И в твоих объятиях я найду убежище

Дин просыпается с затекшей шеей, и она причиняет чертовскую боль. Он все еще прислоняется к спинке кровати, и его мышцы болят. В комнате тихо. Не слышно никаких других звуков, кроме мирного дыхания Кастиэля. Голова жнеца все еще находится на его коленях, а правая рука Дина все еще запутана в его темных прядях. Глаза ангела закрыты, и его губы немного приоткрыты. Дин думает, не заснул ли он, но ведь ангелы не спят? Теплое дыхание напротив руки художника странно расслабляет. Дин мягко проводит пальцами по волосам Кастиэля и ухмыляется, когда ангел издает довольный и тихий стон. Для окружающего мира ничего не меняется. Начинается новый день. Люди встают и готовятся к новому рабочему дню, мамы делают завтрак для своих детей, прежде чем отвести их в школу, молодые девушки бегают трусцой или выгуливают собак. Это всего лишь очередной обычный день. Но не для всех. Художник смотрит на свой электрический будильник, видя что уже 7:45, а число 5-ое июня. Это означает две вещи: первое – вечеринка Кроули через два дня и второе - Дин труп. Губы Дина формируют беззвучное “блять“, и его голова резко ударяется о спинку кровати. От звука Кастиэль шевелится, но не открывает глаза или изменяет положение. Видно, что ему так удобно. - Я буду тебе благодарен, если ты не разобьешь голову, – наконец говорит Кастиэль своим низким голосом и смотрит на Дина. - Я не пытался, - отвечает человек, улыбаясь и потирая шею. У него вырывается тихий, но болезненный стон, сразу же привлекая внимание Кастиэля. - Что-то не так? - ангел спрашивает мягко. - Ерунда. Просто моя шея. Не самое удобное положение для сна, - хмыкает Дин. Кастиэль протягивает руку к шее Дина. Его пальцы скользят вверх и вниз по жестким мышцам, и Дин прилагает все усилия, чтобы не задохнуться. Что-то теплое и приятные исходит от пальцев ангела, убирая тупую боль. Это такое удивительное чувство, что Дин не хочет, чтобы жнец убирал пальцы. Но Кастиэль все же делает, и художник начинает ощущать пустоту без них. - Тебе лучше? - синие глаза ангела блестят, смотря на своего подопечного. - Да... фактически, я... Кас... Что ты сделал? – Дин смотрит на него изумленно. - Это моя благодать, Дин. Я использовал очень малую часть, чтобы убрать твою боль. - Спасибо, - Дин шепчет с благодарностью. Стоп, благодать? Разве Кастиэль не упоминал, что его благодать должна излечить его раны? Дин наклоняется вперед, чтобы осмотреть спину ангела, и от удивления издает неразборчивые звуки: спина Кастиэля не выглядит столь же ужасной, как несколько часов назад. Раны все еще там, но они не такие жуткие, как прежде, и уже затягиваются. Дин уверен, что тело ангела начало исцеляющий процесс. - Как самочувствие? Все еще больно? - художник достает мазь, открывая тюбик. - Да, но это терпимо, – Кастиэль двигается в сторону, давая Дину пространство, чтобы он еще раз мог намазать его раны. - Я не уверен, может ли эта вещь помочь моим ранам, но я ценю твои усилия, - пальцы жнеца прикасаются к руке Дина, и художник закусывает губу, чтобы подавить стон, который грозит вырваться на свободу. Когда Кастиэль дотрагивается до него, ощущения усиливаются в десять раз. Может, потому, что он ангел, а не простой смертный. - Да... хорошо, никаких проблем, чувак, – Дин нервно смеется и мысленно дает себе пощечину. "Сконцентрируйся, идиот!" - вопит он на себя мысленно. Тело Кастиэля действительно превосходное. Его кожа, которой не коснулся Укротитель, мягкая и гладкая, как попка младенца. И Дин уверен, что раны не оставят шрамы после того, как они будут излечены полностью. Мазь прохладна и очевидно чувствуется приятной на горячей коже, поскольку Кастиэль издает, как ни странно, мурчащие звуки. Его ладонь скользит вверх и вниз по простыне, в то время как Дин покрывает ягодицы мазью. Пальцы художника пробираются выше по телу ангела, и стоны Кастиэля становятся громче. А когда Дин наконец касается точки между его лопаток, жнец закидывает голову назад и громко стонет. Дин замирает, как олень, наслаждаясь зрелищем перед ним с пересохшим ртом: глаза Кастиэля закрыты, губы приоткрыты, на лице румянец, выражающий чрезвычайный и чистый экстаз. - Кас... я причинил тебе боль? - Дин спрашивает хрипло и отчаянно пытается убедить себя, что в джинсах не становится тесно. - Н-нет, Дин, - ангел пытается управлять своим дрожащим голосом. - Это просто... просто мои крылья, - он глотает громко. И Дин предполагает, что его рука касается точки, откуда обычно появляются крылья Кастиэля. Зеленоглазый напоминает себе, что должен закончить мазать раны прежде, чем все зайдет слишком далеко. Дин быстро заканчивает свою работу и резко встает. У него в ушах гудит, а во рту сухо. Когда это стало так жарко в комнате? - Ну, вот и все. Я пойду, приму душ. Ты можешь остаться здесь или... Но жнец встает с кровати, и мысли Дина разбрасываются вокруг, как желтые листья по осеннему ветру. Кастиэль дотрагивается до его щеки, и человек не может не прижаться к его ладони в ответ. Невидимая связь, которая соединяет жнеца и его подопечного, дает знать, что там намного больше, чем только смерть, которая связывает их. - Я пойду вниз, – объявляет Кастиэль, проводя большим пальцем по губе Дина. - Хорошо... Я скоро присоединюсь к тебе, - Дин судорожно глотает и смотрит, как ангел покидает его спальню с изяществом пантеры. И это ни в коем случае не вина Дина Винчестера, что в тот день он немного задерживается в душе. *** Кастиэль ест свой девятый блин с большим количеством масла и шоколадного сиропа, в то время как второй блин Дина все еще нетронутый. Ангел никогда не заканчивает поражать художника. Если бы Дин ел так же, как его жнец, то он весил бы больше, чем 300 фунтов. Но ангел стройный, в совершенной форме. В кухне стоит божественный аромат. Ванильные и шоколадные ароматы смешаны вместе, и Дин представляет, что он во французской кондитерской с тысячами пирогов вокруг, все с различными ароматами и формами. Он плавает в своих фантазиях, пока звук сжатия не тянет его назад к реальности. Дин смотрит на ангела и взрывается смехом. Это сердечный, искренний смех. Кастиэль выливает больше сиропа на свои блины. Рот и нос жнеца покрыты черным шоколадом, но он, кажется, не возражает, поскольку он слишком занят, облизывая липкую массу со своих пальцев. - Кас, ты как будто упал головой в ванну, полную шоколада, - шутит Дин. Глаза ангела похожи на безоблачное небо летом, и он одаривает человека одной из своих редких улыбок. - Мне нравится этот шоколадный сироп. Он вкусный, - заявляет он с коротким кивком. Мобильник Дина звонит, и когда он смотрит вниз на экран, его лицо бледнеет. Жнец замечает изменение в его настроении. - Это... это Кроули, - бормочет художник, глядя на дисплей мобилы. - Человек, который заказал картину? – жнец спрашивает спокойно. - Да. Черт, что мне делать? - Дин кажется отчаянным и несколько напуганным. - Скажи ему, что передашь картину в назначенное время, - голос ангела звучит уверенно и не колеблется. - Но, Кас... - Сделай, как я говорю! - повышает голос Кастиэль, и Дину не остается другого выбора, как повиноваться. Он делает глубокий вдох, прежде чем ответить на звонок. - Доброе утро, Дин, - веселый голос Кроули приветствует его. - О, доброе утро, мистер Кроули, - Винчестер вынуждает себя казаться беспечным. - Надеюсь, я не прервал твой волшебный сон? - заказчик смеется мягко. - Нет, нет все хорошо. Я встаю рано по утрам, - уверяет Дин его. - Замечательно это слышать. Итак, как дела? Надеюсь, ты закончил мою картину? - Кроули кажется чрезвычайно любопытным. - Конечно. Она закончена и будет у вас в нужный срок, - Дин вытирает пот со лба. На другом конце зависает пауза. - Хм, я думал, что приеду и возьму ее сегодня, - Кроули, кажется, немного разочарован. Дин отчаянно думает о решении, а затем выбалтывает первую вещь, которая приходит ум. – Эм, видите ли, краски должны хорошо высохнуть, и я уверен, что через два дня картина будет как раз в отличной форме, – сердце художника как будто пытается взорваться в грудной клетке. - О, я не думал об этом, - Кроули хихикает. - Хорошо, мой друг. Ты лучше знаешь. Увидимся через два дня тогда. - Ага, через два дня, - Дин смотрит на жнеца, который поощряет его маленькой улыбкой. Кроули удовлетворен ответом, и Дин отключает разговор. Как только мобильник ложится на стол, Дин прячет лицо в руках. – Меня отымеют, - шепчет он. Кастиэль хмурится, не понимая, что художник имеет в виду, но касается руки Дина. – Посмотри на меня, Дин, - просит он мягко. Человек глядит на жнеца, рот которого все еще покрыт шоколадом. - Я помогу тебе. Просто дай мне время до рассвета, чтобы я смог полностью излечиться и набрать сил, – Кастиэль кажется загадочным. - А что ты собираешься делать на рассвете? - Дин уставился на него недоверчиво, не понимая, о чем говорит ангел. - Увидишь, - ангел улыбается ему и облизывает пальцы. *** Дин обеспокоенно вертится во сне, когда кто-то касается его плеча. Его глаза немедленно открываются. – Кас? – бормочет он сонно. - Вставай, Дин, и одевайся, - ангел сбрасывает с него одеяло. После того, как ежедневные утренние процедуры сделаны, Дин идет вниз в гостиную, где жнец ждет его. - Что, черт возьми, происходит? Сейчас только 6:00 утра, блять! - он кажется чересчур раздраженным. - Ты сказал, что у тебя не было вдохновения для картины, - заявляет Кастиэль спокойно. - Да, и какое это имеет отношение к подъему настолько рано? – Дин готов взорваться от злости. Кастиэль просто подходит ближе к нему. Между их лицами только несколько дюймов. Жнец обвивает руку вокруг талии Дина, и Винчестер чувствует себя подобно кубику льда, оставленному таять на солнце. - Что ты делаешь, Кас? - шепчет он хрипло. - Я беру тебя в поездку, – ангел утыкается носом в его шею и вдыхает аромат смертного. - В поездку? К-куда? - язык Дина, как шкурка во рту, и он чувствует, что ползал 200 миль в пустыне Сахары без воды. - В Рим, в 771 до н.э., - заявляет жнец, и все проваливается в темноту, когда два пальца ангела касаются лба Дина Винчестера.