За задней партой

К утру непогода не отступила: дождь всё так же бил в стекло и завывал отнюдь не весенний промозглый ветер. Мало того, с кухни доносились непонятные крики и ругательства. Удивлённо оторвав голову от подушки, я осторожно выбралась в коридор и прислушалась. Сомнений не осталось — это были родители. Они ссорились очень редко, а тут едва ли не посылали друг друга куда подальше. Отчего-то стало боязно, и, вместо того, чтобы вмешаться в разбор полётов, я торопливо собралась и покинула квартиру. По дороге до школы мой зонт, как и вчера, нещадно трепало, но я старалась твёрдо стоять на ногах, и по возможности ещё и уворачиваться от брызг, вылетавших из-под колёс автомобилей. В класс я вошла изрядно подмёрзшая и промокшая насквозь. Прошла за заднюю парту, посмотрела на пустующее место по соседству и с глухим стуком приложилась лбом о деревянную столешницу. Уроки проходили как в бреду. Я не слушала учителей, не записывала домашнее задание, не отзывалась, если меня кто-то звал по имени. Всего лишь смотрела в залитое дождём окно и грустила. Причин было слишком много, так отчего же не погрузиться в пьянящую депрессию и чуток не порефлексировать? Говорят, что когда подолгу жалеешь себя, невольно просыпается желание жить. В моём случае всё было с точностью до наоборот — с каждой каплей печали в моей душе, всё больше хотелось свернуться калачиком, уснуть и больше никогда не просыпаться. Один положительный момент всё же был — Бэкхён ответил на моё сообщение и указал адрес клиники, в которую его положили. Я решила заглянуть к нему сразу после уроков, благо с последнего занятия нас обещали отпустить из-за болезни учителя. На одной из перемен я сходила в столовую, чтобы купить булочку и сок. Кушать в обществе шумящих одноклассников желания не было, поэтому я выбрала для обеда угловую лестницу, которой почти никто не пользовался, кроме уединяющихся парочек и гоняющих их учителей. На этот раз она оказалась совершенно пуста, и я с чистой совестью уселась на ступеньки. Вскоре раздались чьи-то торопливые шаги, и мне, чертыхаясь, пришлось спрятаться под лестницу. — О чём ты хотел поговорить? — услышала я раздражённый девичий голос. — О нас, — ответил глухой мужской. Похоже, парочка остановилась на верхней площадке и сейчас собиралась выяснять отношения. — Только этого мне не хватало, — проворчала я, стараясь не особо шуршать фольгой, в которую была завёрнута булочка. — Почему ты не отвечаешь на мои сообщения? Почему избегаешь меня? — Потому что не хочу с тобой общаться. Разве это не логичное объяснение! — Ю Чжин… — Я подавилась и зажала рот рукой. — Всё же было хорошо. Так почему… — Потому, что ты на моих глазах заигрывал с этой дурой! Чем ты думал, Чонин, когда едва не залез под её юбку! — Сама дура, — обиделась я, опознав, наконец, парочку по голосам. — Это была шутка. — Да ладно! Вот только мои чувства были не шуткой! — Ю Чжин, подожди! — Отвали от меня! Утихающий стук каблучков и тяжёлый вздох. Аппетит окончательно пропал, и я отложила в сторону еду, надеясь, что Чонин уйдёт вместе со звонком. Но нет, он немного походил по площадке, после чего запрыгал по ступенькам вниз. Бежать было некуда, поэтому я сжалась в комочек и постаралась слиться с лестницей, но парень, проходя мимо, без труда меня заметил и изумлённо остановился. — Урок скоро начнётся. — Не выдержав испытующего взгляда, я схватила сумку и попыталась ускользнуть, но Чонин крепко схватил меня за плечо и поставил на место. — Подслушивала? — его глаза угрожающе сузились. — Зачем мне это? Я пришла сюда первой, — кивнула я на недопитый сок. — Тебе действительно нравится Ю Чжин? — Не знаю, — парень со вздохом отпустил моё плечо и опёрся на стенку. — Просто у меня, кроме неё, и нет никого. — Может, она чувствует, что ты цепляешься за неё, лишь бы не быть одиноким? — осторожно предположила я. Чонин долго смотрел на меня, после чего развернулся и направился прочь. Я хотела было окликнуть его, но почему-то не решилась и устало запустила руку в волосы.

***

Клиника, в которую положили Бэкхёна, выглядела весьма презентабельной. Миновав строгий пост охраны, и то благодаря тому, что Бэк заранее предупредил их о гостье, я получила от медсестры белый халат и одноразовые тапочки. И только после этого меня проводили до нужной палаты. Осторожно постучав в дверь, я робко заглянула внутрь и радостно улыбнулась — парень сидел на кровати, удобно поджав ноги, и с интересом читал книжку. При виде меня его глаза счастливо заблестели и он широко раскинул руки. Я радостно вбежала в палату и, на ходу бросив пакет и сумку на стул, повисла на Бэке. — Я так скучала! — шепнула я, утыкаясь в тёплую шею. — Я тоже, — смяв меня в объятиях, признался парень. Пока он торопливо расчищал место на кровати, где были беспорядочно навалены плеер, планшет, манга и книги, я осматривала уютную одноместную палату. Она больше походила на гостиничный номер — и кровать мягкая и удобная, и большая плазма на стене, пара мягких кресел, стулья, на большом окне жалюзи. И свет чуть приглушённый, но всё равно яркий. Вот только пахло лекарствами, да у стены стояли какие-то страшные мигающие и пикающие приборы. — Принесла шоколадки? — нетерпеливо поёрзал Бэкхён, поглядывая на оставленный мной пакет. — Да! — Я положила перед ним несколько батончиков и робко примостилась на краю кровати. — А тебе их точно можно? — Ага, — парень уже сосредоточенно разворачивал фольгу. — Как ты себя чувствуешь? Что врачи говорят? — хоть вопросы и были банальными, но меня действительно интересовало состояние друга. — Взяли анализы, хренью какой-то просветили, — беззаботно отозвался Бэк, жуя шоколадку. Я смотрела на него, и в моих глазах постепенно собирались слёзы. Парень не сразу заметил, что я плачу, а когда, наконец, увидел, растерянно замер с недоеденной шоколадкой в руке. — Пообещай мне, — всхлипнула я, вцепившись в край его светлой футболки. — Пообещай, что обязательно расскажешь, если у тебя обнаружат какое-то заболевание. Не обманывай меня, пожалуйста! — А Сон, хватит реветь, — пробубнил Бэк. — Я же не при смерти! — Но тебя же положили в больницу! — Все тут бывают, так или иначе. Ты что, никогда не лежала? — Не помню, — я громко шмыгнула носом и опустила голову. — Всё равно скажи. Поклянись! — Хватит устраивать детский сад! — Бэкхён явно был сердит на меня, потому что его брови недовольно хмурились, а ноздри грозно раздувались. — Единственный ребёнок здесь — это ты! — психанула я. Спрыгнув с кровати, я подхватила сумку и решительно направилась к выходу. Уже открыв дверь, я услышала фразу, заставившую меня остановиться и отчаянно закусить губу. — Ещё неизвестен диагноз, а ты уже уходишь. Что же будет, когда ты его узнаешь? Я нерешительно обернулась, но Бэк успел развернуться ко мне спиной и тихо, обиженно сопел. Закрыв дверь, я бесшумно вернулась и, отбросив сумку, села позади парня. — Прости, я истеричная дура, — выдохнула ему в затылок и замолчала, ожидая реакции. Но Бэкхён продолжал молчать, и тогда я нежно коснулась губами его шеи. Сама не знаю, зачем это сделала — то ли пыталась загладить вину, то ли действительно хотела поцеловать. Парень вздрогнул и чуть повернул голову в мою сторону. — Не стоит, — хмуро отрезал он. — Не командуй! — фыркнула я. Следующий чмок пришёлся на скулу, и Бэк мелко задрожал. В моём положении была определённая выгода — блондин не мог видеть моего смущения, зато мне был прекрасно заметен его румянец. Но не успели мои губы в очередной раз лихорадочно прикоснуться к чужой коже, как Бэкхён резко повернулся и властно поцеловал меня, сжимая в своих объятиях. Не ожидавшая такого напора, я послушно приоткрыла губы и зажмурилась ещё крепче, когда его язык скользнул в мой рот. Незнакомые ощущения, жар мужского тела, умелые поглаживания по спине и умопомрачительный поцелуй — чувствуя, что лечу в бездонную пропасть, я ухватилась за шею Бэка, как за спасательный круг, и сдалась без боя. Когда мы отпрянули друг от друга, наше дыхание было шумным и сорванным. Но если я продолжала стесняться, то Бэк, наоборот, чувствовал себя гораздо увереннее, чем прежде. — Мне пора домой, — пролепетала я, не спеша покидать насиженное место. — Теперь тебе от меня не сбежать, — облизнув губы, хмыкнул Бэк. Заранее зная, что позже я буду задыхаться от чувства вины перед Чанёлем, я обхватила ладонями щёки парня и сама его поцеловала — коротко, но надеюсь, что сладко. — Поправляйся, — бросила я напоследок и пулей выскочила из палаты. Всю дорогу до дома я шла, не замечая никого вокруг. Щёки горели, руки дрожали, а в голове пульсировала мысль: «Я целовалась с Бэком, и мне понравилось!» В квартире никого не оказалось, что было весьма подозрительно. Обычно в это время мама всегда была дома и что-то готовила на кухне. Я ещё раз тщательно проверила все комнаты, но так никого и не обнаружила. В одиночестве поужинав, заперлась у себя в спальной и лениво полистала учебники, решив в очередной раз забить на домашнее задание. Устало растянулась поперёк кровати и хотела вздремнуть, как зазвонил телефон. — Привет, Чанёль, — после долгих сомнений, я всё же решила ответить. — Привет, мелкая, — рассмеялся парень, и от его хриплого низкого смеха затряслись поджилки. — До меня дошли слухи, что ты совсем по мне не скучаешь! — Неправда! — торопливо возразила я. — Так ты приедешь ко мне на каникулы? — обрадовано заключил Чанни. — Я… — Сомнения вновь начали меня одолевать, но услышав разочарованный вздох, приняла решение моментально. — Обязательно приеду! Ты ведь меня ждёшь? — Конечно, жду, — облегчённо ответил Чанёль. — Как прошёл день? И вот тут я поняла, что мне совершенно нечего сказать. Что я сегодня делала? Разговаривала с Чонином. Но я не знаю, в курсе ли Чан, что его главный школьный соперник расстался с девушкой и теперь всеми правдами и неправдами пытался её вернуть. Или, может, нужно поведать о том, как я навещала Бэкхёна и целовалась с ним? Не уверена, что Чанни обрадуется такому повороту. Так это что же получается — у нас с ним совсем не осталось общих тем для разговоров? Мы что, потихоньку становимся чужими?.. — Я купила диск нашей любимой группы, — пусть это было неделю назад, но отвечать что-то нужно. — Правда? Я их почти не слушаю, — беззаботно отозвался Ёль. — Мы с парнями подсели на хип-хоп. Я даже учусь читать рэп. Вот приедешь и сама в этом убедишься! — Здорово, — огорчённо протянула я. — А ты смотрел вторую часть того фильма про инопланетян? Ну, помнишь, мы ещё в кино на него ходили. — Нет, мне сейчас не до фильмов. Я максимум новости по телику смотрю. А что? — Да сюжет обсудить хотелось, — неуверенно произнесла я. — Ну, к твоему приезду постараюсь его посмотреть! — «обрадовал» меня Чанёль. Я скомкано попрощалась и сбросила звонок. Вот и поговорили. Чтобы немного успокоиться, набрала номер мамы, но она не взяла трубку. Просмотрев до полуночи грёбаный фильм про инопланетян, сразу обе части, я долго ревела, и дело было вовсе не в печальном финале. Я вспоминала, как мы с Ёлем ходили в кино — зачарованно вздыхали, восторгаясь спецэффектами; давились попкорном; громко шептались; а потом ещё неделю обсуждали сюжет, прожужжав друг другу все уши. И нашу любимую группу вспомнила, на концерты которой мы ходили не раз; чьи песни Чанёль заучивал наизусть и наигрывал на гитаре, пока я подвывала своим скверным голоском. Да, все люди склонны меняться, но как же больно осознавать, что когда-то близкий тебе человек медленно отдаляется, выбрав для себя иную дорогу. Проснулась я под утро от странных звуков. Подтянув пижамные штаны, опасливо выглянула в коридор и прислушалась — завывания доносились из спальни. Прошлёпав босыми ступнями по голому полу, я прильнула ухом к двери и прислушалась. Сомнений не было, это плакала мама. Зайти я не решилась, зато обошла всю квартиру, но следов присутствия папы так и не нашла. Вскоре мама успокоилась и, кажется, заснула. Я тоже залезла под остывшее одеяло и краем сознания поняла, что в гладкой жизни моей семьи пошли глубокие трещины. Только бы выяснить, с чем они связаны.