За задней партой

Пока Чанёль лежал поперёк кровати и увлечённо резался в очередную непонятную моему мозгу стрелялку, я лениво листала найденный под кроватью «Playboy» и хихикала над особенно откровенными снимками девиц. — Развратничаешь по ночам, да? — подкалывала я друга, представляя, как он запирается с этим потрёпанным и видавшим виды журналом в туалете. — Это не мой, от старшего брата остался, — отмахнулся Чанни, и мне даже возразить было нечего — он действительно переехал в эту комнату лишь месяц назад, как раз тогда, когда его братец начал снимать отдельную квартиру. — Может и не твой, но это же не значит, что ты им не пользуешься, — не унималась я, с любопытством разглядывая очередную фотографию. — У меня нет недостатка в реальных девушках, — хмыкнул Чанёль и, будто в подтверждение своих слов, перевёл взгляд на зазвонивший телефон. Пока он читал смску и печатал ответ, я успела окончательно заскучать и потянулась было к ноутбуку, как друг тут же ударил меня по рукам и ревностно отобрал любимую игрушку. — Ну, Чанни, научи меня играть! — заканючила я, вцепившись в серую, с забавным рисунком, футболку друга. — Иди лучше таблицу умножения учи! — отрезал он, мгновенно испортив всё настроение. Обессилено распластавшись на матрасе, я несколько минут молчала, наблюдая за Чанёлем, — он то стучал по клавишам ноутбука, то утыкался в экран мобильного. В обоих случаях на его губах блуждала загадочная улыбка, а глаза как-то слишком довольно блестели, что мне совсем не нравилось. — Крутяк! — наконец, заключил парень, отбросив телефон и сладко потягиваясь. — С кем переписывался? — подозрительно прищурившись, ревниво поинтересовалась я. — Ты её не знаешь, — отмахнулся Чанни, но заметив мой колючий взгляд, несколько смягчился. — Ну, помнишь рыженькую из параллельного класса? У неё ещё грудь раза в три больше твоей. — Ну? — мрачно поторопила я. — Ну-ну, — фыркнул друг, широко зевнув. — Короче, она на меня запала и в субботу мы идём на свидание! — Да она же страшная! — не выдержала я, резко сев. — Пф, ты так говоришь про всех моих девушек, — закатил глаза Чанёль. — А ты найди красивую, и я буду молчать! — огрызнулась я, взлохматив и без того спутанные волосы. — И вообще, в субботу мы хотели сходить на концерт! — Не знаю, как ты, а мы с Ён Хи обязательно туда сходим! — счастливо заверил меня Чанёль. Чёрт, у этой рыжей даже имя противное! Стало обидно до невозможности, и я, не сдержавшись, спихнула парня на пол, и пока он матюгался, украдкой вытерла выступившие слёзы. — Променял меня на какую-то бабу! — шмыгнув носом, обиженно пробубнила я. — А как же я? С кем я должна идти? — С Чонином, например. Ты же его так любишь, — мило улыбнулся Чанёль, потирая ушибленную задницу. Ничего не сказав, я вышла из комнаты и, поспешно отказавшись от предложения родителей друга поужинать вместе, покинула квартиру. Всё же мы редко ссоримся, но сегодня этот кретин перешёл все границы!

***

Весь день мы с Чанёлем, отвернувшись друг от друга, демонстративно не разговаривали. Тао, видимо наслушавшись россказней историка, хотел нас рассадить, но из-за непривычного отсутствия каких-либо звуков с задней парты, он наверняка решил, будто мы раскаялись, и оставил реализацию этой идеи до лучших времён. Хотя после того, как я увидела на одной из перемен Чанёля и Ён Хи сидящими вместе под лестницей, во мне поднялась такая волна ярости, что я готова была переместиться хоть на первую парту рядом с ботаниками, лишь бы подальше от этого невыносимого, заносчивого, эгоистичного типа. Он даже на уроках строчил смски своей ненаглядной рыжей курице, а я, пытаясь хоть немного отвлечься, старательно повторяла таблицу умножения, загруженную в память телефона. К концу дня я была совершенно вымотанной — и морально, и физически. От тягостной тишины внутри бурлило непривычно огромное количество энергии, которая требовала незамедлительного выплеска, в противном случае грозя разорвать меня изнутри. Чанёль, даже не попрощавшись, покинул кабинет, а я так и не сдвинулась с места — последним уроком как раз была ещё одна незапланированная математика, так что идти некуда. — Занимаетесь? — понятливо улыбнулся Тао, когда в кабинете остались лишь я и Чонин. — Не буду вам мешать! Забрав с собой груду тетрадок и методичек, учитель скрылся в коридоре, тактично прикрыв дверь, а парень, сидевший до этого спиной, медленно поднялся и подошёл ко мне, присаживаясь напротив. — Выучила? — устало выдохнул он, потирая виски. Ну вот, и Чонину я тоже в тягость — конечно, он мог бы отправиться на свидание с Ю Чжин, а не коротать вечер в обществе такой неудачницы, как я. Сидит, наверное, и мысленно считает минуты, с нетерпением ожидая, когда можно будет с чистой совестью попрощаться со мной и отправиться восвояси. — А Сон? — позвал меня брюнет, чуть подавшись вперёд, и я вздрогнула, выходя из тягостных размышлений. — Чонин, я тут подумала… Может не нужно? — неуверенно спросила я, прикусив нижнюю губу. — Не нужно что? — удивился он, слегка выгнув тёмную бровь. — Ты всё-таки не выучила таблицу, да? — Да знаю я эту таблицу! — разозлилась я, впрочем, тут же смутившись от прямого изучающего взгляда. — Просто… Тебе, наверное, некогда со мной заниматься. Я могу поговорить с Тао и попробовать изучать математику самостоятельно. — Взрослая уже, а рассуждаешь как ребёнок, — неожиданно улыбнулся брюнет, пересев на пустовавшее место Чанёля. Сейчас он был так близко от меня, что сердце забилось в три раза быстрее обычного, а ладони предательски намокли, и я вытерла их о форменную юбку. Неужели поцелует? Ой, глупости какие-то… А Сон, ты и правда дура! Зачем он будет тебя целовать, когда у него Ю Чжин?.. — Я дал обещание Тао, и я его сдержу, — уверенно произнёс Чонин, улыбнувшись кончиками губ. — Просто выгляжу сегодня неважно, не выспался, готовился к контрольной по физике… — Да ладно? — удивилась я, взмахнув ресницами — лично я отродясь ни к одной контрольной не готовилась. — Угу, — кивнул парень, подперев подбородок рукой. — Как у тебя дела с физикой? — Эм… — замялась я, размышляя, как бы поприличнее выразиться. — Понятно, — беззлобно рассмеялся Чонин, откинувшись на спинку стула. — А Сон, я тут подумал и решил, что у тебя должен быть стимул в учёбе, который позволит добиться более высоких результатов! — О чём ты? — удивилась я, неуверенно нахмурив лоб. — Ну… я задал тебе выучить таблицу умножения, так? — дождавшись моего кивка, брюнет продолжил. — Сейчас я буду тебя по ней спрашивать. Если ответишь правильно на все вопросы — я выполню любое твоё желание. Если ошибёшься хоть раз — выполнишь моё. — Ага! — возмутилась я, почувствовав, что пахнет жареным. — А у желаний есть границы? — Всё, что угодно, в пределах допустимого, — протянул Чонин, разглядывая потолок. — Ну, например, миллион долларов просить нельзя. Хотя если дать рассрочку платежа на несколько десятков лет… — Что-то мне это не нравится, — замялась я, комкая в пальцах подол юбки. — А ты только представь — ты сможешь попросить у меня всё, что захочешь, — парень прищурился, скользя по мне загадочным взглядом. — И я выполню твоё желание, обещаю! Видя, что я сомневаюсь, хотя соблазн велик, он решился на атаку. — В конце концов, я здесь учитель, и раз уж Тао вверил твоё воспитание мне — будь добра, следуй правилам. Тем более, я тебя не соблазнить пытаюсь, а всего лишь сделать учебный процесс более увлекательным! — Чонин говорил уверенно и твёрдо, и мне не оставалось ничего, кроме как согласно кивнуть. Довольно ухмыльнувшись, парень предусмотрительно отобрал телефон, на экране которого отсвечивала таблица, и спрятал в карман пиджака. Задумчиво почесав подбородок, он словно прикинул в уме все комбинации, которые мог спросить, а я в это время повторяла вызубренные наизусть значения. — Готова? — спросил он, повернув голову. — Только представь — ты сможешь попросить всё, что захочешь! Вот зря он это сказал — мысли тут же лихорадочно метнулись в другую сторону, а ровные столбики из циферок покосились и рассыпались, мгновенно перепутавшись между собой. — Дважды семь? — Чонин был настолько увлечён созерцанием ползущей по парте мухи, что даже не обратил внимания на мой недоумённый вид. — 14? — неуверенно произнесла я, перед этим несколько секунд загибая пальцы под партой. — Трижды два? — он явно издевался, ставя под сомнение мои умственные способности. — 6! — отрезала я, поджав губы. — Шестью девять? — вот это переход. — Э-э-э… 54? — Семью семь? — вот, загнул. — Ну… 49, кажется. — Четырежды восемь? — да когда это уже закончится. — 36! — Дважды девять? — 18! — Пятью шесть? — 30! — Ты проиграла, — довольно выдохнул Чонин, полностью развернувшись ко мне. — Как? — насторожилась я, широко раскрыв глаза. — Пятью шесть будет 30! Я точно помню! — Не спорю, — ухмыльнулся брюнет. — Вот только восемь на четыре никогда не будет 36! Кажется, я зависла. Да, именно так — я сидела, не шевелясь, и мысленно ругала себя последними словами за то, что как была, так и осталась непроходимой и тупой кретинкой! Родилась дурой, теперь плоды пожинаю! — А Сон, а мы ведь ещё курс начальной школы проходим. — Чонин с издёвкой цокнул языком и не сдержался. — Да развисни ты уже, сколько молчать можно! — Ты хочешь сказать, что этот твой стимул распространяется на весь курс математики? — ужаснулась я, только сейчас осознав, на что подписалась. — У меня много желаний, — поманив меня пальцем, хитро прищурился парень. Когда я немного к нему приблизилась, он перешёл на доверительный шёпот, посвящая в подробности своей прихоти. От услышанного у меня волосы дыбом встали, и я хлопнула себя по щеке, проверяя на вменяемость. — Поцеловать Тао? Но как! Он же учитель! — возмущалась я, отползая на край парты и грозясь сорваться со стула. — Да, поцеловать. Можно в щёку, но если решишь импровизировать — твоё право. Учитель не священник — целуй сколько влезет! — Чонин поочерёдно ответил на каждый мой вопрос, и довольно потёр ладоши. — Ну что, пошли? Он должен быть ещё в учительской! Схватив меня за руку, парень решительно покинул кабинет и направился на второй этаж. Всю дорогу я молилась, чтобы математик, вопреки привычке, ушёл пораньше из школы, но моим мечтам не суждено было сбыться. Стоило только вывернуть из-за угла, как мы увидели спину Тао, скрывшегося в учительской. Жизнь кончена — здравствуй, отчисление из школы. Наконец-то мы встретились! — Да не бойся, никто тебя не отчислит, — видимо, мои мысли были слишком красноречиво изображены на лице, и Чонин уверенно сжал моё плечо, слегка подтолкнув вперёд. — Ты, главное, вызови его в коридор, чтобы я лично видел ваш поцелуй! Да чтоб провалиться мне трижды! И зачем только я во всё это впуталась? Может дать дёру, пока не поздно? Ага, и окончательно рухнуть в глазах объекта своих воздыханий… Эх, но ведь я и вправду совершила ошибку — моих мозгов даже на таблицу умножения не хватает, чего уж там. Хотя, было бы хуже, если бы Чонин попросил поцеловать его самого — тогда бы я не отделалась лёгким испугом и выговором. Кома до конца дней моей никчёмной жизни обеспечена! За всеми этими горестными размышлениями я и не заметила, как ноги донесли меня до учительской, руки постучали в дверь, а затем мягко нажали на ручку, чтобы онемевшее тело едва не ввалилось внутрь, наделав шума. — А Сон? — удивился Тао, подняв голову от тетрадок. Вот засада — математик был один. Не удивлюсь, если в школе вообще не осталось никого, кроме нас пятерых — это я ещё охранника и уборщицу посчитала. Вроде, не ошиблась с ответом. — Учитель, можно вас на минутку? — робко поинтересовалась я, переминаясь на пороге. — Заходи! — Тао поднялся из-за стола и указал на один из свободных стульев. — Э-э-э, — я покосилась на выглядывающего из-за угла Чонина и мертвенно побледнела. Когда-то давно я услышала по телевизору фразу, что карточный долг — это святое. Я, конечно, не проигралась Чонину в карты, но была должна сдержать обещание. Это дело чести, и никак иначе! — Пожалуйста, учитель, — взмолилась я, отступив вглубь коридора. Тао взволнованно выбежал из учительской и замер напротив меня, часто-часто хлопая ресницами. Расстояние между нами было не больше метра, и в столь опасной близости я смогла прекрасно рассмотреть преподавателя и, возможно, даже разделить отчасти восторг учениц, сидевших за первыми партами. Он был дико привлекателен — резкие черты лица, красивые скулы, глубокий завораживающий взгляд, будто пробирающийся под кожу. Лёгкую светлую рубашку выгодно оттеняла смуглая кожа, на шее болтался уже знакомый мне золотой медальон, и если хорошенько принюхаться, то можно почувствовать мягкий древесный аромат его одеколона. И как такой мужчина может быть геем? Если это правда, то в следующей жизни я хочу стать нашим физруком Ифанем. — А Сон, что случилось? — Математик внимательно меня разглядывал, а я лихорадочно собирала остатки мыслей в некое подобие речи, которую и можно считать прелюдией нашего скромного поцелуя. — Учитель, я хотела вас поблагодарить за помощь в совершенствовании моих знаний, — выпалила я на одном дыхании, даже слегка удивившись произнесённой фразе. Впрочем, Тао был ошарашен не меньше, и сейчас косился на меня, как на бомбу замедленного действия — молодец, чутьё его не подводит. — Мы с Чонином усиленно занимаемся. Я даже выучила таблицу умножения, — брякнула я, приблизившись к учителю на ещё один шажок. — Вы… молодцы! — выдохнул он, и его ладони нырнули в карманы брюк. — Если понадобится моя помощь, ты всегда можешь обратиться! — Спасибо, вы… такая… душка! — ляпнула я и, поспешно, пока смелость не покинула меня, привстала на цыпочки и коснулась губами тёплой щеки. Ноги невольно подкосились, и я вцепилась в плечи Тао, невольно ощутив крепкие мышцы, спрятанные под тканью рубашки. Кровь прилила к лицу, а замерший учитель уставился в одну точку, боясь даже посмотреть в мою сторону. — Ну, я пойду. Приятного вечера! — откланялась я, и чем дальше отходила от статуи математика, тем сильнее ускоряла шаг. Лишь скрывшись за поворотом, я сорвалась на бег и помчалась вниз по лестнице. — А Сон! — услышала я своё имя и задрала голову. На верхней площадке стоял Чонин и хитро улыбался, демонстрируя мне большой палец. Ничего ему не ответив, я продолжила прыгать по ступенькам, на ходу придумывая, как буду отмазываться перед родителями, если Тао всё же настучит про мои фривольные «благодарности».