Богами становятся

До выходных немного расквитавшись с делами и отстояв свою точку зрения, маэлт занялся отбором воинов в свою охрану, когда на террасу, где отдыхала Элен, зашёл Аэтан, неся в руках коробку. Он присел перед девушкой и после приветствия начал: - Фоалинэ прекрасно справляется со своими обязанностями, позволь преподнести тебе подарок. - Не бескорыстный, - усмехнулась Рика, озвучивая недосказанное Мастером. - К несчастью, виэли Рика. Я бы предпочёл подарить цветы, но боюсь, обстоятельства требуют другого, – согласился он, снимая крышку. На чёрном бархате лежало два парных кинжала. Узкие длинные лезвия стилетов, обоюдоострые, украшенные филигранным кружевом, с глянцевыми рукоятями и камнями разного цвета в месте скрещивания гарды и клинка. У одного - лунный камень и белая рукоять, у другого - янтарь редкого светло-золотого цвета и чёрная поверхность рукояти. Ножны лежали рядом, не менее искусно сделанные и повторяющие рисунок в разной цветовой гамме. Окинув взглядом оружие, оценив его качество и стоимость, Рика резко встала и, отойдя к краю террасы, твёрдо сказала: - Я не могу принять их. Это слишком дорогой подарок, я не смогу дать за него и десятой доли цены. - Скажи, фоалинэ, сколько стоит жизнь маэлта? – глядя в сторону сражающихся мужчин, спокойно спросил Аэтан. - Его жизнь бесценна, - со вздохом ответила Ри, с непередаваемой тоской глядя в сад. - Я дарю тебе лишь средство, чтобы удержать сей бесценный дар. Никто лучше тебя не сделает это. Не думай о цене, думай, как назвать оружие. Я не давал им имени. - Уже назвала, - эхом отозвалась госпожа, не поворачиваясь к Аэтану, - это Призраки. Тень Дня и Свет Ночи. Мастер удивлённо хмыкнул. Такой прыти он не ожидал. Обдумав её слова, пробормотал, думая вслух: - Странно, имена не отражают «пол» оружия. Повелитель Стихий – это мужское имя, Стихийник - тоже. В данных тобой именах и мужское, и женское начало, так же, как и призраки могут быть кем угодно. - У смерти нет лица, – бесцветным голосом сказала госпожа. – Это убийцы. Они многолики. Их имена лишь отражают суть. И, подойдя к кинжалам, она взяла их за лезвия. Присев в шезлонг, Рика упёрла рукояти в колени, а острия - в ладони. По блестящему металлу заскользили капли крови. В этот момент на террасу ступил Дарниэль и, увидев происходящее, задохнулся от возмущения: - Что ты делаешь? - Знакомлюсь с оружием, - спокойно ответила Ри. – Это подарок учителя Аэтана. Мои кинжалы, Тень Дня и Свет Ночи. Призраки. - А более миролюбивого подарка нельзя было сделать? – бесился остроухий, нарезая вокруг девушки круги. - Фоалинэ умеет обращаться с оружием, лишним оно не будет, – спокойно пояснил усатый. - Давай перевяжу раны, - смирившись, предложил Дарниэль. Он положил Стихийник на бархат коробки и исчез в апартаментах. Когда вернулся, Рика уложила влажные от крови кинжалы на их место, поверх катаны маэлта. Кровь с лезвий нехотя переползла в ажурный узор меча и заскользила по желобку к рукояти. Оружие приняло друг друга. Настала ночь. Пресветлая пара сидела на террасе, разглядывая мерцание звёзд в небе, думая каждый о своём. Нарушил молчание маэлт: - Я никогда не был нужен своим родителям. Отец не хотел наследников, и случайная беременность моей матери не вызвала у него восторгов, наоборот, её отправили в ссылку, в далёкое селение, чтобы не мозолила глаза, а по возможности и умерла от яда маэлта. Но мама выносила и родила меня, умудрившись выжить. Детство я помню плохо. Только то, что мама постоянно плакала, глядя на меня, другие меня сторонились, боясь умереть от одного взгляда «выродка». До своих двенадцати лет я рос с ней. Рядом жил пожилой повар, он-то и стал моим первым учителем. Тайно. Потом что-то случилось, и нас забрали во дворец. Там мы прожили ещё год, потом мамы не стало. Я думаю, её убили. Меня учили боевым искусствам, наукам, не выпуская из небольшого особняка никуда; я видел лишь шесть человек окружения, которые продолжали шарахаться от меня. Тогда же умер от моего яда учитель. Когда умирал мой папаша, так и не признав меня, на смертном одре он выдал следующее: «Пускай этот выродок заслужит право называться моим сыном и тогда получит трон. Если сможет». Вскоре меня посвятили в наследники. Меня побрили, сделали татуировку, пирсинг. Целую неделю не выпускали из храма, читая молитвы и не давая шевелиться. Потом начался кромешный ад. От меня скрывали всё хорошее, позволяя узнать лишь отрицательные стороны жизни, хотя это я понял только сейчас. Ко мне стали приставать мужчины, я никогда не был похож на мальчика, скорее, наоборот. Меня изнасиловал начальник охраны, а когда я попытался убить себя - заперли в комнате для душевнобольных. Тогда случился и тот сон с рекой крови. Меня вернули во дворец, насильника своего я больше не видел, а когда молодое тело начало слишком настойчиво заявлять о себе - прислали служанку, которая сделала то, что ты видела в той кладовке. Другого способа получать удовольствие я не знал. Так я провёл пару лет, когда случился мятеж и меня выкрали. Долгое время меня куда-то перевозили, я потерял счёт дням. После очередного раза, очнувшись от снотворного, обнаружил себя на корабле. Это были космические пираты. Со мной на удивление хорошо обращались, позволяя заниматься как раньше и даже присылая наложницу время от времени. Сколько я там был – не знаю. Пиратов захватил патруль, и после непродолжительного боя всех забрали на крейсер. Оттуда я попал в инкубатор. Вновь стало тихо. Просидев ещё недолгое время на улице, Рика просто подошла и взяла Дарниэля за руку. Это была не жалость, но сочувствие. Вскоре, озябнув от лёгкого ветерка, оба скрылись в апартаментах. Особенно нежно лаская друг друга, они как будто пытались исправить ту несправедливость мира, что нашла отражение в их судьбах. Прошла ещё неделя, наполненная суетой подготовки, тренировками с новым оружием и заботами в связи со скорым отъездом. В один из вечеров, когда Ри и Дар присели отдохнуть в кухне в окружении близких теперь людей, в помещение залетела стайка девиц во главе с двумя матронами, неся множество женских нарядов на вешалках. - Фоалинэ Рика, это Ваша одежда, примерьте. Вы должны выглядеть не хуже маэлта. Надеемся, в этих нарядах Вы будете блистать! – щебетали они, расхваливая платья и туники, весьма откровенные даже для Хаасра. - А разве я не должна выглядеть более… целомудренно? – попыталась вразумить кумушек девушка. - Что Вы! Это очень достойные наряды, способные подчеркнуть Вашу красоту! – не унимались барышни. - Боюсь, вы преувеличиваете мою «красоту», – рассматривая глубокие вырезы на одежде, усомнилась Рика,- я не могу позволить себе надеть это. Моё тело не идеально. - Вы наговариваете на себя, фоалинэ, Вы очень красивая девушка. Примерьте и сами увидите. - Не стоит, лучше подобрать нечто более закрытое, – сопротивлялась Элен, но девушки её не слышали. Никакие протесты не останавливали их от расхваливания одеяний и попыток утащить госпожу на примерку. Было странно, что события, происходившие в Этносе, стёрлись из памяти свидетелей, хотя, возможно, аптекарь и смог удержать информацию. В любом случае... Не выдержав, Рика вскочила и, чеканя слова, с горечью прокричала: - Я не могу надеть подобного, моё тело не позволит. Как вы думаете, будет ли выглядеть привлекательно ЭТО?! – И она сорвала с себя рубашку, оборачиваясь спиной к матронам. В лучах искусственного освещения сеть шрамов блестела паутинкой, опутывая спину и плечи. Все замерли в испуге, а Дарниэль поднялся из-за стола, взял рубашку и, накрыв ею спину девушки, молча увёл Рику прочь. Она не плакала. Просто впервые за всё время ощутила себя уродом. Боль лишь иссушала её, не давая пролиться спасительной влаге, чтобы хоть немного уменьшить страдания. И даже присутствие любимого не успокаивало, а лишь бередило рану. Один из Призраков http://s020.radikal.ru/i714/1405/f4/5076a4df64a2.jpg