***
Скуало был вдохновлён. За столько лет пребывания в лесу в окружении зверей, тётушек и ангела-хранителя, он людей практически не видел, за исключением стражников в доспехах, с которыми общения и вовсе не было. Опекунши же со Скуало практически не возились, предоставляя всё времени и игнорируя множество вопросов пытливого ума. Впрочем, юноша нашёлся и в такой ситуации, самостоятельно исследуя лес и теперь открывшиеся ему болотные топи. Сегодня же к Занзасу Скуало попал далеко не утром. — Занзас! — окрикнул Скуало, перебираясь через давно обвалившееся дерево. Неподалёку летали пикси, искрясь под солнечными лучами, а огромный энт зашуршал листвой на своих могучих ветках, приветствуя частого гостя. Занзас уже ждал принца на принятом для встреч месте. Он выглядел хмурым и недовольным — Леви уже доложил о встрече Скуало с наследником соседних земель. Повелителя Топей отчего-то это совсем не радовало, злость окутывала, и даже казалось привыкший ворон старался держаться теперь подальше, предпочитая кружить над Скуало. Думать о том, что это банальная ревность Занзасу не хотелось. Это означало бы, что фейри признаёт привязанность, то, что уже не считает Скуало сыном врага и орудием мести. Занзас осмотрел принца беглым взглядом и отвернулся, уставившись на раскинутое озеро, в котором радостно резвились русалки. Они выпрыгивали, сверкая на солнце чешуёй, а затем с шумом падали назад в воду, соревнуясь, кто больше поднимет брызг. Иногда холодные капли долетали и до Занзаса, но быстро испарялись, стоило лишь достичь кожи или одежды фейри. — Ты долго, — недовольно проговорил Занзас. Он хотел, чтобы Скуало сам рассказал о новой встрече. — Я встретил человека! — слишком радостно оповестили в ответ. Скуало улыбнулся шире, становясь рядом с Занзасом. Взгляд упал на резвящихся русалок, а потом поднялся на хмурое существо рядом. Понять проблему чужого плохого настроения было сложно — Занзас мог злиться попусту, да и юноше не было известно чувства любви и ревности. — Я давно так с кем-то не общался! Я про людей. Это первый человек, который отвечал на вопросы, слушал меня внимательно и рассказывал о местах за лесом. Ты представляешь, что города у людей это огромное количество каменных домов, где практически нет деревьев и птиц, кроме кур и индюков? Скуало был слишком рад знакомству и без запинки продолжал рассказывать о встрече. Тот человек ему казался куда ближе, чем тётушки и, тем более, магические существа — Занзас и то принадлежал другому миру, пусть и столь прекрасному, но неродному для юноши. Фейри слушал молча, бросая на Скуало редкие взгляды. Слова принца задевали, как и восторг от мира людей. Он всё отчётливее понимал, что как бы сильно ни привязался, юноша будет принадлежать другому миру, человеческому. Миру, так далёкому от Занзаса, от Топей и волшебства. Так может, и к лучшему, что Скуало встретил человека? Может, это спасение от заклятия? Сероватые волосы отразили солнечный свет, и глаза Скуало вновь вернулись к русалкам, внимательно следя за их игрищами. Немного воды попало и на юношу, на что тот моментально принялся обрызгивать негодниц в ответ, подобравшись ближе к воде. Фейри же наблюдал, как принц играл с русалками, и это казалось правильным, едва ли не необходимым. Занзас будет скучать, когда это всё закончится. — Как его хоть зовут? — спросил повелитель Болот и многозначительно взглянул на ворона. Леви забавно прыгнул в бок, завертел головой, глядя то одним, то вторым глазом. Перья на его шее распушились, делая вид обиженной птицы. Но тот явно понял, что от него хотят — найти и узнать, что это за человек, можно ли доверить ему Скуало. — Он представился как Дино из рода Каваллоне. Правда, мне это мало что сказало, — выпрямившись, сообщили и довольно кивнули. Русалки опустились под воду и там исчезли, не оставив за собой и блеск от чешуи их больших хвостов. Юноша вновь внимательно посмотрел на Занзаса, перевёл недолгий взгляд на ворона, скривившись. Вчера опять получил клювом по голове, потому что, видите ли, на дереве был улей. Но ведь Скуало не собирался туда головой влезать! — Достаточно забавный, хоть и спотыкается чуть ли не о каждую ветку. В общем-то странный и будто неуверенный. Спрашивал дорогу из леса, — Скуало продолжал рассуждать вслух, всё ещё находясь под впечатлением от встречи. Он улыбнулся — новый знакомый привлекал, что-то будоражил внутри. Хотелось с ним увидеться ещё раз как можно скорее, тем более, место и время новой встречи были оговорены. Скуало улыбнулся, расправив морщины. — Но всё же мне эти места ближе. Если будет стоять выбор между людьми и тобой с болотом, то я выберу второй вариант. Здесь красиво и никогда не умолкает жизнь. А ещё столько загадок и вопросов. К примеру, разве у тебя не должны быть крылья? У многих созданий, похожих на тебя, они есть, — интересуется, внимательно смотря на Занзаса. — Тебе бы определённо пошли. Почти такие как у Леви, но гораздо больше. Занзас едва заметно вздрогнул и нахмурился. Все мысли о принце соседних земель вылетели из головы, а спину обожгло болью. Пошли бы крылья? Да это же отец Скуало виноват в том, что у Занзаса больше нет их! Но что-то внутри одёрнуло, заставило проглотить почти сорвавшиеся грубые слова. Скуало-то не виноват. — Когда-то у меня действительно были крылья. Их отрезал человек, — скупо отозвался фейри и прикрыл багровые глаза. Даже слова о том, что принц предпочёл бы его, не успокаивают сейчас. Занзас соскучился по ощущению полёта. По гонкам с ветром, по бесконечному небу и ощущению свободы. Но что теперь мечтать о том, чего никогда больше не почувствовать? Теперь его крылья — ворон. Его свобода — обнесенные терновником Топи. Скуало же, будто не замечая чужого горя, посмотрел с долей любопытства на спину фейри. Хотелось бы увидеть Занзаса с крыльями — зрелище должно было быть великолепным. — Можно дотронуться или хотя бы посмотреть? — не самый вежливый вопрос соскользнул с губ принца, и даже осознать не успел, что подобное говорить фейри даже оскорбительно. Он лишь смотрел внимательно на своего хранителя, ожидая согласия или отказа. Занзас вопреки всему пожал плечами и расстегнул черную рубашку. Ему нечего было скрывать, он не стеснялся оставленных от железа двух безобразных шрамов на том месте, где были когда-то крылья. Ткань соскользнула с плеч, открывая крепкую смуглую спину. Вдоль лопаток тянулись две тёмные отметины обгоревшей кожи, да виднелись чуть выступающие обрубки костей — основания крыльев, покрытые редкими маленькими черными перьями. — Ничего красивого и интересного, — проговорил Занзас, демонстрируя то, что осталось от некогда огромной мощи, способной поднять немалое тело в воздух. Но Скуало это видел иначе и не посчитал уродливым. Бледная рука потянулась сама, кончиками пальцев стремясь дотронуться остатков когда-то величавых крыльев. Зачем кому-то надо было отрезать чужую свободу, чужую сущность? — Тебе не больно? — поинтересовался юноша, скользнув по чёрному пушку. Мягкий и тёплый — вызывающий улыбку. Скуало и самому захотелось увидеть, как Занзас взметнётся в воздух, из-за чего тут же поднимется ветер. Но телу даже прошлись мурашки от самой мысли подобного. — Они всегда болят, и всегда будут, потому что крылья уже не вернуть, — отозвался Занзас, прикрывая глаза. Голос звучал абсолютно безразлично — фейри давно смирился с потерей. Нервные окончания в обрубках давно уже не функционировали, а вся боль, что Занзас чувствовал — лишь отголоски той, которая была когда крылья только срезали. Уже привычное жжение, словно раскалённое железо приложили, прошлось по спине, но фейри даже не поменялся в лице. Повелитель Топей отстранился от теплой руки, накинул рубашку на плечи и повернулся, глядя на Скуало. Он ожидал увидеть отвращение и жалость, возможно презрение. Возможно разочарование, но подметил лишь восхищение, никак не льстящее сейчас. Скуало с сожалением отстранил руку и опустил её вниз. Юноша не стал спрашивать для чего и зачем это сделали, потому что Занзас вряд ли даст внятный ответ, к тому же и спрашивать надо виновника. Принц не обратил внимание на всплывших на поверхность русалок, и на тишину, воцарившуюся вокруг — существа боялись проронить даже малейший звук. Атмосфера резко стала тяжёлой и мрачной, угнетая с каждым мгновением сильнее, будто на землю опустился мрак. — Если я выберу Топь, ты позволишь мне остаться? — Скуало разорвал тишину первым. Его голос звучал неуверенно, совсем не так, как обычно. Занзас хотел было согласиться. Разве это не выход? Оставить Скуало рядом, уберечь, спасти от своего же проклятия. Уж здесь он нигде не найдёт чёртов меч, да и утерять такое оружие будет некому — этот юноша первый смертный, который смог пробраться в волшебные земли за последние годы. Но фейри не мог этого сделать. Он прекрасно понимал, что не тут Скуало должен жить, не на болотах в обществе фейри и волшебных существ, а среди людей, таких как он сам. — Твоё место не здесь, — покачал головой Занзас. Ему хотелось взвыть от накатившей тоски. Не хотелось терять принца, к которому прикипел давно прогнившим сердцем. Не хотелось, чтобы проклятье свершилось, и его мальчик навсегда заснул. Только сделать ничего уже было нельзя. Через несколько дней заклятье должно свершиться. Чёртовых несколько дней, прежде чем Скуало навсегда покинет болота. — Почему? Сколько себя помню, всегда жил в хижине в лесу со своими тётушками. Почему не могу жить и здесь? Я никому не выдам твою тайну, не расскажу путей сюда. Тем более скоро мне исполниться шестнадцать лет, и я смогу по праву идти своей дорогой, — мгновенно принялся уговаривать Скуало, подходя ближе к фейри. — Если надо, приноровлюсь к чему угодно, но позволь мне жить рядом. Занзас вздохнул и покачал головой. Как бы ему ни хотелось, он не мог оставить Скуало здесь, в Топях. Отчасти причиной тому было и впервые пришедшее чувство вины. Не найдя выхода лучше, фейри взмахнул рукой, накладывая сонное заклинание на принца. Невидимые силы мягко подхватили юношу, поднимая над землёй. Мужчина огорчённо усмехнулся и пошёл следом за парящим в воздухе спящим Скуало, сопровождая того в домик на опушке леса. Занзас точно решил для себя, что сделает всё, чтобы мальчишка продолжал жить. Только вряд ли будут довольны на такое спасение, учитывая, что юноша опять проснулся в другом месте без воспоминаний о том, как сюда добрался — без своей воли. Скуало чувствовал себя несколько уязвлённым и обиженным, потому что в который раз за него всё решили. Юноша всё же сам успел обдумать своё решение, понимая, что пусть болота и не место для людей, но они казались более привлекательными, чем людские поселения. Только вот одна новость перевернула всё. Кажется, Скуало этого и вовсе не должен был узнать, но слишком рано поднявшиеся с кроватей тётушки неудачно проговорились. Юноша даже не знал как ему относится к происходящему, разочаровываясь с каждым мгновением всё больше. Скуало был зол, расстроен, но при этом питал хоть толику надежды на то, что слова о его проклятье неправда. «Это всё козни Занзаса» — запричитали тогда тётушки вместо прощания с их подопечным, — «Тебе надо возвращаться к своему отцу, королю!». Они будто не уловили чужого замешательства, непонимания всего и раздражения. Ведь Скуало казалось, что не может тот, кто всё время защищал от смерти, оберегал от несчастных случаев оказаться и тем, кто лишил семьи на шестнадцать лет, смертельно прокляв в попытке отомстить. — Занзас, ты здесь?! Фейри появился перед Скуало в тот же миг, шагнул из-за тени деревьев. Он был мрачен и сосредоточен, а под глазами залегли тени — всю ночь безуспешно пытался снять проклятье, что сам же наложил. Заклятье не поддавалось, сколько бы сил и желания защитить от себя Занзас ни вкладывал. — В чем дело, чудище? — с усмешкой поинтересовался повелитель Болот. Сегодня он сильнее горбился и опирался на посох — спина болела от напряжения, а старые раны нещадно жгло. В другой бы ситуации Скуало просто возмутился, что его тётушки считали красивым, но сейчас подобное обращение только усиливало ту бурю, что творилась внутри юноши. Он нахмурился, сильно сжал кулаки. — Это правда? — с натиском спросил он, без боязни смотря в сверкающими алым глаза. Сейчас Занзас походил на того самого злого колдуна из сказок, а ведь действительно хотелось верить в совершенно иное. Слова тётушек звучали тогда нелогично и неточно, но что-то заставляло в них верить. Может, это был другой Занзас? Может, недопонимание или ошибка? — Моё проклятье твоих рук дело? — напор не угасал. Скуало всё ещё искал подтексты в чужом лице, мол, что это необоснованная ложь, но по итогу находил лишь мрак. Вывод сам на себя напрашивался, но юноша упрямо ожидал всё отрицающий ответ. Занзас нахмурился. С губ сорвались ругательства в сторону болтливых фей, но толку от этого уже никакого не было. Почему-то мужчине было досадно, что Скуало узнал обо всем. Хотелось как-то сгладить. Сказать, что он пожалел об этом, что не один раз пытался снять заклятье, но Занзас не тот, кто стал бы оправдываться. Даже если видеть в глазах Скуало разочарование было больнее, чем коснуться отравляющего железа. — Моих, — коротко отозвался фейри. Губы растянулись в жестокой усмешке, а пальцы сильнее сжали посох. Ворон взволнованно каркнул, замахал крыльями и отпрыгнул от своего повелителя в сторону. — Я говорил, что я не ангел. И в ответ Скуало больше не стал что-либо произносить. Он сжался, внимательно смотря на Занзаса так, будто потерял стимул к жизни, усмехнулся в тон тому и ушёл, направляясь строго в сторону замка. Юноша ещё никогда не чувствовал себя так потерянно и одиноко, а отец, по прибытию сына лишь запер того в одной из башен. Кажется, правильного выбора и вовсе не существовало. Занзас знал, что Скуало уезжает, смотрел вслед удаляющемуся гнедому коню и думал о том, что всё могло бы быть иначе. Сожаление душило, мешало вдохнуть морозный предрассветный воздух полной грудью; тело напряглось в желании сделать хоть что-то, чтобы спасти того, кто заполнил собой сердце, и от этого боль в оставшихся от крыльев обрубках становилась сильнее. — Что вы собираетесь делать? — прокаркал ворон, наклоняя голову и глядя на Занзаса чёрным блестящим глазом. Леви перепрыгнул на ветку ниже, взъерошился и громко каркнул. Он тоже привязался к мальчишке, и теперь переживал о заклятии, которое должно было вот-вот свершиться. — Я не осуждаю вас, и ваше решение — закон, но, может, нужно было оставить мальчонку на Болотах? Занзас не ответил, даже взглядом своего слугу и соратника не удостоил. Он и сам думал, что это могло бы быть отличным решением проблемы, но слишком боялся оставить Скуало рядом с собой. Однажды принц захотел бы вернуться к людям; однажды он ушёл бы к кому-то вроде Дино, оставив Занзаса снова в одиночестве, за стенами терновника. Лучше было разорвать эту связь вот так — резко и непреклонно. Но, к сожалению фейри, не безвозвратно. Занзас сам же не выдерживал напряжения, настойчивого желания сейчас же мчаться за Скуало, попытаться помочь хоть чем-то. — Найди того человека, с которым они виделись тогда и притащи мне. Быстро! — холодно приказал Занзас, и Леви-а-Тан тотчас сорвался с места, уносясь ввысь.***
Крёстные, оказавшиеся феями, парили вокруг резко переменившегося принца. Тот молчал и хмуро рассматривал серую стену напротив. Замок казался холодным и отстранённым от всего мира в отличии от окрашенных в яркие цвета леса и болот. Единственное окно оказалось скованно решёткой и еле пропускало свет. Скуало поджал губы, так и не ответив на вопросы от тётушек. Он ладонями закрыл уши, не желая кого-либо слушать и что-либо знать, боясь разочароваться сильнее. Единственное, чего хотелось — вообще не думать и не вспоминать предательство всех, кто врал с самого начала, скрывая от принца правду. Наверняка и встреченный вчера Дино лгал. Однако желание не думать вовсе всё же начало сбываться. Юноша перестал слышать наставляющий звон от фей и гул, доносящийся с улицы и нижней части замка. По телу пронёсся жар, постепенно разрастаясь, проникая в кости и назидая на мести. Он коварным шёпотом настаивал прикоснуться к острию меча с обещанием, что после чего всё станет значительно лучше. Проклятью не пришлось создавать оружие, когда ему осталось всего лишь помочь принцу выбраться из запертой комнаты и встретиться с первым попавшимся стражником. Полыхающие то красным, то золотым глаза напугали мужчину так сильно, что тот был готов наброситься на безоружного принца. Одно мгновение, и вместе со Скуало в сон впало всё королевство, как и было обещано шестнадцать лет назад. Всё вокруг замерло, и только три светящиеся точки по прежнему мельтешили, пытаясь сделать что-то, но ни принца, ни проклятье остановить не удалось. Как бы быстро Занзас не гнал вороного коня, как бы не хотел спасти того, в кого, — Занзас наконец признал это, — влюбился, он не успевал. Свершившееся заклятье полыхнуло над головой алой молнией, словно раскалывая небеса. Фейри взревел, обхватил голову руками, жмуря глаза до боли. Сердце болезненно сжалось, замерло, а дыхание вмиг перехватило. Леви резко остановился, встал на дыбы, молотя в воздухе копытами, и пронзительно заржал. Торопиться больше не было смысла, но Занзас всё равно не желал медлить. Человек, встреченный однажды Скуало, послушной, погружённой в сон марионеткой плыл по воздуху вслед за поднимающимся в башню фейри, но был забыт, как только Занзас увидел лежащего на полу Скуало — его принца, уснувшего вечным сном. На ватных ногах он подошёл к юноше, бережно поднял на руки и перенес на кровать. Грубые пальцы прошлись по мягкой бледной щеке, похолодевшим губам. Фейри прощался. Взмахом руки Занзас разбудил Дино и тут же отошёл дальше в тень. Феи справились и без него — чужеземца приволокли к Скуало и торопливо объяснили, что нужно сделать. Чуть помявшись, он все же склонился над принцем, коснулся его губ и… Занзас разочарованно отвернулся, выдохнул, только теперь осознав, что затаил дыхание. Он махнул рукой, заставляя всех застыть недвижимыми статуями. Его единственная надежда рухнула, рассыпалась в прах, не оставляя внутри ничего, кроме пустоты. Фейри приблизился к постели принца и горько усмехнулся. — Прощай, чудище, — хрипло проговорил он и мягко коснулся холодных губ поцелуем; сердце юноши забилось, а тело принялось обволакивать алое пламя, рассеиваясь в воздухе. Скуало открыл глаза и внимательно посмотрел на склонившегося над ним Занзаса, не зная стоит ли пугаться или радоваться. Фейри сейчас не был похож на себя — не было на лице равнодушия или привычной хладнокровности, как и постоянной усмешки. В груди неприятно защемило, и юноша на локтях привстал, пытаясь вспомнить последнии минуты своей жизни. Однако оторвать взгляд от Занзаса почему-то оказалось невозможным. — Почему ты здесь? — мрачно поинтересовался принц. Молчать он не был намерен, хотя всё, что хотелось высказать, застряло в горле. Пальцы сжали бархат, которым была покрыта кровать. Юноша опасливо поджал одну ногу и лишь потом обратил внимание на метающихся из стороны в сторону фей и лежащего Дино. — Что здесь произошло? — уже с меньшим нагнетанием поинтересовался Скуало, не помня, как проклятье охватило тело. Занзас глазам своим не верил. Смотрел на принца, не в силах не то что отвести взгляд, даже пошевелиться. Заклятье разрушилось, как и должно было — из-за поцелуя истинной любви. Только фейри и предположить не мог, что это произойдёт из-за того, кто в любовь вообще не верил. Занзас судорожно выдохнул, усмехнулся и растрепал волосы Скуало. — Заклятье развеялось. Тебе больше нечего опасаться, — повелитель Болот облегченно прикрыл глаза, слушая суетливый лепет расколдованных фей. Леви перелетел на плечо Скуало, впился коготками в кожу и приветственно каркнул, щелкая крепким клювом рядом с лицом юноши. — Нам пора домой. Ты всё ещё… хочешь жить на Болотах? Скуало поморщился и отстранил лицо от мощного вороньего клюва, побоявшись, что снова влетит от птицы. Принц не сразу вернул взгляд на Занзаса, размышляя и не понимая многого. Он так много пропустил? Фейри не хотел этого, а до этого и вовсе проклял, только вот почему-то сейчас не было такого напряжения как раньше. Всё казалось иным. — Ты не прогонишь меня? — переспросил Скуало, расслабляясь. Он первым ринулся обнять фейри. Принц не стал думать об отце, которого так толком ни разу и не увидел, не стал думать и о королевстве, за которое теперь был в ответе. — Не прогоню, — ответил очевидное фейри и хмыкнул. Теперь даже если принцу нужно будет уйти, Занзас не отпустит. Истинная любовь — единственное, что для фейри всегда казалось невозможным и недоступным. — Внизу много солдат. Король опасается тебя и поэтому заготовил много ловушек. — Скуало так и не осилился вслух назвать того человека отцом. Юноша сомневался, что ему не навредят, а Занзасу так тем более — если кто-то нашёл способ отрезать его крылья, так этот же кто-то наверняка узнал о слабости. Но Занзаса ловушки не пугали. Он был уверен в своём могуществе, в силе магии и желании защитить Скуало. Поручив заботу о принце феям, повелитель Топей стремительно покинул башню, надеясь, что маленькие крылатые создания смогут доставить юношу на Болота в целости и сохранности. А внизу, во дворе тёмной громадины замка, и вправду ждала ловушка. Сеть из железа упала сверху, прожигая кожу. Невыносимая боль сковала всё тело, будто бы внутри вместо крови тоже тёк отравляющий металл. Перед глазами замельтешили противные чёрные точки, мешая видеть происходящее. Пришлось изо всех сил напрячься, чтобы обратить Леви в дракона — простое заклятье, до этого момента легко срывающееся с пальцев, теперь забирало много сил. И успокаивало лишь одно — Скуало, вероятно, уже на полпути туда, куда ни король, ни его солдаты никогда не доберутся. Однако юноша всё ещё находился в замке. Несмотря на то, что столпившиеся солдаты в основном были внизу, в качестве охраны принц всё же смог натолкнуться на них и в башне. Он понимал, что его не станут просто так отпускать, что по приказу короля отправят обратно, и тогда выход из замка будет не самым жизнеутверждающим. Топот быстрых шагов и металлический лязг пронеслись по лестничным пролётам, грозясь догнать Скуало, покуда тот не свернул в ближайший проём. Оказавшись в комнате, принц мгновенно запер её изнутри, думая как можно добраться через окно в следующее помещение, только вот от раздумий отвлек трепет крыльев. Огромные и живые они вырывались из цепей, упорно стучали о стеклянные стенки стеллажа, желая свободы. Скуало понял очередную истину, направляясь прямиком к крыльям, чтобы избавить те от железных обжигающих оков. Цепи оказались тяжелыми, но запертая свобода Занзаса была сильнее. Еще немного, и крылья рванули напролом, ломая двери и раскидывая солдат. Скуало помчался следом, забыв о цели — он хотел видеть восхождение фейри, его полноценную силу. Юноша почти успел, смотря на то, как Занзаса обжигало, связывало. Это было больно. Скуало и сам рванулся, попутно отбирая оружие у мёртвого солдата, чтобы помочь, но крылья оказались первее. Фейри показалось, что спину прожгло насквозь. Затрещали срастающиеся кости, запульсировали восстанавливающиеся сосуды и нервы. Занзас повёл крыльями — неверяще, осторожно, словно они могли сломаться в любой момент. Те послушно поддались, возвращая ощущение абсолютной мощи и свободы. Фейри взревел, одним рывком скинул с себя сеть и распахнул огромные чёрные крылья, отчего стал казаться ещё больше и, несомненно, опаснее. Удар кроваво-красной магии, и путы, удерживающие Леви-дракона лопнули, высвобождая готового биться до последнего вздоха монстра. Оставив солдат во дворе на своего соратника, Занзас оттолкнулся от земли и взмыл в небо, чтобы настигнуть и уничтожить своего давнего и единственного врага — короля. Это нельзя было даже назвать боем. Король явно проигрывал фейри, боялся магии до дрожи, отчаянно размахивал мечом, но для могущественного волшебного создания это было не больше, чем игрой. Короткой, жестокой игрой убийцы и жертвы. Занзас не сожалел, когда предатель, отчаянно крича, падал вниз. Не было вины перед Скуало, так и не назвавшим этого человека отцом, не было печали от старых воспоминаний или радости от свершившейся мести. Было облегчение. Прошлое наконец-то оставило фейри, перестало опутывать сердце колючим ледяным терновником, и Занзас мог теперь свободно вздохнуть и начать новую жизнь — со Скуало. Повелитель Топей опустился рядом с принцем во дворе. Там тоже всё уже было кончено. Оставшиеся в живых солдаты опасливо поглядывали на дракона и старались держаться подальше, не глядя на останки своих товарищей. Леви-а-Тан выдыхал едкие клубы дыма, косил по сторонам жёлтыми, с по-змеиному вытянутым зрачком глазами и недвижимой скалой сидел в центре, ожидая своего господина. — Нам пора возвращаться, — сказал Занзас принцу, небрежным взмахом руки возвращая своему слуге обличье птицы. — Тебе очень идут крылья, — на выдохе ответил Скуало, давно готовый покинуть место, которое никогда не смог бы назвать домом. Ему не было жаль короля, отнявшего чужие свободу и силу. Не было жаль и воинов — у всех был выбор, и они выбрали худшую тропу. Однако Скуало прекрасно знал, что теперь подобного не повторится, и фейри больше не придется замыкаться за терновой стеной. Широкая улыбка окрасила лицо, потому что лучшее еще было впереди. Быстро и сильно бьющееся сердце ясно давало знать, что Скуало тянет к фейри. Не знающий слова любви принц желал оставаться рядом, тем более сейчас, когда Занзас не намерен скрываться на болотах, опасаясь любого шороха. — Теперь небо тоже принадлежит тебе.