***
— Что?.. Том проехался на безумных эмоциональных качелях — сначала, когда он бросил своего льва Патронуса, его одолели чувства, которые он пытался (очевидно неудачно) сдерживать. Когда Патронус исчез, его поразила вся серьезность того, что он только что признался себе и, что хуже, Гарри, и внезапно захлестнула волна страха быть отвергнутым. Когда Гарри заговорил в-первый раз, Том почувствовал прилив чего-то и ошеломляющего, наполняющего его грудь теплом — возможно, кто-то действительно был создан для него, и может быть, некоторые слабости стоили того — прежде чем он понял вторую часть предложения. Затем он был сбит с толку. А вслед за осознанием, что Гарри лгал ему, пришло ужасное чувство предательства и внутреннее «я же говорил». Но сейчас он снова был сбит с толку. Том не привык к эмоциональным качелям и обнаружил, что определенно не создан для них. Когда Гарри наконец посмотрел на него, в его глазах отразилось столько эмоций, что его немного потряхивало. Он снова опустил свой взгляд, сжал руками коленки и нехотя начал объяснять: — Там… Э-э… в том времени откуда я пришел, примерно через пятьдесят лет, была война против Темного Лорда, сокрушительная и очень жестокая. Множество людей пало, сражаясь с ним — мои родители, мои друзья, мои наставники… И Том сразу понял, к чему все идет. Салазар, нет… — Было также пророчество, что родится мальчик, который победит его… и Темный Лорд решил, что это был я. — Он почесал затылок, подбирая слова. Нет, пожалуйста, нет. — И я действительно победил его несколько месяцев назад — здесь, в Хогвартсе, в великой битве, после долгой охоты за крестражами и помощи стольких людей… Нет, нет, нет, нет, нет! — Война закончилась, но через какое-то время, в августе, я случайно попал в 1943 год и подумал: «Может быть, я найду способ получше», и теперь я знаю, что он есть, и… Он осторожно положил руку на предплечье Тома, посмотрел на него с честным, извиняющимся, встревоженным выражением лица и прошептал: — Пожалуйста, не ненавидь меня за это. Том недоверчиво уставился ему в лицо, наконец уронив руку, которая замерла на плече Гарри. Он чувствовал себя бесконечно недостойным прикасаться к Гарри — красивому, доброму, ничуть не хуже ангела Гарри… Гарри, у которого его будущее я отняло все. — Мне… ненавидеть тебя? Как… — он осекся. — Как ты вообще можешь смотреть на меня? Он провел дрожащей рукой по волосам, на самом деле, все его тело дрожало. Он попытался встать, вероятно, чтобы залезть под камень и умереть, как он, блядь, и заслуживал… Но Гарри схватил его за запястье и потянул, заставив Тома упасть на грудь путешественника во времени, и сильные руки прижали его к себе. — Не уходи, — произнес Гарри ему в затылок напряженным голосом. — Отпусти, Гарри. — Даже имя теперь имело неправильный вкус, слишком сладкое по сравнению с горечью во рту. — Я забрал у тебя все, как ты… — Будущий ты, который никогда не знал любви. В каком-то смысле он даже не виноват, что оказался таким, но дело в том, что… Это уже не ты, — он остановился на секунду, а потом немного неуверенно добавил. — Ведь так? Блядь, конечно! Он убрал все заслоны и заглушки на своих чувствах и позволил себе почувствовать все полностью — почувствовать, как он хочет защищать Гарри, лелеять его, крепко обнимать ночью и первым делом видеть с утра. Как он хочет никогда больше его не разочаровывать, вызвать улыбку на его лице и оставить ее там навсегда. Черт, он хотел состариться вместе с ним — он даже не возражал против этого, если бы Гарри был рядом. Но как теперь он мог желать хоть что-то из этого? Теперь, когда он чувствовал, что никогда больше не сможет смотреть на Гарри и не чувствовать себя при этом мусором. Он должен был, по крайней мере, сделать одно. — Я… хочу дать клятву, — медленно сказал он. — Клятву? — Да, Нерушимую клятву. — Он освободился от хватки Гарри и посмотрел ему в глаза. — Я хочу поклясться, что не причиню вреда ни тебе, ни кому-либо еще. Зеленые глаза светились лаской и удивлением. — Ты хочешь сделать это… для меня? Том вздохнул, позволяя волне привязанности и любви снова окружить его. Как он вообще мог думать, что сможет это сдержать? — Честно? Я думаю, что теперь сделаю что угодно для тебя. У Гарри перехватило дыхание. Новые слезы покатились по его щекам, но на лице расплылась широкая улыбка. Том благоговейно смахнул их дрожащими пальцами. Гарри мягко вздохнул от прикосновения: — Мерлин, я так тебя люблю. Он приблизился, чтобы долго и значимо чмокнуть Тома в губы, и Том почувствовал, что его душа разрывается на части, только для того, чтобы собраться в новую, лучшую душу. Гарри в этот момент ощущался самым настоящим Патронусом. — Кто-нибудь еще знает? Кто-нибудь, кто мог засвидетельствовать клятву? — спросил он, когда они немного отстранились друг от друга. — Да, я должен был сказать бабушке и дедушке… или, если официально — троюродному брату и его жене, — задумчиво пробормотал Гарри. — На самом деле мы планировали пообедать в Хогсмиде в Рождество. Можешь пойти со мной, если хочешь. — Я пойду. Том позволил себе расслабиться, положить голову на грудь Гарри и медленно обрабатывать открывшиеся откровения. Он слышал, как мерно и успокаивающе бьется сердце, как его обнимает теплая рука… и в тоже время отчаянно не мог осознать, как Гарри может быть таким всепрощающим. (но кто, если не Гарри?) Его тело пело от прикосновений первого человека, которого он полюбил и одновременно кричало, что он этого не достоин. Молчание длилось долго — хотя и недостаточно долго, чтобы Том до конца смог все осознать. Он был не уверен, что вообще когда-нибудь это сделает. Он позволил своему разуму заново пережить события последних четырех месяцев, увидеть их с новой стороны… Теперь многое обрело смысл — и первоначальная бдительность Гарри, защитные рефлексы, то как он сразу выделил Тома и повсюду следовал за ним, его понимающие взгляды и намеки… Ему стало интересно, как много Гарри узнал о нем в будущем и через что ему пришлось пройти, чтобы сделать это, но он не был уверен, что хочет знать ответ. Любопытство росло с каждым возникающим вопросом и в конце концов он собрался с силами и спросил: — Ты же не из Новой Зеландии, да? Гарри под ним затрясся от смеха. — Нет, никогда там не был. Я даже никогда Британию не покидал. Из-за меня. — Понятно… — Ага. Я вырос в семье моей тети магла, а им не очень-то хотелось афишировать своего племянника-волшебника. Я отвезу тебя куда ты захочешь. — Подожди, значит ты… — Полукровка, как и ты, да. У нас много общего. — Например парселтанг? Еще один смешок. — Например. Но это был подарок от Волдеморта. Ты действительно думаешь, что я — не он? Я уже ношу это имя. — Подарок? — Э… Он мог на время оставить во мне кусочек своей души. Что?.. — Как в крестражах? — Том выдохнул, одновременно заинтригованный и потрясенный. — В точности как в крестражах. — В тебе… — Во мне. Прямо в моей голове — ты же видел этот стремный шрам у меня на лбу? Что? — Но ты сказал, что победил его… Как ты избавился от него? — На самом деле достаточно просто, — фыркнул он и Том почувствовал выдох у себя волосах. — Авадой Кедаврой. Что?! — Ну, это сложно объяснить. Ты можешь посмотреть мои воспоминания позже, если хочешь… Но точно не сегодня — держу пари у тебя и так достаточно мыслей. — Он пропустил между пальцев волнистые локоны Тома. — Просто… Не переживай из-за того, что сделал Волдеморт моего времени, хорошо? Ты — не он. Он исчез, а ты собираешься со мной на обед. Ты не можешь не быть ангелом.***
24 декабря они стояли у ворот, которые соединяли Хогвартс и Хогсмид — Гарри связался с Флимонтом по камину и сообщил, что на обед с ним придет Том, а также о клятве. Если честно, он не думал, что она еще нужна, но Том настаивал. Флимонт посоветовал сначала засвидетельствовать клятву в более приватном месте, а затем встретиться с Юфимией в «Трех метлах». Ровно в половину двенадцатого, с громким хлопком Флимонт аппарировал. Его глаза загорелись, когда он увидел Гарри. — Добрый день, джентльмены, — поприветствовал он их своим обычным озорным тоном. — Давно не виделись, Гарри. — Привет, Флимонт, рад снова тебя видеть. Это Том Риддл — студент, о котором я вам рассказывал. Том — это Флимонт Поттер. — Приятно познакомиться, сэр, — вежливо сказал Том, они одновременно кивнули друг другу и пожали руки. — Мне тоже, парень. Вы готовы закончить дело? Гарри неуверенно посмотрел на Тома. Я уже верю тебе, тебе не обязательно делать это. Том просто кивнул. — Хорошо. Тогда… — Флимонт наложил Осушающие чары, сделав небольшую полянку в снегу. — На колени, правые руки соедините запястьями. Они опустились на землю, схватили друг друга за запястья и уставились друг другу в глаза, пока воздух становился все тяжелее от напряжения. Внезапно Флимонт заговорил: — Мы сегодня собрались здесь, чтобы отпраздновать… — Флимонт! — Гарри бросил на него раздраженный взгляд. — О, неправильная клятва, — ухмыльнулся он, но тут он стал серьезным, вытащил палочку из держателя и наложил чары на их соединенные руки. Гарри мягко вздохнул и сосредоточился, чтобы не ошибиться в формулировке, о которой они договорились. — Клянешься ли ты, Том Марволо Риддл, что никогда намеренно, прямо или косвенно, не убьешь человека, если только это не будет для защиты себя или своих близких? — Клянусь, — твердо сказал Том. Он затаил дыхание, когда тонкая струя огня вырвалась из палочки Флимонта и обвила их руки. Том продолжил смотреть ему в глаза, даже когда Гарри отпустил его руку. — Это все? — спросил Флимонт, когда они медленно начали вставать. Гарри пожал плечами: — Это все, что нужно, чтобы предотвратить войну. — О… — Флимонт настороженно посмотрел на Тома. Гарри нахмурился и подтолкнул его по дороге в Хогсмид. — Да хватит, он дал клятву, даже сам предложил. Он неплохой человек, просто нужен толчок в правильном направлении. Глаза старшего волшебника при этом смягчились. — Я полагаю, он понял это, — подмигнул он Гарри. Что это должно было значить? — Давайте не будем заставлять женщину ждать, а? А пока мы идем, можешь мне объяснить, как ты, черт возьми, оказался в Слизерине.***
День получился на удивление приятным. Они пообедали в «Трех метлах»; Том в основном слушал, как Гарри и его бабушка и дедушка разговаривали, но в какой-то момент и он вовлекся в дискуссию о недавно обнаруженных свойствах чешуи Рогатого змея Айдахо. Затем Флимонт твердо решил отправиться с ними за покупками, поэтому они бродили по магазинам и Гарри с Томом вежливо отклоняли все предложения старших Поттеров, но у них все равно каким-то образом оказались новые шарфы из шерсти мериноса и сумка, полная сладостей. Флимонт и Юфимия проводили их до ворот, где они попрощались и аппарировали. Двое юных волшебников отправились в путь по заснеженной территории. — Они действительно кажутся… хорошими, — признал Том. — Я же говорил, — ухмыльнулся Гарри и переложил сумку из правой руки в левую, чтобы обнять Тома. — Значит ли это, что ты согласишься, когда я приглашу тебя на летние каникулы? Я бы никогда сам такого бы не попросил… Но Гарри спрашивал не это, поэтому он просто ответил: — Может быть.***
Гарри приземлился спиной на кровать Тома, а молодой волшебник уселся сверху и горячо поцеловал. Том, казалось, погрузился в глубокие раздумья в последние дни, и последнее, чего хотел Гарри — это сбить его с мысли, так что их ночные свидания прекратились. Но теперь, когда напряжение наконец ослабло, желание вспыхнуло мгновенно. Он поменял их местами и практически разорвал рубашку Тома, покусывая его шею, прежде чем скользнуть ниже и повторить все это с его ключицами. Его руки скользили по стройному телу и наслаждались гладкостью кожи. А резкий контраст гладкой кожи и волос ниже живота сводил его с ума — волосы на теле у Гарри были немногочисленными, но более рассредоточенными, и он нашел эту дорожку непреодолимо эротичной. Он нашел губами соски Тома и поцеловал их — их чувствительность они только недавно обнаружили. Том был бледным, но у него были такие восхитительно розовые соски, и он так простонал, когда Гарри легонько пососал один, о боже, он нуждался в нем так сильно. — Гарри, я хочу… — начал Том, но его дыхание сбилось и он прервался. — Хочешь дойти до конца? Черт возьми, да! Гарри думал об этом каждый день (может быть даже сегодня), но сейчас он был так напуган — может из-за некой неопределенности в их отношениях, может из-за глупой мысли, что ты теряешь девственность только один раз, но он не хотел испортить себе воспоминания просто набросившись на него… Да и Тому тоже. Он нервно облизал губы. — А ты когда-нибудь… — Нет. А ты? Мордред, я буду его первым. — Нет, но… Мерлин, я хочу. — Он наклонился, чтобы поцеловать его в губы, и прошептал: — Я хочу тебя. Том скользнул руками к заднице Гарри, сжал ее и притянул его бедра к своим, заставив их обоих простонать, когда их покрытые тканью эрекции соприкоснулись. Он практически промурлыкал ему на ухо: — Тогда возьми меня. Гарри не смог удержаться от резкого вдоха, когда смысл предложения наконец дошел до его затуманенного похотью мозга. Он приподнялся на руках, чтобы увидеть лицо Тома. — Ты серьезно? Я… э… думал, что ты, наверное хочешь… ну знаешь… — Мордред, он ненавидел свое красноречие в такие моменты. Том уверенно и спокойно смотрел на него и улыбался. — Быть сверху? Да, я хочу, но… — одна из его рук зарылась в волосы на затылке Гарри, притягивая его ближе. — Сегодня я хочу, чтобы ты трахнул меня.***
Я хочу тебя сожрать. Гарри застонал от этого вопиющего заявления, снова притираясь пахом и поцеловал его — дико, страстно, как будто пытаясь поглотить каждую частичку существа Тома своим языком. Но я тебя не заслуживаю. Он даже не уловил, в какой момент он оказался без рубашки. Он не знал, когда Гарри оказался без рубашки. Но точно был уверен, что эти мускулы — величайший шедевр природы. Возьми у меня всё. Гарри ловко расстегнул брюки Тома и одним движением стянул их вместе с трусами, обнажая твердый член. Том выгнул спину и низко застонал, когда горячий рот сомкнулся вокруг его ноющего члена. Он почувствовал поток воздуха на своей влажной коже, когда Гарри на мгновение выпустил его, чтобы пробормотать заклинание, а потом блаженное тепло вернулось. Возьми все и сотри тьму, которая тебя ранила. Удовольствие от минета легко заглушило легкий дискомфорт от первого пальца. У него было лишь смутное представление о том, что ему следует ожидать, но пока ощущения были… нейтральным — не больно, но и не приятно. Вскоре Гарри добавил второй палец и начал двигать рукой и головой в одном ритме. Это тоже было неплохо, за исключением одного или двух раз, когда он толкнулся достаточно глубоко и его пальцы коснулись чего-то внутри (предположительно его простаты, что он узнал из своего «проекта») — тогда становилось очень хорошо. Это заставляло его хотеть еще, сильнее, глубже. Это заставляло его хотеть… — Гарри… Достаточно, — выдохнул он, внезапно потеряв терпение. Но другой волшебник сильнее прижал Тома к кровати и добавил еще один палец. Ощущения начали граничить с легкой болью, и это было так хорошо, что он начал подаваться на движения. Не в силах больше этого терпеть, он схватил Гарри за плечи, перевернув их и оседлал его. Огромные зеленые глаза смотрели на него из-под сбившихся очков, его лицо покраснело и застыло в выражении безграничного удивления. Из-за их внезапного перемещения у Тома возникло чувство пустоты и ему нужно было что-то внутри. Он быстро смазал член Гарри волшебной смазкой, и прежде чем он смог что-то сделать или сказать в знак протеста, вставил его, чувствуя давление головки на его отверстие. Он позволил гравитации творить чудеса — медленно, он опустился, кряхтя от напряжения, наполненности, легкого жжения и прекрасного ощущения того, что внутри него член Гарри. И Гарри, его вид был бесценен. Глаза были крепко зажмурены, а руки сжимали бедра Тома. — Мордред, ты такой узкий, — простонал он, когда Том опустился на дюйм ниже, наконец принимая в себя всю длину. Ощущение было настолько ошеломляющим, что Тому пришлось упереться рукой в грудь Гарри. Он внезапно почувствовал неуверенность — сможет ли он вообще двигаться, но как только эта мысль пришла ему в голову, напряжение начало потихоньку исчезать. Как только ему стало достаточно удобно, он приподнялся и изменил угол, который, скорее всего, попадет в эту золотую точку, а затем позволил себе опуститься. Результат был восхитительным и еще ярче, чем он предполагал. Он вздрогнул и застонал одновременно с Гарри. Его ногти болезненно впились Тому в кожу, но он совсем не возражал, находясь в чертовой нирване. Он уперся второй рукой в грудь Гарри, чтобы получить лучший упор, а потом опустился снова… а потом снова, и снова, и прежде чем он это осознал, он уже трахал себя этим великолепным членом. Будто сквозь вату он слышал голос Гарри, выкрикивающий его имя, словно мантру. Правильно. Даже если я не заслуживаю тебя, ты принадлежишь мне. — Гарри, прикоснись ко мне. Отдай мне все.***
Мозг Гарри практически не функционировал, вероятно потому, что он не снабжался ни кислородом, ни кровью (она вся вероятно стекла ему в член), но каким-то образом он обработал просьбу и обхватил рукой эрекцию Тома. Он был на грани, и сжал челюсть, чтобы отложить неизбежное еще на секунду. Он отчаянно начал встречать движения Тома и толкаться ему навстречу, добившись восхитительных грязных стонов. Да кто бы не был на грани от такого вида? Высокий, стройный и великолепный. На коже Тома блестел тонкий слой пота, его лицо покраснело, волнистые пряди его темных волос прилипли ко лбу, а губы, на которые Гарри напал совсем недавно, теперь остались влажными и приоткрытыми. Наконец, Том наклонился для последнего горячего поцелуя, но уже через несколько мгновений застонал, вздрогнул и залил своей спермой руку и живот Гарри. Если Гарри раньше думал, что Том был узким, это было ничто по сравнению с тем, как мышцы Тома сжались вокруг его члена сейчас. Сделав еще два толчка он, наконец, расслабился, позволив взрыву в паху унести его. Гарри уткнулся в изгиб шеи Тома и заглушил стон, когда другой волшебник рухнул на него сверху. Гарри рассеянно поглаживал Тома по спине, пока они медленно приходили в себя. Его член все еще был внутри; Том тяжело дышал, но в остальном никак не двигался. Гарри нерешительно хмыкнул: — Кажется, ты все-таки был сверху. Том, не менее неуверенно, наконец скатился с него. — Это жалоба? — Черт, нет, — Гарри дерзко улыбнулся и втянул его в ленивый поцелуй. Том взял свою палочку с прикроватной тумбочки и очистил их заклинанием, а затем выключил свет. Он крепко обнял Гарри, (это становилось привычным) и закинул на него руку. Гарри уже наполовину в стране грез от усталости, но ему все-таки удалось пробормотать: — Счастливого Рождества, Том. Последнее, что он запомнил — это теплые губы Тома, нежно поцеловавшие его затылок и слова: — С Рождеством, Гарри.