Собрание сочинений школьной оппозиции

      Беспочвенно судить о месте и роли современных органов государственной безопасности, не зная, для чего были созданы эти структуры и кому они служили. Не секрет, что государственная безопасность — это безопасность правительства от собственного народа. Почему же народ стал угрозой для правительства?       Вся история человечества есть история борьбы классов: рабов против рабовладельцев. Шло время, менялось устройство общества, принося новые формы эксплуатации человека человеком, классовая борьба оставалась неизменной. Государство есть организация классового господства. Правитель всегда исполняет волю господствующего класса. История Российской империи подтвердила это.       Помещики эксплуатировали крепостных, якобы «надклассовые» цари этому потакали. Все реформы направлялись не на освобождение крестьян от феодального рабства (Россия оставалась полуфеодальной страной вплоть до Октябрьской революции), даже не на облегчение их доли, а на сдерживание недовольства, оттягивание мелочными уступками неизбежного падения режима. Помещики поддерживали власть, которая гарантировала сохранность их частой собственности. Если царь не устраивал их, его свергали, а то и убивали, — политика всегда подчинена экономике, а экономику контролировали помещики. Вот почему цари менялись, а ситуация — только в худшую сторону.       Естественно, крестьяне восставали. Любой бунт мог разгореться в революцию, любой недовольный мог разжечь бунт. В правительстве быстро поняли, что эффективнее предупреждать восстания, чем подавлять. Для этого Иван Грозный организовал первые ОГБ. Чтобы удержать власть, он, помимо двух тысяч стрельцов личной охраны, создал шеститысячное опричное войско, которое казнило любого, кто осмелится высказаться против решений царя, не говоря уже об оппозиционно настроенных ко всему режиму. Может показаться, что удар, нанесённый в первую очередь по боярам, а не по крестьянам, и массовый переход земель государству, опровергают мои выводы. Но крестьяне в те времена были неграмотными, разобщёнными, наивно верили в «царя-батюшку» и не могли стать серьёзной угрозой. Бояре же имели виды на управление государством и могли значительно повлиять на политику. К тому же, известно о 3-4 тысячах убитых, из них знати всего 600-700 человек. Остальные кто?       Иван Грозный устранил бояр, последнюю в те времена помеху абсолютной монархии. Поэтому переход земель государству означал переход в распоряжение одного человека — государя, и не имел ничего общего с демократическими идеями.       Формально отойдя в прошлое, опричнина фактически продолжала эволюционировать, отделяясь от войска и силовой охраны царя. С каждым переименованием органы государственной безопасности, её наследие, всё чётче превращались в политическую полицию. До наибольшего в Российской империи совершенства их довёл Александр Второй. В 1871 году он возложил на Отдельный Корпус Жандармов дознания и расследования исключительно по политическим делам. «Щит и меч государства» прошёл славный путь от продукта и орудия склок самодура с боярами, до слаженной системы охоты на оппозицию. Царь-освободитель путы крепостничества развязал, а кляп изо рта крестьян вынуть забыл.       Николай Второй укреплял ОКЖ и расширял его обязанности. С 1904 года в них входили: наблюдение за настроениями в обществе, допросы, расследования, негласный надзор, розыск, помощь общей полиции в подавлении смуты, конвоирование арестантов. И всё это только по политическим делам! Кроме того, жандармы часто внедряли шпионов в революционные кружки (накануне Первой мировой войны таких шпионов числилось больше 70,5 тысяч), обыскивали жилища и чемоданы на предмет запрещённой литературы, занимались цензурой. Почти все швейцары, дворники, конторщики и паспортисты Петрограда были тайными агентами жандармерии или полиции. За донос платили и посторонним — от 5 до 500 рублей. Ещё ОГБ пользовались услугами филеров — граждан, которые следили за определённым человеком, получив разовую плату. С 1906 года к политическим делам подключили ЖПУЖД — ведомство, которое раньше просто следило за порядком на железных дорогах.       У всех на слуху «кровавые преступления» Советской власти. А что насчёт царского режима? С 1826 по 1905 годы (в мирное время!) по политическим преступлениям привели в исполнение 191 смертный приговор. С 1905 по 1910 — 3714. Учёт репрессированных не вели. При якобы демократическом Временном правительстве ОГБ были ещё бесцеремоннее и дотошнее, чем при царях. Это великолепно иллюстрирует очерк Марии Ульяновой «Подполье в «свободной» России».       Я думаю, что наши ОГБ могут гордиться своей историей, несмотря на её позорные страницы. Потому что 7 декабря 1917 года Совет Народных Комиссаров создал Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Эту организацию называют бесчеловечной машиной политических репрессий, в качестве альтернативы предлагая режим «России, которую мы потеряли». Давайте сравним ВЧК с её дореволюционным предшественником — ОКЖ.       Обе организации защищали господство одного класса над другим, так как нейтральность невозможна в классовом обществе. Но ОКЖ защищал кучку богатых помещиков и капиталистов от громадного большинства нищих рабочих и крестьян, которые создали эти богатства. ВЧК защищала диктатуру пролетариата от эксплуататоров и грабителей. До Белого террора, который развязал Гражданскую войну, меры борьбы с контрреволюцией были гуманными, если сравнивать с уличными расстрелами царского режима. Это лишение продовольственных карточек, конфискация имущества, занесение в общедоступно опубликованный (!) список врагов народа. Смертную казнь отменил Съезд рабочих и солдатских депутатов 26 октября 1917 года, через 5 дней после взятия власти. Подробнее об этом и многом другом рассказывает статья Петра Глущенко «Становление карательной политики в первые годы советской власти»       Когда белая армия во главе с профессиональными военными, на которую не жалела капитала буржуазия России и ещё 14 (!) государств, чуть не уничтожила Советскую власть, ВЧК ответила пресловутым красным террором. 13 июня 1918 вернули смертную казнь. 5 сентября 1918 СНК принял декрет, где террор прямо назван террором, а не замаскирован сладкими фразами о «поддержании порядка».       Согласно Декрету о красном терроре, расстрелу подлежали только те, кто имеет отношение к белогвардейским заговорам и мятежам. Имена всех расстрелянных открыто публиковали, с пояснением, за что с ними так. Как видите, «ужасные большевики» не делали тайны из своих вынужденных действий. На основаниях принадлежности к враждебному классу или сословию не расстреливали! Максимум, в спорном случае могли сослать в концлагерь. Когда война утихла, невиновных выпустили.       Даже в рядах Советской власти многие считали методы ВЧК слишком жестокими. Мнение подчинённых имело значение для начальства, поэтому в 1920 году Феликс Дзержинский, глава этого ведовства, писал: Уважаемые товарищи! До последнего времени к нам не перестают поступать заявления о том, что провинциальные ЧК, несмотря на все наши приказы, арестовывают (или, грубо выражаясь, преследуют) лиц, абсолютно ничем не вредных Республике или ещё хуже наших же товарищей и друзей. Такие явления создают вполне законное недовольство всем аппаратом ВЧК и её местных органов. Причины таких действий, по нашему убеждению, кроются в том, что не все наши ЧК вполне осознали изменившуюся обстановку жизни нашей Республики. Если год или полгода тому назад, в период острой гражданской войны, мы вынуждены были, не останавливаясь перед единичными ошибками, совершать массовые операции, массовые аресты, если мы раньше должны были решительно изолировать каждого (хотя бы даже и не открытого) нашего противника, то в настоящее время, когда внутренняя контрреволюция на 9/10 разгромлена, в этом нужды нет. Наши методы должны измениться… — Дзержинский Ф.Э. отрывок из Проекта циркулярного письма о порядке производства арестов и задачах ВЧК от 23 марта 1920 г       ОКЖ был исключительно политической полицией. ВЧК, помимо контрреволюционеров, ликвидировала хулиганство, саботаж, спекуляцию и бандитизм, следила за исполнением законов. В Гражданскую войну уголовников часто расстреливали на месте.       Обе организации не допускали произвола в своих рядах — жандармов увольняли, чекистов судили, даже в разгар войны. 17 июня 1918 года пленум ЦИК Кубано-Черноморской республики объявил об аресте и предании суду членов Чрезвычайной Следственной Комиссии, которые приказали расстрелять без судебного приговора 77 обвиняемых в контрреволюционности. Как показывает вышеприведённая цитата, на случаи произвола обращало внимание и высшее партийное руководство.       Режим, при котором большинство в рабстве у меньшинства, рано или поздно падёт, вопреки полицейским штыкам. Пусть даже это рабство наёмное –замаскированное, потому иногда не очевидное. Свершилась социалистическая революция, и жандармы остались в народной памяти душителями свободы. Я считаю, что это справедливо — люди, защищающие сытых тунеядцев от голодных тружеников, заслуживают только такое отношение.       Но была в нашей истории и другая эпоха — нещадно оклевётанная и наполовину стёртая из учебников диктатура пролетариата. Вместо олигархов, наживших миллионы эксплуатацией рабочих и связями с правительством, тогда считались героями такие люди, как Феликс Эдмундович Дзержинский. 11 лет в тюрьмах и на каторге, 3 ссылки и постоянные аресты по воле доброго правительства, подорвали его здоровье, но не решимость изменить строй. Хотя он был дворянином — мог бы жить припеваючи и пользоваться сословными привилегиями.       Под руководством Дзержинского ВЧК восстановила больше 2 тысяч мостов, 2,5 тысячи паровозов, 10 тысяч километров железной дороги — всё, что досталось от Российской империи разбитым и никуда не годным. В 1919 году Феликс Эдмундович лично контролировал заготовку продуктов в Сибири, что позволило перевезти в голодающие регионы 40 миллионов тонн хлеба и 3,5 миллиона тонны мяса. Устройство детских домов в бывших барских усадьбах тоже возглавлял он. С 1921 года опека сирот официально вошла в обязанности ВЧК. До этого беспризорные дети жили на улице. Также Дзержинский организовал бесперебойные поставки лекарств, чем очень помог спасти страну от эпидемий.       Он прожил всего 48 лет — сердце не выдержало настолько напряжённой работы. А какую пользу пролетариату приносили жандармы? Чем они занимались, кроме шпионажа и арестов?       Века проходят, а классовая борьба неизменна. И сегодня, в нашей демократической народной республике каждый свободен выбирать, на чьей стороне бороться. Как в своё время выбрал Феликс Эдмундович.