В тонфах есть шипы

      Мукуро выдохнул, издал смешок и встряхнул волосами. После драки, пускай и довольно посредственной, он испытывал прилив сил. Вмешавшийся незнакомец, выступивший на его стороне, не испортил разминку — он хорошо владел как оружием, так и Пламенем; наблюдать за ним было одним удовольствием. Мукуро понравилось то, что он увидел, и хотя из-за упущенных противников его всё же подгрызала лёгкая жадность, он понимал: с таким человеком он обязан был вести себя дружелюбно. С тех пор, как он организовал побег из самой защищённой в мире тюрьмы, он чаще избавлялся от неугодных членов банды, чем принимал в её ряды новых интересных бойцов.       — Спасибо за помощь, — поблагодарил Мукуро, тепло улыбнувшись неожиданному союзнику.       — Я присоединился к тебе, потому что на твоей стороне было преимущество.       — Оя, — выдохнул Мукуро, слегка разочаровавшись: незнакомец даже не скрывал свою трусость. Достойных людей определённо следовало искать вне мафии — впрочем, незнакомец по крайней мере умел видеть силу, а не бездумно приписывать её стороне с численным превосходством, да и сражался он хорошо. Решив всё-таки не сбрасывать его со счетов, Мукуро польстил: — Уверен, с твоими навыками ты сам можешь быть преимуществом на той стороне, которую ты изберёшь.       — Много болтаешь, — с недовольством отметил незнакомец. — Эти ребята задолжали моей семье. Как я вижу, свой долг уже не вернут. Может, ты хочешь заплатить вместо них?       Упоминание о семье разочаровало Мукуро ещё раз, но, не подав виду, он рассмеялся.       — Я здесь по схожему поводу. Из-за этого на меня и напали.       — Платить за них ты не будешь?       — Конечно же нет.       Незнакомец улыбнулся.       — Не имеет значения. Всё равно я загрызу тебя до смерти.       Мукуро не помнил в своей жизни ни одного такого же долгого и тяжёлого боя. Он с трудом заставлял себя двигаться, каждый из последних выпадов он совершал с мыслями о том, что битва обязана была вот-вот закончиться, — но она всё продолжалась.       Пятно на рукаве незнакомца из алого постепенно стало бордовым. Мукуро сумел значительно ранить противника лишь однажды, и этого не хватило: тот не ослаб от кровопотери даже спустя ощутимое время. Если бы Мукуро не хотел сохранить в секрете одну из своих способностей, он бы уже захватил его тело — но такими сосудами он дорожил.       Лозы в очередной раз пробили каменный пол; Мукуро отскочил назад и замер, переводя дыхание. Он не рассчитывал на долгий отдых — максимум секунд на пять за счёт того, что он не атаковал и не торопил оппонента с ответом, — но противник замер, даже не пытаясь освободиться.       Он тоже устал. Он умел уставать.       Мукуро настолько вымотал себя продолжительным боем, что даже эта простая мысль вызвала у него нервный смешок.       — Тебе не кажется, — Мукуро шумно втянул воздух и через силу улыбнулся, — что мы оба проиграем, если продолжим драться?       — Не понимаю, о чём ты.       — Мы ничего не получим, но пострадаем.       — Удовольствие от победы — ничто для тебя? — надменно спросил незнакомец. Мукуро не успел подобрать правильные слова — лозы порвались, и ему пришлось отразить очередной удар. У его противника будто открылось второе дыхание. — Ты уже проиграл.       Если бы удовольствие от победы было для Мукуро ничем, он бы использовал иллюзию для побега, а не для того, чтобы наконец-то поставить точку.       Противник обернулся на звук выстрела, отразил настоящий удар, почувствовал фальшивую вспышку боли в лодыжке — и запутался окончательно. Он не сразу сбросил последнюю, уже очевидную иллюзию: будто его ботинки покрылись льдом и примёрзли к полу. Заминки хватило, чтобы Мукуро сбил его с ног и повалился следом. Всем своим весом давя на упершийся в тонфы трезубец, он удерживал противника прижатым к полу до тех пор, пока чужие руки не перестали дрожать от напряжения. Как только незнакомец сдался и ощутимо ослабил давление, Мукуро тут же последовал его примеру.       — Если бы ты победил этим трюком, победа принесла бы тебе удовольствие? — неожиданно спокойно, даже слегка иронично поинтересовался незнакомец. Он почти не давил на трезубец снизу.       — Ты даже не представляешь, какое, — едко ответил Мукуро — и не успел добавить, что он как раз победил.       Через мгновение он, задыхаясь от жгучей боли в груди, оказался в воздухе — а потом упал на спину. За то время, которое он создавал лотосы, незнакомец успел подняться в сидячее положение. Мукуро не рассчитывал победить его одной этой иллюзией, только хотел выиграть немного времени на то, чтобы снова научиться дышать.       Незнакомец спокойно сидел на полу. Его разодранную рубашку уродовали пятна крови, но его это как будто не волновало — заговорил он вполне уверенно:       — Мне понравилось твоё умение драться, и пока я не собираюсь тебя убивать, но я могу передумать. — Улыбка на его лице стала более широкой и менее дружелюбной. — Если ты не уберёшь свою иллюзию, я передумаю.       Мукуро сел напротив и, в принципе готовый вернуться в бой, развеял Туман.       Ставка сыграла: незнакомец, тоже до предела уставший, не сдвинулся с места. По-прежнему не теряя бдительность, Мукуро обворожительно улыбнулся и сел более расслабленно — опершись предплечьями на ноги. При необходимости он рассчитывал ещё раз выиграть время иллюзией.       — В какой семье ты бы ни состоял, я уверен, что она тебя недостойна. Я для своих вроде дона, и ты даже не представляешь, как сложно найти кого-то толкового на роль доверенного лица. Не думаешь, что тебе пора подняться повыше?       Делать предателя приближённым Мукуро не собирался, но сыграть на его амбициях вполне мог.       Оппонент молча поднял руку, держа её внутренней стороной к себе. Он даже не выставил ради шутки средний палец, на котором плотно сидело кольцо — кольцо Вонголы.       — Понятно, — сказал Мукуро, чувствуя, как между ним и человеком, показавшимся ему интересным, пролегла стена льда. — Если бы у меня были Хранители, я бы не отправлял их на такие дела.       — Поэтому ты и не подходишь на роль моего дона. Небо Вонголы не отправляет меня на дела. Я сам выбираю, чем я хочу заниматься.       Что-то подобное мог сказать, наверно, любой достаточно наивный Хранитель Облака. Мукуро по-прежнему толком не знал ничего о личности своего сегодняшнего союзника-оппонента, но с каждым словом тот всё больше напоминал ему одного полумифического человека — якобы Хранителя Вонголы, якобы предельно... своеобразного.       — Тебя случайно зовут не Хибари Кёя?       Выдержав эффектную паузу, незнакомец самодовольно ответил:       — Угадал. Что ты обо мне слышал?       — К примеру, что ты неоднократно нападал на высокопоставленных людей из Альянса, но тебе каждый раз спускали это с рук.       Кёя усмехнулся.       — Это правда, но ты, скорее всего, неправильно её себе представляешь. Как тебя зовут?       Мукуро качнул головой, прикидывая, какое из фальшивых имён ему следовало использовать, и решил не выбирать ни одно.       — Не имеет значения.       — Это тоже правда, потому что в ближайшие часы ты умрёшь, — без тени иронии согласился Кёя, хотя это он медленно истекал кровью.       — Из-за чего же?       — Из-за того, что я пробью твой череп тонфой, когда отдохну.       — Забавно всё-таки, что из нас двоих ты ранен сильнее.       С невозмутимым видом Кёя оторвал от своей рубашки длинную полосу ткани. Использовав её вместо жгута, он с сильным опозданием перевязал плечо и затянул узел зубами.       — Я тоже люблю красивые жесты, — одобрил Мукуро. — Но ты ведь и сам понимаешь, что это тебе не поможет.       — Моё Пламя сильно ускоряет мою регенерацию. Время играет не на тебя. — На лице Кёи, бледном и блестящем, словно от плохого тонального крема, горела безумная улыбка почти белых губ. — Впрочем, если ты хочешь увидеть перед смертью мою полную силу, мы можем договориться.       Люди, тем более принадлежавшие мафии, редко вызывали у Мукуро искреннее любопытство. Кого-то другого он бы уже счёл идиотом, но Кёя, владевший такими боевыми навыками и принадлежавший Вонголе, вполне мог располагать припрятанными в рукаве козырями.       — И что же ты хочешь мне предложить?       — Ты переночуешь здесь. Я вернусь к утру, и мы подерёмся.       — Отличная идея.       — Договорились.       Это был сарказм.       Кёя вытащил из кармана телефон, что-то набрал и приложил его к уху.       Первое время Мукуро пытался восстановить ход разговора по репликам Кёи, но быстро отказался от этой затеи: Кёя намеренно ссылался на события прошлого вместо того, чтобы говорить напрямую, и очень часто отвечал односложно. Не желая тратить время впустую, Мукуро занялся скучным, зато полезным делом: начал собирать с трупов кольца. Он не надеялся найти что-то по-настоящему ценное, но даже так — разочаровался.       — Я к тебе обращаюсь, — сказал Кёя громко.       Мукуро встал и обернулся к нему.       — Думал, ты всё ещё разговариваешь по телефону. Повтори, пожалуйста, что ты сказал.       — Нашёл что-нибудь интересное?       — Нет. Одна мелочь.       — Покажи.       — Извини, но это моя добыча, — с нажимом предупредил Мукуро.       — Пока я не требую ею делиться. Покажи.       Решив не подходить ближе, Мукуро сжал одно из колец двумя пальцами и поднял ладонь. Кёя даже не попытался отобрать перстень.       — Сколько ты рассчитываешь за него выручить?       — Долларов четыреста.       Кёя ненадолго задумался.       — Мне дали бы больше.       Мукуро не выбирал людей, с которыми он мог безопасно торговать, — он и сам понимал, что у людей вроде Кёи связи были получше. Если бы Кёя имел малейшие представления о жизни вне своего уютного мирка, он бы даже не задал этот дурацкий вопрос.       — Безусловно, ведь я не Хранитель Вонголы, — с притворной тоской вздохнул Мукуро и покачал головой.       Кёя поморщился.       — Не строй из себя слабака. Я видел твои кольца.       — Я говорю не о боевой силе, а о полезных знакомствах.       У Кёи мимолётно дёрнулась мышца на носу — будто он в последний миг удержался от того, чтобы полноценно скривиться.       — Можешь отдать кольцо мне, — предложил он. — Тогда на следующую встречу я принесу тебе деньги. Если переживёшь её — оставишь себе.       — Предпочту отказаться.       Мукуро ещё раз окинул помещение взглядом, убедился, что он никого не пропустил, и направился к выходу. Стоило ему приблизиться к открытым дверям, как Кёя грубо спросил:       — Куда ты собрался?       Мукуро обернулся.       — К машине. Если я не поем, завтра мы не сможем нормально подраться.       — Здесь есть еда.       — Не ем в незнакомых местах.       — Брезгуешь или боишься?       — Опасаюсь, — уточнил Мукуро с улыбкой — он бы не назвал своё чувство полноценным страхом. — Половина еды в моём доме отравлена на случай незваных гостей.       — Хорошо. Пойдём.       Выйдя на улицу, Мукуро с трудом определил, в какую сторону ему следовало идти, — даже то огромное дерево, по которому он изначально планировал ориентироваться, почти скрылось в тенях.       Кёя, на удивление, направился следом за ним.       — Тебе в ту же сторону? — небрежно спросил Мукуро, повернувшись к нему.       — Я хочу посмотреть номера на твоей машине.       — Если я захочу сбежать, они тебе не помогут.       Ничего не ответив, Кёя продолжил следовать по пятам. Через пару шагов вдруг стало светлее. Мукуро оглянулся. В телефоне Кёи стоял отличный фонарик.       Когда они подошли к машине, Кёя действительно осмотрел номера, а затем приблизился к передней двери. Он направил свет прямо на вмятину, которую Мукуро не припоминал, — может, она появилась не так давно.       — Как ты сказал? Ты в своей семье вроде дона?       — Я бы не называл нас семьёй, но да.       — Достойный твоего статуса автомобиль.       Мукуро зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони, и сквозь сонливость признался:       — Я угнал его утром.       — Как скажешь. Во сколько мы завтра встретимся?       — В двенадцать, — лениво ответил Мукуро без долгих раздумий. Всё равно он не собирался сюда возвращаться. — Постарайся не умереть.       — Не беспокойся. — Кёя резко развернул телефон; свет ударил Мукуро прямо в глаза. Инстинктивно выставив руку, он отвернулся. — Не забудь завтра приехать.       — Не забуду, — ядовито пообещал он.       Он сел в машину, закрылся и поднял бутылку с водой. Перед его глазами всё ещё раздражающе горели круги.       Если бы Кёя был тем человеком, которым он показался в начале, Мукуро бы сделал всё, чтобы встретиться с ним ещё раз — и два, и три, и четыре раза: столько, сколько потребуется. Сильного, принципиального, отважного бойца он бы взял на свою сторону, заплатив за него любую цену; жадного неамбициозного дурака из Вонголы он мог только использовать, и нужную для этого царапину на его теле он уже оставил.       Отдыхая после боя и давая глазам оправиться после удара светом, Мукуро испытывал лёгкое разочарование. Он привык видеть вокруг преимущественно слабых и скучных людей, поэтому открытие — Кёя был почти таким же, как и все остальные, — его не удивило, но он не любил заблуждаться: пускай даже недолго.       По крайней мере он попался исключительно на самообман: это не Кёя создал себе правильный образ. Сам по себе он был таким скучным, что даже мстить ему не хотелось.