И в твоих объятиях я найду убежище

Кастиэль теряет счет времени. Он не уверен, сколько минут, часов или дней прошло после того, как он был брошен в эту темницу. Ангел помнит свое обещание Дину, что у человека картина была бы готова вовремя. Дрожь пробирает Кастиэля частично от холода, но главным образом от сожаления. А что, если срок передачи картины истек давным-давно? - Мне очень жаль, что подвел тебя, Дин, - жнец говорит тихо с печалью в глазах. Дверь его камеры открывается с противным скрежетом, и заходят два ангела – охранники. Они хватают Кастиэля за руки и вытаскивают его. Жнец узнает путь. Эта дорога ведет к залу суда. Вот оно что! Его будут судить! Зал суда - огромная белая палата с мраморными колоннами. Большой красный стол стоит у задней стены с тринадцатью стульями. Золотой стул в середине пуст, в то время как остальные заняты присяжными с грозными лицами. Они бросают на Кастиэля презрительные взгляды. Жнеца доставляют и ставят перед ними те же самые красные крылатые ангелы, не спуская глаз с виновного. - Кастиэль, - шипит один из присяжных. Его голос более остр, чем Дамасская сталь, и жнец невольно содрогается. - Ты признаешь и осознаешь содеянное? - голос звенит, как средневековый церковный колокол, объявляющий о бедствии. - Да, я осознаю, – Кастиэль склоняет голову. - Ты сожалеешь, что сделал неправильный выбор, и раскаиваешься? Жнец сжимает кулак, и его суставы белеют. Он не видит причины лгать и просто принимает решение сказать правду. - Я полностью осознаю то, что я сделал, но нет, я ни о чем не сожалею, - Кастиэль поднимает взгляд и смотрит на присяжных. Возмущенный шепот заполняют палату. Присяжные разъярены и буйствуют, недовольны словами ангела. - Какая мерзость! - вопит один из них Кастиэлю. - Как ты смеешь? - С каких это пор ты стыдишься своей наготы, Кастиэль? Или человеческая жизнь так сильна повлияла на твой рассудок? Ты - позор для ангелов! Кастиэль просто слушает их обвинения. Никакой жнец никогда не нарушал правил прежде. Он первый – и последний, вероятно. Его желудок скручивается, когда присяжные встают и выходят из палаты, чтобы принять решение. Ангел чувствует, что время растянулось невыносимо. Секунды превращаются в минуты, минуты в часы, часы в дни. Наконец дверь открывается, и входят двенадцать присяжных. Они медленно садятся на свои места с хищными ухмылками. Их глаза горят злым огнем, и сердце жнеца сжимается от плохого предчувствия. - Суд принял свое окончательное решение, и твоим наказанием будет пятьдесят ударов от “Укротителя”, - объявляет один из присяжных торжествующе. Его голос не может скрыть очевидного веселья. Кастиэля шатает, и он почти падает. Укротитель? Это особый кнут, сделанный из огня Ада, единственная вещь, которая может причинять ангелам боль. И пятьдесят ударов? Нет, этого не может быть! Это слишком зверски! - Но... но... - Кастиэль не может закончить от сильного волнения. - Разденьте его! – голос отдает приказ. Краснокрылые набрасываются на Кастиэля, валя его на пол. Несмотря на слабое сопротивление, они легко срывают с него одежду и потом снова ставят на ноги. Как только жнец встает, что-то хватает его за лодыжки. Кастиэль вскрикивает от испуга, смотря на свои босые ноги. Там цепи, которые крепко удерживают их на месте. Жнец понятия не имеет, откуда они появились, и пытается двинуть ногами, но напрасно. Красные ангелы поднимают его руки вверх к потолку. Оттуда спускаются массивные железные цепи с наручниками, подобные тем, которые удерживают его ноги, и ангелы надевают на запястья жнеца. Кастиэль уверен, что стук его сердца слышен за пределами палаты. У него во рту пересохло, и глаза расширены от страха. Его дыхание тяжелое и рваное. - Что, боишься? Слишком поздно. Надо было думать раньше, - хмыкает один из присяжных и хлопает ладоши. - Начинайте! Оба ангела идут в угол, где стоит золотой сундук, и открывают его. Они вынимают стальные рукавицы и надевают на правые руки. Сталь покрывает их руки до локтей. Затем они вынимают Укротители. Огонь шипит, как ядовитая змея, выплевывая огненные искры, которые падают и разбрасываются по полу. Кастиэль пытается что-то сказать, но у него не выходит ни звука из пересохшего рта. Он отчаянно борется против цепей, но не может вырваться на свободу. Ангел похож на маленькую бабочку, пойманную в гигантскую паутину. Палачи стоят по обе стороны от Кастиэля и смотрят на присяжных. Двенадцать голов кивают одновременно... *** Несмотря на усилия Кастиэля не издать звука во время его наказания, это просто невозможно. Как только кнуты касаются его спины, жнец издает душераздирающий крик. Вокруг сыплются искры, и плоть Кастиэля обжигается под натиском палачей. Их удары прибывают почти одновременно, с разницей в одну или две секунды между ними. После тридцати ударов Кастиэль срывает голос от криков. Его голова уронена на грудь, а сам жнец стоит в маленькой луже крови. Своей собственной крови. - Отец... - стонет Кастиэль, в то время как его спина получает очередной удар. - Отец, пожалуйста... Бог не отвечает на его мольбу, и Кастиэль знает, что он один. Слезы текут по его лицу, и он хнычет, в то время как палачи наносят его спине последние двадцать ударов. Как только порка заканчивается, цепи исчезают, и жнец падает на пол. Он только наполовину в сознании от огромной боли. - Наденьте на него те ужасные вещи снова, поскольку он так любит их! - палец указывает на одежду Кастиэля. Ткань царапает его замученное тело еще больше, и жнец безмолвно рыдает. - Кастиэль, помни, если ты нарушишь правила снова, то ты будешь немедленно уничтожен. Как только наберешься сил, сразу же доставишь душу Дина Винчестера нам. Ты понимаешь? - спрашивает сердитый голос. Кастиэль не отвечает. Он корчится от неистовой боли на полу. - Отошлите его назад к Дину Винчестеру! – отдается приказ, и ангелы хватают Кастиэля еще раз. *** Дин спит на диване. Его лицо кажется взволнованным даже во сне. Время от времени маленькие глухие стоны вылетают из его рта. Судя по выражению художника, ему наверняка снится что-то неприятное. Бутылка Джека Дэниэлса полупуста и стоит около ножки дивана. Сон художника мгновенно прерван, когда из кухни раздается оглушительный шум. Глаза Дина встревоженно распахиваются, и он спрыгивает с дивана. - Какого хрена? – шепчет он и крепко держит бутылку, поскольку у него нет ничего больше рядом, чтобы использовать в качестве оружия. Он готов напасть на злоумышленника с поднятой бутылкой, но замирает в дверном проеме, когда узнает тело, корчащееся на полу. - Кас? Жнец поднимает голову и смотрит на художника. Дин видит его синие глаза, блестящие от слез. - Пожалуйста, помоги мне, - хрипит Кастиэль, и его ногти впиваются в плитку кухонного пола. Дин поспешно ставит бутылку на стол и становится на колени около жнеца. – Боже, что они с тобой сделали? – изумленно шепчет он, видя как кровяное пятно становится больше с каждой секундой на спине Кастиэля.