***
С низкого, серого неба падали крупные хлопья снега. Улица превратилась в серое, жидкое месиво, хлюпающее под ногами. На площади продолжали обустраиваться беженцы. Тщательно следя за карманами, я прошла к ратуше. К главному зданию выстроилась целая очередь, враждебно заворчавшая при нашем, с Франсу, приближении. - Куда лезете? – крупный мужик, с бородой лопатой, опустил лоб, будто бык, готовящийся бодать – В очередь! - У меня срочное дело, расступись – ответила я и направилась к двери. - У всех срочное – или вставай в очередь, или пусть твой мужчина займёт очередь. У него больше шансов – мужик выставил пудовый кулак, видимо, надеясь испугать «слабых женщин». Шелест клинка, покинувшего ножны, и мужик осторожно, чтобы не порезаться, сглотнул. - Ты, кажется, не понял – произнесла я, щекоча ему шею лезвием – Это дело безопасности города. - Что за херня? – заорали из очереди – Кто доверил бабе оружие? Она же и сама порежется, и люди могут пострадать! Клаус! Чего стоишь – отбери железку у стервы, потерявшей страх перед мужчиной! - Да заткнись ты – просипел Клаус, боясь сделать лишнее движение. - Так ты пропустишь даму вперёд, Клаус? – вопросила я, добавив в голос немного угрозы. - Эх-х-хр, проходи, конечно же… - мужик подался назад, пропуская. Чем я и воспользовалась. Внутри четвёрка клерков обслуживала старост, успевших попасть под защиту крыши. Я отпихнула стоявшего передо мной, и старосты недовольно загомонили. Клерки уже было собрались восстановить порядок, выдворив меня, но вдруг узнали Рессу из Ольшан. Меня, то есть. - Госпожа Ресса? Вам что-то нужно? - Нового Главу выбрали? – поинтересовалась я, возвращая клинок в ножны. - Какие выборы? Война! Пока его обязанности исполняет бурмистр Томаш Кожешник. - Хорошо. Веди меня к нему. - Извините за настойчивость, но по какому поводу вы прибыли? У бурмистра очень много дел, и… - Мне нужно знать, где сейчас находятся наши войска – как член Гильдии Бойцов я обязана прибыть к своему начальству. - Но мы не военные! Даже Глава не имеет отношения к военным делам. - Это как? Даже снабжение нужно как-то организовывать. - Военные дела находятся в ведении воеводы. Воевода Сава Обранич сейчас руководит тем, что осталось от войск города, прикрывая беженцев от наседающих наживов. - Но кто-то же должен руководить обороной в самом городе? - Хм… Сотнику Дитриху Шютцваллу, считай, некем командовать… Но вы можете поспрашивать у него. Он должен быть где-то на стенах. - Отлично! – разочарованно воскликнула я. Но делать нечего. Придётся искать этого Дитриха. Под враждебное шипение старост, я покинула ратушу. Спрашивая, я с жизнемагом, прошла почти через весь Литтенборк, пока не нашла нужную башню, где сотник проверял, как идёт ремонт катапульты. Для меня любая машина, метающая камни по пологой траектории – катапульта. Усталый солдат, с тёмными кругами вокруг глаз, и бляхой сотника, безнадёжно взглянул на меня, на Франсу, и произнёс: - Вряд ли вы обрадуете меня новостью, что прибыли для того, чтобы укрепить оборону города, встав под моё начало. - Не обрадуем. Но мы собираемся присоединиться к войскам на передовой. Вам известно, где можно найти Максимиллиана Гелерта? – я сразу перешла к делу. - Гелерт – Боец. Гильдейцы – вольные охотники, а я даже не имею представления, где находятся остатки войск Литтенборка. И что с Орденом. - Неужели, совсем не знаете? – вот балина… Неужели придётся искать наугад? - Обранич поручил мне наладить оборону, а как я налажу её, имея под всего три неполных десятка солдат? – Дитрих тяжело вздохнул, и устало протёр ладонями лицо – Мне совсем не обязательно знать, что происходит на передовой, поэтому мне не докладывают. Если вам так надо, то отправляйтесь деревню Сосновый Гай. Но, учтите, что от деревни могло уже ничего не остаться, а то и ещё чего хуже. - Спасибо, сотник. Я сделаю всё возможное, чтобы стены Литтенборка не увидели врага – тьфу! Опять пафос повалил. Но надо же было что-то сказать служивому, уже начавшему терять надежду.***
Спустившись со стен, мы покинули Литтенборк, направившись на полночь. Дороги были в колеях от телег, и истоптаны тысячами ног, поэтому шагать можно было без больших усилий. Хоть меня и беспокоило состояние дорог вдали от цивилизации, но я старалась не думать о слишком многих проблемах сразу. По дороге мы встретили полдюжины телег, тяжело груженных, и пару групп беженцев. Порасспросив которых, удалось узнать о почти безнадёжных схватках с жуткими монстрами наживов, о том, что лучше умереть от клыков и когтей оборотней, чем живыми попасть в лапы их колдунов, вытягивающих души из людей… Беженцы спешили под защиту крепких и высоких стен Литтенборка, надеясь отсидеться там, пока не подоспеют имперские войска. Когда совсем стемнело, мы добрели до заставы, представлявшей собой частокол, внутри которого находились палатки и костёр, из которого брали угли для обогрева палаток. Пятеро служивых встретили нас довольно прохладно, но некоторые слышали обо мне, и, после демонстрации парочки плетений, солдаты успокоились и стали дружелюбнее, насколько это возможно в военное время. С наслаждением поужинав горячим супом, мы отправились ночевать в любезно выделенную нам палатку. Расположившись вокруг горшочка с углями, в тесноте, да не в обиде, мы и провели ночь. Чуть ли не в обнимку. Проснулось неизрасходованное желание, но холод, суровые походные условия и нежелание изменять Лиске стали стимулом для подавления несвоевременных страстей. Франсу, явно читая меня, как открытую книгу, попыталась было «сорвать меня с предохранителей» своими касаниями, но я пресекла её поползновения, отбившись от её жаждущих пальчиков, и объяснениями, что устроить зрелище для голодных солдатиков – это не то, что нам нужно. Хотя эта мартовская кошка жарко задышала, услышав про зрелище. Семёрка! С кем я связалась?***
На следующее, солнечное, утро, не выспавшись в спартанских условиях, я позавтракала солдатской кашей, чувствуя некоторую одеревенелость в теле. Наградив солдат, за гостеприимство, воздушными поцелуями, мы продолжили путь.***
Солнце светило ярко, но почти не грело. Да ещё ветер поднялся. Энергично меся грязь, пополам со снегом, мы приближались к цели. Франсу вдруг остановилась, дёрнув меня за плечо, и уставившись куда-то в лес. Я также замерла, прислушиваясь. Раздался волчий вой. Он приближался, становясь громче и протяжнее. Мне стало нехорошо от предчувствия близкой схватки с тварями, и я ухватила, такую успокаивающую, рукоять клинка. Из-за деревьев показались крупные волки. Полдесятка? Зверьё обошло нас, окружив. Полдюжины. Не меньше. Франсу извлекла из-под куртки длинные иглы, и мы встали спиной к спине. Волки без какого-либо предупреждения бросились все разом. Одного охватило пламя моего огненного плетения, второй был выпотрошен молниеносным движением клинка. Позади раздался режущих уши визг, и два волка заскулили. Осталось всего трое, кружащих вокруг. Два волка корчились у ног жизнемага, исходя зелёной пеной. Франсу поменяла иглы на духовую трубку, и ещё один волк упал в корчах, мучительно расставаясь с жизнью. Надо же… Как легко знания Жизни можно обратить к смерти. Ещё один волк увяз в грязи, которая внезапно превратилась в трясину, и взмах меча оборвал его жизнь. Последний зверь, насмерть перепуганный дал дёру изо всех сил. Настолько резво, что попасть в него ни плетением, ни отравленными иглами не получилось. Если это был соглядатай наживов, то теперь враг знал о нас. Ничего не поделать – нужно было продолжать путь. И мы двигали ногами, преодолевая грязь.***
Негреющее солнце уже начало путь к горизонту, как нам повстречалась ещё одна группа беженцев в два десятка человек и три солдата. Хотя эта троица вряд ли даже себя могла защитить. В сгущающихся сумерках люди насторожились, и солдаты даже ощетинились оружием. И их можно понять – две женщины, двигающиеся не от, а к лавине дикарей – уже крайне подозрительны. Солдат, с рогатиной наперевес, вышел вперёд и, выждав немного, поинтересовался: - Вы знаете, что впереди бесчинствуют наживы? - Да, знаем – ответила я, останавливаясь, чтобы не нервировать и так перепуганных людей – Вы можете подсказать, где искать бойцов Гильдии? - Ты – о Гильдии Бойцов? Не знаю – они быстро перемещаются. А тебе зачем? - Слышал обо мне? Я – Ресса из Ольшан, член Гильдии. - Нет, не слышал. Но я бы посоветовал не ходить группами менее десятка солдат. Это мы тут – бежим в Литтенборк. А вот вы… - О Сосновом Гае слыхал что-нибудь? - Твою-ж… - демонулся солдат – нет больше Гая. - Что и следовало ожидать. А где можно найти хоть хоть каких командующих Литтенборка? - В Сухдоле Обранич был. Совсем недавно – пару дней назад. Можете там поискать. Солдат едва объяснил, где искать эту деревушку, как среди беженцев началась паника – кто-то увидел в лесу множество алых глаз. Три солдата тут же встали на пути предполагаемого нападения. Франсу достала духовую трубку, всматриваясь в лес. Они это серьёзно?! Опять?! Из-за деревьев появился оборотень и, встав на задние лапы, жутко взвыл, холодя кровь в жилах. Жизнемаг набрала воздуха в грудь, и оборотень поперхнулся своим воем, принявшись кататься по снегу в агонии. - Бегите! – заорала я беженцам, они заколебались, но солдат, с которым я говорила, подтвердил приказ, и люди начали отступать по дороге, ускоряя шаг. Тем временем, к мучительно расстающемуся с жизнью оборотню прибежал волколак, яростно зарычав. К нему присоединились три оборотня и, увидев своего собрата, исходящего зелёной пеной, будто впали в бешенство, с воем бросившись на нас. Франсу ругнулась, когда вторая отравленная игла не смогла свалить волколака, и четвёрка монстров почти сразу смяли солдатиков. Я обратила ближайшего оборотня в факел, и располовинила его, разрубив в поясе. Продолжая движение, я атаковала волколака, который был похож на сильно набухавшегося. Его размашистые, неточные движения уже давали надежду на победу. И я, пропустив взмах лапы над собой, пробила ему грудину сосулькой и, прорубив плотную шерсть на ноге, вынудила его упасть. Жизнемаг отчаянно отбивалась от двух оборотней ядовитыми иглами, мелькая, как оса-убийца. Оборотни, полностью сосредоточенные на неуловимой магичке, упустили меня из виду, и это вышло одному из них боком: меч пробил ему грудь со спины, попытавшись взвыть от неожиданности и боли, он вдохнул пламя, охватившее его, пополам со смрадом горящей шерсти. В следующее мгновение трофейный клинок, рассёкший печень, перерубил позвоночник. Второй отвлёкся, и игла вошла в его глаз, полностью погрузившись. Оборотень на мгновение замер, и, неожиданно сильные, руки Франсу свернули ему шею. Волколак, издавая низкий рык, поднялся на ноги. - Ещё иглы остались? – спросила я, высматривая уязвимые места чудовища. - Думаешь, его это проймёт? – тяжело дыша ответила жизнемаг – Эгвилле-игла есть, но она не поможет против этих… И игл для трубки – ша-кот наплакал… - Если вонзить ему в глаз – проймёт любого! Будь готова… - и я поспешила сплести «Молот». Волколак пригнулся и начал разгон в нашу сторону… Как его вдруг впечатало в грязь. Франсу подскочила и попыталась использовать иглу, но монстра дико взревел и приподнялся на руках, едва не оттяпав пальцы магичке. Я не стала медлить и взмахнула клинком, но «адамантиевая» кость руки не поддалась. Жизнемаг саданула сверху каблуком по носу чудовища, и, таки вонзила иглу ему в глазницу. Волколак судорожно откинулся назад, взмахнув руками. Плетение «Бур» вскрыло ему грудную клетку, и почти сразу же туда хлынул поток пламени. Монстр опрокинулся на спину, и перестал подавать признаки жизни. - Похоже, больше яда но требуется – произнесла Франсу, прикрывая рот рукавом и вглядываясь в дымящуюся дыру в грудной клетке чудовища. Пока мы дрались, беженцы уже успели исчезнуть из виду. Я, ощущая появившуюся, неприятную, пустоту в груди, пробормотала: - Идём. Если это его не остановило, то замедлило достаточно, чтобы и беженцы, и мы успели унести ноги отсюда. Прямо на ходу мы перекусили крекерами и сушеным мясом, делая очень маленькие глотки холодной воды. - Думаешь, стоит надеяться на куши-ночлег? – пробормотала Франсу, и я даже не стала отвечать на этот риторический вопрос, ограничившись скептическим фырканьем. Силы уже порядком израсходованы, а мы расположения своих не нашли.***
Уже поздним вечером мы наткнулись на пустую заставу. Ворота были закрыты, поэтому мне пришлось перебраться через частокол и впустить Франсу. Внутри были следы борьбы: пятна крови и разорванные палатки. Но ни одного тела. Обойдя заставу снаружи, мы обнаружили следы, как от сапогов, так и от голых стоп, и полузвериных лап. Получается, их зачем-то забрали. Обратить их в волколаков? Вдвоём мы всё равно ничего не добьёмся. Если раньше я могла броситься вдогонку, надеясь на смекалку и случай, то после проклятущего энергетика, я более трезво оценивала ситуацию. Нужно «идти своим курсом», иначе – бестолковая гибель. Скрипнув зубами от бессилия, я заставила себя отбросить прочь мысли о спасении солдатиков. Только по краю сознания скользнула одинокая мысль, что следы уходят куда-то в сторону Сухдола. Уже под полночь впереди наметилось странное зарево, будто полыхало большое кострище. Прислушиваясь, можно было различить странные звуки, состоявшие из криков, камланий, воя человеческого и звериного… Похоже, что и в Сухдол мы опоздали… Пригибаясь, перебежками, под прикрытием деревьев и кустарников, мы приблизились к источнику звуков, и залегли у угла избы, осторожно глядя сквозь плетень. Посреди деревни, на площадке, окружённой чёрными, будто вымершими домами, бушевал костёр почти в два человеческих роста. Шестёрка деревенских стояла в окружении десятка совершенно голых мужчин. Деревенские с ужасом смотрели, как Волчий Пастырь, у костра, готовит ритуал. Человек, раздетый до пояса, лежал спиной на широкой колоде. За руки-ноги его держали два голых. Ещё один голый, чуть в стороне, вжимал в грязь оленя, не давая ему подняться. Олень стонал и плакал от ужаса, его мех свалялся и был изрисован пиктограммами. Пастырь держал кремнёвый нож и, под бормотание, время от времени делал надрезы на грудине пленника. Волшба колдуна отдавалась болью в висках, и жгла нутро. Пастырь поднял руки, и провозгласил: - Все вернутся в Круговорот Жизни! Добром иль лихом. Сопротивление лишь надолго обрушит души врагов Жизни в тела неразумных животных… Бесполезные, упорные в своих заблуждениях будут покараны! – колдун сделал жест, голые подняли пленника, и бросили его на оленя. Пастырь запел-закружился в диком танце. Голые подхватили песню, взвыв, и задвигавшись в такт. Деревенские уже дёрнулись, собираясь бежать, как увидели, как тела оленя и пленника расплылись, и на пару ударов сердца стало сложно отличить, где олень, а где человек. Затем оба вскочили… Олень поднялся на задние ноги, пуча глаза от ужаса, и издав почти человеческий вопль, попытался побежать на задних ногах, тут-же потерял равновесие и упал. В то же время пленник встал на все четыре конечности и, завизжав, именно так попытался дать дёру. - Семеро – прошептала Франсу в ошеломлении – они поменяли их ам… Жертв чудовищного колдовства обездвижили, и колдун привычным движением перерезал им глотки тем же кремневым ножом. - Ну! – продолжил пастырь, поднимая нож, дымящийся от горячей крови – Кто ещё не желает вернуться в Круговорот? Деревенские подались назад, и упёрлись в оборотней в человеческом обличье, зарыдали и закричали от ужаса. - Блять… - беспомощность давила меня. Неужели ничего нельзя сделать? Позади, за нашими спинами что-то ухнуло. Сердце тут же провалилось в пятки… Я обернулась, пересиливая своё одеревеневшее от ужаса тело. С той стороны участка, за плетнём, стоял человек-мотыль. Пяля свои жёлтые буркала в мою сторону… Франсу резко выдохнула, и один глаз мотыля погас, а сама тварь вдруг стала гораздо больше, зашелестела, беспорядочно махая огромными крыльями, и упала, затихнув. Я переглянулась с жизнемагом, и разом бросились к мотылю. Магичка дотронулась до мотыля, провела ладонью по серому телу, и вдруг нервно хихикнула: - Ибу. Это всего лишь сова. Какой ещё человек-мотыль? Не стоило так визжать, как маленькая фий-девочка – она вырвала пару перьев, чтобы я убедилась. Показала длинные ноги ночного хищника, скрытые оперением. - Не помню, чтобы я визжала – пробормотала я, растерянно. Неужели человек-мотыль в обоих мирах был всего лишь большой совой? За избой, на месте ритуала, раздались дикие вопли, и я, вопреки здравому смыслу, вернулась на угол, чтобы глянуть, что произошло. Пастырь, с двумя подручными повалили деревенских на землю, а семеро, втыкая в жертвенную колоду ножи, перекидывались через эту колоду, прямо в прыжке меняясь, обрастая шерстью, и превращаясь в жутких полуволков-полулюдей. Перекинувшиеся смотрели прямо на меня, почему-то не спеша нападать. Ждали, пока все не будут готовы? Нас двоих не хватит – метательных игл у Франсу, совсем ничего, по её словам, да ещё и усталость. А стоят они удачно. Стоит рискнуть? В сознании запылали символы, складываясь в сложную структуру. Они впитали в себя большую часть оставшейся Силы. Я открыла глаза, и тщательно прицелилась (не хватало задеть угол избы и, тем самым, испепелить саму себя), и жаркий, пылающий белым пламенем шар, размером с крупный мяч, метнулся к наживам. Ночь на мгновение превратилась в день, когда кострище взорвалось, рассыпая уголья во все стороны и окатывая обжигающим пламенем окрестное пространство. Поднялась какофония воя, в котором казалось, присутствовали и демоны. В лесу, окружающего деревню, тут же отозвалась какая-то нечисть, ухая, лая, стеная, ревя. Я, ощущая слабость в конечностях, и сосущую пустоту в груди, бросилась бежать. - Ты куда?! – жизнемаг дёрнула меня за руку – В пуще решила сгинуть? На дорогу! Обогнув поселение, мы выбежали на путь, вокруг которого и выросла деревня. Со стороны раздался хруст ломающейся гонты, хлюп грязи, и жуткий хрип – позади нас выросла, постепенно выпрямляясь, человеческая фигура, покрытая тлеющими угольками. Сверкнули алые глаза. Волчий Пастырь! Рыкнув, он кинулся к нам, вооружившись, неведомо откуда взявшимся, посохом. Да что ж ты не отстанешь! Я встала на его пути, собираясь распластать его одним ударом. Но он заблокировал клинок крепкими пальцами. Другая его кисть метнулась, метя мне в лицо. Я отшатнулась, и почти упустила рукоять. На помощь мне пришла Франсу, сцепившись с Пастырем в клинче сцепленных ладоней, стараясь одолеть противника, давя Силой, и прожигая взглядом. Пастырь быстро начал одолевать, и я поспешила зайти к нему со спины. Колдун отвлёкся на меня и получил мощный удар сырой Силой, упав навзничь, и отчаянно взвыв. В лесу тут же захрустело – кто-то ломился сквозь чащу к нам. Ещё мгновение, и на дороге встал лось. Он угрожающе опустил голову, и начал рыть грязь копытом. Хорошо, что рогов у него уже не было. И не такой он уже и высокий, как казалось давным-давно. Сохатый бросился, ревя, и мы едва успели увернуться. Животное развернулось, чуть не растоптав поднимающегося Пастыря, и снова принялось рыхлить копытом грязь. Я уже приготовилась уворачиваться так, чтобы хорошенько его рубануть, но… Колдун внезапно распахнул волколачью пасть, полную огромных и бритвенно острых клыков, и впился лосю в шею. Сохатый закатил глаза и у него подкосились колени. Вот оно! Когда добивать тварь, если не сейчас?! Я уже собралась покончить с колдуном, когда налетела стая бешеных ворон, невесть откуда взявшихся. Блять!!! Да как он их призывает, су-ука!!!!? Глаза береги! Нам пришлось бежать, отмахиваясь от пернатых, отчаянно пытавшихся добраться до наших глаз. Мы давили их, увлёкшихся в стремлении лишить нас зрения, ломали. Жаль, не хватало Силы, чтобы сжечь их… Раздался пронзительный визг, от которого в ушах полыхнуло резкой болью. Вороны частично попадали, трепыхаясь, частично улетели, перепуганно вереща. - Уходим… Второй раз вряд ли получится… - хрипло сообщила Франсу, и мы постарались ускориться ещё. Почти нетронутый слой полужидкого снега на дороге. Две колеи и следы зверья. На дорогу выпрыгнули две рыси, не уступающие человеку длиной тела, и зашипели. За спиной затявкали. Я полуобернулась, и на долю секунды глянула назад – лисицы. Десяток рыжих переносчиков бешенства… Они что – всё это время за нами бежали? Рыси в то же мгновение метнулись к нам. И так молниеносно, я даже я не сумела задеть ту, что выбрала меня целью. Хватило только на то, чтобы так увернуться, чтоб от удара когтями пострадала лишь куртка, располосованная в лоскуты. Вторая рысь упала к ногам Франсу уже мёртвой. С болтом под лопаткой. Из-за деревьев вышел Боец. Он крутил сразу два клинка, разогревая запястья, а позади него виднелся второй, спешно пытавшийся перезарядить арбалет. Оставшаяся рысь зарычала, и атаковала самую близкую и беззащитную цель – Франсу. Но и здесь зверюге не повезло – жизнемаг, будто перетекла из одного положения в другое, и рысь упала с иглой в боку… Обоеручник нашинковал половину лисиц, и остальные, на удивление, разбежались. Обернувшись, воин увидел картину жутких конвульсий умирающей рыси. Слегка ошарашенный быстрым переходом кошачьего из опасного хищника в несчастное, бьющееся в смертной агонии, животное, Боец взмахом клинка прекратил страдания несчастного. Билять. Холод уже начал проникать под располосованную куртку, да и Бойцы любопытно поглядывали туда же. Пока я пыталась как-то компенсировать прорехи в куртке, а Франсу, искала и приводила в порядок иглу, Бойцы подошли ко мне: - Так это ты, Ресса, устроила зарево в Сухдоле? – я, кажется видела его в Гильдии… Но имени его не помню, даже если и знала. - Ты что-то имеешь против? – ответила я. - Нет! Мы, как раз, и шли туда, чтоб выяснить, что там происходит. - Там наживы проводили свои жуткие ритуалы, и я с коллегой Куэшентуса – Франсу, наткнулась на них прямо в разгар. К сожалению, их главарь выжил. Вряд ли вы что-то новое сможете там узнать. Самое главное вы выполнили – нашли нас. Теперь нужно вернуться к Рольфу и Максу. Желательно раньше, чем я окоченею. - Да. А что с главарём? Может, его ещё можно догнать? - … Эмм… - хотела я обратиться к нему, но вдруг вспомнила, что не знаю его имени. - Чеслав – сообразил боец, и представил себя и соратника – А он – Марек. - Так вот, Чеслав. Два мага не смогли с ним справиться – я с Франсу то есть. А он совсем недавно лося выпил. Тут без шансов. Возвращаемся, Чеслав.***
Бойцы повели нас тем же путём, каким они пришли – звериными тропами. Хоть это казалось не совсем разумным, но пересечение леса не превратилось в геноцид всего живого. Возможно, колдун нас потерял. Или не был совсем уж всесильным. Но, бредя по тропе, и настораживаясь при каждом звуке, мы не встретили обезумевших, от магии наживов, животных. Только лишь раз нам пришлось залечь, моля Семерых, чтобы стадо диких свиней нас не заметило, проходя по тропе, пересекающей нашу.***
Уже на рассвете мы вышли на свободное пространство, на котором стояло крупное поместье, обнесённое не частоколом, но настоящими, пускай из брёвен, но стенами. На воротах Чеслав переговорил с часовыми, и они нас пропустили. Внутри сновали по своим делам солдаты, слышались удары молота по наковальне, запах горящей древесины и жжёного металла. Чеслав повёл нас к господскому дому, занимавшему немалую часть пространства. Воин, стоявший на входе, подтвердил, что командование на месте, и мы прошли через холл в обеденный зал, превращённый в штаб. В столь раннее утро Сава Обранич и Рольф Альтшверт, перекусывая на ходу, принимали доклады нижестоящих офицеров. - Ресса? Вы вовремя – нейтрально произнёс Рольф, отрываясь от карты на столе – Сутками позднее вы бы уже нас не застали. Кто это с вами? - Франсуаза де ла Ви, маг Жизни к вашим услугам – представилась жизнемаг. - Отлично. Наши лекари не справляются, де ла Ви, окажите раненым всю возможную помощь. Как можно скорее. - Я сделаю всё, что в моих силах. Проведите меня к раненым. - Марек, отведите госпожу де ла Ви. Проводив взглядом Франсу, следующую за бойцом, я вдруг ощутила всю тяжесть внезапно навалившихся усталости и голода. - Рольф. Могу я узнать, где Макс? – преодолевая усталость, я обратилась к начальству, в стремлении узнать ответы на жгущие меня вопросы. - Мы не в Гильдии, Ресса их Ольшан. Придерживайтесь субординации. Гелерт в данный момент находится на задании. - Ясно, мастер Альтшверт. Может быть, известно, что с Тео Крамером? - Кто таков? Ах, да – тот паренёк. Обранич, может вам известно что-то? - Крамер… Крамер… Что-то такое уже попадалось мне на глаза – Обранич покопался в списках, лежавших на столе – Ага… Крамер Тео. Пропал без вести. - Вот как – я взглянула в глаза воеводы, и поспешила сменить тему – Вы ведь посылали Чеслава и Марека разведать, что происходит в Сухдоле? Я кратко пересказала всё, что произошло в Сухдоле, и даже ответила на вопросы о том, как мы прошли путь от Литтенборка до Сухдола. - Идите наверх, и поспите – вряд ли днём что-то произойдёт – подвёл итог Рольф – Вы нужны нам свежая, и полная сил. Эвакуация почти завершена, осталось только подождать возращения разведывательных групп. Мои предложения хоть чем-то помочь были отвергнуты, и я подчинилась распоряжению. Набрав со стола бутеров, я отправилась наверх в сопровождении слуги Савы, который должен был указать мне место для сна. В одной из спален, отдав подранную когтями куртку слуге, и поручив ему починить её как можно быстрее, я и залегла, чувствуя блаженную сытость, но, в то же время и пустоту в груди… Силы почти нет, и Тео пропал? Погиб? Или…? Ладно, выбрось из головы все мысли и расслабься. Нужно поспать…***
… Лёгкие, настойчивые прикосновения, будящие желание… Я уже потянулась к её губам, и тут вспомнила, где я нахожусь. - Франсу! Опять ты за своё! – я принялась отбиваться от льнущей ко мне магички. - Не надо ресисте – томным, и слегка сонным голосом протянула она – Я исчерпала все запасы Силы, да и у тебя тоже энергии едва на искорку хватит. Нужно же как-то восполнять! Тем более что с девственностью ты уже рассталась. - Что?! Ты хочешь залететь? – я таки сумела спихнуть жизнемага на пол, отцепившись от её цепких пальцев – Даже если бы это и могло пополнить запасы Силы, я не хочу изменять Лиске. К счастью, я не питаю к тебе никаких чувств, кроме благодарности за то, что поставила меня на ноги после того энергетика… Магичка поднялась, и с некоторой обидой заявила: - Воледо – не в моих планах, но если нужно быстро пополнить запасы Силы, то можно и рискнуть, ведь на кону – жизни сотен людей. Так что твои капризы « не хочу изменять» - не достойны воительницы. Твоя Сила постепенно восстанавливается сама. Можно немного акселлери восстановление, если ты сбросишь напряжение. Да и я хорошенько пополню запасы. Ты пойми – без нашей магии нам вряд ли удастся вернуться живыми – она прошептала прямо мне в лицо, склонившись и нагло расстёгивая мне рубашку. - Успокойся, ты переутомилась – уверенно заявила я, мешая Франсу продолжать своё развратное дело - тебе нужно поспать. - Я уже подремала… Пока мы возились, за пределами комнаты, и даже за пределами здания нарастал шум, выкрики команд, лязг металла. И вот, дверь в нашу комнату распахнулась, и внутрь ворвался слуга Обранича: - Подъём! Наживы прут! – крикнул он, бросил куртку (починенную) и исчез, не закрыв за собой дверь. Пока я спала, не только успел пройти день, но и стемнело. Спустившись, мы наткнулись на того же слугу. Он выдал на бутеры и немедля повёл к начальству. На стены. Едва успев проглотить очень уж скорый завтрак (или ужин), я уже здоровалась и с Рольфом с Савой и, что более важно для меня, с Максом и Куэшентусом. Пусть архимаг и был в компании Астелия. А за стенами собиралось зверьё. Архимаг сухо поприветствовал меня и продолжил инструктировать своего ученичка, время от времени раздавая советы командующим. Франсу вдруг предостерегающе крикнула, и воздух заполнился хлопаньем множества крыльев заколдованных наживами птиц. Куэшентус сосредоточился, и пернатые посыпались дождём. Некоторые даже трепыхались в грязи, силясь подняться. И находили только смерть под коваными сапогами солдат. Астелий вдруг ругнулся, и в два прыжка спустился со стены, положив ладони в грязь. Что? Что он делает? Ученичок выпрямился и, сделав полдюжины шагов, опять погрузил ладони в ледяное месиво. А затем цикл повторился. Но на это раз я ощутила колебание Силы, стена слегка дрогнула, будто огромный молот ударил по земле. За стеной завыло, заверещало. - Что происходит? – спросила я архимага. - Астелий, как маг Земли, незаменим против роющих тварей наживов. Он обрушивает подкопы. - Его же надолго не хватит – пробормотала я – Это плетение требует много Силы. - Астелий гораздо дольше изучал магию, чем ты, поэтому запасов у него больше и, что главное, он лучше переносит стимуляторы.***
Вот так продолжалось несколько часов – ПВО Куэшентуса очищало тёмное небо, с падающими хлопьями снега, внизу ходил туда-сюда, истекающий потом, Астелий, время от времени обрушивая подкопы неведомых роющих зверюг. Твари рыли очень быстро – ни один отряд профессиональных средневековых подрывников не мог бы угнаться за ними. - Я не успеваю! – закричал отчаявшийся ученик – Их слишком много! – и на этих словах соседний участок стены дрогнул и начал крениться. Солдаты, стоявшие там, едва успели покинуть рушащееся укрепление. Раздался жуткий хруст ломающегося дерева. Задрожала земля под множеством копыт и, буквально, через считанные удары сердца в покосившуюся стену ударил десяток крепких лбов. Буйтуры, как живой таран. Биологическая цивилизация, мать их… Стена рухнула, раскидывая щепу, и к ней уже понеслась лавина заколдованного лесного зверья. Воевода начал спешно раздавать приказы, стягивая силы к пролому, а Рольф с Бойцами уже нёсся туда, готовясь принять бой. Я также поспешила занять своё место в рядах Бойцов, оставив Франсу наверху. Крупное зверьё пёрло напролом, норовя стоптать, мелкое – мешалось, кусаясь и царапаясь. Это было слишком уж похоже на скотобойню, в прямом смысле – туши громоздились, норовя превратиться в новую, жуткую, стену. С тем только отличием, что время от времени падали и солдаты, загрызенные, запоротые рогом. Но линия защитников постепенно продавливалась. Пока не свистнул ветер, и прущих животных, в полукольце мясников поневоле, посекло бесчисленными воздушными лезвиями Куэшентуса. Остальное лесное население бросилось врассыпную, и я смогла перевести дух, опустить залитый чужой кровью меч, в ноющей тупой болью руке, протереть лицо, и ощутить множество укусов и царапин… Хоть бы не подхватить какую заразу… Передышке не суждено было быть долгой – к пролому ломанулись полдюжины волколаков и два десятка оборотней… Волколаки, едва добежав до пролома, вдруг завязли в трясине, созданной Астелием. Один был испепелён молнией Куэшентуса, а два его соседа рухнули, покрытые сетью разрядов. Оставшуюся троицу тоже задело, и достаточно, чтобы солдаты утыкали их стрелами и болтами. Я, с двумя Бойцами бросившись вперёд, успела окончательно добить двоих, когда подоспели оборотни, и пришлось яростно защищаться… Высвободив клинок из туши оборотня, я вдруг поняла, что и эта волна схлынула – выжившие наживы драпают на всех четырёх. Жадно хватая холодный воздух я, заставляя себя двигаться, постаралась уйти с места бойни туда, где не так смердело бы свежей кровью и вывалившимися внутренностями. Забравшись на стену, я там и уселась, оперевшись спиной о мёрзлое бревно. Не знаю, сколько я там просидела, пару раз отмахнувшись от лекарей, спрашивавших о ранениях. Пришла в себя только тогда, когда Франсу попыталась меня чем-то напоить. - Хватит уже упираться, Ресса! Это не энергетики, а средства, должные защитить тебя от заразы, переносимой зверями. Ты же не хочешь помереть от бешенства, а? Доводы на меня подействовали, и я таки выпила эти гадостные микстуры. - А теперь возьми эту мазь, вернись в ту комнату, и обработай укусы. К сожалению, я не могу сделать это сама – раненых ещё больше… С разрешения Рольфа, я так и поступила. До самого рассвета новых атак не последовало.***
С восходом Солнца началась подготовка к возвращению в Литтенборк – ещё одного штурма мы не выдержим. Обранич с Альтшвертом рассчитывали, что сразу после ночной бойни у наживов будет проблема с восполнением «пушечного мяса», и поэтому можно было рискнуть и добраться до Литтенборка, или не рисковать, остаться, и гарантированно быть сожранными тварями. Вернулись две последние группы, одну из которых пришлось прикрыть от наседавших оборотней. Франсу выложилась полностью, чтобы большинство раненых если и не излечить, то хотя бы поставить на ноги, и теперь она выглядела, будто месяц не смыкала глаз, качая железо. Неполные полторы сотни, из которых только половина была способна держать оружие, потянулись из поместья, переставшего быть надёжным укрытием. Половина дня прошла спокойно, пока на большой прогалине, на нас не помчалось обезумевшее стадо зубров. Казалось, ещё чуть-чуть и всех стопчут, но Куэшентус снова ударил молнией, а Франсу, будто бы, беззвучно закричала, и зубры, ревя в ужасе, остановились, и бросились обратно. После этого до самой темноты всё было спокойно. Движение не останавливали, так как нужно было как можно быстрее попасть внутрь городских стен, пока наживы не очухались. В опустившейся на мир темноте чувствовались злобные, чужие взгляды. По бокам колонны, среди деревьев, постоянно что-то хрустело, падало, подавало разномастные голоса, заставляя постоянно быть в напряжении. Стены Литтенборка, по заявлениям командующих, уже должны были вот-вот показаться, как с обеих сторон раздался холодящий нутро визг – они таки подогнали диких свиней! - Товсь!!! - заорал Обранич, и солдаты, вооружённые рогатинами, приготовились встречать бронированных тварей-людоедов, уперев древко в землю, занесённую снегом. …Лять… Три крупных вепря с чудовищными клыками, с одной стороны, и два – с другой. А к ним ещё и поддержка в полтора десятка кабанов… Удар молнии превратил ближайшего вепря в груду сожжённой свинины, десяток зверей завяз в грязи и стрелки окатили их дождём стрел и болтов. Но плотная шерсть и подкожная броня защитила кабанов. Только один упал замертво, получив болт точно в глаз. Трое напоролись на рогатины. У Франсу её крик не получился, и в следующее мгновение началась резня – прорвавшиеся кабаны принялись рвать клыками людей, в то время как оружие людей было малоэффективным. … Я отрубила переднюю ногу зверю, одновременно уворачиваясь. Кабан, истошно вереща, упал к ногам Астелия, и тот движением пальца «прорастил» каменный шип через него, добивая. Я едва успела пыхнуть пламенем в морду следующей зверюги, нацелившейся выпотрошить меня, и вонзила лезвие кабану в пасть. Меч вывернуло из руки, и мне пришлось покрутиться, чтобы не попасть на клыки… Круговерть боя внезапно прекратилась, оставшиеся дикие свиньи, с визгом, исчезли в лесу. Раненых, что мы несли всю дорогу, больше не было… К ним добавились почти два десятка тел. Почти столько же мучительно умирали, разорванные чуть ли не напополам. Франсу, посеревшая от бессилия, неспособности помочь, закрыла лицо ладонями. Воевода, стиснув зубы, переглянулся с Рольфом, с Куэшентусом. Взглянул на выживших лекарей, которые отрицательно качали головами в ответ на тяжёлый, вопрошающий взгляд. И, принял решение: - Защитники Литтенборка! Мы не позволим наживам осквернить ваши души, идите с миром… Вы… Выполнили свой долг… - ненадолго голос Обранича дрогнул, но он поднял свой меч, и следующий приказ был уже отдан твёрдым и чётким голосом. В считанные секунды были нанесены удары милосердия и мучения павших были прекращены. - Вперёд! Их жертва не должна быть напрасной – бегом!!! – взревел воевода и принялся подталкивать и пинать оцепеневших от шока. Всё, что осталось от отряда бросилось бежать к Литтенборку. Позади взвыли, зарычали. Показались огни на стенах, с ближайшей башни полетел ком огня, оставляя за собой хвост из искр, и хлопнулся аккурат за нашими спинами, рассыпая огонь во все стороны. Вой перешёл в визг и скулёж, дохнуло палёной шерстью – это кто же там снайпер от Семёрки?! Отряд втянулся в спасительные, распахнутые врата, закрывшиеся сразу же, как только последний солдат вступил под сень вратной башни. Увлёкшихся преследованием оборотней и волколаков начали с энтузиазмом обстреливать. Едва выйдя на городскую улицу, меня накрыло – меня вырвало желчью, и рвотные позывы не быстро меня оставили. Война. Именно кошмаров войны я и боялась…