Удочка для утопающего

- Что значит перерыв?! Слава вскочил с места и крикнул изо всех сил. - Вы понимаете, что я с самого утра здесь стою. Бабульки, инвалиды, идиоты - через меня прошли все. И под самое закрытие остался я один! Вам сложно меня принять?! Девушка, с лицом абсолютного непонимания, смотрела на Славу, как будто видела представителя человеческой расы в первый раз в жизни. - Но мы закрываемся. Не могу же я заставить мастера работать сверхурочно. Он устал, сегодня было много посетителей. Войдите в положение. - Войти в положение? Дайте подумать: меня уволили с работы, мне угрожают расправой, если я не найду денег, мне прострелили ногу и я весь день потратил на то, чтобы выстоять в этой очереди... Как Вы думаете, я могу войти в положение?! - Аа, наверное... - Света! Кто там такой буйный? Пускай его. У меня настроение хорошее. Девушка сменила непонимание на разученную вежливую улыбку и, как по учебнику, рукой показала Славе пройти вперёд. Парень почувствовал облегчение, что, похоже, сегодня, ему все же удастся получить деньги. Оперевшись на трость, он проковылял к тяжелой металлической двери. За ней находилась маленькая комнатка, в углу которой было прорублено окошко, закрытое прочной металлической сеткой. За ним сидел человек, чьё лицо полностью охватывало периметр окошка. За этим лицом не было видно ничего. На лице можно было различить только огромный нос и круглые толстые очки. Рот скрывался за кончиком горбатого носа. Это был мужчина: понять можно было по голосу и по явно мужскому дезодоранту, который еле перебивал стойкий запах пота. В соседнем от окошка углу работал старенький вентилятор, но он только сильнее разносил этот гадкий запах по комнатке. - С чем, кехе, пожаловали?- послышалось из окошка. Мужчина закашлялся, подавившись слюной. Слава подошёл ближе к окрошку и достал из сумки украшения: теснённая золотой нитью книга, серебряный кубок и гребень из красного дерева. Он выкладывал предметы на стойку, одну за одной, останавливая руку перед глазами, думая, что видит их в последний раз. Мужчина внимательно наблюдал за ним и, наконец, сказал: - Мда, очередной маменькин выродок. Слава насупился. Он грузно сдвинул брови к переносице, и посмотрел на ростовщик взглядом несправедливо обвиненного человека. - Ещё один загулял, и теперь распродаёт мамины безделушки. Ну, что у нас тут? Книга? Фигня, никто не возьмёт. Только с золотом намучаюсь. Кубок? О! Раритет. Чистое серебро! Мне нравится. Можно и загнать. А это что? Расческа? - Это гребень,- тихо отозвался Слава. - А гребень - не расческа? Хрень. За все дам сотню тысяч. И то, потому что ты здесь истерику закатил. Славу обречённо опустил голову. - Этого не хватит. - Ну, извините! Нефиг было играть! Или что ты там делал? - Отцу это моему скажите, если встретите его. Мне это, увы, не удалось,- парень прикрыл рот ладонью так, что нос оказался в ловушке между пальцами. На среднем пальце блеснуло кольцо. После разговора с Мирой Слава надел его, надеясь так вымолить прощение у матери за продажу ее вещей. Кольцо идеально село на палец. Даже удивительно, насколько гармонично оно смотрелось у него на руке. Ростовщик, как сорока, сразу заметил драгоценность. - А что это у тебя там? Слава спустил ладонь ниже, чтобы рот мог немного открыться: - Где? - Ну там, там,- мужчина указывал своим кривым носом на кольцо.- Это же нефрит! Да ещё и с инкрустацией? Что там? Рубин? - Гранат... - Я возьму его. Сколько хочешь? Двести? Триста? Слава отпустил лицо и посмотрел на кольцо. Мамино кольцо. Славе вспомнилась мать, сидящая в кресле. Она рассматривала кольцо, словно она его только получила. И улыбалась. Она часто касалась его, пытаясь, видимо, убедиться, что это не сон. Так она делала перед тем, как в их жизни происходило что-то неожиданное: понизили квартплату, построили новое здание напротив - да что угодно. Но это был неизменный ритуал. Кольцо это она не снимала никогда, ни при каких обстоятельствах. Оно нравилось Славе. Было в нем некое очарование: таинственное и доброе. Слава коснулся кольца свободной рукой и почувствовал, что не может его отдать. Оно будто само просил его не отдавать. Умоляло оставить. - Нет, оно не продается. - Слабак. Тогда забирай остальное. Я не намерен брать это барахло. Забирай и проваливай. Ростовщик с силой закрыл дверцу в окошке. Толкнув на стойку драгоценности Славы. Парень не расстроился. Даже наоборот, ему показалось, что он впервые в жизни сделал все правильно. Он собрал свои вещи в сумку и отправился домой. В тёмную комнату, чтобы попрощаться с местом, где вырос, с местом, ещё помнящим свою прежнюю хозяйку. И только по пути домой разум взял верх. Слава как раз шёл по многолюдной улице, когда он понял, что времени осталось катастрофически мало. - Раааааа!- закричал он и побежал домой, расталкивая случайных прохожих широко расставленными руками. Чудом никого не огрев тростью, он слышал, как в след ему сыпались ругань и проклятия, но Слава не обращал на это внимания. Он почти покойник, к чему волноваться о проклятиях. И только слезы не были с этим согласны.