***
Где-то за пределами Олимпа...
— Ну всё, — потёрла руки женщина. — Посмотрим, что вы будете делать. — ухмыльнулась и растворилась в темноте.Глава 7. Мой ужин превращается в дым.
31 декабря 2020 г. в 21:37
Рассказы о происшествии в туалете распространились моментально. Куда бы я ни отправился, обитатели лагеря указывали на меня и что-то вполголоса говорили про туалетную воду. А может, они просто пялились на Аннабет, с которой по-прежнему текло ручьем.
— Может, Перси, — Аннабет повернулась к сыну Посейдона. — Может быть.
Она показала мне новые места: кузницу, где мальчики ковали себе мечи, артистическую мастерскую, где сатиры вовсю трудились над огромной мраморной статуей козлоногого человека, а также стену для желающих приобрести навыки альпиниста — практически две стены, которые, отчаянно раскачиваясь, осыпались, извергали потоки лавы и сталкивались, если кто-то не успевал достаточно быстро вскарабкаться наверх.
— Обожаю эту гору… — проговорили наши дорогие полукровки.
Боги посмотрели на них так, как будто это были сумасшедшии из психбольницы, но промолчали.
Наконец мы вернулись к озерцу, где практиковались гребцы на лодках и откуда тропа сворачивала к домикам.
— Мне нужно заняться тренировкой, — бесстрастно произнесла Аннабет. — Ужин в половине восьмого. Просто пройдешь из своего домика в трапезную.
— Я не понял/Я не поняла… — проговорили друзья Перси и Аннабет. — А вы разве сначала не были друзьями?
Аннабет вздохнула и умоляюще посмотрела на Аполлона.
— Аннабет, я прошу прощения… ну, за то, что случилось в туалете.
— Да ладно.
— Я не виноват.
Все скептически посмотрели на него.
— Я был бы виноват если бы делал это специально, но я даже не знал, что я сын Посейдона. Как думаете, я могу намочить Аннабет не зная на, что я способен? — понимание отразилось на всех лицах.
Она скептически посмотрела на меня, и я понял, что все-таки виноват. Я сорвал вентили в туалете. И сам не понимаю, как это у меня получилось. Но туалеты были теперь на моей совести. Не знаю, как это произошло. Но теперь можно было считать меня водопроводчиком.
— Ты должен поговорить с Оракулом, — сказала Аннабет.
— О! — оживились полукровки. — Мы увидим Рейчел.
— Не радуйтесь сильно. Это не Рейчел. Она у нас тогда ещё не была оракулом. — ответили Перси и Аннабет, а Талия с Нико согласно кивнули.
Остальные же непонимающе на них посмотрели.
— С кем?
— Не с кем. А с чем. С Оракулом. Я спрошу у Хирона.
Я уставился на озеро, желая, чтобы кто-нибудь хоть раз ответил мне прямо.
— Я тебя понимаю, братан! — Джейсон ударил свои кулаком о кулак Перси. — Все всегда говорят загадками, поэтому чтобы не мучать нас, пожалуйста, скажи, что там случилось.
— Не прокатит Джей, садись давай.
— Не сработало. — пробубнил он себе под нос.
Я не ожидал, что кто-то может смотреть мне в спину, поэтому сердце так и екнуло у меня в груди, когда я заметил двух девочек-подростков, сидевших, скрестив ноги, у причала, футах в двадцати внизу. На них были джинсы и поблескивающие зеленые футболки, каштановые волосы свободно развевались на ветру. Они улыбались и махали мне руками, как старому другу.
— Наяды, — сказали Перси и Посейдон.
Я не знал, что мне делать. Просто помахал в ответ.
— Не поощряй их, — предупредила меня Аннабет, — таких кокеток, как наяды, еще поискать.
— Да… — прошептал Посейдон. — Этого у них не отнять.
— Наяды, — повторил я, совершенно ошеломленный. — Этого еще не хватало. Завтра же уезжаю домой.
— Какой домой? Куда ты поедешь? — спросил Геракл.
Перси бросил такой взгляд, что Геракл невольно сглотнул. Он не мог определить злиться сын Посейдона или нет на такое откровение.
— Моя мама жива! Скажи ты это ещё раз, то пожалеешь о своих словах. — холодно сказал Перси.
Аннабет начала проводить успокаивающими кругами по спине Перси.
Аполлон решил продолжить читать, а то кто знает, что может произойти.
— До тебя так еще и не дошло, Перси? — Аннабет нахмурилась. — Ты уже дома. Это единственное безопасное место для таких, как мы.
— Ты хочешь сказать, для слабоумных?
— Я хочу сказать, для не совсем людей. Не вполне людей. Людей только наполовину.
— Наполовину людей — и наполовину кого?
— Я думала, ты знаешь.
Я не хотел признавать этого, но, кажется, время пришло. Я ощутил дрожь во всем теле — чувство, которое испытывал, когда мама рассказывала мне об отце.
— Бог? — спросил я. — Полубог?
Аннабет кивнула.
— Твой отец не погиб, Перси. Он один из олимпийцев.
— Это… безумие.
— И не говори, — прошептал Лео
— Да? А что делало большинство богов в старых историях? Влюблялись в обыкновенных людей и заводили от них детей. Думаешь, они изменили своим привычкам за последнее тысячелетие?
— Было бы неплохо, если бы изменили, — проговорила Гера и раздраженно посмотрела на мужа.
— Но это же… — Я чуть было опять не произнес слово «мифы». Однако успел вспомнить, как Хирон предупреждал меня, что через тысячу лет меня тоже могут счесть мифом. — Но если все ребята здесь наполовину боги…
— Полубоги, — поправила Аннабет. — Таков официальный термин. Или полукровки.
— Тогда кто же твой отец?
— Эй! — возмутилась Афина. — Я мать, а не отец.
Перси просто сделал жест «рука-лицо», положил свою голову на плечо Аннабет и застонал. Он больше не собирается им ничего говорить раз они его даже не слушают.
— Что это с ним? — спросили Гермес и Посейдон.
— Да просто ему надоело повторять вам всем одно и тоже. Он же тогда только узнал кто он такой.
— Ой! — Афина смущённо посмотрела на Перси.
— А вы разве не должны друг друга ненавидеть? — непонимающе спросил Аполлон (лучше бы он молчал).
Все боги посмотрели на двух полубогов.
— То что наши родители не могут друг друга терпеть, ещё не значит, что мы должны быть врагами. Это их дело, а нас это не касается. Хоть вы и боги, но вы не можете заставить нас друг друга ненавидеть, только потому что вы в «ссоре»! — сказали они одновременно, тяжело дыша после своей тирады.
Зевс уже хотел сказать им, что они не имеют права с ними так разговаривать, но Аполлон продолжил читать.
Аннабет крепко обхватила руками поручни пристани. У меня появилось чувство, что я затронул болезненную тему.
Все полукровки с жалостью посмотрели на неё.
— Тогда была болезненная тема, сейчас нет. — все скептически посмотрели на неё.
— Вообще-то это правда. Я до сих пор помню как он за тебя переживал, когда ты помнишь, что случилось.
— Точно! — согласилась Талия с Перси. — И если вы не верите, то можете потом сами проверить.
— Мой папа преподает в Вест-Пойнте, — ответила она. — Я не видела его с тех пор, когда была совсем маленькой. Он ведет занятия по американской истории.
— Значит, он человек?
— И что? Так ты решил, что только богам-мужчинам кажутся привлекательными человеческие женщины? Ну, ты, оказывается, женоненавистник!
— Так кто же тогда твоя мама?
— Она живет в шестом домике.
— И что это значит?
— Ну вот что ты издеваешься над бедным пацаном? — спросил Джейсон.
— Это ты у нас сейчас бедным станешь.
— Был пацан и нет пацана, — пробормотали все полукровки, кто знали Аннабет лично.
— Беги! — одними губами сказал Перси.
Аннабет уже хотела встать и «убить» Джейсона, как Перси слегка схватил её за руку, потянул к себе на коленки и обнял.
— Отпусти говорю! — начала вырываться дочь Афины.
Перси наклонился и что-то прошептал Аннабет на ухо. Та сразу же успокоилась и посмотрела на сына Посейдона.
— Обещаешь? — Перси кивнул. — Честно? — ещё один кивок. — А когда? — спросила Аннабет.
— Как только вернёмся домой, — улыбнулся Перси.
— Конечно! — Аннабет улыбнулась и обняла Перси.
Все с непонимаем посмотрели на двоицу. «Что же такого пообещало это отродье Посейдона, что моя дочь сразу же успокоилась?» — пронеслось в голове у, конечно же, Афины.
— Афина. Богиня мудрости и сражений. — Аннабет выпрямилась.
«А почему бы и нет», — подумал я.
— Ну, а мой отец?
— Он не установлен, — ответила Аннабет, — я ведь тебе уже говорила. Никто не знает.
— Кроме моей матери. Уж она-то знала.
— А может, и нет, Перси. Боги не всегда являют себя в истинном виде.
— Мой отец явился бы. Он любил мать.
— Знаешь, я тогда была не права, — прошептала Аннабет Перси. — Он очень сильно любит как и тётю Салли, так и тебя.
Аннабет осторожно на меня посмотрела. Ей не хотелось разрушать мои мечты.
— Может, ты и прав. Возможно, он пошлет знак. Это единственный способ узнать наверняка — твой отец может прислать знак, удостоверяющий, что ты его сын. Так иногда бывает.
Боги вздрогнули от взгляда, который им послали их дети.
— А ещё они всегда находятся в домике Гермеса. Там просто мест нет уже для новых полукровок. Главное есть домики пустующие просто потому что, вы боги, не обращаете на них своего внимания. Ладно хоть теперь в лагере есть домики для детей Ириды, Немезиды и других богов. — как всегда прямо заявил (как вы думаете кто?) Перси.
Боги виновато посмотрели на пол, ведь их ошибки отчитал какой-то полубог, а Аполлон решил продолжить читать.
— Ты хочешь сказать, что иногда этого не происходит.
— Боги — существа занятые. — Аннабет провела ладонью по перилам. — У них так много детей, что они не всегда… Иногда они не заботятся о нас, Перси. Просто не хотят знать.
— Вот именно, просто не хотят знать… — проговорили полукровки всех времён.
Я вспомнил о нескольких подростках, которых видел в домике Гермеса: у них был унылый, подавленный вид, уж они-то явно ничего не ждали. Я знал таких в Йэнси: богатые родители засунули их в интернат, потому что у них не было времени возиться с детьми. Но боги должны вести себя лучше.
— Должны, но не ведут, — все с удивлением посмотрели на Гестию, которая никогда никого не отчитывала. — И не надо говорить, что это не так — строго сказала богиня очага
— Значит, выходит, я застрял здесь? — спросил я. — До конца жизни?
— Как сказать, — ответила Аннабет. — Некоторые остаются здесь только на лето. Если ты ребенок Афродиты или Деметры, то не представляешь реальной силы. Монстрам до тебя нет дела, поэтому ты можешь тренироваться здесь несколько месяцев летом и до конца жизни жить в мире смертных. Но некоторым из нас слишком опасно покидать лагерь. Мы находимся здесь круглый год. В смертном мире мы привлекаем монстров. Они чуют нас. Бросают нам вызов. Как правило, они не обращают на нас внимания, пока мы не становимся достаточно взрослыми и не можем причинить им вреда — лет до десяти-одиннадцати, — но потом большинство полубогов либо пробираются сюда, либо их убивают. А иным удается выжить во внешнем мире и стать знаменитыми. Поверь мне, я могу назвать их по именам, ты их слышал. Некоторые даже не знают, что они полубоги. Но таких очень-очень мало.
— Бедные полукровки, — прошептала Гестия.
— Ну я как минимум двоих знаю, кто выжили во внешнем мире, — сказал Гроувер. — А кто именно догадывайтесь сами. — полукровки посмотрели на Перси и Аннабет.
Персей проследил за их взглядом.
— Серьёзно?! — Боги, Геракл, Ахилл и Тесей посмотрели на кого смотрит Персей. Ну конечно, как же без этого. Перси и Аннабет.
— Знаешь, тут завидовать нечему. Вообще. — сказали Перси и Аннабет хором, вспоминая Тартар.
Полукровки, заметив изменение настроения своих друзей и поняв из-за чего, сжали их плечи, как бы говоря, что они в порядке.
Перси и Аннабет вздохнули и посмотрели на Аполлона. Тот, поняв намёк, продолжил читать.
— Значит, монстры могут проникнуть сюда?
— Нет, если только они намеренно не прячутся в лесах или их кто-нибудь не заставляет сделать это, — покачала головой Аннабет.
— Но кому может понадобиться специально присылать сюда монстра?
— Вот прям знал, что может произойти дальше, — прошептал Гроувер.
— Ты о чём? — спросил Лео, и всё посмотрели на сатира.
— Да так, просто, — отмахнулся от них Гроувер.
— Чтобы поупражняться в битвах. И так, в качестве розыгрыша.
— Розыгрыша?
— Ну, по сути, границы опечатаны, чтобы не пускать сюда смертных и монстров. Если смертный человек смотрит в долину снаружи, он видит только ферму, где выращивают клубнику.
— Так, значит, ты живешь здесь круглый год?
Аннабет кивнула. Потом достала из-под футболки кожаный шнурок, на котором болтались пять разноцветных глиняных бусин. Они выглядели точно так же, как у Луки, но у Аннабет на шнурок было надето еще большое золотое кольцо.
— Я здесь с тех пор, как мне исполнилось семь лет, — пояснила она. …
— В смысле семь? — спросил Лео, смотря на дочь Афины.
— В прямом, Вальдес, — прошипела Аннабет. — А теперь можешь заткнуться и мы все послушаем Аполлона, да?
…— Каждый август в конце летней сессии ты получаешь бусину за то, что тебе удалось выжить еще год. Я прожила здесь дольше большинства вожатых, они все уже в колледже.
— Зачем же ты приехала сюда такой молодой?
— Не твое дело. — Аннабет покрутила кольцо на шнурке.
- Вот это обращение, — опять начал Лео.
— Ты сейчас опять будешь привязанный. Только знаешь в чём будет отличие? — Лео покачал головой. — На этот раз тебя привяжу я, и я найду цепи, обещаю.
— А я помогу. Опять. — сказал Перси.
Лео медленно сглотнул и решил, что будет молчать. На сколько это возможно с его СДВГ.
— Ох… — Я потоптался несколько минут в неловком молчании. — Значит… я могу уйти отсюда, если только захочу?
— Это будет самоубийство, но можешь, если только мистер Д. или Хирон разрешат. Но они не разрешат до конца летней сессии, если только…
— Если только, что? — спросила Пайпер.
— Слушай и узнаешь! — не выдержали Перси и Аннабет.
— Если только что?
— Если тебе не поручат поиск. Но это случается редко. В последний раз… — Она замолчала.
По ее тону я понял, что последний раз все вышло не так удачно.
— В комнате для больных, — начал я, — когда ты еще кормила меня этой штукой…
— Амброзия, — сказали все хором.
— Амброзией.
— Да. Ты спрашивала меня что-то про это летнее солнцестояние.
Плечи Аннабет напряглись.
— Так тебе что-то известно?
— В общем, нет… Но в моей старой школе я подслушал, как Гроувер и Хирон говорили об этом. Гроувер упомянул летнее солнцестояние. Сказал, что у нас совсем немного времени, а потом намекнул на какую-то последнюю черту. Что это значит?
- Перси! Зачем подслушивал? - начал было Гроувер, но его перебила Афина.
— Вот именно! К к чему всё это вообще, — воскликнула богиня мудрости.
Богиня мудрости перевела взгляд на книгу и тут ей вспомнилось название книги. «Похититель молний». Кто-то украл молнии? И кто бы это мог быть?
Заметив догадку на лице Афины, Перси кивнул ей.
— Хотела бы я знать. — Аннабет стиснула кулаки. — Хирон и сатиры — те знают, но никогда мне не скажут. Что-то неладно на Олимпе, что-то очень важное. Когда я последний раз была там, все выглядело как обычно, нормально.
— Ты была на Олимпе?
Все посмотрели на Аннабет.
— Не только я, — потом продолжила на их вопросительный взгляд. — Перси, Гроувер, Нико, Талия.
— Ты была на Олимпе? — Джейсон посмотрел на сестру.
— Было дело, — и больше она ничего не сказала.
— Некоторые из нас, те, кто живет здесь круглый год — Лука, Кларисса и еще несколько человек, — ездят туда на экскурсии во время зимнего солнцестояния. Тогда боги собираются на большой ежегодный совет.
— Но… как ты туда попала?
— По Лонг-Айлендской железной дороге, конечно. Садишься на Пенн-стейшн. Потом Эмпайр-стейт-билдинг, специальный лифт на шестисотый этаж. — Она посмотрела на меня так, будто я уже это знал. — Ты ведь из Нью-Йорка, правда?
— И что? Это что-то даёт? — Перси весело посмотрел на Аннабет.
Аннабет просто закатила на его выходки глаза.
— Да, конечно.
Насколько мне известно, в Эмпайр-стейт-билдинг всего сто два этажа, но я не стал на этом сосредотачиваться.
— После нашего последнего посещения, — продолжала Аннабет, — погода просто сошла с ума, как будто боги затеяли сражение. С тех пор я несколько раз слыхала, как об этом говорили сатиры. Все, что мне удалось расслышать, это то, что было украдено нечто очень важное. И если это не вернуть к летнему солнцестоянию, то быть беде. …
Это укрепило знание о том, что были украдены молнии, но Афина решила промолчать, ведь она понимала, что тогда Зевс начнёт подозревать всех. И войны не избежать.
Когда ты появился, я надеялась… я хочу сказать, что Афина может уживаться с кем угодно, кроме Ареса. И, конечно, соперничает с Посейдоном. Но помимо этого… я хочу сказать, что мы могли бы работать вместе. Просто я подумала, что ты что-то знаешь.
— А ты чего ещё могла ожидать от отродья Посейдона! — вы наверное поняли кто это сказал.
— Я конечно понимаю, что ты моя мама, но ты не имеешь никакого права так говорить про него! — холодно ответила дочь Афины.
Аннабет повернулась к Перси и поцеловала его. Сын Посейдона сначала удивился, а потом обнял её за талию.
Боги и прошлые полукровки в шоке на них посмотрели.
— Вот это поворот… — прошептал Гермес.
Аполлон рядом с ним ошарашенно кивнул, но решил продолжить читать пока Афина не начала скандал по этому поводу.
Я покачал головой. Я хотел помочь Аннабет, но чувствовал себя слишком голодным и усталым, мысли едва ворочались в голове, и я не в силах был больше задавать вопросы.
— Я должна отправиться в поиск, — еле слышно пробормотала Аннабет. …
Все в шоке посмотрели на неё.
— Я тогда не понимала о чём говорю, — смущённо ответила на их взгляд Аннабет.
…— Я уже не такая маленькая. Если они просто скажут мне, в чем проблема…
Я почувствовал доносящийся откуда-то запах жареного мяса. Аннабет, должно быть, услышала, как бурчит у меня в желудке. Она сказала мне, чтобы я шел; она догонит меня позже. Когда я уходил с пристани, то заметил, что Аннабет рисует что-то пальцем на перилах, как будто вычерчивает план сражения.
— Воображала, — сказал Перси.
Аннабет улыбнулась, а Афина бросила свирепый взгляд на сына Посейдона.
Возле одиннадцатого домика все наперебой галдели, подначивая друг друга в ожидании ужина. Впервые я заметил, что большинство обитателей лагеря похожи друг на друга: у всех были резко очерченные носы, высокие лбы, и улыбались они с одинаковым озорством. Некоторым доставались шлепки от учителей, как возмутителям спокойствия. К счастью, никто не обратил на меня внимания, когда я подошел к своему месту на полу и плюхнулся на него, зажав в руке рог Минотавра.
— А он у тебя остался? — спросил Тесей.
— Да, в моей каюте в лагере, — ответил Перси.
— Он напоминает тебе, что ты убил минотавра? — продолжил свой расспрос Тесей.
Артемида и Зои посмотрели на сына Посейдона и ждали от него ответ, что «Да, чтобы помнить и говорить всем какой я могущественный», но ответ их удивил…
— Нет, чтобы помнить, что из-за него я чуть не потерял самого дорогого человека в мире. Свою маму. — Аннабет успокаивающе начала водить круги на внешний стороне ладони Перси.
Боги и прошлые полубоги в шоке на него посмотрели. Чтобы убить могущественного монстра и не гордиться этим…
Друзья сына Посейдона на это просто фыркнули. Они знали, что он за своих друзей и родных на всё пойдёт.
Появился вожатый Лука. Он тоже чем-то отдаленно напоминал Гермеса. Его внешность портил только шрам, но улыбка оставалась добродушной.
— Подыскал тебе спальный мешок, — сказал он, — и вот, прикарманил кое-какие туалетные принадлежности из лагерной лавки.
— Туалетные принадлежности? — спросила Талия. — Его фантазии хватило только на это?
Трудно было понять, правду он говорит или врет насчет «прикарманил».
— Спасибо.
— Нет проблем. — Лука присел рядом, прислонился к стене. — Ну что, тяжелым выдался первый денек?
— Мое место не здесь, — сказал я. — Я даже в богов-то не верю.
Гермес обиженно на него посмотрел, но так ничего и не сказал, бог заметил суровый взгляд Посейдона.
— Понятно, — протянул он. — Мы все тоже так же начинали. Но однажды вдруг приходится в них поверить. Только легче от этого не становится.
Горечь в его голосе удивила меня, потому что Лука казался самим воплощением беспечности. Выглядел он, по крайней мере, так, словно ему все по плечу.
— Значит, твой отец — Гермес? — спросил я.
Лука вытащил из заднего кармана складной нож, …
— И ты собирался сидеть и смотреть как он это делает, — проговорила Талия. — А если бы он тебя там и зарезал бы? А?
— Ну не зарезал же.
Гермес с непониманием посмотрел на ребят.
…и я решил, что он собирается меня прирезать, но он всего лишь счистил грязь с подошвы своих сандалий.
— Да, Гермес.
— Посланец с крыльями на ногах.
— Он самый. Послания, лекарства. Путешественники, купцы, воры. Все, кто бродит по дорогам, — это относится к нему. Вот почему ты здесь — двери одиннадцатого домика всегда гостеприимно распахнуты для тебя. Гермес не слишком-то разборчив с теми, кому покровительствует.
— Не понял, — сказал Гермес. — В смысле не слишком разборчив? — но ему никто так и не ответил.
Я решил, что Лука не станет относиться ко мне пренебрежительно. Он явно был парень с головой.
— Ты когда-нибудь встречался с отцом? — спросил я.
— Как-то раз.
Я подождал, думая, что если он захочет рассказать мне, то расскажет сам. Но Лука явно не собирался откровенничать. Интересно было, связана ли как-то эта история с его шрамом?
Лука поглядел на меня и улыбнулся.
— Не беспокойся об этом, Перси. Обитатели лагеря в основном хорошие люди. В конце концов, мы все одна большая семья, не так ли? И мы заботимся друг о друге.
— И это говорит он?! — зло прошипела Талия. — После того как предал свою семью?
— Талия… — начала говорить Аннабет.
— Что Талия? Что Талия?
— Он же в конце отдал свою жизнь как герой, осознав свои же ошибки, — закончил за Аннабет Перси.
— Ладно, всё. Вы меня уговорили, — успокоилась Талия.
Казалось, он понимал, каким одиноким и брошенным я себя чувствую, и я был благодарен ему за это, потому что парень постарше вроде него, даже если он вожатый, не часто стал бы церемониться с беспокойным школьником — таким, как я. Но Лука пригласил меня в домик. Он даже украл для меня кое-какие туалетные принадлежности, это было самое замечательное, что кто-либо сделал для меня за весь день.
Все скептически посмотрели на Перси, но промолчали.
Я решился задать ему последний серьезный вопрос, который не давал мне покоя весь день.
— Кларисса, дочь Ареса, шутила, когда называла меня отбросами Большой троицы? Потом Аннабет… дважды сказала, что я, возможно, «тот самый». Сказала, что мне нужно обратиться к Оракулу. Что все это значит?
— Не лучшая идея, спрашивать это у него, — сказала Аннабет.
— Что ты имеешь в виду? — непоняли все.
— Для него это больная тема, — ответила Аннабет.
— Терпеть не могу пророчества. — Лука сложил свой нож.
— Что ты имеешь в виду?
Шрам на его лице дернулся.
— Давай-ка я объясню тебе все попросту. За последние два года, считая с того момента, как я забрался в сад Гесперид и вылазка оказалась неудачной, Хирон не позволил никому ни одного героического деяния. Аннабет до смерти хочется побывать в мире. Она не давала Хирону покоя до тех пор, пока он, наконец, не объявил ей, что уже знает ее судьбу. У него имелось пророчество Оракула. Всего он Аннабет не рассказал, но возвестил, что ей еще рано отправляться в поиск. Ей надо дождаться, пока в лагере не появится кто-нибудь особенный.
Полукровки с улыбками посмотрели на Перси, а он в свою очередь раздраженно вздохнул. Не имеет никакого смысла говорить им, что он не особенный и уж точно не герой.
— Кто-нибудь особенный?
— Не переживай по этому поводу, парень, — сказал Лука. — Аннабет хочется думать, что каждый новый обитатель лагеря — это знак, которого она ожидает. А теперь пошли, пора ужинать.
— Не было такого, — сказала Аннабет. — И не смотрите на меня так.
Когда он проговорил это, издалека донесся звук рога. Каким-то образом я догадался, что это поющая раковина, хотя никогда прежде таких звуков не слыхал.
— Ты же сын Посейдона. Конечно ты в этом разбирается, — сказал Персей.
— Тогда. Я. Этого. Не знал! — Перси уже надоело повторять одно и тоже.
— Одиннадцатый, строиться! — закричал Лука.
Все обитатели домика, человек двадцать, построились в шеренги. Становились по росту, поэтому, разумеется, я оказался в самом хвосте. Подходили ребята и из других домиков за исключением тех трех, где никто не жил, и восьмого домика, который в дневное время выглядел обычно, но, когда солнце садилось, начинал отсвечивать серебром.
Артемида гордо улыбнулась.
Мы прошли вверх по холму к павильону, где располагалась трапезная. Выходившие из лугов сатиры присоединялись к нам. Наяды выплывали из озера. Еще несколько девочек появилось из-за деревьев — то есть, я хочу сказать, прямо из деревьев. Я видел, как одна из них, лет девяти-десяти, отделилась от клена и вприпрыжку побежала вверх по холму.
— Это же дриады, Перси, — весело сказал Джейсон.
— Ой как смешно, бро, — проговорил Перси. — Аполлон, вы можете продолжать читать.
Всего собралось около сотни ребят, несколько дюжин сатиров и разбившиеся на группы дриады и наяды.
В павильоне вокруг мраморных колонн ярко пылали факелы. Центральный огонь полыхал в бронзовой жаровне размером с ванну. У каждого домика был собственный стол, покрытый белой скатертью, обрамленной пурпурной полосой. Четыре столика пустовали, но за тем, что принадлежал одиннадцатому домику, собралась целая толпа — яблоку негде упасть.
— Ну как всегда, что ещё можно сказать. — прошептал Нико.
— Интересно, как думаете сколько продержаться боги и будут держать свою клятву. Как скоро домик Гермеса опять будет наполнен так сильно? — спросил Перси.
— Я думаю это долго не продержится, — ответил Лео. Остальные согласно кивнули.
Боги смущённо опустили глаза в пол. Гестия улыбнулась полукровкам. Она поняла их план. Заставить богов стыдиться своего поведения по отношению к ним. И походу это работает.
Мне пришлось сесть на самый край скамьи, причем примоститься удалось только наполовину.
Гроувера я увидел за двенадцатым столиком вместе с мистером Д., несколькими сатирами и парой пухлых блондинистых карапузов, как две капли воды похожих на мистера Д. Хирон стоял сбоку, поскольку за обеденным столом для кентавра было слишком мало места.
— Бедняжка, — с сочувствием сказала Пайпер, а потом весело добавила. - Как всегда Дионис много места занимает.
Ей повезло, что Дионис это не услышал, потому что был занят своим вином.
Аннабет сидела за шестым столиком, в окружении серьезных, атлетически сложенных молодых людей со светло-золотистыми волосами.
Кларисса пристроилась за моей спиной, за столиком Ареса. Она явно перевозбудилась после случая в туалете, потому что хохотала и рыгала в сторону своих подруг.
Наконец Хирон звучно ударил копытом по мраморному полу. Он поднял кубок и провозгласил:
— За богов!
Все последовали его примеру, дружно поддержав тост:
— За богов!
Зевс выпрямился на своём троне.
— Можешь продолжать читать Аполлон.
Всё вздохнули и закатили глаза на выходки царя богов.
Дриады подносили блюда с едой: гроздья винограда, яблоки, клубнику, сыр, только что испеченный хлеб и — к моей великой радости — мясо, жаренное на углях! Бокал мой был пуст, но Лука сказал:
— А ты попроси его. Что хочешь, только, конечно, безалкогольное.
— Вишневую колу.
Бокал тут же наполнился сверкающей жидкостью цвета жженого сахара.
Тут мне пришла в голову мысль.
— Голубую вишневую колу.
Перед полукровками появился напиток. Вишнёвая кола. А у Перси она была голубая.
Перси отдёрнул маленький листок от своего стакана, который никто не заметил и прочитал:
От Хаоса. — всё, что там было написано.
Цвет напитка изменился на ярко-кобальтовый.
Я осторожно сделал маленький глоточек. Отлично.
И я выпил этот бокал за свою мать.
«Она не умерла, — продолжал уверять я себя. — По крайней мере, не насовсем. Она в том, подземном мире. И если это место на самом деле существует, то однажды…»
— Даже не думай, — воскликнул Посейдон. — Ты же можешь там пострадать или даже умереть!
— И?
У Посейдона не нашлось на это слов.
— Держи, Перси. — Лука протянул мне блюдо с жареной говядиной.
Я наложил себе побольше мяса и уже приготовился засунуть в рот здоровенный кусок, как вдруг заметил, что все встают и подходят с тарелками к жаровне посреди трапезной. Я поинтересовался, может, они идут за десертом или еще за чем.
Полукровки, в том числе и Перси, засмеялись.
— Пошли, — велел мне Лука.
Подойдя поближе, я увидел, что все бросают в огонь лучшие куски: самую спелую клубнику, самые сочные куски говядины, самые пухлые, пропитанные маслом булочки.
— Огненное жертвоприношение богам, — пробормотал Лука мне на ухо. — Им нравится запах.
— Ты шутишь?
— Похоже на то, — весело сказал Нико.
- Вот еду из Макдональдс я бы ни за что не отдал богам. С жиру бесятся.
Все засмеялись, прошлые полубоги и боги посмотрели на них. Что такое Макдональдс и что обозначает это странное выражение?
Лука взглядом предупредил меня, чтобы я воспринял его слова всерьез, но я не мог не подивиться тому, что бессмертным, всемогущим богам может нравиться запах горелой пищи.
Лука подошел к огню, склонил голову и бросил в жаровню горсть крупного винограда.
— Гермесу.
Настала моя очередь.
Хотелось бы мне знать, имя какого бога произнести!
Наконец я молча взмолился: «Кто бы ты ни был, скажи мне. Пожалуйста!»
Я сбросил в пламя большой кусок говядины.
Лео уже хотел пошутить, как Перси закрыл ему рот рукой.
И, почувствовав струйку дыма, вовсе не ощутил рвотного позыва.
Запах ничем не напоминал запах подгорелого мяса. Из жаровни к небу вознесся аромат горячего шоколада, поджаристых шоколадных пирожных с орехами, гамбургеров, полевых цветов — сотен разных вещей, которые никогда не сочетались, а тут образовывали ни с чем не сравнимое благоухание. Я даже почти поверил, что боги могут жить этими запахами.
— Вообще-то мы едим то, что вы сжигаете. Всё время амброзия и нектар надоедают, а так мы едим хоть что-то ещё.
— Мы уже знаем, — ответили Перси и Аннабет.
Когда все вернулись на свои места и заканчивали ужин, Хирон снова призвал нас к вниманию стуком копыта.
Из-за стола с тяжелым вздохом поднялся мистер Д.
— Полагаю, я должен поприветствовать всех вас, сорванцы. Ну, ладно, привет. В нашем расписании произошли некоторые изменения. Наш исполнительный директор Хирон сообщил, что следующий захват флага откладывается до пятницы. Пока же лавровый венок удерживает у себя домик номер пять.
— А ты не мог, что нибудь получше придумать? А то «бла-бла-бла», аж слушать скучно стало, — посмотрела Афина на Диониса.
Над столиком Ареса раздались нестройные радостные возгласы.
— Мои поздравления, — продолжал мистер Д. — Также хочу сообщить, что сегодня к нам прибыл новичок. Питер Джонсон.
— Моего сына зовут Перси Джексон! Придурок, — Дионис решил промолчать, ведь когда Посейдон злится, он может быть опаснее самого Зевса.
Хирон прошептал ему что-то.
— То есть я хотел сказать, Перси Джексон, — поправился мистер Д. — Вот теперь все правильно. Ура и все такое. А теперь бегите к вашему глупому костру. Вперед.
— Глупый костёр?! — возмутилась Гестия. — Это у тебя вино глупое, а костёр не трожь.
Дионис сглотнул. Он не хотел обидеть Гестию.
Все разразились приветственными криками. Затем мы все направились к амфитеатру, где обитатели домика Аполлона исполнили «Пойте вместе с нами». Мы пели песни, сочиненные жителями лагеря и посвященные богам, ели традиционное сладкое угощение, шутили, и самое странное было то, что никто больше не обращал на меня внимания. Я чувствовал себя как дома.
— Это и есть твой дом, Перси, — шёпотом сказала Аннабет. — Ты же знаешь это. — Перси кивнул и улыбнулся ей.
Еще позже, когда искры костра взвивались к звездному небу, снова прозвучала поющая раковина, и мы стали расходиться по своим домикам. Я даже представить не мог, как я вымотался, пока без сил не рухнул на взятый взаймы спальный мешок.
— Бывает, — сказал Джейсон, а потом скорчил гримасу. — И слишком часто.
Мои пальцы сжимали рог Минотавра. Я подумал о маме, но в голову пришли только хорошие воспоминания: ее улыбка, сказки, которые она читала мне на ночь, когда я был еще совсем маленький, и как она успокаивала меня, что не позволит клопам кусаться.
Стоило мне закрыть глаза — и я моментально уснул.
Так прошел мой первый день в Лагере полукровок.
Если бы я знал, как недолго продлится моя радость.
— Всё. — сказал Аполлон. — Глава закончилась.
— А что ты имел ввиду, говоря, что это продлится недолго? — обеспокоенно спросил Посейдон.
— Скоро узнаете, — пожал плечами Перси.
— Кто будет читать дальше? — спросил Аполлон.
— Дальше будет читать Дионис, — вмешался Зевс.
— Почему именно я?
— Потому что я так решил.
Примечания:
Ребята!!! Поздравляем Вас с Новым годом!!!) Именно в честь этого мы решили выложить две главы сразу.
Желаем, чтобы в Новом году Вас преследовали удача, счастье, здоровье))
Любим, поздравляем. Ваши Rianna_Jackson и Лубофф