в шкафу шоколадки кусочек, протараторил весело Нурлан, — «Как вывести человека из себя за пару минут.»       — Сегодня постарайся как можно чаще следить за ним на переменах. Я буду следить во время уроков в классе. После школы выходим вместе, — вместо ответа отрапортовал Попов и вышел так же стремительно, как и до этого.       — Теперь ты видишь? — тут же торжественно объявил парень.       — Заткнись, Сабуров, — пробурчала Оксана и в который раз закрыла окно.

***

      Сразу после уроков Арс не стал ждать Нурлана и, не спуская глаз с Антона, продолжил следовать за ним тенью. Сабуров нагнал его уже на улице, натягивая куртку на ходу, и уже было начал оправдываться, но Попов строго шикнул на него, указывая на галдящую толпу спереди.       Они безмолвно шли за компанией друзей сначала в магазин, где успели купить две булочки и сок, потом последовали за ними в парк, в котором успели перекусить, пока ребята о чём-то оживленно разговаривали, и в конце концов чуть не потеряли Шастуна, когда компания резко разошлась.       — У него так много друзей в школе появилось, — тихо заметил Сабуров, пока они шли, придерживая приличное расстояние от цели, — Но за весь день он никому так и не передал таблетку. Если это действительно наркотик, то он для собственного пользования.       — В любом случае он попытается связаться с главарём. Мы очень ненавязчиво себя раскрыли.       — Ага, особенно ты, — хмыкнул в ответ Нурлан.       Антон вдруг остановился и начал оглядываться по сторонам. Заметив это, Сабуров резко дёрнул коллегу в сторону, чуть не отрывая кусок ткани от лёгкой куртки, и прижал к стене дома, за углом которого и они спрятались. Арс недовольно запыхтел, отлепляя от себя огромные руки старосты, и аккуратно выглянул из-за угла.       — Он что-то заподозрил? — обеспокоенно проговорил Сабуров.       — Не похоже, — ответил Попов, вновь возвращаясь на место, — Он оглядывается сконфуженно, будто что-то потерял.       — Или заблудился? — предположил Сабуров, наблюдая за тем, как Шастун вытащил телефон, что-то набирая и постоянно поворачиваясь на месте. С картой сверялся, — Может, он закладку ищет?       — В любом случае нужно ждать, — облокотившись на кирпичную кладку и устало выдыхая, заключил Попов. Он недовольно фыркнул, когда парень, всё ещё тесно прижимавшийся к нему, присел на корточки, будто совсем не смущаясь настолько близкого контакта.       — Кстати что между вами произошло?       — Не понимаю, о чём ты.       — Да ладно тебе, Арс, — фыркнул Сабуров, не переставая смотреть за угол, — Я же видел, как вы обжимались в туалете. А ещё ты совсем не прячешь укус на шее, знаешь? — Попов тут же дёрнулся прикрыть след, но вспомнил, что был сегодня в тесной водолазке с узким воротом. Он зыркнул недовольно на коллегу, а тот только весело улыбнулся, смотря снизу вверх, — Значит, мне не показалось. О, он двинулся! Идём!       Арсу пришлось проглотить недовольство.       Они следовали за Антоном ещё какое-то время, пока он не нырнул в узкий проулок между старыми ржавыми коробками гаражей. Старосты переглянулись обеспокоенно и осторожно выглянули из-за угла.        Увиденное не вписывалось ни в один предполагаемый сюжет развития событий.       — Привет, дружище, — парень опустился сначала на колени, а потом и вовсе сел на мокрую землю, не переживая о чистоте брюк, — Долго же я тебя искал. Зачем ты так далеко забрался?       К нему выбежал малюсенький, грязный котёнок, громко мяукая и мурлыча. На шее у него болтался тонкий зелёный ошейник с поблескивающим датчиком слежения. Старосты в очередной раз недоумённо посмотрели друг на друга, но вскоре снова вернули всё своё внимание Шастуну, стоило ему с громким визгом замка открыть рюкзак.       — Как там твой глазик? Надеюсь, это тебе поможет.       В руках он завертел тот самый пакетик и пластмассовую баночку с кошачьим кормом. Малыш запищал совсем уж громко, чуть ли не срывая голосок, отчего парень ускорился. Открыл банку, раскрошил таблетку, всыпал её в жидкий корм и размешал попавшейся под руку палочкой.       — Вот так, — довольно пробасил, наблюдая за тем, как котёнок быстро начал уминать сдобренное лекарством месиво, — Хотел бы я тебя сейчас забрать, дружок, но родители категорически против. Я заберу тебя весной, обещаю. Буду жить отдельно и заберу, — нежно поглаживал по холке, робко, будто сломать боялся, и шептал так тихо и сладко, что Арс еле сдерживался, — Ты только переживи эту зиму, пожалуйста. Я каждый день тебя кормить буду, отслеживать по трекеру. Только выживи, хорошо?       У Попова в глазах потемнело. Сердце забилось где-то в ухе. Зубы заскрипели от напряжения.       — Арс?       Попов не слышал Нурлана. Он тяжело откатился в сторону, не понимая, что чувствовал и почему. Антон не был виноват, он не был замешан в этой отвратительной схеме. Этот факт должен был стать облегчением, но почему-то так раздражал, что руки чесались поколотить что-нибудь или кого-нибудь.       Даже гребанный котёнок получал больше ласки и дружелюбия со стороны Шастуна, чем он. Чем он заслужил такое отношение? Чем он заслужил своё одиночество?       Антона уже не было в проулочке, когда Арс влетел туда с горящими ненавистью глазами. Котёнок зябко жался к металлической облицовке и дрожаще облизывался, косо посматривая на внезапного гостя.       — Арс? — решил ещё раз попробовать достучаться до него Сабуров, искренне испугавшись такого неожиданного рывка, — Ты так сильно расстроился?       Попов схватил малыша лёгким движением руки и, игнорируя пугливый писк, сорвал ошейник, отбрасывая его в сторону. Долго смотрел в больные, слезливые глазки цвета весенней зелени и не мог понять, чем заслужили они такого внимания. Чем он был хуже? Чем уступал?       Нурлан мог только удивлённо наблюдать за тем, как обычно спокойный и сдержанный коллега с заботой и нежностью сунул под куртку больного уличного котёнка и, убедившись, что тому было тепло и уютно, двинулся в сторону выхода из подворотни. И почти ушёл, но остановился и обернулся в сторону наблюдателя, уже без тени злости и обиды произнося:       — Ты не знаешь, есть тут поблизости ветклиника?