Он назвал это обсессией. И он, пожалуй, прав, но… Мне кажется, я не хотела и не нуждалась в сепарации.
И дома с тёплым светом редели, а это значит, что от кирпичных домиков построенных под заказ я приближаюсь к зловеще-затемненной обитель моего дома: теперь мне казалось, что у жилища без запаха хозяев, без жён-матерей-домохозяек больше шансов на сердцебиение. Я погрузилась во влажную, зябкую тень деревьев, вызывающую у меня нестандартно-щекочущую тревогу, и краем глаза заметила блеск погашенных фар. Машина с вытянутым корпусом стояла посреди деревьев неподалеку от дороги, так, будто ее наспех пытались спрятать. В темноте, конечно, ее заметить было не так просто, но салатово-зеленый автомобиль в лесу — точно как слон в комнате. Это была странная находка, но если бы хозяин машины намеревался нагрянуть в наш дом, то припарковался бы где-нибудь, где машину точно бы не обсыпало еловыми иголками. По лицу хлестнуло ледяным ветром, и я ускорила шаг к дому, в надежде, что на меня не обрушится ливень. Я вышла на пустырь, уныло оценила темноту в окнах, и быстро добралась до двери. Ее я открыла ключом, распахнула, скрипнув старыми петлями, и замерла, прислушиваясь к тишине. По другую сторону леса я услышала шорканье подошвой по трухе, замершее одновременно со мной. На мгновение мне показалось, что это был лесной человек, припасший для меня что-то новенькое, но взглянув на источник звука, я не увидела желанной фигуры, не так давно испугавшей бы меня своим ненормально высоким ростом, а совершенно обычную человеческую фигуру. — Кто там? — крикнула я, не отходя от порога. И человеческая фигура метнулась с места. Что-то внутри меня, что появилось после встречи с лесным человеком, что-то решительное и любознательное велело мне побежать за незнакомцем, плюнуть на вероятность быть промокшей до нитки, и я не стала сопротивляться. Я выкинула свой рюкзак в коридор, рывком захлопнула дверь и подорвалась в сторону леса. Углубившись в деревья, я остановилась на миг, чтобы прислушаться к шагам, и услышала их вдалеке, с особым усердием отстраняющимися от меня. Я продолжила преследование. — Стой! — кричала я во весь мой ломкий голос, сбивая дыхание. Мелкая, девственная россыпь холодных капель брызнула сквозь кроны деревьев и терялась на моей куртке, кляксами впитываясь в нее, и утяжеляла пряди волос у лица. Но, не настигнув цели, я в испуге затормозила пятками о рыхлую почву и повалилась с ног, придерживая себя руками. Прямо передо мной из фигур деревьев прорисовался человеческий силуэт, но явно не тот, за которым я гналась. — Прекрати. Человеческая фигура заговорила красивым, переливающимся как молоко, женским голосом. Она говорила вполголоса, с недовольным придыханием, от чего что-то в желудке переворачивалось и урчало. Я прищурила глаза и увидела мраморно-неподвижное лицо: черные, миндалевидные глаза без какого-либо намека на белок, черные губы формой напоминающие крылья бабочки. В неком оцепенении я жадно глотала воздух, а она стояла ровно и неподвижно, будто совсем не дышала и не нуждалась в воздухе. Я резким жестом повернула голову в сторону дома, оценив те несколько десятков метров, что я пробежала, и снова посмотрела на девушку-куклу. — Где… — я начала говорить, но решила предусмотрительно вдохнуть воздуха. — Где тот человек? — Тебе точно не стоит носиться за ним сломя голову. — Она протянула мне руку. — Поднимайся и проваливай. Её девичья ладонь была в кожаной перчатке, и я без размышлений приняла ее помощь. Поднявшись на ноги, я сровнялась с ней ростом. — Кто это был? — Я смотрела на девушку с надеждой. Почему-то мне хотелось ей доверять. Почему-то она была очень похожа на лесного человека. — Ты остановила меня, значит ты точно знаешь. Она выдерживала молчание, а на гладкое ее лицо падали капли и стекали быстро, скапливаясь на остром подбородке. — Он — тот, с кем тебе лишний раз встречаться не нужно. — последние два слова она проговорила четко, строго и громко. Такая же она, как и лесной человек. От нее веяло той же опасностью. Она не опиралась на конкретику. Она смотрела так же. Она была такой же ненатуральной. Она тоже завораживала. — Я больше не буду. Я уйду, только скажи, пожалуйста, что мне делать? Что он хочет от меня? Девушка-кукла тихо хмыкнула, сунула руки по карманам кожаной куртки и немного приподняла голову, как бы смотря на меня сверху вниз, как строгий учитель на ученика. — Ищи, узнавай, думай. Разбирай по кусочкам все, что знаешь. Учись на ошибках. Тогда ты добьешься того, чего он хочет. — Значит, трагедия Ерсель… её инвалидность и её мать, это — не случайность? — Отнюдь. До тебя долго доходило. — Тогда, можно мне хоть еще одну подсказку? — Я поддалась вперед в молящей просьбе. Девушка сделала шаг от меня и развернулась ко мне спиной, обозначая, что ей уже пора. — К тебе гости. Я оглянулась, но, конечно, за деревьями ничего не увидела. Похоже, что к дому кто-то подогнал машину, я услышала скрип тормозов, но это точно был не отцовский пикап, взвизгивающий особо противно. — Если я уйду, то мы еще увидимся? — Никто знает. — Она беспечно пожала плечами, стряхивая завитые крупной пружиной волосы. — Как тебя зовут? И девушка обратила на меня взгляд, вскинутый небрежно. — Джейн. — отрезала она. Джейн. Почему-то я представила, как черноволосая кукла с таким же именем стояла бы на полках детского магазина и смотрела бы такими же острыми, безгранично темными глазами на людей. — Красивое имя… — от чего-то на моем мокром лице растянулась улыбка, и девушка-кукла снова отвернулась. — Я пойду. В последний раз запечатлев глазами образ Джейн, я быстрым шагом вернулась к пустырю, где заведенный мотор неизвестной мне машины перебивал стук в дверь моего дома. Отца дома не было, а мне, предупрежденной Джейн о том, что мне нужно держаться по-дальше от убегающего незнакомца, стоило бы вернуться домой, так что вне своей воли я направилась к незваному гостю. Уже приблизившись к дому достаточно, чтобы меня осветил свет от фар машины, я услышала своё имя и знакомый голос. У порога моего дома стоял Эрик Вудс, что не могло меня не удивить. — Мэдиссон, что за черт? Что ты делала в лесу? Обойдя слепящие фары, я увидела, каким встревоженным был Вудс, как его уложенные волосы вспушились от влаги, как глаза потускнели и с какой болезненностью смотрел он на меня. — Мистер Вудс, вы к папе? — Первое, о чем я подумала, так это о том, что преподаватель математики сошел с ума и все-таки решил рассказать отцу о моих проступках. Ну а как иначе объяснить его неожиданную пропажу из школы и такое же неожиданное появление в такой час, еще и у моего дома? — Нет, Мэдиссон, — он вышел из-под крыльца, не боясь еще больше испортить прическу. Это было очень на него непохоже. — Мне нужен дневник. Очень нужен. Жизнерадостный цвет его глаз сменился на едва узнаваемый оттенок потускневшей от засухи воды в реке. — Но у меня нет дневника… — под давлением его отчаянной интонации, я заговорила неуверенно. — Я знаю, что есть. Пожалуйста, это важно. — Он схватил меня за плечи, едва пошатнув назад. — Дай мне его. — У меня есть лишь пара страниц, а сам дневник… исчез. — Хотя бы их, пожалуйста. Мне нужны любые записи Ерсель. И пальцы его сжимались сильнее, от чего становилось больно. Он давил, настаивал. Возможно, если сейчас я дам отказ, то он скрутит мне шею. Нет, может, конечно, и не скрутит, но ничего хорошего точно не произойдет, однако, я помнила слова Джейн.Ищи, узнавай, думай.
— Мистер Вудс, предлагаю сделку: вы рассказываете о Ерсель все, что знаете, а я даю доступ ко всем ее записям, которые у меня найдутся. Он с минуту зрачками прыгал с одного моего глаза на другой, в поисках издевки или обмана, но я выстояла эти проверочные секунды, и, выдохнув, обреченно склонил голову. — Будь по-твоему. Стальная хватка его рук обмякла. Внутри меня прогремели фейерверки в честь победы над немотой Эрика Вудса. — Я принесу записи. Ждите тут. Рассказывать будете после уроков. Дикой ланью я проскочила в дом, затем лестницу, и в свою комнату, где из ящика стола я вынула ничем не примечательную книжку, в которой я педантично хранила заветные два листка бумаги, исчерченные рукой Ерсель Гоффман. Подняв голову, я обнаружила на столе новую страницу, которую, похоже, я заслужила.