Adrenaline breath

Джон собирал вещи очень медленно. Его еще никогда так не тянуло остаться, попробовать заново, найти, в конце концов, нужные слова. Но даже пообещай он сейчас бросить все ради Шерлока, и не уезжать ни в какой Афганистан, он не был уверен, что они снова смогут жить как прежде. Вернее, он уже знал, что не смогут. У Шерлока опять получилось. В очередной раз он доказал, что умнее всех, выставив Джона, как последнего идиота, игрушку, с которой он, набаловавшись, легко вышвырнул. Но самое горькое было во всем этом то, что интерн уже не был уверен в собственной правоте. Он готов был выть от бессилия, но даже этот жалобный вой все равно бы разбился о стену безразличия. Прошло еще два дня – таких же молчаливых и полных холода. Джон понял, что больше не выдержит. Всю прошедшую ночь он просидел на кровати в своей комнате, даже не раздеваясь. Он хотел бы зайти к Шерлоку, в последний раз посмотреть, как тот спит, но дверь для него теперь всегда была закрыта на щеколду. Раз Шерлок больше не хочет его видеть, он самоликвидируется из жизни детектива, и плевать, что будет с ним самим. Каким-то кусочком сознания Джон еще надеялся на то, что он достаточно сильный, чтобы пережить это. Ровно в девять утра он спустился в гостиную, где, он был уверен, уже обитал Холмс. В руке интерн держал ту самую спортивную сумку, с которой два с половиной месяца назад приехал на Бейкер-Стрит. К удивлению Ватсона, вещей в ней оказалось даже меньше, чем было изначально. А впрочем, это не могло быть очень странным, все-таки он жил с Шерлоком… Нет, такие мысли нужно было научиться гнать от себя. Детектив сидел за столом в кухне, склонившись над микроскопом и не обернувшись на звук шагов и вежливое покашливание Джона. — Ну да, конечно… Ты же больше меня в упор не видишь, — кивнул тот. Холмс даже не вздрогнул. — Я просто хотел сказать… — Джон запнулся, — Что ты молодец, — горький сарказм мелькнул в его голосе, — Видишь? У тебя получилось. Я съезжаю. Шерлок сидел все так же, словно находился в помещении один. — Просто посмотри на меня, — неожиданно для себя попросил интерн, — Я уеду, я больше не буду тебе мешать, но ты можешь в последний раз ко мне повернуться? В груди разрасталась бессильная ярость. — Да, я почему-то не сомневался, — тихо ответил Джон, — Ну и прекрасно. В общем… — он замялся, — Я уезжаю к Гарри, поживу у нее до призыва. У родителей, ты же знаешь, я больше не могу появиться. Так что… И зачем я тебе все это говорю, тебе же все равно! — спохватился интерн, с силой ударив кулаком по косяку двери. Костяшки пальцев неприятно обожгло, — Все было здорово, Шерлок, — тихо и уже спокойно закончил Джон и, больше не оборачиваясь, вышел из кухни. Он так и не заметил, что все время, пока он говорил, Шерлок невольно сжимал ладони в кулаках на коленях, впитывая в себя каждое слово, каждый оброненный Джоном вздох. Всю дорогу до дома сестры Ватсон чувствовал, как его внутренности разъедает на части, словно от кислоты. Он уже испытывал подобную ломку, когда они с Шерлоком расстались на два месяца, но сейчас было хуже. Он не позвонил Гарри и не предупредил ее, так что удивление и шок, проступившие на лице сестры, были объяснимы. — Не беспокойся, я не стесню тебя больше, чем на пару недель, — проговорил он. — Что случилось? Голубки поссорились? — хихикнула Гарриет, но тут же замолкла, увидев полные тихой ярости и усталости глаза брата, — Это, конечно, худшее, что сейчас можно тебе сказать, — негромко проговорила она, — Но я тебя предупреждала. Из кухни выплыла маленькая, чуть полная девушка с короткими черными волосами, постриженными в каре и забавно кудрявящимися. Она немного удивленно распахнула карие глаза, приоткрыв пухлые губы. — Привет, Клара, — конечно, они уже были знакомы. Только сейчас Джон почувствовал неловкость и стыд за свое торопливое решение, — Да… Я, и правда, пожалуй, зря так на тебя свалился, — вздохнул он, — Прости… — Да ладно, — хмыкнула Гарри, забирая у него сумку, — Живи уж. В конце концов, мы оба на осадном положении, а тебе и пойти больше не к кому. — Спасибо, — со всей возможной благодарностью произнес Джон. — Ну что ж… — вступила в разговор Клара, — Мы как раз чай пьем. Будешь с нами? И полетели скучные серые будни, такие же серые, как у Сэмюеля Кроунера. Джон ходил на работу, помогал с покупками, читал на ночь, снова следил за продвижением войск, смотрел фильмы вместе с Гарри и Кларой… И медленно умирал. Сестра пару раз бросала на похудевшего Джона обеспокоенные взгляды, но ничего не говорила, занятая подготовкой к свадьбе, да и остальными личными проблемами. Иногда она приходила к надувной кровати, которую ему выделили и на которой он проводил большинство своего времени вне работы, клала руку ему на плечо, наливала вишневого сока и садилась рядом, ничего не говоря. Джону этого было достаточно. Во-первых, большее внимание бы стало его раздражать, кем-кем, а кисейной барышней ему быть совсем не нравилось, а, во-вторых, он понимал, что ему все равно никто бы не помог. Спустя неделю стало легче. Радовало хотя бы то, что ночью ему ничего не снилось, в отличие времени их первого расставания, когда Джон не мог прикрыть глаза, чтобы не окунуться в жаркий сладкий бред с детективом в главной роли. Сейчас сон был похож на маленькую смерть. Он закрывал глаза и мгновенно отключался. Ничего, кроме руки Гарри или привычной трели будильника не могло его разбудить. На эти семь-восемь часов Джон просто пропадал из мира, окунался в холодную темень сна без снов, ничего не чувствуя и не ощущая. Да, ему хотелось наплевать на гордость и все остальное и заказать такси до 221-Б по Бейкер-Стрит, выломать с ноги дверь (с миссис Хадсон он бы непременно потом разобрался) и, сначала как следует вмазать заносчивому гению, а потом сжать в объятиях и никогда больше от него не отлучаться. Возможно, особенно в тяжелые дни, когда и на работе было сложно, и у Гарри дома не ладилось, он бы сделал этот опрометчивый шаг, если бы не абсолютно трезвое, холодное понимание, что Шерлок не оценит. Не бросится навстречу, как, может быть, ему бы хотелось, а, в лучшем случае пошлет, куда подальше в своих самых утонченных выражениях самым ледяным голосом. В худшем же – опять не обратит внимания. В военкомате Джона зарегистрировали, даже пожали руку, объявив, чуть ли не ответственным гражданином своей страны и отдали повестку с датой сбора. Обратный отсчет начался. Но, видимо, на роду Джона было написано всю жизнь мучиться с консультирующим гением, без права собственного выбора, потому что одним майским вечером, после тяжелой рабочей смены с двумя операциями, за два дня до отправки в Афганистан, мобильный телефон интерна как-то особенно тревожно зазвонил. — Джон, — укоризненно проговорила Клара, чья очередь готовить была в тот вечер, а она терпеть не могла, когда во время совместных ужинов кто-то из присутствующих отвлекался на посторонние факторы. — Извини, я… — «забыл выключить» хотел закончить предложение Джон, но экран смартфона мигал именем инспектора Лестрейда. Что-то нехорошее заворочалось внутри интерна и, плюнув на все, он быстро проговорил, — Извини, я сейчас, три минуты! И только выйдя в соседнюю комнату, поднял трубку. — Джон? — устало осведомилась трубка. — Грег? — в тон ему ответил Ватсон. — Рад тебя слышать, — возвестил Лестрейд, — Ты как, еще с цивилизацией? — Еще два дня, — кивнул Джон, — А ты? — А куда я денусь… — хмыкнул тот, — Слушай, — голос инспектора сразу стал серьезным, — Я звоню насчет Шерлока. — Я догадался, — не смог не прокомментировать Джон, и от Грега не укрылась его горькая усмешка. — Я знаю, вы поссорились, не буду лезть, но должен признаться, Шерлок совсем никакой ходит… — Ты за этим звонишь? — холодно остановил его интерн. — Нет, не совсем, — осекся тот, — У нас сейчас идет расследование. Какой-то псих режет всех без разбора, чистой воды сумасшедший, ваш иллюстратор рядом с ним просто божья коровка! — И? — поторопил Джон. — И Шерлок взялся за это дело, — вздохнул Лестрейд, — Только знаешь что… Тебе, наверное, уже должно быть все равно, но я не знаю, как с ним быть. Он лезет на рожон, причем действительно опасно лезет, супермен хренов… Вот и сейчас. Мы едем за ним, он, оказывается, вычислил местонахождение этого Адамса, нашего маньяка, и отправился туда один. Я уже даже не знаю, сколько он там точно находится… — А что за маньяк? — Джон честно собирался ответить что-нибудь колкое, но любопытство взяло верх. — Псих, сначала заводящий людей в сеть переулков. Когда они теряли ориентацию в пространстве, он вкалывал им транквилизатор и уволакивал к себе домой, где расчленял, — будничным тоном оповещал Грег, — Дом мы его уже нашли, так что про нас он знает… Я до сих пор не понял, по какому принципу он выбирал жертв, но Шерлок, конечно, уже догадался и… — И прикинулся следующей жертвой… — закончил за него Джон, чувствуя, как внутренности скручивает тугим узлом паники. Стоп, так нельзя… Ему должно быть все равно, вернее, конечно, можно поволноваться за ударившегося в чистое сумасшествие детектива, но не сметь соглашаться, не надо… — Где они? — Шерлок написал – Чарити-стрит. Ты приедешь? — Можно, я скажу, что это ты не оставил мне выбора? — недовольный самим собой, воскликнул Джон, выбегая в коридор. — Ждем тогда, — ответил Лестрейд и скинул звонок. — Джон? — удивилась Гарри, — Куда ты? — Извини, я… — замялся тот, — Мне нужно идти, Шерлок, как обычно нажил себе неприятностей… — Ну иди, спасай свою принцессу, — хмыкнула Гарри вдогонку брату. Но Джон уже не слышал, буквально кидаясь на проезжавшее мимо такси. Все обиды и злость отхлынули – перед интерном существовала только одна цель: найти, спасти и неважно, что будет дальше.