Богами становятся

Настал новый день. Он мало чем отличался от подобных ему, проводимых до этого в Этносе, лишь вечер стал особенным. Дар и Рика, продолжая болтать, сели за столик в ресторане. Сегодня они не хотели прятаться от всего мира в кухне и просто наслаждались обществом друг друга. Слушая музыку и попивая коктейли, они ждали свой ужин. Сен Харуки обещал удивить. Посетителей уже не было, только рыбы в аквариуме составляли им компанию в зале. Показался официант, он нёс огромное блюдо. Рика подняла взгляд на содержимое блюда и стала меняться в лице: глаза округлились, пропал румянец со щёк, и девушка стала отодвигаться дальше от угощения. Тем временем официант приближался. На блюде в окружении овощей и зелени лежало нечто толстое, белое, продолговатое, сходящееся к центру как звезда, и лишь остаток круглого панциря не позволял усомниться в том, что представлял собой этот деликатес. На тарелке лежал варёный хранг. Дар заметил столь странную реакцию девушки и спросил: - В чём дело? Ответить у Рики не получилось. Подкатила тошнота, и девушка прикрыла глаза, пытаясь справиться с отвращением. Маэлт резко обернулся и увидел содержимое блюда. В то же мгновение он вскочил, загораживая собой Рику и отшвыривая поднос с едой. Таким его ещё не видели. Он принялся кричать, на крик сбежалась куча народу, сразу же падающая на колени с извинениями, которые маэлт игнорировал. Остановила его Рика, прикоснувшаяся к нему рукой и попросившая: - Дар, мне нехорошо. Проводи меня на улицу. Подхватив её под руки, Дарниэль вывел Элен из ресторана - через коридоры и кухню - в сад. Присев на одну из скамеек, Ри перевела дыхание, стало легче. Дар стоял рядом, задумавшись. - Почему ты так боишься хрангов? - У меня была встреча с ними в прошлом. Не самая приятная. - Расскажи, - присаживаясь рядом и беря её ладонь в свои руки, попросил Дар. - Это долгая история. - Я никуда не спешу. - Не знаю, как тебе рассказать, для этого пришлось бы пересказывать половину биографии, - пытаясь улыбнуться, выдавила Рика. - Я давно хотел узнать историю твоей жизни. Расскажи. - Ты правда этого хочешь? – подымая взгляд на юношу, уточнила она. - Да, - проникновенно и требовательно ответил Дар. Она немного помолчала, собираясь с мыслями. - Всё началось именно с хрангов. Я родилась очень поздно у своих родителей, и иначе как чудом никто это не считал. Они хотели иметь много детей, но у богов свои планы; спустя десять лет совместной жизни появилась я. Мои родители были из колонистов, они мотались по планетам, обживали миры и вновь искали себе место. Отец был рабочим по наладке летательных аппаратов, мама - искусствоведом. Досуг, хобби - она была «лекарем душ», как называл её папа. Они всюду были вместе. Их родные не приняли этот брак, и поэтому у меня нет никого из родственников. Они отказались от своих чад, а после - и от меня. До четырнадцати лет моя жизнь была похожа на рай. Родители меня безумно любили, я много путешествовала, занималась любимым делом, танцами - с мамой и собиранием двигателей - с папой. Это благодаря ему я знаю так много о всех кораблях: их характеристики, возможности, недостатки. Очередной раз родители меняли место жительства, отправившись на другую планету; это был Эокс. После приземления наш челнок отправили в сторону колонии, до которой было около дня полёта. Тогда всё и произошло. Спустя несколько часов поднялась магнитная буря, навигатор отклонился от маршрута, и наш челнок разбился о скалы. Родители умерли сразу. Я осталась жива лишь потому, что за минуту до аварии ушла в багажный отсек поискать свою любимую куклу. При ударе я запуталась в сетях и грузах и не получила травм. Найдя родителей и поняв, что они мертвы, я еле вытащила их тела из раскуроченной машины, включила аварийный маяк и стала ждать спасателей. Я плакала всё время после катастрофы, не переставая, четыре дня. Они пришли ночью. Хранги. Я просидела всю ночь, отгоняя прожектором этих существ от челнока. К утру батареи сели, и теперь у меня не было средств защиты. Маяк работал, я надеялась на помощь. На вторую ночь я обложила челнок всяким мусором, и вокруг нас горел костёр, сдерживая этих тварей. К сожалению, они уже услышали запах разложения, ведь я не могла спрятать тела родителей, и на жаре они начали источать вонь. Мне было страшно. Днём - нестерпимая жара, отсутствие еды - всё испортилось при крушении. Хорошо хоть вода была. Третью ночь мне было не пережить. Всё, что могло гореть, я сожгла во вторую ночь. Запереться в челноке тоже не получалось. Я спряталась в воздухозаборнике, осветив себя сигнальными ракетами, и слышала, как эти твари едят трупы родителей. Мне до сих пор снится этот чавкающий звук. Утром я увидела лишь скелеты - тела обглодали за одну ночь. Следующей жертвой должна была стать я. Уже не надеясь на спасение, я снова спряталась в своей железной норе, включила сигнальный фонарь и взяла кусок обшивки. Половину ночи я отбивалась в слабом свете фонарика от самых наглых и прожорливых хрангов, потом стало темно. Я перекрыла вход в свою нору, но в дыры они совали свои клешни и щипали меня. Когда уже не было сил терпеть боль, я услышала странный звук снаружи, и луч света осветил место катастрофы. Прилетели спасатели. Меня вытащили из убежища и увезли, хотя эти твари и не хотели расставаться со своей законной добычей. Они оставили на память о себе первые шрамы на моём теле. - Покажи, - прервал её рассказ Дар. Закатав рукава и показав шрамы, похожие на галочки, в районе локтей, Ри продемонстрировала такие же «галочки» на ступнях ног. - Что было дальше? – севшим голосом спросил Дарниэль. - До своих четырнадцати я не выговаривала букву "р". Хранги научили. Потом я попала в госпиталь. Ненадолго. Меня вылечили и отправили в приют для несовершеннолетних. Начался ад. Я была очень худой и страшной, в свои четырнадцать выглядела как одиннадцатилетняя. Дети очень жестоки, когда жизнь заставляет сталкиваться с трудностями. Меня били, отбирали еду и всячески издевались. Вскоре появился новенький сирота. Эдвард. Он был ещё меньше, чем я, и все переключились на него. Помня, каково было мне, я стала защищать его. Вместе мы смогли отбиться. Так началась наша дружба. Эд плохо учился, ничего не умел. Мы помогали друг другу. Однажды нам сказали, что на круизный лайнер на время каникул требуются помощники. Мы вызвались с Эдвардом, чтобы хоть ненадолго покинуть этот кошмар. На корабле было тоже несладко, но работы мы не боялись, а большего и не надо было. Однажды на судне случилась авария на палубе развлечений, и гостей послали на другие. Капитан велел развлекать гостей любыми способами. Тут я и вспомнила о танцах. Эд помогал мне, и наши скромные потуги даже заслужили овации и умиление, а если добавить сюда ещё и желание всех женщин накормить «голодных птенчиков» и мелкую купюру - вообще рай. Быстро сообразив, что это наше спасение, мы стали репетировать. Благодаря своей худобе и гибкости мы быстро разучили несколько танцев, и иногда нам позволяли выступать. Первые деньги мы тратили на костюмы. После выторговали себе возможность остаться на корабле на всё время полёта, а учиться дистанционно. Никто не возражал – ртов в приюте меньше, да и жертв тоже. Так мы начали зарабатывать деньги, и в следующий рейс нас звали не как помощников, а как артистов. Я копила деньги, а Эд всё тратил. У меня была цель. Я знала, что на мне был долг родителей в связи с невыполнением обязательств, а то, что они умерли, никого не интересовало. Так прошло три года. Хорошая еда, физические нагрузки и переходный возраст сделали своё дело, и мы начали привлекать внимание пассажиров не только как танцоры. Появились непристойные предложения. Однажды Эд пришёл под утро с пачкой денег, от него несло выпивкой и женскими духами. Мы поскандалили, я говорила, что не стоит продавать себя. Эд же уверял, что он не намерен горбатиться, когда одна ночь позволила ему заработать столько же, сколько за месяц он заработает танцами. Я убежала в ту ночь на звёздную палубу - выплакаться. Но слёз не было. С того момента, как меня забрали с Эокса, я не пролила и слезинки. Меня пожалел мужчина, по возрасту годящийся мне в отцы. А после он повёл меня к себе в каюту. Это был мой первый мужчина. Он не сказал своего имени, но дал мне много. Он любил меня. Я проснулась женщиной. Одна. С Эдом мы кое-как закончили круиз и разбежались. Сидя в космопорте и размышляя, что делать дальше, я увидела группу гонщиков. Их вожак – молодой и красивый - был мне известен по новостям. Это был Грэг. Мы познакомились, разговорились. Мои познания в области двигателей ему показались забавными, и он взял меня с собой. Я всегда мечтала стать пилотом космического корабля, мне показалось, это шанс. К тому же, я влюбилась в Грэга. Я стала учиться управлять всём, у чего есть двигатель. Летает или ездит - без разницы. Между гонками я сдавала экзамены в школе. Прошёл год. Узнав о наборе в школу пилотов, я попросила Грэга подать туда мои документы, так как я не имела в тот момент лётного стажа и нужен был кто-то авторитетный, чтобы подтвердить мои таланты. Он соглашался на словах, кормил обещаниями и заверял, что внёс вступительный взнос за учёбу. Он солгал. Деньги он проиграл, документы и не думал подавать, считая это блажью малолетней девицы. Я раскрыла обман слишком поздно. До моего двадцатилетия оставалось меньше полугода. К тому же застукала Грэга с другой девушкой, да ладно бы просто переспал, так он самозабвенно рассказывал ей, как я бегаю за ним, словно привязанная, готовлю еду, ремонтирую машины, грею постель. Я бросила его. Следующие месяцы были тяжелы. Я участвовала во всех сомнительных гонках, стараясь заработать деньги на откуп, но такими темпами мне понадобилось бы не меньше трёх лет, и то при условии невероятного везения. Когда мне исполнилось двадцать, пришлось прятаться от властей. Получалось плохо. Я решила отправиться в качестве поселенца на какую-нибудь планету, благо знаний хватало, да и тот факт, что я девушка, был не из последних. Матери нужны в колониях. Я завербовалась на корабль, идущий в дальние системы. Там познакомилась с таким же кандидатом в колонисты. Мы стали встречаться на корабле, пока летели на сортировочную станцию. Но долететь до планеты мне было не суждено. Наученная горьким опытом измен, подслушала разговоры мужчин. Мой драгоценный партнёр хвалился, что я втрескалась в него и он сдерживается, пока мы не перейдём на корабль колонистов, чтобы я не испугалась и не сбежала. «Как здорово, - говорил он, - секс-рабыня, домработница и добытчик в одном лице». Сам он не собирался работать, а ехал только как балласт. Я сбежала после посадки, но не учла, что это военная база, и меня поймали через четыре дня. На корабль не вернули, а направили в инкубатор по воспитанию секс-рабов. Если до этого я считала свою жизнь адом, то пребывание в инкубаторе изменило мой взгляд на вещи. - Ты была рабыней? – прервал её рассказ Дар. - Да, была. - Почему ты раньше не сказала? - А что это изменило бы? - внимательно глядя на юношу, спросила Элен. – Ты не желал ничего слушать, не реагировал на мои попытки помочь тебе, считая меня чудовищем. Разве нет? В чём-то ты был прав, и за некоторые свои действия я до сих пор не простила себя. Я продолжу? Теперь, когда наши отношения изменились, я хочу, чтобы ты знал обо мне всё. - Я слушаю. - В инкубаторе меня принялись учить премудростям сексуальных утех. И если раньше я была поверхностно знакома с этой стороной человеческих отношений, то теперь знала всё досконально. Я не собиралась покорно принимать этот «подарок судьбы», несколько раз пыталась бежать, меня ловили. Я портила свою внешность, отрезала волосы, похудела до синевы, вела себя как мужчина. Психологи плюнули на меня спустя полгода. Уже собрались отдать меня для гипнотической коррекции личности, как пришёл приказ: всех «бракованных» отправить на распределение по военным базам. Меня вместе с ещё несколькими десятками девочек распределили по гарнизонам и отправили на транспортах по планетам. Наш караван напоролся на неучтённый метеоритный поток, и несколько кораблей пострадало. На корабле, перевозившем нас, ранило пилотов, замены не было, и меня в наручниках отправили на капитанский мостик, в надежде хоть как-то довести корабль до обитаемых мест. Ситуация была катастрофичная. Наш корабль оказался флагманским, всё руководство в лазарете, до обитаемых зон не меньше недели быстрого лёта, а у нас из двадцати кораблей лишь двенадцать на ходу. Общее количество людей было равно десяти тысячам с небольшим. Думать о смерти не хотелось. У меня всегда был странный талант просчитывать многоходовые комбинации с несколькими неизвестными, тогда он и пригодился. Приняв на себя командование караваном, перекинув людей на разные корабли, отремонтировав и сцепив все аварийные единицы, мы по прошествии трёх недель достигли обитаемых зон. Рабыню беспрекословно слушались капитаны больших транспортов, военных крейсеров, исследовательских и ресурсодобывающих судов. Но жизнь не прощает ошибок, меня доставили на военную базу, как и собирались. Правда, пришедший в себя адмирал обещал, что замолвит за меня словечко: не дело использовать в качестве игрушки человека, способного на такие сложные решения. Но ввиду отдалённости планеты, на которую меня направили, он не знал, когда ждать новостей. Меня выбрал капитан десантной группы в качестве личной рабыни. Я тогда больше была похожа на мальчика, и это сыграло решающую роль - капитан предпочитал до того момента своих подчинённых. У него были склонности к насилию, как, впрочем, у многих военных. Пребывание в колонии было как зебра: белая полоса счастья, когда его десант уходил на задание, и чёрная – когда они возвращались. Я бунтовала. Он наслаждался. От криков я теряла голос и сознание, он мучил меня ночи напролёт, связывая и воплощая свои болезненные фантазии. Это благодаря ему на моём теле столько шрамов. Он резал меня намеренно. Днём я слонялась по базе, меня тайно жалели, но заступаться не собирались, иначе кошмар вновь перекинется на них. Из жалости меня начал тренировать и инструктор по рукопашному бою. Он учил убивать. Я училась у него, и у пилотов, и диспетчеров днями, а по ночам пряталась от изверга–хозяина. Так прошло около четырёх месяцев. Потом пришла новость о том, что через месяц на базу прибудет комиссия, которая, помимо всего прочего, может и меня забрать для дальнейшей учёбы и работы в качестве диспетчера задач. Капитан был в бешенстве, он не хотел терять свою игрушку. Он стал ещё более жестоким. Если днём он ничего не мог со мной сделать, так как сам был занят службой, то ночами, если он находил меня, принимался избивать, резать, насиловать. Я познакомилась с Ренатом после очередного избиения. Он спас меня: тогда едва не отказали почки. Я весь месяц усиленно занималась, ведь мне предстояло сдать экзамен, и я понимала, что это мой последний шанс. Накануне экзамена капитан меня снова избил: надеялся, что я не смогу явиться и про меня забудут. Я пришла. Шесть часов напряжённой работы, с каждым часом повышали сложность, пытаясь узнать предел моих возможностей. Я остановилась тогда, когда руки не успевали за мыслью и речью. Все были в шоке. Меня безоговорочно решили забрать, а я упала без сознания к ногам комиссии, когда мне это говорили. Не выдержала. Истощённое голодом, побоями, умственными нагрузками тело сдалось. Меня положили в саркофаг, а капитана пожурили, мол, "не дело так уж усердствовать". До отлёта была неделя времени. Спустя два дня я пришла в себя. И принялась мстить. Днём я лежала в саркофаге, а ночью шла к своему насильнику. Я медленно убивала его. Сводила с ума, прикидываясь призраками его жертв, подсыпала галлюциногены в еду, резала его же ножом. В последнюю – четвёртую - ночь я убила его. Медленно и мучительно. Меня никто не подозревал, ведь для всех я была в стазисе – искусственном сне - с целью восстановления жизненных показателей. Знал только Ренат. Он колол мне допинг, и я продолжала своё дело. Меня определили на небольшую перевалочную базу, там я прошла начальную подготовку и получила возможность выбрать место работы. Так попала на Хааср. Я сама его выбрала. Мне понравилась эта планета, возможность работать и отдыхать по велению планеты, а не людей. Следом перетащила сюда и Рената. Не дело ему было прозябать в колонии, где он только вправлял сломанные носы и колол допинг. Его талант как врача оценили в госпитале для обеспеченных клиентов. Когда я появилась в команде диспетчеров, коллеги посчитали меня невыгодным приобретением и принялись всячески угнетать, но у меня за плечами была хорошая школа выживания, и я не обращала на это внимания. На меня скинули самую неблагодарную работу. Дураки, тут я была как рыба в воде. Меня сторонились, Дора пыталась подмять под себя, и однажды мы выяснили, кто сильней, чисто мужским способом – подрались. Дора не приняла поражения, я не настаивала, у нас сложился вооружённый нейтралитет. Спустя полгода случился праздник фирмы, на котором все старательно избегали шефа, как оказалось потому, что он любил танцы, особенно древние, которые никто не умел танцевать. Я вспомнила о своих танцевальных умениях спустя почти пять лет после последнего раза. Было не до того. Однако в тот день я предложила свои скромные таланты шефу, и меня зауважали. Не знаю, что на это повлияло, однако теперь я не была белой вороной, хоть и своей для них не стала. Первую пару лет я тратила все деньги на возврат долга и выкуп своей свободы. Приходилось скитаться по съёмным квартирам, жить весьма скромно, но оно того стоило. На Хаасре я встретила Эдварда. Странно, до чего тесен мир, если во всей Вселенной я вновь встречаю тех, кого видела очень далеко от этой планеты. Он был моим партнёром по корпоративным вечеринкам пару раз, предлагал встречаться. Я отказалась. После капитана я даже думать не могла об этом. Затем объявился и Грэг, но он нашёл меня сам, когда стал не нужен своему работодателю, да и постарел он для лица торговой марки. Его выставили. Мне удавалось обводить вокруг пальца службы психконтроля, благо сплетни и моя репутация способствовали этому. День, когда я отдала последнюю часть долга, стал моим вторым днём рождения. На тот момент мне было двадцать три с половиной года. Тогда произошёл ещё один случай. На дальних рубежах был повреждён караван, спасать их было некому. Их корабль был цел, но вот кислорода почти не было. До обжитых районов было двое суток пути, а кислорода не более чем на одни. Пятьдесят тысяч человек. Из них пять тысяч - дети до пятнадцати лет. Я приняла на себя ответственность за их жизни, спасла их. - Как ты это сделала? – вновь прервал её воспоминания Дар. - Велела загнать в ангар транспортника три сопровождающих военных крейсера, всех детей и взрослых усыпили с помощью ракет военных с психотропным веществом, разместив на лётной палубе, а не в каютах. Понизила температуру на борту до минимума, одев людей в теплые скафандры и перекачав весь кислород в рубку управления и на палубу. Из военных кораблей в дюзы транспорта перекачали высокооктановое топливо и специальные ускорительные капсулы. Они взрываются на выходе из дюз ракеты, обеспечивая дополнительный разгон. Потом расчистила коридор на пути следования корабля до ближайшей станции - это недалеко от нас, в двух парсеках. Полёт длился тридцать часов. Пока они летели, на бешеных перегрузках и с нехваткой кислорода, в ангаре с людьми взрывали световые гранаты вместе с электрическими. Они при взаимодействии забирают на себя углекислый газ и делают кислород пригодным для дыхания. Всё время полёта я не отходила от мониторов, после мне за это выговор сделали, мол, нельзя так халатно относиться к собственности компании, своему здоровью, а то от переутомления я не смогу качественно сортировать грузы. Человеческие жизни в расчёт не брались: людей много, новых наберут. - После того полёта сколько выжило? – осторожно спросил Дар. - Все, - удивлённо выдохнула Рика. - Благодаря им у меня есть дом. Когда всё закончилось, их транспорт направили к нам на сортировку, и они захотели, чтобы ими занималась я. Неделю я смотрела на лица спасённых, а они - на меня. Спрашивали, чем могут отблагодарить меня. Жизнь бесценна, мне ничего не надо было, а вот шеф вклинился и сказал, что у меня нет дома. После их отлёта на моём счету появилась кругленькая сумма – пассажиры спасённого транспортника дали по одному хаасру за спасённую душу, плюс сумма премии за корабль. На них я купила квартиру, но осталась проблема транспорта. На очередную годовую премию и сэкономленные с зарплаты деньги я купила болид. Точнее, его собрали по моим чертежам. Вот тогда я встретила Хена. Он был программистом в одной из фирм, иногда приходил к нам на работу, когда меняли программное обеспечение. Я увидела, как к нему приставали какие-то амбалы. Пришлось раскидывать их болидом и увозить жертву. Мы стали друзьями. Он был удивительно неприспособленным к жизни. Не умел готовить, водить болид, делать элементарные вещи. Гений программирования, он панически боялся лифтов и душа, а стиральная машина вызывала у него истерику. Это он запрограммировал дом, помог приобрести следящие фантомы и подарил Лекса. Посмертно. Рика замолчала. Дар не торопил её. Вряд ли осталось долго слушать. Была уже глубокая ночь, стало прохладно, и девушка начала зябнуть. - Вы были любовниками? – маэлт таки задал интересующий его вопрос. - Нет, не успели. Его убили. - Расскажи, как это случилось, если можешь. - Как оказалось позже, Хен был не так прост, как казалось на первый взгляд. На досуге он выявлял интернет-пиратов и наказывал их, внедряя вирусы в их программы. Был своеобразным Робин Гудом. На деле же он так совершенствовался, ведь пираты всегда на шаг впереди, а Хена не хотели ценить, потому как он не был подхалимом. Его мечтой было получить БЭСа. Он копил деньги и искал симбионта. Их запретили, так как такой мозг был подвержен обычному человеческому сумасшествию, ввиду неприятия своей электронной сущности. Мы жили порознь, он говорил мне о своих чувствах и желаниях, но мне тяжело давалась мысль о близости с мужчиной после всего, что я испытала с тем капитаном. Хен не торопил. Ждал. Однажды он остался у себя дома и пригласил меня к себе - поспать. Мы спали рядом, в одной кровати, и он ни разу не прикоснулся ко мне. Я оживала с ним душой. Толстая скорлупа, в которой я пряталась после тех событий, стала трещать. Он вернул радость жизни, вынудил вернуться к танцам для удовольствия, а не для удовлетворения желаний начальства. Установил руру в доме, заставил вновь почувствовать себя девушкой. Я стала наряжаться для него, надевать украшения, рисовать на ногтях. Они его достали. В тот раз, отправляясь к нему, я хотела попробовать вновь заняться любовью. Когда я вошла, Хен лежал в центре комнаты с несколькими пулевыми отверстиями в черепе. Убийца намеренно стрелял в голову. Как выяснилось позже, у Хена было завещание: он отдавал свой мозг для создания из себя БЭСа. Ему не дали этого сделать. Однако вскоре на моё имя доставили посылку, в ней был Лекс. Следуя инструкции, я установила его в болид. Хена похоронила, как он просил в письме: выпустила пепел в космос. Он мечтал о звёздах, но навсегда был прикован к планете – его здоровье не позволяло совершать космические перелёты. Смерть Хена тоже оказалась полезной: он задурил программу психконтроля, и ко мне не приставали ещё долго. Пока я вновь не совершила подвиг. Идиотка. В качестве премии мне не собирались выплачивать деньги, как раньше, а премировали рабом, сексуальной игрушкой. В этом есть злая ирония: сама избежав участи рабыни, получила в личное пользование такого же бедолагу, обиженного жизнью. Далее тебе всё известно. Я не могла выбрать из тех, кто мечтал оказаться на этом месте. Я выбрала тебя ещё и потому, что ты был похож на меня. Ты не хотел быть рабом. Я хотела дать тебе такой шанс. Вышло неважно. Я хотела рассказать тебе всё уже давно. Мне важно, чтобы ты знал, кто я. Я не невинная девушка: надо мной надругались, я способна на убийство, я не прощаю измен. В свои двадцать пять я уже далеко не красавица, у меня скверный характер и масса принципов. - Не говори так, ты лучшая из всех, кого я знаю, – севшим голосом ответил Дар, обнимая Элен за плечи. - Как же мало ты знаешь людей, - усмехнулась она. Он не обиделся. Просидев ещё немного под звёздами, они ушли к себе. Рика заснула на плече у Дара, а он не спал всю ночь, размышляя над услышанным.