Сложности первой любви

По уже многострадательной поляне, что находилась на горе Намимори, разносились громкие звуки металлического звона и шаркающейся о землю и песок обуви. Рёта и Энни, увлечённые импровизированным боем, дрались друг с другом в привычном, понятном только им обоим темпе, который со стороны напоминал детскую игру — «Салочки». Иначе нельзя было описать ту беготню, которую они устроили во время спарринга. Раз, два, три — Рёта направляет остриё своей рапиры на Энни, что отбивает его удары свои шестом; от резкого соприкосновения двух металлов летят искры, разносится металлический звон, уже давно не режущий слух. Раз, два, три — Рёта отскакивает от возлюбленной, начиная уклоняться от атак Пламени Тумана, которое девушка начала выпускать из шеста. Раз, два, три — повторяется тот же сценарий, но уже в исполнении Энни. И так каждый раз. Сначала беспрерывные атаки и блоки, затем постоянная беготня друг от друга. В такие моменты их можно было сравнить с детьми, что специально дразнят и раззадоривают друг друга для того, чтобы потом с громкими смехом и визгами убегать от своего оппонента. Но Рёта и Энни уже не дети, и делают они это не для того, чтобы подразнить друг друга. На подобное у них будет время потом. Когда они останутся одни в пустой квартире, где буду зашторены окна и закрыты двери. У них будет время подразнить друг друга вдалеке от людей и вообще любых признаков жизни. А пока что им не стоит забывать о своей работе, коей в данный момент была привычная и обязательная, по мнению обоих, тренировка. Когда в третий раз наступила очередь Энни нападать на Рёту, она неожиданно сорвалась с места и убежала в лес под недоумённый взгляд Наоки. Остановившись между деревьями и развернувшись к парню на все сто восемьдесят градусов, Энни, улыбнувшись уголками губ и сверкнув внезапно заблестевшими азартом серо-синими глазами, напустила вокруг себя туман, шепча Рёте одними губами: «А теперь найди меня…» Ещё пара секунд и её силуэт размывается в сгустках синеватого тумана, что тут же окрасился в естественный серо-белый цвет, распространяясь по всему участку леса, оставляя нетронутой только поляну — местность, откуда начинается старт для Рёты. Улыбка на лице блондина превратилась в усмешку. Голубые глаза загорелись озорством, а из груди вышел хриплый смешок. Спрятав рапиру в чехол и повесив себе на плечо, юный граф помчался в туман, который нисколько не пугал тем фактом, что создан он сильной иллюзией. Пускай хоть чудовищ из иллюзий создаст, пускай материализует в его больном и взятом под её указку разуме его самые страшные кошмары, но он не отступится, прикидывая, какие награды за её поимку он может заполучить. Азарт в этот момент захватил его разум. Страх уступил место безрассудству. Потому что он может. Потому ему не страшно. Ноги сами несут его в окутанный туманом лес, навстречу к ней, скрывшейся где-то вдали, но в тоже время так близко, чтобы ему пришлось поломать голову над тем, чтобы найти её. Он знает её как облупленную, он провёл с ней всё своё детство и юность, так что же ему помешает найти её? Только собственная недальновидность, а таким качеством Рёта явно не обладал — ума у него было предостаточно, чтобы прикинуть несколько вариантов её возможного местонахождения. Это охота за «сокровищами», прятки, салки, в которых нет ни победителей, ни проигравших. Потому что друг для друга они уже победители. Потому что, если они решились открыться друг другу окончательно, то проигравших среди них априори быть не может. Рёта не без смешка вспоминал тот день, когда ему нужно было пойти на бой с Хранителем Солнца Аматерасу — Синди. В тот день он попросил Энни помочь ему с тренировками, в тот день они тонко намекнули друг другу на истинное значение тех тёплых чувств, что они испытывали. Рёта вспоминает, что в тот день почти поцеловал Энни, но тогда в зал их штаба с разбега влетел Феликс, так что начатое Рёта так и не завершил в тот день. Зато после выздоровления он неплохо отомстил другу. Лишь после того, как бои за кольца подошли к концу, Рёта, собравшись с силами, позвал Энни на свидание, чем сильно удивил подругу детства. Но та не была смущена столь внезапным приглашением — видимо, и сама планировала расставить все точки над «i» в их отношениях. Так минула неделя, две, затем и месяц. Тогда-то они стали официально зваться парой, пополняя ряды вслед за Юичи и Ханной, а также Рене и Феликсом. В их отношениях мало что изменилось. Энни и Рёта ещё с детства делили друг с другом печали и радости, знали о секретах друг друга, знали всё то, что не принято рассказывать посторонним. Те теплота и нежность, что всегда присутствовали в их отношениях, никуда не исчезли, скорее просто приобрели более открытую и чёткую форму, которую они уже ни от кого не скрывали. Это позволяло чувствовать себя свободнее, не стесняться проявлений любви, которую они друг к другу испытывали. Но грань нежности и робости всегда размывается со временем. На их место приходит нечто новое. Рёта, продолжая поиски возлюбленной, не без ехидной улыбки вспоминает тот день, когда вывел вечно спокойную Энни из колеи, поколебав её вселенское беспристрастие. В тот день он решил чисто из любопытства попробовать что-то новое в их отношениях, а потому, словно подготавливая Вайт, больше обычного уделял внимание физическому проявлению чувств: то внезапно притянет к себе, целуя макушку и вдыхая аромат черники, исходящей от блондинки, то возьмёт за руку, оглаживая своими мазолистыми пальцами её нежные и тёплые руки, то мягко прикоснётся губами щёки или уголка губ, заставляя девушку смущённо улыбнуться в ответ на его действия. И вот, когда он уже был уверен в том, что она готова, он притянул её к себе, заставляя облокотиться спиной ему на грудь. Энни было подумала, что это очередное проявление нежности со стороны любимого, а потому расслабилась, позволяя его руками прижимать её к себе. Но блондинка вмиг распахнула глаза, когда ощутила юношеские губы у себя за ухом. Вайт едва ли не простонала голос, когда поняла, что это был засос, но успела вовремя прикусить губы. Рёта, довольный произведённым на девушку эффектом, с такой же довольной и хитрой улыбкой повернулся к ней лицом, да так и застыл. Энни была пунцовой настолько, что её лицо можно было сравнить либо с перезрелым томатом, либо с насыщенно красным вельветом. Глаза были широко распахнуты и блестели от смущения непозволительно ярко, губы дрожали и кривились в непонятном выражении, а сама Энни схватилась дрожащей рукой за место укуса, тут же ослабевая и едва ли не падая в обморок. После этого Рёта не спешил торопить события. Из раздумий юношу выдернул резкий горизонтальный удар по ногам, тем самым сбив с ног. С глухим стоном блондин распластался звёздочкой о траве и пока пытался сфокусировать взгляд, услышал над собой тихое хихиканье. — Ты проиграл, Рё. — Я-то? Разве не я должен был тебя найти? — Усмехается Рёта, всё ещё не открывая глаз. — Зачем было устраивать такую подлянку? — Чтобы ты не зазнавался. — Открыв глаза, Рёта узрел перед собой до боли знакомые нежные черты лица и любимые серые с синими вкраплениями глаза. Правда, лицо девушки свисало над ним вверх ногами, так сказать. — В последнее время ты больно дерзкий. — Тебе это не нравится, Эн? — Фыркнул Рёта, прикоснувшись пыльной от земли ладонью щеки беловолосой девушки, немного пачкая светлую кожу. — Спорный вопрос. — Энни, поддавшись порыву, медленно опускается к лицу Наоки, шепча ему в губы. — Но на будущее — в следующий раз предупреждай о своих «экспериментах» заранее. — Так это была месть? — Из груди графа вырывается глухой смешок, губы растягиваются в ухмылке. — Именно. Ну, так что? Мы договорились? — Хм… Считай, что я согласился пойти на компромисс. Губы молодых людей сомкнулись в мягком поцелуе, в то время как туман продолжал укрывать их от всего живого, создавая атмосферу покоя и защищённости. Лишь с восходом солнца туман рассеется, уступая место яркому светилу и новому дню…