⊹──⊱✠⊰──⊹
За пару дней до вычурного церемониального мероприятия, ставшего притчей во языцех, я беспечно болтался в офисе «MJJ Productions» и задорно перебрасывался рабочими идеями для нового музыкального альбома с сотрудниками творческого подразделения. Немного погодя, к нашей разудалой компании подоспел и мой старший брат Тито вместе с сыновьями. Было несказанно весело глядеть на светлые лица присутствующих: их восклицания, горящие взгляды, озорной смех без причины – лучший смех на свете. Меня трогало и поджигало радостное кипение жизни, вероломно прервавшееся докучливой трелью канцелярского телефонного аппарата. Снять назойливую трубку поспешил великодушный ассистент моего пиарщика Ян, – он быстро переговорил с неизвестным абонентом и жестом подозвал меня. – Майк, это Мадонна! – прикрывая нижний динамик, сердито сообщил парнишка и нервно выпалил: – Какого хрена?! Откуда она вообще узнала этот номер? Поговори уже с ней, а то эта сучка всех достала! – закатив глаза и раздраженно свесив одну сторону рта, он всучил в мою ладонь проклятую телефонную трубку. Замешкавшись, я затаил неровное дыхание и выдавил: – Слушаю… – Наконец-то я тебя застала, неуловимый Майкл! – громогласно раздался дьявольски-ликующий хохот Мадонны с другого конца провода. – Знаешь, я был слишком занят и… – как бы оправдываясь, сбивчиво говорил я, словно считал жалким долгом дать на этот счет некоторое разъяснение. – Ты не умеешь лгать, малыш, – жестко прервала она на полуслове и, не дав опомниться, властолюбивым тоном продолжила: – А еще ты плохо ведешь себя, непослушный мальчишка. Тебя следует наказать… – Что сделать?! – переспросил возмущенно. – Наказать, – решительно ответила Мадонна. – Меня это даже слегка заводит… Милый, хочешь узнать, что я делаю прямо сейчас? – с характерным придыханием интимно шептала она в трубку. – Нет! – гаркнул я, приковывая нежелательное внимание находящихся поблизости товарищей. – Какой же ты строптивый, – гадливо рассмеялась плутовка. – Все равно скажу тебе: я глубоко засовываю пальцы себе между ног и представляю тебя… Я думаю о тебе все время… – в динамике послышались ее тихие противные стоны. – О, Мадонна, пожалуйста… – устало потирая переносицу, умоляюще взвыл я. Обнаружив мое полное смятение, на помощь подошел Тито, озадаченным взглядом безмолвно вопрошая, мол «В чем дело, братишка?». Я же не мог отыскать ни одной здравой причины, почему стою здесь и слушаю по офисной телефонной связи полоумные фантазии напрочь свихнувшейся бабенки. Она меж тем и не помышляла остановить бессвязный поток воспаленного сознания: – Я хочу, чтобы сейчас ты трогал себя за член и думал обо мне… Боже, шальная «Material Girl» пытается заняться со мной сексом по телефону? Как же низко и вульгарно. Подобного с моим участием еще никогда прежде не происходило – сию дикость не позволял даже сердечно любимый Алекс. Безмерно печально, но Мадонна вынудила меня сделаться вздорно грубым и бросить ей небрежное «пока», прежде чем брезгливо швырнуть трубку на рычаг. Безумие: в тот миг даже безобидная телефонная трубка показалась мне до жути омерзительной; настолько скверно, что захотелось побежать в уборную и тщательно вымыть руки с душистой антибактериальной мыльной пеной. И почему я все еще пытаюсь оставаться дружелюбным? – Звонила Мадонна? Что-то случилось? – потрепав по плечу, обеспокоенно поинтересовался Тито, выдергивая из затуманенных раздумий. – Да, случилось, – равнодушно прошелестел я. – Случилось непоправимое… – Что же?! – взволновался брат. – Что она тебе наговорила, Джокер [1]? – Случилось то, что она ненормальная. Ей нужно ложиться в психушку. И я сейчас говорю серьезно, – меня передернуло в припадке обуявшего отвращения. – Кстати, Тито, может, знаешь номерок какой-нибудь клиники для душевнобольных? – Если и дальше будешь таким параноиком, боюсь, что услуги клиники понадобятся тебе, – шутливо предостерег он. До жути иронично, но мне и вправду показалась привлекательной мысль о хитроумной инсценировке внезапной болезни или роковой травмы. Уж при таком досадном казусе не придется обременять себя походом на горемычный «Оскар». ______________________ [1] прозвище Майкла в кругу семьи и друзей.⊹──⊱✠⊰──⊹
Не трудно догадаться о сокрушительном провале моего «коварного» плана. Как бы отчаянно ни хотелось, но отмотать все приготовления назад уже не удавалось: Буш и Томкинс, сбивая руки едва ли не в кровь, обшивали парадные пиджаки; организаторы благоговейно ожидали нашего с «певичкой-истеричкой» совместного появления в зале, льстиво уверяя, что без моего присутствия их торжество утеряет сакральный смысл. К несчастью, мое обостренное чувство долга не даровало шансов идти на попятную. В условленный день «икс» я вдохновенно готовился к ожидаемому выходу в свет. Бьюти-команда заблаговременно приступила к сборам, потому как Фредди Деманн (кстати, когда-то давно работавший на меня), нынешний менеджер Мадонны, передал угодливую просьбу заехать за его дражайшей подопечной. Карен и Майкл тем временем корпели над совершенством моего образа, а их беспечные, легкие разговоры располагали умонастроение на добросердечный лад. В тот мартовский вечер благодаря кропотливым стараниям ребят я был в ударе. Элегантный классический пиджак с жемчугом сидел на мне с иголочки. В объятиях щедрого света изобильно расшитые пайетки и бусины переливались мягким мерцающим блеском. Сверкающая бриллиантами брошь венчала ворот белоснежной накрахмаленной рубашки, заправленной в вычурные темные брюки из искусственной змеиной кожи. Золотистые ковбойские сапоги были начищены до лоска, но не слишком ярко и гармонично сочетались с набедренным поясом. Майкл настоятельно рекомендовал добавить к роскошному одеянию маленькую неброскую деталь в виде пары щегольских черных перчаток. Алекс частенько проскальзывал к нам в комнату, замирая в безмолвном восхищении и любовно рассматривая мой вылощенный облик. Улучив мгновение, когда нас никто не видел, он оставил порывистый поцелуй на губах и с характерной хрипотцой в голосе горячо прошептал: «Какой же ты красивый…». Радостно взволнованные члены служащего коллектива поместья торжественно провожали меня, словно сказочного принца на чудесный бал. Правда, рядом будет вышагивать отнюдь не прекрасная принцесса. Авантажный белый «Роллс-Ройс» с водителем и охраной вальяжно въехал через распахнутые громоздкие ворота особняка Мадонны. Спустя двадцать минут сквозь тонированное стекло я наблюдал за ее приближающимся силуэтом. Наряженный в черный смокинг старик Брэй, чертыхаясь, немедленно выскочил, чтобы встретить мою «непутевую спутницу», галантно открыть ей дверцу и помочь удобно разместиться в салоне автомобиля. Откровенно признаться, эта благоухающая «буржуазная стерва» выглядела чертовски роскошно: расшитое стеклярусом белое платье с эффектным глубоким вырезом прелестно облегало ее стройную фигурку, с обнаженной линии плеч ниспадало пушистое меховое манто, шею украшало восхитительное колье с бриллиантами, шелковые длинные перчатки изящно обтягивали руки; ее выкрашенные в пергидроль волосы завиты в голливудском ретро-стиле, а на губах ярким пятном алела красная помада. Мисс Чикконе в очередной раз безошибочно напомнила Мэрилин Монро, не иначе. Прогоняя из свежих воспоминаний ту дикую «телефонную» эскападу, я прилежно натягивал беспечную улыбку и радушно приветствовал Мадонну, после чего поспешил выразить искреннее восхищение ее шикарному туалету. – Ты тоже круто выглядишь, – окинув меня высокомерно-оценивающим взором, снисходительно благоволила она, пытаясь казаться весомее и старательно шлифуя действительность. Наш незатейливый «экипаж» плавно тронулся с места, рассекая по свежей мартовской прохладе и растворяясь во мраке бессонных улиц города. Никто не проронил ни слова. Густой воздух звенел от напряжения. Я отрешенно глядел в автомобильное окно, молча настукивая кончиками пальцев по подлокотнику неведомый ритм, как вдруг почувствовал тесно напирающее на меня тело Мадонны. Нос вмиг защекотало от терпкой смеси запахов крепкого табака и дамского цветочного парфюма. – А это тот самый пальчик, которым я позавчера мастурбировала, – интимно шептала на ухо «певичка-истеричка», игриво перебирая мои уложенные волосы. Свирепо нахмурившись, я переметнул пренебрежительный взгляд на эту пропащую кокотку. Она намеревалась шаловливо коснуться пальцами моей щеки, но я грубо одернул ее руку. Вспыхнувшую возню заметил Билл, неодобрительно поглядывая в зеркало заднего вида, и зычно откашлялся. Мадонна же, потирая запястье с видом большой обиды, молча отодвинулась к своему окну. На парадной ковровой дорожке наша эффектная парочка вызвала небывалое восхищение у искушенной, импозантной богемы. Будучи изощренными лицедеями, мы надели маски радушия, беззастенчиво смотря на щелкающие вспышки фотокамер, и стойко держались за руки, словно бы искренне боялись растеряться в суете нарядной толпы. Я отдал себя всего тихой игре случайности, набегавшим впечатлениям; неторопливо смеясь, протекали они по душе и оставили в ней одно общее чувство, в котором слилось все, что виделось, ощущалось, слышалось. В тот год премия киноакадемии многим оказалась поистине выдающейся. Революционным прорывом в Голливуде послужила победа талантливейшей актрисы Вупи Голдберг – первой чернокожей женщины, получившей награду за лучшую роль второго плана за последние пятьдесят лет. Будет несправедливо не отметить и участвовавшую в конкурсе нашумевшую криминальную драму Мартина Скорсезе «Славные парни» («Goodfellas»), в которой сыграл мой бывший импресарио Френк Дилео. Ему, правда, досталась роль второстепенная, однако, в разговорах с общими приятелями он всенепременно горделиво хвастался убедительным реваншем надо мной. Но как бы ловко ни старался Френки, заветную статуэтку справедливо присудили его партнеру по фильму, Джо Пеши, – гениально воплотившему на экране незабываемый образ балагурного гангстера Томми де Вито. По завершению напыщенного торжества кинематографии Свифти Лазар, известный литературный агент, устроил закрытый прием в фешенебельном ресторане с изумительной средиземноморской кухней. Признаюсь, я спешил живее удрать домой, но Свифти, – тонко воспитанный, даже елейный человек, – интеллигентно упросил не покидать Мадонну и отправиться на раут.«Если не можете быть джентльменом, так не будьте хотя бы свиньей».
Шальная мисс Чикконе, опьяненная расточающимися в ее адрес комплиментами, бросила меня едва ли мы успели переступить порог банкетного зала. Потрепавшись с репортерами, она вскоре ринулась в объятия своего бывшего бойфренда, престарелого актера Уоррена Битти, обеспечившего ей музыкальное главенствование в режиссируемой им картине «Дик Трейси». Присутствующим вечеринки «посчастливилось» лицезреть как «Material Girl», сидя на коленях смущенного мэтра, фривольно облизывала его ухо; затем томно прошептала нечто настолько поразительное, что бедолага вмиг раскраснелся и забавно походил на отварного краба из соседней фуршетной тарелки. Я был несказанно благодарен небесам, что отнюдь не со мной Мадонна вытворяла подобные театральные фокусы. Проходя мимо, гости не преминули окидывать меня недоуменными, полными сочувствия взглядами. А мне было непритворно безразлично. Устроившись в малоприметном углу зала, я неторопливо наслаждался кисло-сладким вкусом апельсинового сока и равнодушно наблюдал за всеми крайностями фальши Голливуда.Чудовищно осознавать, что и сам являлся ее непосредственной частью…
Меж тем мое скромное одиночество приметила Дайана Росс (О, моя сердечная боль!). Она бойко подошла ко мне, голося на весь ресторан, дабы присутствующие прекрасно слышали ее колкую реплику: – Послушай, я этого не понимаю, Майкл! Она же пришла с тобой! Так что же она делает с ним? – нарочито брезгливо указала моя «заступница» в сторону Мадонны и Битти. Вместо ответа я апатично пожал плечами. Дайана пригубила шампанское и вновь саркастически оглянулась на изрядно захмелевшую «певичку-истеричку». Быстрая улыбка на мгновение озарила ее лицо и тут же исчезла, словно вспышка молнии. – Я считаю, что она ужасная женщина, – убежденно проговорила мисс Росс и манерно скривилась: – Да и платье у нее так себе! – Да. Так себе, – гадливо усмехаясь, поддержал я рефреном. Мои дальнейшие терзания беспомощной мукой в удрученном скитании по банкетному залу представлялись бессмысленными… Вежливо откланявшись на прощание, я умчался прочь сквозь тягучий туман необъятного разочарования. Возвратился домой глубоко за полночь. Истомленное внимание тотчас привлек мягкий романтический огонек из окна гостевого коттеджа. Позабыв усталость, я беззаботным мотыльком полетел на разгорающееся любовное пламя. Алекс трогательно посапывал на диване в гостиной под приглушенное рокотание телевизора; рядом на стеклянном журнальном столике покоились остывшая чашка недопитого чая и раскрытая книга. Охваченный волной всеядного любопытства, я приподнял переплетную крышку и в священном ужасе наткнулся на чопорную обложку со зловещим заглавием «Американский психопат». Намедни я мельком читал в еженедельной газете разгромную рецензию: завороженные критики единогласно объявили новомодный роман-триллер о серийном убийце с Уолл-стрит отвратительным и чудовищно жестоким.Наверное, в тот миг моему околдованному безумной любовью рассудку стоило очувствоваться и серьезно обеспокоиться увлечением любимого человека подобной с позволения сказать литературой, но…
– Ты уже дома, детка? – причмокивая губами и неуклюже почесав нос, сонно зашелестел пробудившийся Алекс. – Да, – я тепло улыбнулся и, отложив «жуткую» книжицу, осторожно присел подле него на краешек дивана. – Смотрел трансляцию «Оскара»… – прочистив горло от хрипотцы, степенно отчитался Алекс. – Ты выглядишь потрясающе! Уверяю: тебе с лихвой удалось затмить эту расфуфыренную «буржуазную стерву», – хохотнул он и, поморщившись, риторически изрек: – И когда она уже прекратит нагло копировать Мэрилин Монро? Наш задорный смех в унисон беззаботно разлился по тусклой комнате. Внезапно умонастроение Алекса резко переменилось: он пристально посмотрел на меня ледяным выражением глаз и стальным, обвинительным тоном промолвил: – Не делай вид, что тебе плевать на Мадонну. Ты флиртовал с ней, Майки, – я это прекрасно видел. Безжалостная реплика звучала из его прекрасных уст невыносимо больно, точно приговор без милосердного права на помилование. – Все это лишь спектакль, игра на публику, – в очередных опостылевших объяснениях виновато рассыпался я. – Ты же понимаешь, Алекс… Казалось, он ничего не желал понимать здраво. Он даже не старался заглушать в себе навязчивые голоса неоправданной дикой ревности, – по его странным размышлениям, рожденной исключительной, всепоглощающей любовью. Но разве когда ты любишь кого-то так беззаветно, сажаешь ли его в тюрьму и ультимативно требуешь проживать заданный сценарий жизни? Меня отчаянно страшило, что при соответствующих условиях любовь Алекса в любую минуту рисковала обратиться в ненависть.Так в нашем хрупком счастье намечались легкие трещины.
– Послушай, Майки, я знаю, какими коварными могут быть женщины – особенно эта змеюка! Я видел как она смотрела на тебя! – бурными возгласами продолжал сокрушаться взвинченный Алекс. – Как пожирала глазами!... – Меня не волнуют коварные женщины! – оборвав его пылкий монолог, возразил я отповедью и едва слышно добавил: – Меня волнуешь только ты… Не произнося больше ни слова, он порывисто потянул меня за ворот пиджака и требовательно впился в мои податливые уста. Лихорадочные движения его разгоряченных губ становились все развязнее и бесстыднее, пробуждая из плена благочестия безрассудную похоть. – Ты только мой, мой, мой… – словно мантру надрывно шептал Алекс. – Никому не отдам тебя, слышишь… Невзирая на разбушевавшееся исступление распаленного тела, я уловчился бережно высвободиться из покровов костюма ручной работы. Однако вскипающее любострастие безнадежно затмило разум и заставило позабыть сбросить с плеч девственно-белую сорочку. В ярком свете щедрого утреннего солнца я обнаружил ее беспощадно смятую, неблагопристойно замаранную следами удовольствия Алекса. От рубашки пришлось избавиться подобно отягчающей улике, а Бушу я конфузливо промямлил, что на вечере невольно облился сливовым вином и вещь безвозвратно испорчена. «Как же ты мог, растяпа?! Это ведь рубашка от Ralph Loren!» – раздосадовано брюзжал костюмер, осмотрительно укладывая парадные пиджак и брюки в портплед. Я меланхолично наблюдал за монотонными манипуляциями явно огорченного Буша и задумался о том, что испорченная рубашка от Ralph Loren – отнюдь не самая ключевая проблема в моей жизни.⊹──⊱✠⊰──⊹
«Собственнический инстинкт – вот что такое ревность. Мы многое бы выбрасывали, если бы не боялись, что выброшенное тут же подберут другие» © Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
В продолжение нескольких недель американские и зарубежные СМИ велегласно сотрясались неуместными пересудами, слухами, сплетнями о моих «любовных отношениях» с Мадонной. Очевидно, над столь масштабно развернувшейся шумихой усердно похлопотала трудолюбивая команда «певички-истерички». Она же с упоением и нескрываемым восторгом любезно раздавала интервью репортерам сомнительной репутации из журналов с не менее сомнительной репутацией, где по-критикански обсуждала элементы моего публичного имиджа и мой «затворнический» образ жизни. К сожалению, мисс Чикконе не дано парить с орлами, потому она удовольствуется ползанием среди мерзких гадов. Мое несчастное сердце сжималось в приливе вящего ужаса всякий раз, когда Алекс нарывался на очередные комеражи после «Оскара». Его распаляла клокочущая ярость. Уму непостижимо, что легкомысленная авантюра с проклятой церемонией киноакадемии и коротким общением с Мадонной обернулась для меня разрушительным землетрясением, отголоски которого ощущались некоторое время в виде истошных истерик Алекса. Однажды вовсе не добрым утром я чинно завтракал в компании свежей газеты на кухне. В сонную негу пасторального одиночества взбешенным вихрем влетел Алекс. Он негодующе сминал в руках какой-то глянцевый журнальчик, а под подмышкой сжимал ту книгу про «психопата», с которой не расставался последние недели. Лицо его по обыкновению недавней поры выглядело пасмурным и уже не пугающе-привычным. – Представляешь, в Амстердаме какие-то воры похитили из музея двадцать картин Ван Гога на пятьсот миллионов долларов! – трепыхаясь усыпить накаляющуюся нервозность Алекса, отвлеченно щебетал я прочитанную новость. – Но, слава Богу, картины нашли в брошенной машине около музея… Под его угрюмым взглядом я замешкался на полуслове и выпалил, как мне казалось, уместное спасительное предложение: – Хочешь тосты с джемом и кофе?... – Сам их ешь! Приятного тебе аппетита, женишок! – грубо гаркнув, он, разъяренно замахнулся и бесцеремонно бросил в меня проклятущий журнал. – Полюбуйся! На тарелку с тостами упал последний номер «People», обложку коего украшала красноречивая фотография, изображающая меня в компании Мадонны у выхода из ресторана «Ivy». Иллюстрированный разворот пестрел огромной статьей с комментариями инсайдеров о нашей «грядущей свадьбе». – Это ведь полный абсурд… Бред… – смятенно вымолвил я, ощущая горечь печальной безнадежности. – Бред, говоришь? – Алекс скривил рот в ядовитой саркастичной усмешке. – Детка, а не выйдет ли так, что в конечном итоге «бред» воплотиться в реальность и ты объявишь мне, что для поддержания имиджа тебе нужно непременно жениться на какой-нибудь богатой белой стерве? Потому что так в очередной раз тебе будут велеть чертовы пройдохи-менеджеры?! А, Майки?! – судорожно беснуясь по широкому пространству кухни, надсадно вопил он срывающимся голосом. Его глаза полыхали гневной ревностью и злостью. В мгновение меня настигло настроение отчаяния из-за воспринимаемой бессмысленности существования. Я вконец обессилен и раздавлен. – Тебе надо бы поостыть к этой жуткой книжонке, – бесцветно обронил я, указывая взором на переплет в руках Алекса. – А то ты начитался кошмаров и стал параноиком. Не ровен час, чего-нибудь вытворишь… – При чем здесь книга?! – нахмурившись, возмутился он. – Сейчас речь не об этом! – А при чем здесь я?! – беспомощно всплеснул я руками и негодующе отшвырнул от себя глянцевую причину сего утреннего скандала. – Прекрати меня мучить. Дальше так не может продолжаться, Алекс… Он застыл в немом изумлении, словно кто-то выстрелил ему в грудь в упор. Тень страха и обреченности мелькнула по его лицу.Вмиг мы оба отчетливо поняли, что вступили в фазу отношений повышенного риска.
⊹──⊱✠⊰──⊹
– Верно ли я понимаю, что его манера поведения переменилась сразу после переезда в ваш дом? – выжидательно осведомился психотерапевт, зычно отставив на столешницу пустую кофейную чашечку. Колючий дребезг фарфора вернул пациента из далеких странствий по туманным переулкам воспоминаний об угасших, навсегда отлетевших радостях. Душу обжигали сожаления прошлого, оставляя на мучительных ранах прах запоздалого раскаяния. – Не сразу. Спустя какое-то время, – ответил блекло мужчина, тоскливо наблюдая за плавно вздрагивающим огнем в камине. – До той поры я не замечал за ним хищные собственнические чувства, но после истории с Мадонной… – Позвольте отметить, что описываемый этап ваших взаимоотношений был намного серьезнее, предыдущих лет, – назидательно перебил доктор. – В тот период он постоянно находился рядом с вами, оказывался первым в курсе происходящих событий жизни и, возможно, даже пытался контролировать некоторое положение вещей и воздействовать на вас. – Вы не понимаете… – удрученно помотал головой пациент и, едва сдерживая подкатывающий к горлу ком, лихорадочно прошептал: – Все это было началом конца. Конца буквально всего…