Лепестками убитой весны

      Низкие своды лабиринта пещер оставляют мало воздуха, чтобы дышать, и много темноты, чтобы нервничать.       Нерин морщится и, чтобы хоть как-то справиться с трясущимися руками, прижимает к обмороженной ноге примочку с чертополоховым отваром. Это не поможет справиться нервной дрожью или засевшей под рёбрами пустотой, густо замешанной на чувстве вины, но должно хотя бы ослабить засевший в костях холод.       Это всё из-за неё.       Это её обещание, данное разжалованной из ярлов и постаревшей сразу на десятки лет Идгрод Чёрной, привело их в логово Морфальского вампира.       Зачем Телдрину вообще было ввязываться в это? Но он ввязался – и лишь благодаря ему Нерин выжила, когда они собрали на себя несколько десятков рун, которыми промозглая пещера была нашпигована под завязку.       Рунная магия – причудливый раздел школы Разрушения; Нерин до обидного мало знает о ней, но и известное немало озадачивает. Даэдрические письмена, которые используются в рунах, наводят на стойкие мысли о связи со школой Колдовства, с призывом, с извлечением чего-либо – или кого-либо – напрямую из Обливиона. Но и призыв работает иначе: навешивает на добытое магический поводок, который постоянно требуется держать натянутым, чтобы не получить по носу. В то же время руны, начерченные по всем правилам, теряют с магом всякую связь и остаются сами по себе, настроенные на срабатывание в нужный момент.       В нужный момент, да?       Всем известно, что обычно руны срабатывают от прикосновения, поэтому первые, что им встретились, Телдрин попытался активировать издалека, кинув камешек… Безуспешно. Огненной стрелой? Ноль реакции. Пустить атронаха вперёд? Призванный огненный дух беспрепятственно прошествовал по минному полю вперёд на добрую дюжину ярдов и недовольно оглянулся: какие ещё дурацкие приказы будут, уважаемые?       Руны, магическим ковром мерцавшие на полу, молчали, игнорируя все попытки их активировать.       Нерин переглянулась с Телдрином – и они медленно двинулись вперёд.       …Понимание пришло к ним спустя пару поворотов коридора, щедро усыпанного спящими ловушками. Когда очередная попавшаяся под ноги ледяная руна вдруг совершенно привычно мигнула и погасла на последние две секунды перед взрывом, Нерин и Телдрин отшатнулись назад одновременно – и обнаружили, что пройденная часть коридора тоже расцветилась характерным сиянием.       Тираду, которую в тот момент выдал Телдрин, она ни за что бы не повторила.       Эту же речь он дополнял короткими эмоциональными комментариями через несколько минут, когда исцелял многочисленные ожоги и обморожения – сперва свои, чтобы в первую очередь вернуть твёрдость пострадавшим рукам. Проклятый всеми даэдра хозяин подземелья не поскупился на мощь ловушек. Пронёсшийся по узким коридорам огненно-ледяной вихрь едва не отправил непрошеных гостей к праотцам, так что лечение забрало у Телдрина все запасы магии до последней капли.       Без его огненных стрел и огненного же атронаха победа над вампиром оказалась исключительно непростой задачей. Когда они наконец справились, сил едва оставалось на то, чтобы найти в разветвлённой пещере закуток посуше да почище – и почти тут же свалиться спать.       Нерин без вопросов взяла на себя первое дежурство: это была её вина в том, что Телдрин настолько вымотался. И он впрямь отрубился почти сразу, даже не дождавшись приготовления еды, поэтому оставшаяся на страже Нерин старалась поменьше шуметь.       Не разбудить, не помешать.       Не потревожить.       Мысли скачут искрами над костром, вырываясь на доли секунды, вспыхивая и исчезая, сплетая тихий танец, так не похожий на ту жестокую бурю, что бушевала здесь совсем недавно.       Окажись Нерин здесь одна – как и планировала, когда давала обещание бывшей Морфальской правительнице – она бы это точно не пережила. Оглушённая взрывами, покрытая страшными ожогами и наполовину закованная в лёд, дождалась бы клыкастого хозяина этой пещеры… Думать об этом должно быть страшно, но змеёй свернувшаяся под рёбрами пустота знакомым женским голосом шепчет: и что с того? Кому ты нужна? Найди хоть одного, кто тебя ещё не предал, не бросил – и кого ты ещё не убила сама.       Хоть одного.       Нерин смотрит на спину отвернувшегося во сне Телдрина и почти физически чувствует сдавившую горло горечь.       Зачем он здесь? Какой ему с этого прок? Что творится в его голове?       Когда она пыталась говорить с ним, он раздражался и умолкал – и Нерин решила не задавать вопросов. Когда она робко пыталась поделиться своими чувствами, он смеялся – и Нерин решила довольствоваться тем, что есть. Когда она стояла на своём, он оставил её – и Нерин решила справляться сама. Когда она поверила, что больше его не увидит, он внезапно вернулся – и Нерин…       Она не знает, что делать.       Понятия не имеет.       Ни малейшего.       Телдрин похож на лабиринт с ловушками, с такими же непонятно настроенными рунами. Когда и как они сработают? Попробуй угадай, к чему приведёт следующий неосторожный шаг, следующее слово, следующий вздох. В какой момент ты получишь огненную вспышку в лицо, где тебя ждёт пробирающийся под кожу яд, когда тебя приморозит к полу немилосердным льдом…       Ей – впервые за полгода не-жизни – страшно, до тошноты страшно ошибиться: случайно оттолкнуть или напрасно поверить. Она смотрит на спину спящего Телдрина и чувствует, что не может справиться с нервной дрожью.       Он похож на лабиринт с ловушками, и Нерин уже давно утратила надежду разжиться картой. Насколько проще было бы вернуться по своим следам? Коридор, поворот, зал, коридор – и выход. Попрощаться решительно, оборвать все связи, выдрать из сердца всё то живое, что чудом смогло дожить до нынешнего дня…       Нерин стоит посреди лабиринта и выбирает, куда сделать следующий шаг.