Великая семёрка и боги читают Похитителя Молний

            — Давайте я, — тихо сказала Хейзел.       Левеск, смущаясь, взяла книгу у Лео.       Той ночью вид у нас был жалкий.       Мы разбили лагерь в лесу, в сотне ярдов от основной дороги, на болотистой прогалине, которую местные подростки явно использовали для пикников. Земля была загажена жестянками из-под колы и обертками от еды быстрого приготовления.       Мы прихватили кое-какую еду и одеяла у тетушки Эм, но не осмелились развести огонь, чтобы высушить одежду. Фурии и Медуза за один день — это уже чересчур. Мы больше не хотели привлекать чье-либо внимание.        — Умно, — сказал Посейдон. — Молодцы, — кивнул бог полубогам, явно волнуясь за сына.       — Это временно, — улыбнулась Талия. — Вы просто ещё не знаете везение Перси.       Спать решили по очереди. Я вызвался нести первую вахту.       Аннабет свернулась калачиком на одеялах и захрапела, как только голова ее коснулась земли. Гроувер на своих крылатых туфлях взмыл на одну из нижних ветвей дерева, прислонился к стволу и уставился в ночное небо.       — Спи давай, — сказал я ему. — Если что случится, разбужу.       — Ты как всегда всю ответственность берешь на себя, — сказал кто-то.       Все в тронном зале подскочили от неожиданности.       — Нико, блин, — воскликнул Перси. Ди Анджело присел рядом с Хейзел. — Зачем так пугать то! А что насчёт твоих слов, то это не правда. Я делаю столько же, сколько и все остальные, так что не придирайся.       Нико фыркнул. Полукровки приподняли на это свои брови в манере «Ты это сейчас серьезно?». Зоя и Артемида удивлённо посмотрели на Перси (когда же они уже перестанут удивляться).       Пока никто не успел опять заговорить, Хейзел решила продолжить читать.       Гроувер кивнул, но так и не закрыл глаз.       — Грустно мне, Перси, — вздохнул он.       — Отчего? — спросил я. — Потому что подписался на этот глупый поиск?       — Нет. Вот от чего мне грустно. — Он указал на замусоренную землю. — И небо. Даже звезд не видать. Они испачкали даже само небо. Ужасные времена для сатиров.       — О да. Я всегда подозревал, что ты рьяный защитник окружающей среды.       — Ой зря ты это сказал, Перси, — с серьезным лицом сказала Талия, пытаясь сдержать смех.       Гроувер бросил на меня испепеляющий взгляд.        — Хейзел, прости, я тебя прерву, — сказал Джейсон. — Нико, а ты где был? — парень вопросительно посмотрел на брата.       Ди Анджело покраснел.        — О боги, Нико, — Пайпер рассмеялась. — Это правда? — улыбнулась радостная девушка.        — Братик? — Левеск отложила книгу в сторону. — Ты что-то скрываешь? — она подползла близко к парню.        — Не докапывайся до меня, — буркнул красный Нико. — Ничего не произошло.       Дочь Плутона вздохнула и вернулась обратно.        — Я все-е-е-е узнаю, — сказала Пайпер. — Ах да, ты покраснел, — девушка хитро ухмыльнулась. — Прости, Хейзел, продолжай.       — Только люди не хотят защищать окружающую среду. Ваш вид так быстро загрязняет мир… ах, впрочем, не обращай внимания. Бессмысленно читать лекции человеку. Если все и дальше пойдет такими же темпами, я никогда не найду Пана.       — В смысле не найду? — нахмурился Аполлон. — Он что, пропал?       Гермес тяжело вздохнул.        — Почти как тысячу лет, — тихо произнес бог воров.        — Давайте это позже обсудим, — грустно улыбнувшись, сказала Аннабет. Бог музыки лишь с недопониманием посмотрел на ребят.       — «Пама»? Это вроде спрея для мытья посуды?       — Пан! — негодующе выкрикнул Гроувер. — П-А-Н. Великий бог Пан! Зачем, как ты думаешь, мне нужно право на поиск?       Порыв странного ветерка прошелестел по прогалине, на время заглушив вонь разлагающихся объедков. Он был пропитан запахом ягод, диких цветов и чистой дождевой воды — всего, что когда-то было в этом лесу. Внезапно я испытал приступ тоски по тому, чего никогда не знал.       — Расскажи мне о своем поиске, — попросил я.       Гроувер опасливо на меня посмотрел, так, словно боялся, что я хочу над ним посмеяться.       — Бог Дикой Природы исчез две тысячи лет назад, — сказал он. — Матрос из Эфеса слышал таинственный голос, взывавший к нему с берега: «Скажи им, что великий бог Пан умер!» Когда люди услышали эту новость, они поверили ей. Они грабили царство Пана с незапамятных времен. Но для сатиров Пан был властелином и учителем. Он защищал нас и дикую природу по всей земле. Мы отказались поверить в то, что он умер. Самые отважные сатиры — поколение за поколением — дают обет посвятить свою жизнь поискам Пана. Они ищут его по всей земле, исследуют все нетронутые уголки, надеясь найти место, где он спрятался, и пробудить его от сна.       — И ты тоже хочешь пуститься на эти поиски?       — Такова мечта всей моей жизни, — ответил Гроувер. — В них участвовал мой отец. И дядя Фердинанд… скульптуру которого ты видел там…        — Мда-уж, грустненько, — констатировал Лео. — Слушай-те, а случаем нет такого заклинание, которое бы эту окаменелость расколдовала? — полубог посмотрел на дочь Афины.       Девушка покачала головой.        — Думаю, если бы была, мы бы уже знали, — сказала Талия.        — Маловероятно, — добавил Нико. — Даже если бы была бы такая штука, она бы нарушила порядок Царства Мертвых. — Фрэнк посмотрел на ди Анжело с лицом непонимания. — Фрэнк, чего тут не понятного? Душа после смерти попадает в Аид, а это самое заклинание вернуло бы к жизни уже умершего человека. — римлянин пожал плечами. — Да ну тебя, — буркнул Нико.        — Ну, насчет того, что смерть обмануть нельзя, я не согласен, — сказал Джейсон. — У нас же есть один чувак, что обманул смерть, — парень ухмыльнулся.        — Два чувака, — поправила Аннабет. — Один, это Сизиф, а второй, — девушка не успела закончить.        — А второй? — Зевс склонился, смотря прямо в глаза дочери Афины.        — Такого нету, — прервал бога Вальдес. — Такого нету, — твердо повторил сказал полубог.        — Я продолжу? — спросила Хейзел. Ей никто не ответил.       — Да, прости.       — Дядя Фердинанд знал, какому риску себя подвергает. — Гроувер скорбно покачал головой. — И отец тоже. Но меня ждет успех. Я буду первым, кто отправится на поиск и вернется живым.       — Ну ты и трепло… Погоди, как это первым?       Гроувер достал из кармана свои тростниковые дудочки.       — Никто из тех, кто отправился на поиск, не возвратился. Стоило им уйти — и они исчезали. И никто больше не видел их живыми.       — Ни разу за две тысячи лет?       — Нет.       — А твой отец? Ты хоть представляешь, что могло с ним случиться?       — Понятия не имею.       — И все-таки хочешь последовать за ним, — изумленно констатировал я. — Я имею в виду, ты действительно думаешь, что найдешь Пана?       — Я должен в это верить, Перси. В это верит каждый искатель. Это единственное, что удерживает нас от отчаяния, когда мы видим, во что люди превратили мир. Я должен верить, что Пана все еще можно пробудить.       Я долго смотрел на оранжевую дымку в небе, пытаясь понять, как Гроувер может верить в столь безнадежную мечту. А потом подумал: чем я лучше?       Перси слабо улыбнулся. «И правда, чем же?» — парень не решился озвучивать свой вопрос вслух.       — Как мы проникнем в царство мертвых? — спросил я. — То есть какие у нас шансы против бога?       — Не знаю, — признался Гроувер. — Но там, у Медузы, когда ты искал ее кабинет, Аннабет говорила мне…       — Да, я и забыл. У Аннабет всегда наготове план.       — Не суди ее строго, Перси. Жизнь у нее была нелегкая, но человек она хороший. В конце концов, она простила мне… — Он неожиданно замолчал.       — Что ты имеешь в виду? — спросил я. — Простила что?       Но Гроувер поднес ко рту дудочки и полностью сосредоточился на мелодии.       — Погоди-ка! — Кажется, я догадался. — Первый раз тебе поручили быть хранителем пять лет назад. Аннабет в лагере уже пять лет. Неужели она была твоим первым заданием, которое ты завалил…       Аннабет нервно сглотнула.        — Может хватит уже? — развела руками Талия, посмотрев прямо на Чейз. — Ты же знаешь, что твоей вины нет!        — О чем сейчас идет речь? — в их зрительных контакт влез Лео. — Что тогда произошло?       Грейс вздохнула.        — Перед сном расскажу.       — Я не могу рассказывать об этом, — замотал головой Гроувер; я заметил, как дрожит его нижняя губа, и решил, что он расплачется, если я попытаюсь нажать на него. — Но я хочу сказать, что там… у Медузы мы с Аннабет решили, что этот поиск какой-то странный. Творится что-то непонятное.       — Так. Значит, меня все же подозревают в том, что это я украл жезл, который присвоил Аид.       — Я совсем не то хотел сказать, — ответил Гроувер. — Фур… наши дальние родственники… вроде бы хотели нас только запугать, чтобы мы повернули обратно. Как миссис Доддз в Йэнси… почему она ждала так долго, чтобы убить тебя? И в автобусе они были совсем не такие агрессивные, как обычно.       — По отношению ко мне они были очень даже агрессивны.       Гроувер покачал головой.       — Они вопили: «Где это? Где?»       — Они искали меня.       Фрэнк улыбнулся.        — Перси, ты считаешь, что ты, это «это»? — спросил римлянин.        — Очевидно, — Джексон помедлил. — Да?        — Это был вопрос, или скорее утверждение? — сказала Чейз.        — У меня один вопрос, что за бред вы все несете? — перебил их всех Джейсон.        — Это вопрос или утверждение? — ухмыльнулся Вальдес.       Талия рассмеялась.        — Можно я продолжу читать? — раздраженно спросила Хейзел.        — Это был вопрос или утверждение?       Полубоги прыснули и засмеялись.       Нико с Хейзел переглянулись. «Что за маразм?»       — Может быть, но у меня и у Аннабет возникло чувство, что они спрашивают не о человеке. Они визжали: «Где это?» Кажется, их интересовал какой-то предмет.       — Бессмыслица какая-то.       — Согласен. Но если мы что-то неправильно поняли насчет этого поиска и у нас всего девять дней, чтобы найти жезл повелителя… — Гроувер посмотрел на меня, словно ожидая ответа, но такового у меня не было.       Я подумал о словах Медузы: боги используют тебя. Меня ожидало нечто худшее, чем обратиться в камень.       — Я не был с тобой откровенен, — сказал я Гроуверу. — Жезл Зевса меня ни капельки не интересует. Я согласился отправиться в царство мертвых, только чтобы найти мать.       — Знаю, Перси. — Сатир выдул несколько тихих печальных нот. — Но ты уверен, что это единственная причина?       — Я делаю это не затем, чтобы помочь отцу. Он обо мне не заботится. Я тоже.       Гроувер изумленно уставился на меня с ветки.       — Слушай, Перси, я не такой умный, как Аннабет. Не такой храбрый, как ты. Но я очень хорошо умею читать чувства. Ты рад, что твой отец жив. А ему нравится, что тобой можно гордиться. Вот почему ты отправил голову Медузы на Олимп. Ты хотел, чтобы он обратил внимание на то, что ты совершил.       Зоя косо посмотрела на Джексона. «Мальчики — настоящие лгуны» Талия уловила поведение Ночной Тени, и виновато пожала плечами.       — Неужели? Может, у сатиров эмоции совсем не такие, как у людей. Потому что ты ошибаешься. Меня ничуть не волнует, что он подумает.       — Ладно, Перси. Пусть так. — Гроувер спустил ноги с ветки.       — Кроме того, гордиться мне особо нечем. Мы едва выбрались из Нью-Йорка и застряли здесь без денег, не зная, как идти на запад.       Гроувер посмотрел на ночное небо, будто что-то обдумывая.       — Что, если первым подежурю я? А ты пойди поспи.       Я хотел было воспротивиться, но сатир стал наигрывать Моцарта, мелодию такую нежную и благозвучную, что я отвернулся и в глазах у меня защипало. После первых тактов Двенадцатого фортепианного концерта я уснул.       Во сне я стоял в темной пещере перед зияющей ямой. Серые туманные существа, шепчущиеся сгустки дыма вились вокруг меня, и каким-то образом я понял, что это души умерших.        — О-оу, — произнес Нико. — Ты попал.        — Ты у нас прям Ванга, — ухмыльнулся Перси. — Ты прав.       Нико тихонько улыбнулся, а потом принял лицо-без-каких-эмоций-потому-что-я-мальчик-депрессия.       Они тянули меня за одежду, стараясь оттащить назад, но я был преисполнен решимости дойти до самого дна расселины.       Когда я посмотрел вниз, у меня закружилась голова.       Яма разевала свою непроглядно черную пасть так, что я понял — она бездонна. И все же у меня было чувство, будто что-то старается восстать из пропасти — непомерно огромное воплощение зла.       «Маленький герой, — гулким эхом раздался из тьмы довольный голос, — такой слабый, такой юный, но, быть может, тебе это удастся».       Зевс прокашлялся. У Посейдона округлились глаза от удивления.        — Но это не может быть он! — сказал Гера, которая в кои-то веки сказала словечко.        — Ага, да, — скептичным тоном произнесла Аннабет.       Голос, леденящий и мрачный, принадлежал какому-то древнему существу. Каждое слово сковывало мое тело свинцовой пеленой.       «Они послали тебя по ложному следу, мальчик, — произнесло нечто. — Давай заключим сделку, и я отдам то, что тебе нужно».       Переливающийся образ парил над бездной: это была моя мать, застывшая в тот момент, когда она растворилась в золотистом сиянии. Лицо мамы искажала боль, словно Минотавр все еще душил ее. Глаза смотрели на меня в упор, умоляя: «Уходи!»       Я попытался крикнуть, но голос не повиновался мне.       Сухой, холодный смех эхом донесся из расселины.       Невидимая сила толкала меня вперед. Она втащила бы меня в яму, если бы я не так крепко стоял на ногах.       «Помоги мне подняться, мальчик. — Голос звучал все более свирепо. — Принеси мне жезл. Нанеси удар коварным богам!»       Зевс заметно занервничал. Еще бы — у него молнии украли, да и еще тут папочка желает подняться и прибить нерадивого сыночка.        — Брат, — тихо прервал Посейдон. — Дети живы, значит, все хорошо.       Зевс и вида не подал, но в душе стало спокойней. Посейдон улыбнулся.       «Нет! Проснись!» — перешептывались вокруг меня души умерших.       Образ матери начал тускнеть. Существо из ямы еще усилило свою хватку.       Я понял, что оно не старается затянуть меня внутрь. Наоборот, с моей помощью оно хочет выбраться оттуда.       «Хорошо, — пробормотал голос. — Хорошо».       «Проснись, — шептали мертвые. — Проснись!»       Кто-то тряс меня за плечо.       Я открыл глаза и увидел солнечный свет.       — Хорошо, — произнесла Аннабет, — Наш зомби по крайней мере жив.      Я весь дрожал, вспоминая свой сон. Я до сих пор чувствовал на груди лапы чудовища из бездны.       — Долго я спал?       — Достаточно, чтобы я успела приготовить завтрак. — Аннабет кинула мне пакетик сырных чипсов, которые прихватила из закусочной тетушки Эм. — А Гроувер сходил на разведку. Посмотри, он нашел себе друга.       Я с трудом сфокусировал взгляд.       Гроувер, скрестив ноги, сидел на одеяле и держал на коленях невероятно пушистое и грязное, неестественно розовое чучело.       Нет. Это было не чучело, а розовый пудель.        — Фрэнк, тебе идет розовый, — ухмыльнулся Лео.       Хейзел обернулась и увидела перед собой небольшого розового песика. Тот подбежал к девушке, и устроился на её коленях.        — Прям ми-ми, — хитро посмотрела Пайпер. — Интересно, а какие у них щенята будут? — тихо шепнула она Джейсону. Тот засмеялся.        — Поживем — увидим, — улыбнулся он.        — О чем говорили? — спросил Нико.        — Ах да, Нико, спасибо, что напомнил, — произнесла МакЛин. — У нас с тобой будет отдельный разговор, — парень заныл.        — Не повезло тебе, чувак, — произнес Лео. — Ты еще не представляешь, какие она допросы устраивает, — шепнул Вальдес.       Поглядев на меня, пудель нервно залаял.       — Все в порядке, — сказал собаке Гроувер.       — Ты что… разговариваешь с этим? — Я растерянно заморгал.       Пудель зарычал.       — Это, — предупредил Гроувер, — наш билет на запад. Будь с ним повежливее.       — Ты умеешь разговаривать с животными?       Гроувер не обратил на мой вопрос никакого внимания.       — Перси, познакомься, это Гладиолус. Гладиолус, это Перси.       Я уставился на Аннабет, полагая, что она не выдержит и расхохочется над шуткой, которую они на пару затеяли, чтобы посмеяться надо мной, но дочь Афины была убийственно серьезной.       — Я не здороваюсь с розовыми пуделями, — фыркнул я. — И хватит на этом.       — Перси, — вмешалась Аннабет, — я поздоровалась с пуделем. Теперь твой черед.       Пудель снова зарычал.       И мне пришлось с ним поздороваться.       Гроувер сообщил, что наткнулся на Гладиолуса в лесу и между ними завязалась беседа. Пудель удрал из местной богатой семьи, которая пообещала вознаграждение в двести долларов за его возвращение. На самом деле Гладиолус не хотел возвращаться домой, но был готов пойти на это, чтобы помочь Гроуверу.       — А как Гладиолус узнал о вознаграждении? — спросил я.       — Да он же читает объявления, — ответил Гроувер. — Вот!       — Ой, ну ладно, — отмахнулся я. — Не морочь мне голову.       — Итак, мы возвращаем Гладиолуса, — объявила Аннабет тоном верховного стратега, — получаем деньги и покупаем билеты до Лос-Анджелеса. Все просто.       Я вспомнил о своем сне — шепчущие голоса умерших, существо в расселине и лицо матери, мерцающее и блекнущее в золотом сиянии. Все это могло ожидать меня на западе.       — Только больше никаких автобусов, — с опаской сказал я.       — Хорошо, — согласилась Аннабет.       Она указала вниз, на подножие холма, где проходили железнодорожные пути, которые я вчера не разглядел в ночной темноте.       — В полумиле отсюда находится станция «Амтрак». Гладиолус сообщил, что поезд на запад отбывает в полдень.       Хейзел встала и передала книгу в руки Зевсу.        — А почему мы… — не закончил Нико.        — Ага, — вздохнул сын Гефеста.        — Дети, — обратила на себя внимание Гестия. — Я думаю, что кому-то пора спать, — богиня посмотрела на своих старших собратьев.        — Да, дети, — сказал Лео. — Что, вы же сами так сказали!        — Э-э-э, братан, я думаю, что имели ввиду нас, — сказал Джейсон.        — Но не на нас же смотрели! — воскликнул Вальдес.        — Пошли уже, — закатил глаза Грейс, и повел Лео в сторону их «общаги». — До свидания.        — Мы позже подойдем, — крикнул Пайпер. — Нико, пойдем, — девушка вложила небольшую силу, но сыну Аида этого хватило, и он поплелся за дочерью Афродиты.        — Удачи! — сказал Перси, который с остальными ребятами двинулись к новым снам.