Богами становятся

После ночи в больнице минуло две недели. Боль больше не беспокоила Дарниэля, но он не верил в чудо и всё ещё опасался её возвращения. Спустя неделю он провёл три дня под пристальным вниманием Рената, выполнившего обещание не мучить Дара. Тот в свою очередь стойко терпел и не жаловался. Временами Рика исчезала на несколько часов, не говоря о цели отлучек. Лекс тоже партизанил и молчал о госпоже. Долгожданные выходные настали, и Элен с Дарниэлем приехали в Этнос позже обычного, потому как пришлось заезжать домой за вещами и Повелителем Стихий, с которым Дар планировал позаниматься. Поздно ужиная в почти пустой столовой, они почти не разговаривали, только шутили с Лексом. Дар принялся за уборку посуды и остатков еды, смутившись под пристальным взглядом девушки: - Что-то не так? - Ничего страшного, просто отметила, что ты стал намного спокойнее, и хотела спросить про рёбра: они ещё выпирают? - Я не знаю, Ренат ничего не сказал про пищеварение, а сам я не замечал и когда они торчали, – пожал он плечами. - Не возражаешь, если я посмотрю? – осторожно осведомилась она. - Смотри. Девушка встала и обошла маэлта сзади. Её руки осторожно скользнули вперёд, на талию, и медленно начали подниматься вверх. Юноша закрыл глаза. Щемящее тепло мёдом разливалось по телу, между лопаток Дар чувствовал горячее дыхание стоящей близко Рики. Ладошки остановились на нижних рёбрах, осторожно перебирая пальцами по телу. Стало щекотно. Он откинулся назад, коснувшись спиной груди и плеч девушки. К шее прикоснулась щека, а затем губы, оставляя влажную дорожку на коже. Кольцо рук сжалось крепче. Новый приток крови ударил в голову и… Юноша напрягся весь и срывающимся голосом спросил: - Всё нормально? - Да, – прошептали в ухо. - Я могу идти? – попытался он вырваться. Руки медленно, как-бы нехотя разжались, выпуская его из объятий. - Иди, – отступая на шаг, прошептала Рика, - я спать. Девушка выскользнула за дверь бесшумно. Облокотившись о стол, Дар долго пытался успокоить бешеное сердцебиение и унять реакцию плоти, которую никак не мог понять. Спать он ушёл в полночь. Тренировка прошла как обычно, скоро должен был наступить обед, и Дар сидел в кухне, ожидая, когда в духовке сготовится птица. Вошла Рика, ища взглядом еду. Присев за стол напротив, госпожа, разглядывая свой маникюр, тоже стала ждать. В кухню вошла группа молодёжи, знакомая по стычке на террасе, и, недовольно фыркнув, уселась в дальнем конце столовой. Они бросали хмурые взгляды в сторону известной парочки, но молчали. Вынести их злобные взгляды было нелегко. - И почему некоторых людей так тяжело терпеть? – выдохнул Дар, отворачиваясь к окну, чтобы даже по губам нельзя было прочесть его слов. - Люди разные, все не могут нравиться, – пожала плечами Рика. - И как же тогда с ними общаться? - Не стоит общаться со всеми, ты же не ешь всё подряд, – пояснила Элен. - Ты это о чём? - Люди, они как еда: должны быть разные и отвечать нашим запросам, - вертя в руках пустую тарелку, добавила она. - Может, объяснишь подробнее? – заинтересовался Дарниэль. Обведя взглядом стол и стойку бара, с приготовленными на них закусками, Ри начала, придвигая некоторые тарелки ближе и иллюстрируя свою мысль: - Еды, как и людей, много разной: любимой и не очень, полезной и вредной, вкусной и противной. Мы оцениваем одинаково и людей, и пищу. Запах, вид, вкус, осязание, польза. Осторожничаем с неизвестной нам едой и людьми. Наши родственники – это как хлеб. Даже если он чёрствый или горький, мы продолжаем его есть, потому как родителей не выбирают, они основа нашего «питания». Есть лёгкие, простые блюда – это наши друзья, мы можем есть их часто и много, но они могут приедаться. - Это как? - вклинился маэлт. - Например, близнецы. Они как лапша. Простое, понятное блюдо, его можно съесть много, но и надоесть оно тоже может. Пройдёт время, и мы вновь захотим лапши, потому как её вкус нам понятен и приятен. Далее, горячие блюда - или наши учителя. Они наполняют нас силой, медленно насыщают; они тоже важны, потому как учится человек всю жизнь. Бывают и другие блюда: горькие, сладкие, кислые, пресные – это характеры окружающих нас людей, то, по чему о нас можно судить. Есть ещё зёрна – или старцы. Их мудрость даже в малых количествах насыщает нас, её не осилить много, но эти зёрна мы долго осмысливаем, «перевариваем» и сохраняем в себе. Рика встала к пискнувшей духовке, вынимая оттуда противень с птицей и небольшую чашку со знакомым ароматом печёного яблока. - Мы стремимся попробовать много блюд, с опытом тяготея к сложным вкусам, которые будут долго нас интриговать. Каждый человек сам определяет, сколько и какой еды съесть. Но есть блюдо, которое мы будем есть всегда, не пресыщаясь им и открывая каждый раз новые грани вкуса. Его не бывает много. – Элен поставила перед маэлтом чашку с яблоком, оставаясь позади и продолжая рассказывать: - Бывает так: ты привыкаешь к виду окружающих тебя «блюд» и опасаешься нового, не похожего на прежние, например, яблока. Сначала ты недоверчиво присматриваешься, потом знакомишься ближе. Ты начинаешь слышать его запах, ощущать вкус. Ты почувствовал его, тебе понравилось, и вдруг выясняется, что яблоко не хочет быть «съеденным» тобой. – Она склонилась ниже и продолжала шёпотом, говоря над ухом юноши: – Но ты уже увидел его сочный цвет, почувствовал гладкость его кожицы, упругость мякоти. К тебе попала капля сока, и ты знаешь его вкус. Запах его дурманит и лишает воли, и самым трудным становится удержаться и не есть яблоко. Рика горячо дышала над ухом, прижимаясь щекой к голове Дарниэля и вдыхая аромат его волос, касаясь плеча рукой и незаметно поглаживая пальцами. Дар закрыл глаза, вчерашнее состояние вновь нахлынуло на него, он тяжело задышал. - Попробуй пересилить себя и не есть яблоко, – выдохнула девушка, в следующее мгновение сорвавшись с места и пулей вылетев в сад. Дар остался один. Открыв глаза, он как в тумане видел стоящее перед ним лакомство: красная кожица яблока; янтарная, прозрачная, желтоватая мякоть, исходящая соком и пропитанная мёдом; мелкие орешки. Запах горячего сладкого яблока манил съесть его. Юноша сглотнул слюну. Просидев почти час над остывшим десертом и так и не притронувшись к еде, вышел из кухни. Остаток дня маэлт медленно перетекал в разные позы со Стихийником, пытаясь усмирить бурю чувств, рвавшуюся наружу. Рики не было видно. Уже к вечеру её тень прилетела с крыш, госпожа быстро поела и ушла к себе в комнату. Дар тоже пошёл к столу, но по дороге его перехватил Ноути. - Завтра я уезжаю из квартала, мы не сможем попрактиковаться. - Что-то серьёзное? – забеспокоился Дар. - Нет-нет! Просто завтра встречаются выпускники кулинарных училищ, меня пригласили на банкет в качестве гостя. - Значит, в следующий выходной? – весело поинтересовался юный повар. - Обязательно! – засиял Харуки. - У меня тут есть новый рецептик, тебе должно понравиться! - Ты уверен? – шутливо нахмурился маэлт. – Я очень капризен в еде. Увидев стоящую на столе чашку с яблоком, Дар машинально выхватил кусочек фрукта и закинул в рот. - Я очень надеюсь, что не ошибся, – отшутился шеф-повар, хлопая юношу по плечу. И тут Дар понял, ЧТО он сделал. Прикрыв ладонью рот, он застонал и осел на пол. Харуки метнулся к нему. - Что случилось? - Я съел яблоко, – убитым голосом сообщил маэлт. - И что? Оно плохое? Несвежее? - Нет, оно вкусное. - Так в чём дело? – не понял друг. - Это испытание. Я не сдержался, – пояснил Дарниэль. Харуки удивлённо моргал, поглядывая на десерт как на отраву. - Ну и кто тот садист, что даёт тебе такие испытания? - Рика, - выдохнул Дар. - Рика? Так она сама готовит тебе этот десерт, в честь чего запретила? – задохнулся праведным гневом Ноути. - Мы говорили о людях, – бесцветным голосом начал маэлт. Ему хотелось выговориться. – Она привела пример, говоря о людях как о еде. Яблоко – любимая еда, которая не хочет, чтобы её ели. Надо было сдержаться. Я не смог. Харуки ещё на середине объяснения всё понял. Он застыл соляным столбом, глядя на юношу удивлённо и растерянно. «А она может», - подумал мужчина. Какое-то время оба молчали. Потом Харуки похлопал Дара по плечу, выражая поддержку, и на негнущихся ногах вышел.