Заложник

      В коридорах истошно выли сирены предупреждения, и мерзко лязгали опускающиеся бронированные заслоны. Так всегда было, когда на наш уровень портировали особо опасных преступников. Но нынешний случай, действительно, был особым. Янарет Ирзе — самый жестокий преступник во всей обозримой Галактике. Выходец из туманности Саллеи, человек, по вине которого прерывались самым страшным образом тысячи тысяч жизней. Наркокороль, убийца, грабитель, насильник, работорговец, тиран… Список его «достоинств» был бесконечен. Но и его злодеяниям пришел конец.       Здесь — в мигрельской тюрьме экстремального уровня безопасности, ему предстоит провести остаток жизни, день за днем кровью отмывая свои преступления.       Не подумайте, что я оголтелый фанатик… Я — тюремный охранник. И именно мне предстоит осуществлять неусыпный надзор за Янаретом.       Я запустил систему, контролирующую все охранные устройства в камере. Сейчас его приведут, и тогда начнется моя работа. У Янарета Ирзе исключительно дурная слава. По-правде говоря, я не слишком удивился бронированному гробу на антигравах, степенно вплывшему в коридор бункера и сопровождаемому взводом вооруженной охраны. Знаменитый преступник не раз доказал, что его не останавливают ни толстые стены, ни новейшие системы безопасности.       Ящик с заключенным ввезли в камеру. Я наблюдал за процессом с пульта, готовый в любую секунду врубить максимальную защиту камеры, и тогда всем там находящимся очень бы не поздоровилось.       Ящик открыли и накаченного лекарствами Янарета перенесли на нары. Довольно условное название. Вообще-то это был ложемент, оснащенный кандалами и имеющий свою систему жизнеобеспечения. Такому, как Янарет, даже дышать самостоятельно не позволят — вошедшие вместе с охраной медики подсоединяли преступника к системе. Однако, через некоторое время он придет в сознание и будет находиться в здравом уме и твердой памяти все время своего заключения, лишенный возможности говорить, двигаться, есть, дышать… Тяжелые армированные захваты защелкивались на шее, груди, поясе, руках и ногах. Медицинский техник закреплял пластырем концы дыхательной трубки. Кормить убийцу будут через постоянный катетер в вене, а справлять нужду… Ну, об этом тоже позаботится умная техника.       Толстая игла воткнулась под его подбородок. Специальный зонд пробьет язык и нёбо и закрепится в тканях, наподобие замка — Янарету ни к чему вести тут проникновенные беседы. Но, не скрою, я поморщился, представив насколько все это больно. Но с другой стороны, его жертвы тоже не от старости умирали. И многие далеко не безболезненно. Когда все было закончено, и персонал удалился, я запустил системы жизнеобеспечения ложемента и одновременно подачу ядовитого газа в саму камеру, который безвреден для кожи и глаз, но совершенно непригоден для дыхания, а затем спустился на лифте вниз, чтобы запечатать захваты персональным кодом. Перед входом в камеру, я надел маску и снял с предохранителя пистолет.       Кажется, все работало нормально. Я подошел к ложементу. Ишь, как уютно устроился, гаденыш. Мордашка точеная, волосики медные гладенько зачесаны, ушки, как и у всех саллейцев, острые, с рядом дырочек от украшений (их-то ещё при аресте изъяли). Плотно облегающий комбинезон не мог бы скрыть на его теле никакого оружия, а заодно и природной грации и красивых крепких мышц. Да этот парень запросто мог бы сделать актерскую карьеру, но не судьба. Ну что, красавица, пора просыпаться! В тот момент, когда я запечатал последнюю пломбу-датчик, действие наркоза закончилось, ложемент начал подниматься, и мой подопечный пришел в себя.       Эх, ему бы с такими глазами да на большой экран… Бирюзовые глаза — редкость даже среди его расы. — С добрым утром, — поприветствовал я его, наблюдая, как ложемент медленно переходит в вертикальное положение. Янарет непонимающе посмотрел на меня, потом окинул взглядом комнату, попытался открыть рот, но разумеется, безуспешно, и когда его глаза снова остановились на мне, в них была только смерть. Ни испуга, ни ярости, не ненависти… Просто смерть. Он убьет меня при первой же возможности. Но все дело в том, что я не должен ему этой самой возможности предоставить. — Янарет Ирзе, — начал я предусмотренную протоколом речь, — решением Верховного суда Галактического Содружества, вы будете отбывать пожизненный срок заключения в этой камере. Согласно вышеупомянутому решению глава 2 пункт 17 вы не имеете права на подачу прошения о помиловании, не имеете права на подачу прошения о смягчении режима отбывания наказания; глава 2 пункт 19 в связи с тяжестью совершенных деяний, вы лишаетесь права на встречи с родственниками, а также любые контакты с внешним миром. Однако, согласно главе 3 пункту 4, по истечении пятидесяти лет, при условии примерного поведения, вы имеете право на получение процедуры эвтаназии…       Выразительное хмыканье пленника завершило мою речь. Я довольно неплохо разбирался в людях и прекрасно понял, что Янарет хотел сказать. Это было примерно следующее: «В гробу я видел ваши решения судов, чихал я на ваши прошения, сбегу при первой возможности, и тогда, жалкий надзирателишка, твоей казенной заднице придет страшная крышка!». — Не сбежишь, — сказал я ему вслух. — Не надейся. И до задницы моей тебе не дотянуться. Очередное хмыканье и кривая улыбка ответили: «Посмотрим». — Располагайся, — я работал в этом прекрасном заведении уже довольно долгое время, поэтому напугать меня непросто. Я достал из-за пояса электростек и легонько провел контактом по бедру Янарета. — Ты можешь сколько угодно фыркать и вращать глазами, но со мной советую дружить, чтобы пребывание здесь не стало для тебя ещё более неприятным, чем предполагалось. Для подкрепления своих слов я дал легкий заряд, заключенный дернулся, и обещание смерти на его лице проступило гораздо явственнее. — Какой ты душка, — глумливо улыбнулся я, убирая стек. — Но мы с тобой поладим. Обязательно. Ведь нам суждено быть вместе до самой твоей смерти, Ирзе.