Удочка для утопающего

- Что ж, мам, я не смог. Извини. Слава сидел за столом в гостиной, повалившись на него всем телом. Он крутил кольцо в руках, возил его плашмя по столешнице. Старое деревянное покрытие, и так испещренное порезами, отзывалось противным скрипом на каждое движение. - А что я мог? Продать его? Парень шмыгнул носом и закашлялся. Закатное солнце пробивалось сквозь пыльное окно, но, отражаясь от чего-то, что медленно крутилось на улице, волнами било Славе в глаза. Ему очень хотелось залезть под стол. Свернуться там калачиком и забыть обо всем: забыть о том, что его хотят убить, о том, что он остался один в этом жестоком и абсолютно обычном мире. Обычном, совершенно обычном. В нем нет ни малейшего намека на чудо. Чудеса бывают только у детей. И то, только потому, что дети еще не знакомы со своим окружением настолько, насколько знают его взрослые. Слава вспомнил детство, когда он гулял с матерью по парку. Осенний порывистый ветер казался ему воздушным духом, с которым можно было весело играть. Яркая радуга высоко в небе казалась ему лестницей в куда более приятный и дивный мир. Все вокруг казалось наполненным магией. В такие дни ему очень нравилось слушать истории, которые рассказывала его мать. Особенно ему нравилась одна история. Про Джинна. Даже сейчас он мог вспомнить ее дословно: “Однажды, давным-давно, в маленькой деревушке жила-была девочка. Она была маленькой, слабой и совсем не могла никому помочь. Но в ее сердце горело одно единственное желание: быть полезной. Она бралась за любую порученную ей работу: стирала, убирала, готовила, шила. Но ей никак не удавалось стать равной другим. Тогда она ушла в лес к колодцу желаний. Поговаривали, что если твое желание очень сильно, то колодец сможет его исполнить. У колодца она села на колени и стала просить его, что есть мочи: Пожалуйста, я очень тебя прошу. Мне хочется помочь всему миру, каждому, кто нуждается в помощи. Но я не могу этого сделать. Сделай так, чтобы я могла осчастливить каждого! Девочка заглянула в колодец. Она протянула внутрь руку и уронила колечко, взятое с собой — единственную дорогую ей вещь. Когда колечко упало в воду, оттуда послышался голос: Твое желание чисто и прекрасно. Я исполню его, но взамен ты никогда не отступишься от него. Ты будешь помогать каждому, кто в этом нуждается. Колодец задребезжал, и из него вылетело упавшее колечко. Девочка взяла его в руки и случилось невообразимое. Ее рука стала растворяться, а затем и все тело. Она закружилась вихрем и ее втянуло в колечко, одиноко оставленное на ободе колодца. Кольцо стало ее маленьким домом, а сама девочка превратилась в первого в мире Джинна.” История действительно была красивой. Слава даже слегка улыбнулся. Он подбросил в воздух свое кольцо, словно монетку, и поймал в раскрытую ладонь. Парень внимательно стал разглядывать его: тонкий, почти невесомый, круг отпечатывался на коже, ярко красный отблеск гранатовой инкрустации двигался по окружности вслед взгляду парня. Секундная заминка… и он надел его на средний палец правой руки. В голове появилась мысль. Шальная мысль, появившаяся после старой маминой истории. Слава заключил пальцы в кулак, и поднес кольцо к губам, подперев костяшкой подбородок. - Да какого черта! Сейчас мне только на чудо и надеяться! Слава зажмурился и проговорил: - Сделай так, чтобы мое желание исполнилось! Он коснулся губами кольца и резко раскрыл глаза. В тот момент Слава пожалел только об одном: глаза он открыл слишком рано. Прямо в него вспышкой повалил ярко голубой дым. Он стал размахивать руками и откашливаться, пока дым не иссяк вовсе. - Что это было? Меня решили убить газом? Слава вскочил на ноги и стал осматриваться. Квартира оставалась целой. Окна закрыты, дверь приперта шваброй. А значит никто не вламывался. Тогда, откуда был дым? Слава прислушался. Чавк-чавк. Тритыц. Бам. Прр. Кто-то был на кухне. Притом этот наглец решил подкрепиться последней оставшейся едой в его холодильнике. Слава медленно стал подбираться к кухне. Чавканье не прекращалось. Он взглянул на кухню из-за дверного косяка. Там было темно, но тусклый свет из холодильника еле-еле давал понять, что на кухне кто-то есть. С его места были видны только одетые в синие шаровары бедра. Слава зашел внутрь. Он подошел к дверке холодильника и коснулся ее сверху. Чавканье продолжалось. Тогда парень с силой толкнул дверку. - Ай, ты че творишь? Над дверкой поднялась голова. Женская голова. Девушка отошла от холодильника, вперила руки в бока и, чавкая огурцом, спросила: - Тебя не учили быть вежливым с гостями? Свет из холодильника освещал только тело девушки от шеи до коленей. Темно-коричневую кожу прикрывала полупрозрачная блузка из тончайшего голубого шелка, а синие шаровары обрамляли бедра, начинаясь чуть ниже талии. - Ты чего глазеешь? Я знаю, что красотка, но и ты имей совесть! Слава встряхнул головой. От неожиданной наглости этой особы он потерял дар речи. Пару раз он открывал и закрывал рот, но слов не находил. Девушка не вытерпела первой. Она легким движением руки захлопнула дверцу холодильника и грациозно развернулась. - У тебя здесь темно и так тоскливо. Когда я в последний раз здесь была, все было по-другому. Слава услышал, как девушка села на отодвинутый стул. Он слабо осознавал, что все это взаправду с ним происходит. Девушка же продолжала чавкать огурцом. - Ты, видимо, голодна?- спросил опешивший Слава. Он прекрасно понимал, что это глупый и самый очевидный вопрос. Правда не своевременный. - Даже если и голодна. У тебя ничегошеньки нет. Я проверила. Слава подошел к столу и сел на стул напротив девушки. В темноте он ощущал, как она вперила локти в стол и положила голову на скрещенные пальцы. Девушка внимательно смотрела на него, словно изучала. Слава же бессильно опустил руки между ног и смотрел туда, где, по идее, должна была быть девушка. - Извини, здесь темно. У меня нет рабочей лампочки. - Не переживай. Мне сойдет,- девушка чмокнула губами и в комнате стало светло, как в самый солнечный день. — Ой, извини, перестаралась. Давно не практиковалась.— Она хлопнула в ладоши, и свет поумерил свой пыл. Где-то на краюшке сознания Слава понимал, что эта девушка, сидя за столом, смогла отрегулировать свет в комнате, в которой даже нет работающей лампочки. С чего вы прикажете начать? - У тебя, я так понимаю, есть куча вопросов? Слава кивнул пару раз головой. - И? Каков первый? - А.. Я.. Ты… - Я Элли. Приятно снова встретиться,— девушка протянула вперёд руку и щёлкнула Славу по носу.— А ты, Слава, совсем не изменился. Двадцать лет прошло, а ты все так же не многословен. - Мы знакомы?— Слава все же решил взять себя в руки. - Знакомы? Мы столько пережили вместе, а ты меня не помнишь? Стыдно, дорогой мой. Стыдно! Элли! Ты что, меня правда не помнишь? - Прости, но нет. Элли тяжело вздохнула. Она опустилась на стол и распласталась по нему, уперевшись щекой в столешницу. - Говорил мне папа, что у людей память короткая. А я: нет-нет, Слава ни за что меня не забудет. Наивная.— Она подняла глаза на Славу и продолжила: Ты совсем-совсем ничего не помнишь? - Совсем-совсем,— сказал Слава. Слова ему показались по-детски наивными, но ничего более дельного он не придумал. Элли резко вскочила на ноги и крикнула: - Тогда начнем сначала! Она встала на стул, поставив одну ногу на стол, и выставила правую руку с выставленным указательным пальцем вверх. - Я Элли. Дочь Фахара. Наследница королевской династии Джиннов. - Джиннов? Элли посмотрела Славе в глаза и нахмурилась. - Ты мне не веришь? - Почему же. После фокусов со светом и ревизией моего холодильника я готов поверить во что угодно. Так значит ты можешь исполнять желания? От спокойного тона Славы Элли немного подрастеряла пыл. Она слезла со стула. - Да, могу. Но я из высших Джиннов, поэтому правила немного не стандартны. - Не стандартны? - Ага. Три желания - это только для тебя. Пока ты владеешь моим вместилищем — можешь загадать три желания для себя. А для других — честный безлимит! Так ведь в рекламе говорят? Я смотрела ее из нашего мира. Там такие прикольные медвежата прыгают! Ми-ми-ми. Слава машинально посмотрел на кольцо на пальце. - Это твое вместилище? - Ну да. Маловато, но кто будет спорить. У меня зато есть жилище. В отличии от некоторых. Я слышала тебя. Каждый день слышала. И хочу сказать большое спасибо, что не отдал меня тому старикану. Даже из окна видела, насколько он противный. - Так ты все это время сидела тут, в кольце? - Да, я его тоже унаследовала. От отца. Он был Джинном твоей матери. - Джинном… моей матери? - Ох, Слава, удивляешься всему, как мальчишка со сладкой ватой в руках. Так мы с тобой и познакомились. В детстве. Отец тогда обучал меня премудростям профессии. А потом он отправил меня в школу в нашем мире, и мы расстались. Душещипательная история. Только какой бы невероятной она ни была, Слава в нее верил. - Ну, так что? Твое желание. Загадаешь первое? Я давно не практиковалась. У меня аж пальцы чешутся. Медленно, но верно, сознание Славы вернулось в прежнее русло. Он стал понемногу осознавать, что проблема, с которой он столкнулся, может решиться щелчком пальцев (образно или в действительности Слава пока не знал). В голове роилось множество мыслей, столько всего хотелось. Но он вспомнил слова матери: “Когда хочется всего и сразу — возьми что-то одно, но самое необходимое!” Элли заметила его замешательство. Она подошла к нему ближе и взяла его лицо в свои ладони. - Успокойся. Я знаю, на тебя столько свалилось, но все в порядке. Я здесь. И я не дам тебя в обиду. Ни за что не отдам тебя на растерзание этой чокнутой жизни. Слава в первые за последние несколько лет расслабился. И почувствовал себя в безопасности. Здесь, с ней… Он чувствовал себя дома. Как если бы его мать снова вернулась к нему. - У меня есть один вариант. Только не знаю, возможно ли это? А есть какие-то правила? - Правила? Ты в детстве Аладдина пересмотрел? Чушь это все. Забудь,— Элли махнула рукой в сторону и, улыбаясь, посмотрела Славе в глаза.— Для тебя — все, что угодно. Дерзай. Резкий вдох и выдох. - Хорошо. Тогда вот мое первое желание…