the first time, when I saw him...

      Когда я читала записки Ерсель, каждый раз у меня складывалось ощущение, что она сидит рядом и рассказывает мне то, о чем писала в дневнике. Но единственное, что четко прорисовывалось у меня в голове — ее голос с немецким акцентом. Когда я закончила перечитывать ту страницу еще раз, я отложила ее на пол рядом с кроватью и отвернулась к стенке. Сегодня я была особенно взволнованна. Но меня тревожила мысль о том, что я бы очень сильно хотела увидеть Ерсель. Узнать, как она выглядит на самом деле, увидеть, какими руками писались те странички, выдаваемые мне кем-то порционно. Следующее утро и последующие часы, проведенные мною в школе прошли без происшествий. Уроки кончились, я собиралась домой. Но, когда я выгружала ненужные учебные приблуды в шкафчик, из громкоговорителей прозвучало: — Мэдиссон Тэкер, пройдите в кабинет завуча. Кое-кто из учеников в коридоре выкинул издевательский смешок, глядя на меня. К сожалению, вчерашняя выходка не осталась безнаказанной. Как бы то не было, пришлось возвращаться в учебную часть и искать там тот самый кабинет, в котором ничего хорошего сегодня мне точно не скажут. Войдя, я встретилась взглядом с весьма миловидной женщиной в очках и симпатичном костюме, она что-то писала в полузаполненных документах. — Здравствуйте? — я закрыла за собой дверь. На столе я заметила небольшой микрофон, по которому, видимо, и сделали объявление. — Вы меня звали? — Да. Присаживайся, Мэдиссон. — та указала на стул сбоку от стола. — Наверное, ты знаешь, почему ты тут? — Подозреваю… — я села на стул. Интересно, сколько провинившихся учеников на нем побывало до меня? — Мистер Вудс недоволен твоим поведкнием. Ты опоздала, отвлекалась на уроке, и, в конце концов, украла учебник. Разве это позволительно, Мэдиссон? Только учебник? То есть, про его содердимое Мистер Вудс ничего не сказал? — Нет, не позволительно… Извините. — Как мы поступим? Пригласим родителей и обсудим это? — О, нет, пожалуйста, только не родителей. — слова полились немного громче, чем я ожидала. Я и подумать не могла, что в старших классах все еще актуальны «беседы» с родителями. — У моего отца много забот, я не хочу доставлять ему неудобств… — я сдержанно оправдалась. — Что угодно, правда, я готова на любое наказание, кроме этого. Завуч смотрела на меня строго. — Ладно. В таком случае поступим так: помоги Миссис Лорен с ревизией в библиотеке. И не забудь извиниться перед Мистером Вудсом и вернуть ему учебник. Пусть этот разговор будет твоим предупреждением, в следующий раз так просто я тебя не отпущу. На самом деле я была немного испугана даже после того, как поблагодарила завуча и отправилась в библиотеку. Теперь я была не совсем уверенна в том, что больше не создам причин для того, чтобы моему отцу жаловались на меня. Однако, даже такое наказание казалось сущим пустяком. В библиотеке на втором этаже стоял запах чего-то сухого, немного сладкого, что-то вроде женских духов, этот запах приятно ощущался на пороге, контрастируя с духотой не так давно запитого коридора. А на подоконнике стояло тихо играющее радио. Достаточно тихо, чтобы слышать только мотив заурядных песенок. — Здравствуй. За учебниками? У стопки книг стояла та самая Миссис Лорен — пожилая женщина в бледно-лавандовой шали. Я уже была с ней знакома. — Нет, я тут из-за наказания. Мне сказали помочь вам с ревизией. — Правда? Как славно. Мне как раз нужен кто-нибудь высокий, чтобы разобрать верхние полки. Всего стеллажей было не так много. Они стояли вдоль стены небольшой комнатки, и в основном полки заполняли только классика литературы, сами учебники хранились в отдельной комнате. — Бери стремянку и спускай книги. Справишься? — Конечно. Было достаточно непросто. Первые четыре книги, которые я сгребла в охапку, я чуть не уронила при вервой попытке сползти со стремянки вниз, но я быстро приноровилась, так что со временем работа пошла стабильно. — Ты ведь Мэдиссон, так? — Миссис Лорен подошла к стремянке, осматривая книги, которые я уже успела сложить на полу. — Да. А что? — Мне казалось, ты слишком тихая, чтобы получать наказания в самом начале года. Расскажешь в чем дело, если не секрет? Несмотря на свой возраст, Миссис Лорен была весьма любопытной и легкой на подъем женщиной, любящей поговорить. Возможно, вина на образе ее жизни. Работая в школьной библиотеке, наверное, со временем становится очень скучно. — Я не поделила с Мистером Вудсом кое-какую вещицу. Ну, я, так сказать, защищала свои интересы, так что забрала ее без спроса. — Ого. Весьма храбро. — та хитро улыбнулась. — Даже не верится, что Эрик вырос в такого дотошного учителя. — сказала она как бы вскользь. — Получается, он тоже здесь учился? — Более того: он учился у меня, когда я была преподавателем по литературе. — она говорила это с некой гордостью. И, очевидно, нарочно завела именно такой разговор. — Тогда он был тихим мальчишкой, очень любил русских писателей, стихи писал. — Забавно. — я немного удивилась тому, как Миссис Лорен подкалывала того, кого некоторые из учеников видели в ночных кошмарах. — А вы, случайно, не знаете Ерсель Гоффманн? Ее имя я вспомнила почти случайно. — Ерсель? — задумалась та, и ненадолго замолкла. — Да, её я точно помню. Я ожидала, что Миссис Лорен продолжит говорить, но та продолжала молчать. — Что-то произошло? — я знала, что теперь я тяну одеяло в разговоре. — Это не самая веселая история. — вздохнула та. — Ерсель тоже училась у меня, в том же классе, что и Эрик. Умная, крайне талантливая, но болезненная девочка. Ее семья переехала сюда из Германии, но через два года после — её мать сорвалась с обрыва, а сама она получила ужасные травмы и осталась инвалидом. Все это произошло зимой, в одну ночь. Никто не может сказать, как это произошло. — Инвалидом? В смысле… — В смысле — не двигается. — перебила она меня. — Отец забрал ее и переехал в соседний город. Я стояла на стремянке со стопкой книг как вкопанная. Должно быть, я даже не представляла, как могла сложиться человеческая жизнь. Точнее, совсем не думала об этом. И, получается, Ерсель столько же, сколько Мистеру Вудсу? Значит, так он познакомился с ней? — Извините, наверное, я не должна была просить вас рассказывать. — Ничего. Все нормально. Всякое в жизни случается. Почему-то я понимала, что Ерсель была чем-то важным для Миссис Лорен, но не решалась говорить об этом вслух. Она сразу же продолжила сортировать книги по стопкам. — Мистер Вудс и Ерсель были друзьями? — Были и остаются. Эрик до сих пор регулярно навещает Ерсель. В школе он от нее ни на шаг не отступал. Дружба, значит. Я не знала, что отвечать Миссис Лорен, чтобы оставаться в зоне нейтралитета, так что я просто крутила в руках тонкую книжку с весьма странным названием «Папочка не хочет отпускать» и медлила с продолжением работы. Однако, еще пара славных разговоров с Миссис Лорен все-таки сложилась, и, закончив разбирать стеллажи, она отправила меня домой. К тому моменту Мистера Вудса в школе уже не было, а на улице тянулся легкий туман, который появляется каждый вечер. Дорога домой была долгой и нудной, какой она обычно и бывает. Иногда я все-таки задумывалась о том, что, наверное, эта дорога была бы куда быстрее, если бы я разделила ее с кем-нибудь, ну или если бы меня кто-то ждал дома. Я не понимала тех ровесников, что живут своей подноценной жизнью, но это не отбирало у меня зависти, испытываемой к ним. Асфальтированная дорога кончалась, и под ногами захрустела посыпанная изморосью трава. Я приближалась к небольшому отрывку леса, после которого сразу будет участок с домом. Зайдя чуть глубже, позади себя я услышала, как под чем-то тяжелым переминается мягкая почва, и первое, о чем я тогда подумала — может быть, отец? Я оглянулась назад, но не увидела там огней фар, но видела что-то отдаленно напоминающее небольшую собаку. Я сощурила глаза, чтобы лучше разглядеть светлое пятно у деревьев, но в итоге все отказалось тщетно. К тому же, что домашняя собака может делать одна в нежилом районе, окруженном густым лесом? Тогда я решила, что ничего больше меня не испугает, после того, как я побывала на том чердаке, но я ошибалась. Я развернулась и сделала еще пару шагов в сторону дома, прежде чем заметила перед собой его. Сердце не упало в пятки, дыхание не сбилось, но я не могла пошевелиться, глядя на тощую фигуру в похоронном костюме. Он был безумно высоким, непозволительно высоким для человека. И лица у него не было, в точности как и на картинах Ерсель. Ни глаз, ни губ, но я чувствовала, как он смотрел на меня и протягивал мне что-то. В его белой ладони было что-то блестящее, что я не могла разглядеть в темноте. — Это… это мне? В ответ он молчал. Рядом с ним воздух казался абсолютно разряженным, холодным, щипающим ноздри. Я неуверенно потянула руку и аккуратно взяла вешицу, случайно коснувлись его еще более ледяной и каменной плоти, но не решалась отвести взгляда куда-либо. Мне казалось, что что-то непременно произойдет, если я перестану смотреть на него. И вдруг он наклонился ко мне. — Я надеюсь на тебя, принцесса. Я едва расслышала его тихий, морозный, почти угражающий шепот над моим ухом и тут же вздрогнула от доносящегося поблизости гудка машины. Позади я увидела машину отца, медленно ползущей по кочкам, а когда я хотела снова взглянуть на человека в похоронном костюме — рядом его уже не было. Поддлинность его присутствия и существования доказывала только вещица, отданная им в мои руки. В свете фар я всё-таки смогла разглядеть то, что было у меня в руках. Фотокарточка с миловидной девушкой. Это была Ерсель Гоффманн. — Мэди! — отец выглянул из окна. — Что ты там делаешь? Я не могла оторвать глаз от лица Ерсель. От ее светлых волос, расскиданных по плечам и до локтей. — Ничего, пап… Я сжала фотокарточку покрепче, чтобы такая важная вещь снова не исчезла и отправилась к отцовской машине.