***
Уже совсем рассвело, и улицы снова наполнились людским шумом-гамом. Мне стало спокойнее. У дома покойного главы уже сновала бригада мортусов-убиральщиков тел, а хозяйка набросилась на нас, и, в частности – на меня, с обвинениями в неисполнении обещания. Я попыталась успокоить Берту, объяснив неприбытие стражи, пока Куэшентус останавливал мортусов, мешавших ритуалу. Наконец, можно было приступать. Мастер чертил на полах, стенах, и чуть ли не потолке магические фигуры, обозначая потоки и узлы энергии, что-то бормоча под нос, и время от времени дававший указания, где, что, и как ставить. После столь основательных приготовлений, Куэшентус уселся в центре созданной им сети магических потоков, расположенном в спальне, как заправский паук, обвешанный всевозможными артефактами, и стал сплетать чудовищно сложное плетение. Потекла-заструилась энергия. Комната загудела от концентрированных струй Силы. Стало даже душно. Хоть обычные люди вряд ли могли это почувствовать. После минут напряжённого вслушивания в вибрации Силы, всматривания в пространство, в поисках возмущений магического характера, мастер раздосадовано вздохнул, констатировав неуспех. После чего потребовал моей помощи, показав лист, исчерченный сложной вязью символов, и объяснив, что именно нужно сделать и для чего. И я уселась напротив него, закрыв глаза и став представлять буквы древнего алфавита, связывать их между собой, как было показано на листке. Куэшентус взял меня за руки, его, чужая для меня энергия, слегка обжигала, но совместное управление потоками таки дало результат – слабая ниточка, более похожая на тоненькую струйку запаха, по которому идёт пёс, выслеживающий добычу, тянулась на юг, за пределы города. Мастер потребовал ещё больше сконцентрироваться, хотя, вроде бы дальше некуда, но я всё-таки смогла ощутить странное здание, в пригороде, крупном, окружённом какими-то водоёмами. От него и водоёмов исходили эманации боли, отчаяния, агонии. - Это… Это там? Так близко к городу… - прошептала я, но вместо ответа мастера, услышала Рольфа: - Что – «там»? О чём ты? – я открыла глаза и повернула голову к начальству. Рольф стоял на пороге, а за ним – Макс и… Гера! Что!? - Похоже, что больше ничего из ритуала узнать те удастся – произнёс Куэшентус, поднимаясь на ноги. - Какого хрена вы его сюда притащили? – рявкнула я, совсем забыв о субординации. - А почему бы и нет? – развело руками начальство – После тщательного допроса выяснилось, что он ни при чём – следы тщательного допроса были налицо. Точнее – на лице Геры, в виде начинающих темнеть кровоподтёков. - Но это же не повод тащить его за собой! - Ресса! Не надо указывать мне, что делать – рыкнул Рольф – Так вы выяснили что-нибудь? - Кое-что. След ведёт в пригород. Возможно, именно там и сидит кукловод, принося кого-то в жертву. - Жертвоприношения?! В окрестностях Литтенборка?! Как мы могли упустить это? – начальник бухнул пудовым кулаком об косяк – Где именно, можешь сказать? Я, как можно подробнее, описала здание, и примерное его местонахождение, и Гера издал странный возглас: - Это точно? Тогда это могло бы объяснить, куда деваются туши скота из ледника, и почему именно в там чаще пропадают люди – и, внезапно став центром напряжённого внимания, Гера поспешил объясниться – Если описание верное, то это, скорее всего скотобойня Тилля Эрфманна. Я вот уже неделю пытаюсь выяснить, что происходит, по заказу Эрфманна, но пока всё было без толку. - Пропадают люди? А почему я об этом не слышала? – как вообще об этом могут не говорить? - Люди пропадают постоянно – зверьё, бандиты, несчастные случаи и прочее, но вот чтобы люди пропадали чаще в каком-то определённом месте… - задумался Рольф – В общем, собирайтесь, Куэшентус и Ресса – пойдём выяснять, что и как, к этому мяснику. Никто не был против, и мы быстро собрали инструменты, разрешили мортусам приступить к своим обязанностям, и отправились к скотобойне всей небольшой армией: я, Куэшентус, Рольф, Макс, Гера со своими двумя подручными, и ещё пятеро членов Гильдии.***
Отряд из дюжины бойцов пересёк город, вышел за стены и шагал среди дач, поместий, особо грязных производств, вроде кожевенных, ферм, и целых деревушек, жмущихся поближе к спасительным стенам города. По дороге, совершенно убитой бесчисленными копытами, наш отряд подошёл к зданию, стоящем чуть ли не у кромки леса. Здание было огорожено забором в два человеческих роста, поэтому пришлось пройти вдоль этого сооружения до ворот. Гера постучался в ворота. Маленькое окошко приоткрылось, привратник собрался было поприветствовать наёмника, как увидел за ним целый отряд: - Господин, а почему вы пришли не один? - Потому, что это не просто покража туш – дело государственной важности. Эрфманн у себя? - Государственной… Да. Хозяин на месте. - Ну, так открывай! У нас нет времени лясы точить. - Да-да! Сейчас – заскрипели засовы, замки, заскрежетали петли открывающихся ворот. За воротами оказались два здания: небольшое, у самой стены, и огромная, будто приплюснутая, ферма. Между ними, в некотором отдалении располагались загоны, от которых несло так, что забивало дыхание (как они тут работают?!), доносилось приглушённое мычание. Гера повёл нас в небольшое, скорее всего – административное здание, но привратник, принявшийся обратно закрывать ворота, окликнул нас и показал на небольшую дверь на самом углу «фермы»: - Господин! Хозяин Эрфманн в малой разделочной, со своей племянницей. С племянницей? Чем он там с ней занимается? Подумала я, пока мы шли по жуткому месиву камней, грязи и навоза. Не успел Гера постучать, как изнутри раздался истошный девичий визг, и грохот чего-то упавшего. За этим последовала грязная ругань, хрипловатым мужским голосом. Макс вцепился мне в предплечье, и сверкнул глазами – не лезь не в своё дело. На громкий, настойчивый стук, вскоре вышел пожилой мужчина, по его одутловатому лицу можно было сделать вывод, что он видел виды, и явно пресытился всеми излишествами и развлечениями, в том числе и совсем уж запретными. Он был фактически в одном фартуке, почти полностью заляпанным каплями и потёками свежей и уже свернувшейся крови. В правой руке он держал топор. Сапоги чавкали, извазюканные в кровище, и чем-то, совсем уж омерзительном, буро-серо-желтом. Я напряглась. - Вы кто такие? – поинтересовался мясник, и тут же вычленил взглядом Геру – Ах, да! Боец! Удалось что-то выяснить? - Да. След наживов ведёт к вам, господин Эрфманн – «обрадовал» мясника Гера. Тилль побелел. - Н-наживы…? К-х-кха… Это точно? Семёрка видит, что я ничего не знаю об этом… - Эрфманн едва выдавливал слова из глотки, ошеломлённый тем, что смертельные враги Империи имеют какое-то отношение к его скотобойне. - Вы уверены? – произнёс Куэшентус, буравя мясника глазами. - Да, господин маг – проскрипел Тилль, в этот момент, ставший похожим на старого, жирного кролика, сидящего перед голодным удавом. - Как там ваши камни, господин Эрфманн? – продолжил мастер вкрадчивым голосом, отчего мясник покрылся бусинками пота. Наш отряд непонимающе уставился на Куэшентуса. - Вы же знаете – у меня всё законно. По императорской лицензии. И очищение прошло только три месяца назад – пробормотал Тилль, попытавшись утереться трясущейся рукой. - Какие ещё камни, мастер? – проговорила я, всматриваясь в неприятного хозяина кровавого дела. - По пути расскажу, хоть это и секрет императорского уровня. Потому, что нам, возможно, придётся сходить к ним. Господин Эрфманн, у вас найдётся свободное местечко, со стороной не меньше трёх десятков футов? - Да. Конечно. Вот это подойдёт? – Тилль отступил назад, пропуская внутрь. Это оказалась прихожая, выходящая в душевые. Цивилизация… - Никуда не уходите. Ресса, приступаем – и мастер снова принялся чертить магическую паутину. Я, было, уже приступила, как вспомнила о женском крике: - Кстати, господин Эрфманн. А кто кричал у вас? Чем вы тут занимаетесь, кроме забоя и разделки скота? - О чём это вы? – вздрогнул Тилль – Кричала моя племянница. Говорил же я, что Клара совсем не годится для такой работы, но разве Рихард меня послушал? - Макс? Посмотри, можно ли помочь этой Кларе – я мрачно глянула на Гелерта, и тот только вздохнул, убедился, что мастер не против, и забрал двух бойцов и мясника. В провожатые. Пока я была занята, Макс уже вернулся, ведя бледную девушку, в женской версии одеяния Эрфманна – менее открытой. - Ложная тревога, Ресса – сообщил он, придерживая Клару за плечи – Девушка действительно оказалась слишком нежной для этой работы. Тилль что-то забормотал, но я уже не слушала его оправдания и объяснения сложных отношений в фамилии Эрфманнов – подготовка к ритуалу шла полным ходом. Когда энергия заструилась по каналам, начертанным мастером по всей душевой, а я взялась за руки Куэшентуса, я чуть не лишилась сознания от густой, чуть ли не осязаемой массы эманаций агонии бесчисленных существ, будто провалилась в дыру сортира. Но это дерьмо не было неподвижным – оно текло по кругу, постепенно стекая куда-то вниз. Не задохнуться мне помогало только одобрение Мастера, обжигавшего своей Силой, и крепко сжимавшего мои пальцы. Голова ныла, грозя взорваться, когда я заметила алую ниточку, уходящую вниз, в подпол. Контакт разорвался, и я зашипела от боли, охватившей всё тело, напрягшееся во время ритуала до предела. Макс помог мне встать на ноги. Куэшентус окинул взглядом весь отряд и мясника с племянницей, и обратился к Эрфманну: - Как я и предполагал, придётся наведаться к вашим камням. Пойдёмте, покажете, где у вас вход в подвальные помещения. Ресса – собери тут всё. Пока я собирала амулеты с кристаллами, все вышли наружу. Я поспешила, и едва успела к тому моменту, как привратник проводил девушку к административному зданию, а наш отряд с Эрфманном, завернул за угол. Я бросилась за ними. За углом оказалась небольшая пристройка. Дверь была открыта, и Тилль упорно отказывался входить туда: - Я не могу туда идти! Туда входят только имперские малефики! Я только построил это место, и оборудовал. Я не обслуживаю это! - Построить и оборудовать место для производства камней боли дилетант не может – протянул Куэшентус. - Зачем вы это говорите? Вы не можете не знать, что я прежде был вашим коллегой… - начал мясник, и даже стоически перенёс полный несогласия и презрения взгляд имперского мага – Пока не перегорел. - Это вы-то – маг? – я попыталась представить Эрфманна на месте Куэшентуса, и у меня не получилось, от слова «совсем». - В это трудно поверить, но это так. Я занимался весьма прибыльным делом – создавал камни экстаза. За них хорошо платят дворяне, богатые купцы, да и все, кто может это себе позволить. И, в отличие от создания камней боли, камни экстаза не получить просто так – нужно активно делать приятно «источникам». Лучше - и себе, в том числе. Привыкание наступает быстрее, чем от боли, и поэтому приходится придумывать всё новые и новые способы. Если малефики, пытая жертв для создания самых сильных камней боли, теряют человеческий облик, (иногда и буквально), то такие, как я, просто выгорают. Нас даже в Орден гедонистов Седьмого Дня не берут - бороться нам не с чем, так как страстей уже не осталось – грустно улыбнулся Тилль. - Демоны! Чумоносец! – отшатнулся от мясника ближайший к нему боец. - Успокойся – безопасность в нашем деле – превыше всего – ответил ему Эрфманн. - Зачем они нужны? – задалась я вопросом вслух. - Камни экстаза? Людям нравится удовольствие, и это нормально – снова улыбнулся он – От создания атмосферы на балу и особенного обезболивания, до замены полового партнёра (дворянам это качество очень нравится). Иногда, правда, их используют даже для убийства – скончался от смертельного оргазма, ха-ха… - Я про камни боли, вообще-то. - А… Про них… - Тилль разом помрачнел – Я уже упоминал, что для магии Смерти, в том числе и для некромантии, требуются эманации боли, агонии, ужаса от осознания происходящего, ощущения утекающей жизни. Маг, осуществляющий ритуальные пытки, подвергается целому комплексу изменений. Даже если ему нравится мучать живое, то Семёрка воздаёт ему за его дела – он начинает умирать заживо, если можно так сказать. А так как плетения таких школ очень полезны, например, для осад, то был найден способ получить эти эманации без ритуальных пыток и, соответственно, без божественной кары. Хоть сила плетений будет меньше, но лучше надёжно и безопасно, чем превратиться в живое умертвие. - То есть – скотобойня? А разве убойщиков не настигает та же кара за убийства? - Они же не собирают эманации, не сплетают потоки Силы, мешая их с эманациями. Им чаще нужно ходить в храм. Некоторые защищаются амулетами. - А как так получилось, что маг стал мясником? - Я выгорел, девочка – развёл руками Эрфманн – Камни перестали получаться, и я начал впадать в отчаяние, когда мне сделали предложение – от кафедры Малефикарум, Имперской Академии Магии. Хоть что-то. Хоть какое-то дело. Грязное, но всё-таки. - Хватит уже трепаться – пробурчал Куэшентус, и всучил мне две флакончика – Без драки вряд ли обойдётся, поэтому, вот тебе стимуляторы. Принимай не больше одного флакона за раз. Очень вредный эликсир, но он на время освободит больше сил, чем у тебя есть. - За счёт моей души, что ли?! – мне стало нехорошо. - Лучше - часть души, чем вся жизнь. - А, может, я здесь останусь, а? От меня и так мало толку… - вот блять… Не хочу… - Ресса! Возьми себя в руки! Ты маг и воин – ты и так постоянно рискуешь жизнью, что такое малая толика души, по сравнению со смертью от меча? Ты нам нужна, Ресса – я один всех не прикрою. - Не… - я не могла справиться со страхом. Потерять часть души – укоротить жизнь. - Хватит трястись! – меня ударило током так, что я почувствовала, как наэлектризовались волосы, будто превратившись в лучи светила – Ты роняешь авторитет магов! Неужели тебя нужно уговаривать, как дитё малое?! Стиснув зубы, я смогла укротить свой страх – есть же маги Жизни! Должны же они знать, как исправить последствия употребления этих лядских энергетиков? - Ну, что – взяла себя в руки? – мастер пристально вгляделся в мои глаза – Хорошо. Так. Раз господин Эрфманн не желает входить внутрь, то… Свяжите его! Потащим его силой. Мясника тут же связали, и заткнули рот кляпом. После чего Куэшентус повёл отряд вовнутрь пристройки. В небольшой, абсолютно пустой комнатушке в полу был люк. Два бойца совместными усилиями откинули люк, и заглянули в открывшееся пространство. Да это не подвал, а какая-то канализация! Спустившись по одному, и сбросив Эрфманна, мы оказались в туннеле, действительно похожем на канализацию – склизкий кирпич, полукруглый свод, канавка сбоку, по которой течёт мерзкая жижа. Мастер щёлкнул пальцами, и с них сорвалась крошечная шаровая молния, освещающая пространство в пределах десятка футов. - Мастер… А нас не засекут? – кивнула я на молнию. - Если наживы здесь, то битва не заставит себя долго ждать – если Эрфманн не врёт, то выход здесь только один. И мы через него только что прошли.***
Осторожно ступая, мы выдвинулись. Позади раздался всплеск, ругань оступившегося бойца, удивлённый возглас и вопль ужаса. Я обернулась как раз, чтобы успеть увидеть, как другой боец разрубает, с влажным хлюпом, какой-то чёрный шланг, одним концом прицепившийся к ноге упавшего, а другой конец уходил в жижу канавы. Обрубок стал фонтанировать тёмной кровью. - Семеро!!! – заорал боец, пытавшийся оторвать от ноги кровавый обрубок – Дайте соли! У кого, может, соль завалялась? – и я вдруг увидела! Это – блядски огромная пиявка!!! Едва я это осознала, как боец, разрубивший мерзкую тварь, дёрнулся, и ухватился слабеющими руками за ещё одну пиявку, выметнувшуюся из жижи, и вцепившуюся ему в горло. - Сосняк!!! – взвизгнул кто-то, и попытался дать дёру, но остановился, ибо вся поверхность жижи зашевелилась. Только Куэшентус предотвратил массированную атаку кровососов, пустив ураганный ветер, и влепив пару молний в жижу. - Ресса! Пора! – крикнул мастер, и я проглотила содержимое флакончика, приложив немалые усилия, чтобы оставить выпитое в желудке, а желудок - внутри. «Электрические муравьи» пробежали стадом по всему телу, и я пустила волну огня в канаву, кипятя жижу. От поднявшегося смрада чуть кожа не слезла, и глаза не вытекли – если б не Куэшентус со своей магией Воздуха. - Теперь они точно знают, что мы здесь! Поспешим! – провозгласил мастер, пока двум пострадавшим от пиявок оказывали первую помощь. В туннеле, по которому мы двигались, начали попадаться маленькие ответвления, отверстия труб, по которым постоянно текла смердящая гадость. Я время от времени кипятила жижу канавы. Надо было допросить Эрфманна о пиявках, но времени на это не было – нужно было продвигаться вперёд, пока враг не приготовился получше, или не сбежал, несмотря на уверения, что иных выходов отсюда, кроме того, что у нас за спиной – нет. Впереди, выступив из подземного мрака, какая-то сгорбленная фигура с чем-то возилась. Дохлый сосняк? Серая, грязная, облезшая шерсть… Фигура обернулась, сверкнув алыми злобными глазами, влажный нос дёргался, в поисках запахов – крыса, ростом с человека… Злобный писк, и крыса сбежала, оставив недогрызенную пиявку. Писк раздался со всех сторон… Огромные крысы полезли отовсюду, и бойцам нашлась работа. После быстротечной схватки, крысы сбежали, оставив десяток безжизненных тел сородичей. Куэшентус выдал трём поцарапанным бойцам противоинфекционное средство: жидкое – внутрь, и мазь – нанести на раны. Пока отряд приходил в себя после боя, как на тела крыс набежали насекомые, и вскоре со сводов на трупы начали падать многоножки размером с руку. Тилль с ужасом замычал, дёргаясь. Я, после обработки сводов огнём, подошла и вынула кляп, он, облизнув пересохшие губы, просипел: - Я же просил… Не так я представлял свою смерть… - Откуда здесь взялись эти твари? – недобро поинтересовалась я. - Три месяца назад их тут не было, иначе малефики дали бы знать. - Значит, это работа наживов? - Не знаю я!***
Мы поспешили покинуть место ужасного пиршества, и вскоре вышли к двум коротким ответвлениям, за которыми находились небольшие округлые комнатки, стены, пол и потолки которых, были испещрены символами и магическими каналами. В центре каждой находилось возвышение с чашей. В чашах лежало по одному куску смолы (выглядело это именно смолой). Эти куски смолы жадно впитывали муть, что вилась вокруг них по спирали. К ним даже подходить не хотелось. - Это и есть камни боли – сообщил Эрфманн – надеюсь, вам не захочется подойти к ним, и тем более – забрать. Это может стать самой плохой идеей в вашей жизни, которая завершится, как только вы дотронетесь до поверхности камня. Это если вы вообще сможете подойти – добавил он, явно борясь с тошнотой. - А вот и почётный караул… - тихо произнёс Куэшентус, вокруг которого загудел, бешено крутящийся, воздух, загуляли небольшие смерчики. И действительно – на самой границе освещённого пространства стояла троица… волколаков? Или это были оборотни, судя по их меньшим габаритам, и более осмысленным взглядам? Четвёртый выглядывал из проёма следующей залы для камня боли. - Мы пришли? – прошептала я. Бойцы изготовились к бою, хотя в узком туннеле шансов у людей фактически не было. Оборотни взвыли, и их вой синхронизировался настолько, что образовалась ударная волна, едва не свалившая нас с ног. Нас накрыло необъяснимым ужасом, и только яростный, дикий ор берсерка, изданный Рольфом, сбросил наваждение. Но оборотни уже прыгнули, готовые рвать плоть. Рольф встретил первого, и смог отмахнуться от длинных, кинжалоподобных когтей, чем выиграл время, чтоб отряд смог очухаться, прийти в себя. Троица наживов напирала, нанося удары когтями, пытаясь цапнуть пастью, рыча и воя. Два бойца упали, почти что выпотрошенные, и их место заняли Гера с Готшей, встав плечом к плечу с Рольфом и Максом. Четвёртый оборотень разогнался и мощно прыгнул, собираясь ударить сверху, но Куэшентус отбросил его обратно ударом ветра. Я успела ещё и поджечь тварь, отчего она завыла, распространяя вонь жжёной шерсти. Падая, оборотень задел своих, чем отвлёк, что и позволило отбросить двоих, и изрубить третьего. Проскользнув в брешь между мужиками, я пустила волну огня, отпугнувшую пару. Прежде чем четвёртый очухался, его нашпиговали сталью. Двое оставшихся сквозанули туда, откуда появился четвёртый. Мы последовали за ними. В комнатке отсутствовала и чаша, и камень, а на постаменте лежало обнажённое тело мужчины, над ним стояла высокая, худощавая фигура, в чёрном балахоне. Фигура отвлеклась от ритуала, повернувшись к нам. Из-под капюшона показалась волчья морда. Длинные, получеловеческие - полуволчьи пальцы, сложились в какие-то знаки, и из разрисованных стен полезли корни, вырастая прямо на глазах, тянясь к нам, и складываясь в некую плетёную решётку, закрывая тем самым и его, и тело, вместе с успевшими проскочить внутрь оборотнями. Гера с Максом принялись рубить это живое заграждение, но без особого успеха. Пока я не помогла им своим огнём. Корни долго не выдерживали, уступая острым клинкам и жаркому пламени. Когда удалось прорубить достаточную брешь, чтобы можно было проскочить внутрь, туда рванулся Рольф, за которым поспешили Макс и Гера. Когда и я оказалась внутри, мужчины уже с трудом сдерживали яростную контратаку оборотней, а с постамента поднимался волколак… Со своего, немалого, роста я оценила положение – маг наживов отступал к дальней стороне комнаты, сплетая что-то непонятное – потоки Силы устремлялись к переплетению магических символов, разгоравшихся всё ярче зеленоватым светом. Сплетя огнешар, я метнула его над головами оборотней, и попала прямо в грудь волколака, заставив его пошатнуться и взвыть от боли. Наживы стали отступать, утратив первоначальный запал. И чем больше они отступали, тем больше бойцов вступало в бой, получая достаточно места для драки. Волколак таки очухался, и набросился, горя лютой яростью. Ещё трое бойцов упали, разодранные в клочья. Заорал Куэшентус, приказывая расступиться, и едва Рольф, Макс, Гера и Готша расступились, как на троих наживов налетел смерч, которым стал мастер, объединившись с элементалем воздуха. Оба оборотня были изломаны в вихре адски вращающегося воздуха, и разможжены о стены, Волколак же, незамедлительно поднялся. Раны его зарастали прямо на глазах. - Держите пастыря! Не дайте ему уйти!!! – завыл-засвистел столб воздуха, и только сейчас я обратила внимание на мага наживов. Колдун открыл туннель в стене, и метнулся туда. А мясник говорил, что выхода отсюда нет! Обогнув волколака, который не успел броситься на меня потому, что последняя четвёрка бойцов накинулась на него, заходя со всех сторон, я ворвалась в туннель, успев краем сознания ощутить, что связь Куэшентуса с элементалем прервалась. Я неслась по тёмному ходу, образованному переплетёнными корнями, выхватив клинок, и удерживая пламя в левой ладони. В груди начала понемногу растекаться жгучая боль. Догоню? Или попадусь в ловушку? Туннель резко закончился, выбросив меня в самую чащу леса. Где это я? Поднявшись и оглядевшись, поняла, что этот магический туннель был гораздо длиннее, чем казалось, и вывел меня куда-то очень уж далеко. Туннель выходил из-под вывороченной ели. Впереди послышался треск сучьев и шорох листьев под ногами убегающего пастыря. Может, вернуться? Тогда колдун уйдёт! Пока он недалеко, нужно попытаться!***
Деревья, кусты мелькали, ветви лезли в глаза. Корень бросился под ноги и я, запнувшись, упала на многолетний слой листьев, перемешанных с опавшей хвоей. Встав, и переведя дыхание, я осознала, что не слышу беглеца, не представляю где я, и откуда прибежала… Оставаться на месте было не лучшим вариантом, и, выбрав случайное направление, пошла туда. Сухих, мёртвых деревьев становилось всё больше. Я не туда иду! Снова обернувшись по сторонам, в попытках прикинуть, куда идти, я влепилась лицом в паутину. Пока я была занята очисткой лица, налетел рой мошек, принявшихся жрать заживо. Пришлось яростно отмахиваться от крылатой мелочи, а затем постараться и, сконцентрировавшись, выжечь кровососущих насекомых пламенем, что отозвалось вспышкой острой боли в груди. Твари осыпались пеплом, и я немного передохнула, и проморгалась, преодолевая мельтешение пятен в глазах. Нужно было идти назад. Наверно. Я побрела в обратную сторону. Живые деревья вернулись. Осталось только найти ту упавшую ель. Легко сказать – найти. Обходя густой куст орешника, я чуть не врезалась в задницу кабана, который был мне по пояс в холке. Бля-а… Убегать нельзя – догонит… Медленно пятиться назад… Осторожно и тихо… Под каблуком хрустнула ветка, и мои внутренности обратились в лёд. Кабан мгновенно развернулся, не сходя с места. Мелкие глазёнки налились кровью. Огромные грязные клыки, злобное рохканье… Меч против него бесполезен, теперь даже за деревом не спрятаться… Я, стиснув зубы представила символы древнего языка, и соединила их… Как раз вовремя, чтобы кабан разогнавшись, влетел в облако, засыпавшее листву, изодранную раздвоенными копытами, большими хлопьями, тающими прямо в падении. Не успев отбежать, я оказалась повалена мёрзлой тушей. Отчаянным усилием сдвинув тело зверя, я выползла из под твари, и поднялась на ноги. Холодно… Чуть не отморозила себе пальцы, дотрагиваясь до туши. Растерев руки, я заметила неподалёку полосатых поросят, настороженно смотрящих на меня. За ними, в кустах тоже рохкала ещё одна тварь. Я медленно попятилась. И, достаточно удалившись от диких свиней, я поспешила, свернув под прямым углом.***
Под сапогами захлюпало… Болото? Куда же идти?! Я опять изменила курс, чтобы выйти на сухую местность, и почти сразу же почти упёрлась в гнилой остов давно погибшего дуба. Уже начав обходить его, я опять споткнулась о выступающие корни, но на этот раз сумела удержать равновесие. Но корни обвились вокруг моих лодыжек!!! Что за хуйня!? Махнув мечом, я отсекла тянущиеся ко мне корни, попятилась назад, и освободилась от обрубленной древесины. Остов вдруг зашевелился! Посередине ствола открылась, смердящая разложением, дыра, а корни снова потянулись ко мне… Это ещё что за хрень?! Я снова попятилась, а взбесившееся дерево приподнялось на корнях, и поползло ко мне, щёлкая дуплом. Я развернулась и… Уткнулась прямо в капюшон. Из которого дохнуло псиной, и сверкнули жёлтые глаза. - Тебе некуда бежать, Ресса – произнёс пастырь голосом, будто бы готовым вот-вот обратиться в рык и лай – У тебя есть любопытные способности. - Ты кто такой? – прошептала я, лихорадочно пытаясь найти варианты спасения. - Волчий пастырь. Один из правителей наживов. Зачем ты служишь поклонникам элементальных Сил? Они ведь пытаются разрушить мир, разобрать его на части, как жаждут их бесформенные хозяева. Они даже отказались от вечного круговорота жизни, ради жажды саморазрушения. Ты ведь переродилась заново. Разве не для того, чтобы присоединиться к служителям Жизни? - Э… С чего ты взял, что я переродилась? - Не лги мне – я чувствую, что ты жила раньше, хоть и не здесь. Не в этом мире. Твоя чуждость этому миру, имеет неприятный, резкий аромат, неестественный для природы. Но, несмотря на твоё перерождение, ты нарушаешь равновесие основополагающих начал – мужского и женского. Присоединяйся, и ты поможешь вернуть мир в его изначальное состояние – Вечный Лес, в котором рождаются, живут, и умирают для того, чтобы родиться вновь. - А если я откажусь? – какое плетение выбрать…? - Ты умрёшь. И твои близкие – тоже – едва он это произнёс, как я с силой двинула мечом, который всё ещё крепко сжимала, но мохнатая кисть перехватила клинок стальной хваткой. Я ударила Блицем, но электричество стекло с него, как вода, и даже меня не встряхнуло… Глаза твари полыхнули ярким огнём, а из пасти потянулся зеленоватый дымок. Я инстинктивно двинула лбом, и попала ему в нос, пастырь взвыл, и ослабил хватку. Не медля, я воспользовалась шансом и, толкнув, сбила его с ног, бросившись бежать сломя голову.***
Под ногами опять захлюпало, и впереди показалась подозрительно ровная полянка, заросшая травой. Топь… Позади уже приближалось бешеное дерево и озлобленный пастырь… Я метнулась вбок, и позади нажив злобно завыл. Лес вокруг разом ожил: стволы зашевелились, посыпались насекомые, под ногами зазмеились гады ползучие, повсюду открылись мириады жёлтых, алых, белых, зелёных глаз. Меня охватила паника, и я принялась махать клинком, отбиваясь от тварей, постепенно я даже смогла сплести волну огня, и смести большую часть омерзительной мелочи. - Зря ты это – прорычал над ухом голос пастыря. Я отмахнулась, и клинок рассёк пустоту – Теперь ты умрёшь - Что это? На пути встал извивающийся змеёй корень, и я отсекла его одним ударом, продолжив бежать. Внутри уже полыхал адский огонь, мышцы горели и грозили перестать слушать команды. Впереди вдруг снова выскочила ровная полянка, я тут же провалилась в топь по колено, и услышала собственный истошный визг. Меня схватили за шиворот и потянули назад. Паника была настолько сильная, что я стала отбиваться. Меч сразу же был выбит из кисти, и я начала молотить кулаками, локтями и лягаться, вопя от ужаса. - Тихо. Тихо, Ресса - это я – раздался такой родной и успокаивающий голос Макса, что я развернулась, и крепко его обняв, зарыдала в плечо от облегчения. - Что такое? Это пастырь тебя довёл? – прошептал растерянный Макс, увидев такое проявление чувств. - Да… Мразь такая… К-как ты меня нашёл? Я же долго шла наугад – проговорила я, глотая слёзы, отстраняясь от сэнсея, и пытаясь справиться с этим проявлением слабости, недостойной воительницы. - Покончив с оборотнями и волколаком, порубав остатки живых корней, мы поспешили в туннель. К счастью, я услышал, как ты ломишься сквозь лес, как лось во время гона. Едва успел. Ну ты и напугала меня… Позади Макса показался Куэшентус: - Ты жива! Слава Семерым! Было безумием в одиночку бросаться в погоню на территории, где наживы – хозяева. К сожалению, Пастырь ушёл. Придётся возвращаться ни с чем. Когда мы вернулись через туннель, мастер обрушил его, полностью завалив. Тилль умудрился выжить, и ждал нас на выходе из комнатки камня боли. - Как они сумели обосноваться у тебя в подвале настолько, что даже создали Лесной Путь?! – Куэшентус встряхнул мясника, и тот испуганно забормотал, оправдываясь тем, что не мог ничего знать – эманации агонии скрывают почти всё, если не знать, что и где искать. Мне вдруг стало душно. Макс заметил, подставил плечо, и помог выбраться из подземелья.***
Воздух на закате поразительно сладок и вкусен. Вот только… Что это за дымы на горизонте… Как раз там, где Литтенборк… Литтенборк?! Так вот почему всё так просто получилось! Они разделили самых сильных и влиятельных людей города, и нас пытались убить, а если не получится – связать боем, пока они жгут Литтенборк!!! Лиска!!! Во рту появился металлический привкус. Я поднесла ладонь ко рту, и взглянула на пальцы – кровь… Мир приобрёл очень резкие очертания, накренился, порог больно ударил в щёку и всё погасло…