Великая семёрка и боги читают Похитителя Молний

             — Как интересно… Боги, мы в кои-то веки продолжим писать читать главу! — радостно произнес Лео, улыбаясь. — Я уже почти забыл, что было в прошлой, — вдруг неожиданно посерьезнев, задумчиво сказал Вальдес.        — Верно, мальчик, — произнес Посейдон, с ой каким недружелюбным взглядом посматривая на Ареса. — И читать её будешь именно ты.       Лео попытался помахать руками в знак протеста, но знаете, когда на тебе прожигают огромную дыру двенадцать супер могучих существ, сложно не согласиться. Тяжело (читать: театрально) вздохнув, он все-таки принялся за чтение.       Забавно, как люди умеют обволакивать происходящее разными хитросплетениями слов, подгоняя его под собственную версию реальности. Хирон еще в школе говорил мне об этом. И, как обычно, я оценил его мудрость намного позже.       — Но понял же — произнесла Аннабет. — Ты тогда совсем ничего не знал об этом.       — Спасибо, Воображала, — Перси чмокнул Чейз в щёчку.       Если верить каналам новостей Лос-Анджелеса, причиной взрыва на пляже в Санта-Монике стал выстрел, произведенный по патрульной машине выжившим из ума похитителем детей. Он по чистой случайности попал в выхлопную трубу, лопнувшую во время землетрясения.       Псих-похититель (имелся в виду Арес) и был тем самым человеком, который похитил меня и двух других подростков в Нью-Йорке и провез через всю страну, устроив нам ужасную десятидневную одиссею.       — Ложь и провокация! — крикнул Арес, но под взглядом Посейдона притих.       — Продолжай читать, Вальдес, — кинул взгляд бог морей на сына Гефеста.       В конце концов выяснилось, что бедный маленький Перси Джексон вовсе не международный преступник. Он стал причиной беспорядков в автобусе «грейхаунд», пытаясь вырваться из лап человека, захватившего его вместе с друзьями (и позже нашлось немало свидетелей, которые клялись, что видели в автобусе мужчину в кожаном плаще — «Как же я не припомнил этого раньше?»). Безумец также спровоцировал взрыв Арки в Сент-Луисе. В конце концов, ребенок на такое не способен. Встревоженная официантка в Денвере, которая видела, как тот же мужчина угрожал похищенным, попросила друга сделать фото через витрину и уведомила полицию. Наконец, отважный Перси Джексон (мне начинал нравиться этот парень!) в Лос-Анджелесе украл пистолет у своего похитителя и устроил с ним перестрелку на морском берегу. Полиция прибыла как раз вовремя. Последовал живописный взрыв, уничтоживший пять патрульных машин, но похитителю удалось бежать. Эта драматическая история имела счастливый конец. Сейчас Перси Джексон и двое его друзей находятся в безопасности под присмотром доблестных копов.       — Не знаю даже, что на это сказать, — проговорил Джейсон. — Если бы я услышал это, не будь у меня такая же жизнь, подумал бы, что ты с ума сошёл.       — Чувак, я так буквально думал половину задания, если не больше. Я так хотел, чтобы вся та ситуация оказалась простым сном…       — Наверное, все мы так поначалу думали… — вздохнула Пайпер.       Двое репортеров скормили нам всю эту невероятную чушь. Мы только кивали, рыдали, изображали крайнюю степень истощения (что было просто) и вообще разыгрывали перед камерами детей, ставших жертвами насилия.       — Настоящие актеры, — посмеялась Хейзел.       — Если так посмотреть, не очень-то и трудно притворяться, — проговорила Аннабет. — Главное — это умение и опыт.       — У Перси походу этого опыта о-о-очень много, — улыбнулся Фрэнк.       — Я хочу только одного, — сказал я, подавляя рыдания, — снова увидеть моего любимого отчима. Каждый раз, когда я видел его по телевизору и он называл меня отъявленным преступником, я понимал… мне трудно объяснить это… что с нами все будет в порядке. И я знаю, что он хотел бы вручить в виде вознаграждения, бесплатно, какое-нибудь электронное устройство из своего магазина всем жителям прекрасного города Лос-Анджелеса. Вот номер его телефона. Полубоги начали неистово ржать, пардон, смеяться.       — Ты это видишь?       — Да, так держать, Перси, так этому моржу, пха-ха-ха!       — Бедный человечишка, — посмеялся Гермес. Как бы эта ситуация не была забавной, но грозный взгляд теперь уже Геры остановил веселье. Повисла долгая тишина, после чего тронный зал заполнил голос Лео.       Полиция и репортеры так растрогались, что пустили шапку по кругу и собрали деньги на три билета на ближайший рейс до Нью-Йорка.Я понимал, что надо лететь — иного выхода нет. Я надеялся, что Зевс сделает мне поблажку, учитывая обстоятельства. Но все равно пришлось силой заставить себя сесть в самолет.       — Только посмей что-нибудь сделать моему сыну! — с угрозой произнёс Посейдон.       — Да понял я, понял, — устало протерев глаза, ответил Зевс. — Ты уже много раз мне это говоришь, — самым занудным голосом, который только возможно было изобразить, произнес Царь богов.       Бог морей продолжил пристально смотреть на своего брата, после чего всё-таки отвернулся от него.       Взлет получился кошмарный. Древнегреческие чудовища не шли ни в какое сравнение с обрушившимися на нас потоками турбулентности. Я впился ногтями в подлокотники своего кресла и сидел так, пока мы не приземлились в Ла Гуардиа. Местная пресса поджидала нас, прорвавшись сквозь оцепление, но мы ускользнули от них благодаря Аннабет, которая отвлекла репортеров, надев свою кепку-невидимку и восклицая: «Вон они, пошли за мороженым!» — а потом присоединилась к нам в пункте получения багажа.       Разделились мы на стоянке такси. Я попросил Аннабет и Гроувера вернуться на Холм полукровок и рассказать Хирону, что произошло. Они стали возражать, и было нелегко убедить их после всего, что мы пережили вместе, но я понимал, что должен сам завершить свой поиск. Если все пойдет плохо, если боги не поверят мне… мне хотелось, чтобы Аннабет с Гроувером выжили и рассказали Хирону правду.       — Как всегда, — вздохнули полукровки. — Ты только и делаешь, что жертвуешь собой.       — Не правда, — скептично посмотрел на них Перси.       — Лучше молчи, — покачав головой, произнесла Аннабет после чего чмокнула полуобиженного парня в щеку.       Сев в такси, я направился на Манхэттен.       Полчаса спустя я входил в холл Эмпайр-стейт-билдинг.       Должно быть, в обносках, с расцарапанным лицом я смахивал на бродягу. И не спал я по меньшей мере сутки.       Подойдя к охраннику, я сказал:       — Шестисотый этаж.       Он читал толстую книгу с изображением волшебника на обложке. Я не большой любитель фэнтези, но книга, вероятно, была хорошая, потому что охранник не сразу оторвался от нее и посмотрел на меня.       — Нет такого этажа, малыш.       Афина скептическим взглядом посмотрела вдаль.       — У нас хороший охранник, нечего сказать, прям лучший из лучших — вздохнула богиня.       — Мне нужна аудиенция у Зевса.       — Что? — Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и улыбнулся.       — Вы все прекрасно слышали.       Я уже было решил, что парень — обыкновенный смертный и лучше мне поскорее сбежать отсюда, пока он не вызвал бригаду из психушки…        — Я бы посмотрел, как Перч Дженкинс, пожил бы там, — усмехнулся мистер Д.        — Брат, — к Дионису наклонился Гермес. — Судя по настроению отца и Посейдона там скорее всего оказался бы ты, — произнес бог шепотом.       Дионис надумывал что-то ответить, но тут вовремя «вклинился» Лео с прочтением. …когда он сказал:       — Никаких приемов, никаких аудиенций, пацан. Повелитель Зевс не желает видеть никого без предварительной записи.       — О, я думаю, что для меня он сделает исключение.       Я сбросил с плеч рюкзак и открыл верхнюю молнию.       Охранник посмотрел внутрь, на металлический цилиндр, и только через несколько секунд понял, что это такое…       — Так это… — Он побледнел.       — Именно, — подтвердил я. — Вы хотите, чтобы я ушел с ним и…       — Нет! Нет! — Он поспешно поднялся со своего кресла, пошарил по столу в поисках карточки и дал ее мне.       — Вставишь это в прорезь блока безопасности. Удостоверься, что, кроме тебя, в лифте никого нет.       Так я и поступил. Как только дверцы лифта сомкнулись, я вставил карточку в прорезь. Она исчезла, и на пульте загорелась новая красная лампочка шестисотого этажа.       Я нажал ее и приготовился к длительному ожиданию.       Приглушенно играла музыка. «С неба капают капли дождя…»        — Ох, как же я люблю эту мелодию, — мечтательно произнес Аполлон, намереваясь запеть. Вдруг, откуда-то со стороны в бога прилетело нечто очень похожее на тарелку, тут же разбившуюся об него.        — Брат, только попробуй, — угрожающе произнесла Артемида, крутя в руках, как спиннер, еще одну тарелку.       Бог музыки, приуныв, поднял руки, сдаваясь.       Наконец лифт звякнул. Двери разъехались. Я вышел из лифта и чуть не заработал инфаркт.       Я стоял на узкой каменной пешеходной дорожке, подвешенной в воздухе у подножия винтовой лестницы. Внизу расстилался Манхэттен. Я смотрел на него с высоты птичьего полета. Беломраморные ступени сквозь облака уходили в небо. Мой взгляд пробежал по ступеням до самого конца, и там я увидел то, во что мой разум отказывался поверить.       «Посмотри снова», — мысленно приказал я себе.       Зрение упорно настаивало на своем. Там действительно было нечто.       Из облаков вздымалась усеченная вершина горы, на ней лежал снег. Со всех сторон к горе на разных уровнях лепилось множество дворцов — целый город особняков, — перед входом в них высились портики с белыми колоннами, золоченые террасы и бронзовые жаровни, горевшие тысячами огней. Извилистые дороги беспорядочно поднимались к вершине, где на белоснежном фоне ослепительно сиял самый большой дворец. Призрачные висячие сады изобиловали оливами и розами. Я различил рынок под открытым небом, где теснились разноцветные шатры, каменный амфитеатр, пристроенный с одной стороны горы, и ипподром и Колизей — с другой. Это был древнегреческий город, только не лежавший в развалинах. Он был новый, чистый, красочный — такими, наверное, Афины выглядели две с половиной тысячи лет назад. «Здесь не может этого быть», — сказал я себе.       Вершина горы, нависающая над Нью-Йорком, как астероид весом в миллиард тонн? Как такое могло парить в воздухе над Эмпайр-стейт-билдинг, на виду у миллионов людей, и оставаться незамеченным?       — Но ты там, и всё, что ты видишь правда, — произнёс Нико.       Но так было. И я находился здесь.       Подъем на Олимп я помню как в тумане. Дриады хихикали и бросались в меня оливками из своего сада. Рыночные торговцы предлагали мне амброзию на палочке и блестящую, только что сотканную копию золотого руна, какую показывали по TV Гефеста. Девять муз настраивали свои инструменты перед концертом в парке, меж тем вокруг собиралась небольшая толпа — сатиры, наяды и обладающие приятной внешностью подростки, которые вполне могли быть младшими богами и богинями. Надвигающаяся гражданская война, казалось, никого не беспокоила. Все пребывали в праздничном настроении. Несколько слушателей обернулись, завидев меня, и принялись перешептываться.       Я взбирался по главной дороге, ведущей к большому дворцу на вершине. Это была обратная копия дворца в царстве мертвых. Там все — черное и бронзовое. Здесь все сверкало белизной и отливало серебром.        — Бедные твои глаза, Аквамен, — прервавшись, шепнул Лео на ухо Перси. — Когда я в первый раз сюда зашел, у меня глаза чуть не выгорели- — парень не успел продолжить, как его прервали:        — КХМ-КХМ!        — Все-все, читаю-читаю, — поспешно произнес Лео, таким тоненьким голоском, на который только был способен.       Я понял, что Аид, должно быть, выстроил свой дворец так, чтобы он напоминал дворец Зевса. Его не особенно-то жаловали на Олимпе, приглашая только на период зимнего солнцестояния, поэтому он построил под землей собственный Олимп. Несмотря на неудачную встречу с ним, мне было даже немного жаль этого парня. Быть изгнанным отсюда казалось верхом несправедливости. Это способно озлобить кого угодно. Гестия кивнула, соглашаясь с ходом мыслей полукровки. Она никогда не понимала почему богу Смерти запретили подниматься на Олимп, ведь он не сделал ничего плохого. Ну подумаешь мрачный, Зевс вон вообще агрессивный, но ничего ведь. Но свои мысли богиня решила оставить при себе.       Ступени вели в центральный двор. За ним располагался тронный зал.       Впрочем, зал — не совсем точно сказано. По сравнению с ним Центральный вокзал Нью-Йорка казался просто слегка прибранной кладовкой. К куполу потолка вздымались могучие колонны, украшенные позолоченными движущимися созвездиями. Двенадцать тронов, выстроенных для существ ростом с Аида, были расположены перевернутым «U», как домики в Лагере полукровок. В центральном камине потрескивал и полыхал огонь. Троны пустовали, за исключением двух в самом конце зала: главный трон справа и еще один, стоявший рядом, слева. Мне не нужно было объяснять, кто эти два бога, сидящие на своих тронах в ожидании, пока я приближусь. Я подошел к ним, коленки у меня дрожали.        — Почему я не удивлена, — улыбнулась Талия.        — Наверное это потому, что ты тогда упала? — предположил Перси.        — Не-е-ет, — сказала охотница. — Я, в отличие от некоторых, в обморок при злой Аннабет не падаю, — заговорчески прошептала она, продолжая улыбаться. Перси тяжело выдохнул, постепенно опускаясь на пол.        — Я полежу в таком состоянии, мне нормально, — произнес Джексон.        — От Перси мокрого места не осталось, — шепнула Аннабет, улыбнувшись уголками губ.       — Талия умеет уделать, — Хейзел хихикнула.       Боги приняли гигантское человеческое обличье, как Аид, но я едва мог смотреть на них, не чувствуя звона в ушах, тело мое горело огнем. На Зевсе, повелителе богов, было одеяние в темно-синюю полоску. Он сидел на массивном платиновом троне без всяких украшений. У него была аккуратно подстриженная борода, черная с проседью, как грозовое облако. Гордое, мужественное и мрачное лицо, серые глаза под цвет неба, собирающегося разразиться дождем. По мере моего приближения к нему воздух начинал все сильнее потрескивать, явственно запахло озоном.       — Я никогда не устану это говорить, — произнес Посейдон. — только посмей тронуть моего сына.       Зевс ничего не ответил, но было видно, что он устал слышать это из раза в раз.       Сидевший рядом с ним бог, несомненно, был его братом, но одежды их сильно разнились. Он напомнил мне бродягу из Ки-Уэста. Кожаные сандалии, бермудские шорты хаки и пляжная рубашка от Томми Багама, вся разукрашенная кокосовыми орехами и попугаями. Кожа покрыта густым загаром, руки — все в шрамах, как у старого рыбака. Волосы у брата Зевса были черные, как у меня. На лице — то же самое печально-задумчивое выражение, из-за которого меня всегда клеймили как мятежную личность. Но глаза, тоже цвета морской волны, окружали морщинки, что говорило о том, что он много и часто улыбался.       Его трон представлял собой кресло рыбака, который занимается глубоководным ловом. Оно было вращающееся, без затей и обтянуто черной кожей с чехлом для удочки. Вместо удочки из чехла торчал бронзовый трезубец, на его остриях вспыхивали зеленые огоньки.       Боги сидели неподвижно, молча, но в воздухе чувствовалось напряжение, словно они только что закончили спорить.       — Почему-то у меня странное предчувствие, — пробормотал Джейсон.       Приблизившись к трону рыбака, я преклонил колени и пробормотал:       — Отец!       — Ты сперва должен преклоняться мне, — опять запел свою песенку королева драмы Царь богов.       — А как по мне он всё сделал правильно, сначала своему родителю поклониться, — сказала Афродита; остальные с ней согласились.       Взглянуть на него я не решался. Сердце мое отчаянно билось. Я ощущал энергию, исходившую от обоих. Если я скажу что-нибудь не то, они мигом испепелят меня.       Зевс, оказавшийся слева от меня, заговорил первым:       — А не следовало бы тебе, мальчик, сначала обратиться к хозяину этого дома?       — Что сейчас, что в будущем, ну никак не поменялся, — проворчала Гера.       Я ждал, не поднимая головы.       — Пожалуйста, брат, — сказал наконец Посейдон. Голос его пробудил во мне старые-престарые воспоминания: теплое сияние, которое я помнил ребенком, рука бога, приложенная к моему лбу. — Мальчик подчиняется отцу. Это правильно.       — Значит, ты до сих пор утверждаешь, что это твой сын? — грозно спросил Зевс. — Ребенок, которого ты зачал вопреки нашей священной клятве?       — Я признаю, что поступил неправильно, — ответил Посейдон. — Теперь я хочу услышать, что он скажет.       — О-ой, зря Вы так сказали… — отвлекся от книги Лео.       Все боги, кроме Гестии странно на него посмотрели, как бы спрашивая: «Что в этом такого?»       — Ну просто представьте, — решила пояснить богиня очага. — Ты встречаешь своего родителя и первое, что ты от него слышишь — это то, что твой отец поступил неправильно, когда зачал тебя. Как будто ты какая-то ошибка обстоятельств. Вальдес кивнул, подтверждая, что именно это он и хотел сказать. Посейдон в шоке посмотрел сначала на неё, а потом перевёл взгляд на своего сына.       Неправильно.       В горле у меня застрял комок. Так что же я такое? Неправильность? Плод божественной ошибки?       — Ну вот вам и плохое предчувствие, — проговорил Джейсон.       Посейдон молча смотрел то на свои руки, то мельком поглядывал на своего сына. Он надеялся, что извинился потом за свои слова, хоть и понимал, что извинения ничего не дают.       — Я уже простил его однажды, — прогрохотал Зевс. — Он осмелился лететь через мои владения. Мне следовало бы низвергнуть его с небес за дерзость.       — И рискнуть своим жезлом повелителя? — спокойно спросил Посейдон. — Давай сначала выслушаем его, брат.       Зевс проворчал что-то невнятное.       — Я выслушаю, — заявил он. — А потом решу, сбросить этого мальчишку с Олимпа или нет.       — Персей, — сказал Посейдон. — Взгляни на меня.       Я посмотрел на него и не могу сказать наверняка, что именно увидел. На лице Посейдона не было очевидных проявлений любви и одобрения. Ничего, что могло бы придать мне мужества. Это все равно что смотреть на океан. Иногда можно сказать, в каком он настроении, однако по большей части его трудно понять, настолько он загадочен.       У меня появилось чувство, что Посейдон действительно не знает, что обо мне думать. Он не понимал, рад ли тому, что у него есть сын, или нет. Странным образом я был доволен этой отстраненностью Посейдона. Если бы он попытался извиниться или сказать, что любит меня, или просто улыбнуться, это выглядело бы фальшиво. Как у смертного отца, который, запинаясь, извиняется за долгую отлучку. В общем, отчужденность я переживу. В конце концов, я, так или иначе, никогда не был в нем уверен.       Лео замолчал.       Все в зале перевели свои взгляды на сына Посейдона. Когда Перси это заметил, то непонимающе уставился на них в ответ:       — Что? — никто ничего не сказал. — Если вы про ситуацию, то всё в прошлом, у нас с отцом хорошие отношения.       Посейдон выдохнул. Он знал, что Перси имеет полное право на него злиться. Ему казалось, что он будущий всегда хотел быть ближе к сыну, но не мог из-за закона принятого Зевсом.       — Обращайся к повелителю Зевсу, мальчик, — произнес Посейдон. — Расскажи ему все.       И вот я рассказал Зевсу все в точности, как оно происходило. Я вынул металлический цилиндр, от которого в присутствии бога небес полетели искры, и положил его к ногам Зевса.       Наступило длительное молчание, нарушаемое только потрескиванием дров в камине.       Зевс протянул раскрытую ладонь. Жезл громовержца лег в нее. Когда повелитель богов сжал кулак, металлические концы вспыхнули электрическими разрядами, и то, что он держал, превратилось в классическую молнию, двадцатифутовый дротик, с шипением источавший энергию, от которой волосы у меня встали дыбом.       — Чувствую, мальчик говорит правду, — пробормотал Зевс. — Но чтобы Арес пошел на такое… это на него совсем не похоже.       — Да ну? А мне казалось, что это всё, что он умеет делать — вызывать конфликты и войны, — Афина посмотрела на брата.       — Только не начинай, — закатил глаза Арес. — Я ещё много чего умею.       — Да-да, конечно, не верю.       — Он горд и порывист, — сказал Посейдон. — Это у нас в роду.       — Повелитель? — осмелился позвать я.       — Да? — ответили оба.       — Арес действует не в одиночку. Кто-то — или что-то — подало ему эту мысль.       Я описал свои сны и чувство, охватившее меня на берегу, моментальное дуновение зла, от которого мир, казалось, замер и которое удержало Ареса от того, чтобы покончить со мной.       — В снах, — сказал я, — голос велел мне принести жезл в царство мертвых. Арес намекал, что ему тоже кое-что снилось. Думаю, его использовали так же, как и меня, чтобы начать войну.       — Итак, ты наконец обвиняешь Аида? — спросил Зевс.       — Какой же ты тугодум, — приложила руку к глазам и покачала головой Гера. Полукровки постарались не засмеяться, но улыбки скрыть не смогли.       — Нет, — ответил я. — Я предстал перед Аидом, повелитель Зевс. Но то чувство на берегу было совсем иное. То же самое я почувствовал, когда приблизился к яме. К входу в Тартар. Что-то могущественное и злое мечется там, внизу… что-то более древнее, чем сами боги.       Посейдон переглянулся с Зевсом. Они быстро обменялись несколькими фразами на древнегреческом. Я уловил только одно слово: «Отец».        — Отлично, благодаря этому мальцу еще Кронос явился, — недовольно пробурчал Арес. — А еще говорят, что я виноват.        — Посейдон! — Зевс вскинул руку, запрещая брату вставать, кажется, бог морей хотел устроить взбучку Аресу. — Я сам потом, — властливо произнес Царь богов. Арес стремительно побелел.        — Нечего было начинать, — шепнул улыбающийся Гермес.       Посейдон начал что-то излагать, но Зевс прервал его. Посейдон принялся спорить. Зевс сердито поднял руку.       — Об этом больше не может быть и речи, — сказал он. — Я самолично отправлюсь на Лемнос, дабы в его водах очистить жезл громовержца от прикосновения смертных.       Зевс поднялся и взглянул на меня. Выражение его лица слегка смягчилось.       — Ты оказал мне услугу, мальчик. Немногие герои смогли бы совершить подобное.       — Мне помогали друзья, сэр, — сказал я, — Гроувер Ундервуд и Аннабет Чейз…       — Дабы явить тебе свою благодарность, дарую тебе жизнь. Я не доверяю тебе, Персей Джексон. Мне не нравится то, что означает твое появление для будущего Олимпа. Но во имя мира в семье оставляю тебя в живых.        — Наивысшая благодарность, — шмыкнул Нико.        — Боги, я уж забыл, что ты тут, — удивленно произнес Фрэнк.        — Какое совпадение, я забыла про вас двоих, — произнесла Талия. — А теперь, будете так любезны, ПОМОЛЧИТЕ, — шикнула охотница.        — И лучше бы меня придушили там… — тихонько произнес Перси. — Потому что, — он не успел договорить, как его прервали. — А-а-ай! — Перси получил по голове непонятно откуда взявшимся веником.        — Помер бы он, — фыркнула Чейз, откладывая веник в сторону. — У-у-у, помер бы он! — произнесла она.       — Хм… спасибо, сэр.       — Не пробуй летать снова. И я не хочу обнаружить тебя здесь, когда вернусь. Иначе ты отведаешь этого жезла. Это будет последнее, что ты почувствуешь.       Удар грома потряс дворец. Ослепительная вспышка — и Зевс исчез.       Я остался в тронном зале наедине с отцом.       — У твоего дяди всегда была тяга к драматическим эффектам, — вздохнул Посейдон. — Думаю, он был бы неплох в роли покровителя театра. Зевс угрюмо посмотрел на брата.        — Знаешь, я передумал устраивать взбучку Аресу, — обиженно, но тем не менее грозно произнес Зевс. Бог войны выдохнул.        — Не переживай, отец, я сделаю это за тебя, — как-то не по доброму усмехнулась Афина.        — ОТЕЦ, ПРОШУ, КТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ОНА!       Повисла неловкая пауза.       — Сэр, — спросил я, — что было в яме?       — Так ты не догадался? Посейдон внимательно посмотрел на меня. — Кронос, — ответил я. — Повелитель титанов. Даже в тронном зале Олимпа, вдалеке от Тартара, имя Кроноса сгустило сумерки в зале, остудило пламя камина, согревавшее мне спину. Посейдон сжал трезубец. — В Первой войне, Перси, Зевс разрубил своего отца Кроноса на тысячу кусочков, так же как Кронос поступил со своим отцом, Ураном. Зевс бросил останки Кроноса в самую темную яму Тартара. Войско титанов было рассеяно, их крепость на горе Этне разрушена, их чудовищных союзников разметали по самым удаленным уголкам Земли. И все же титаны бессмертны, точно так же как и мы, боги. То, что осталось от Кроноса, по-прежнему живо в каком-то омерзительном виде, по-прежнему сознает свою вечную муку, по-прежнему алчет власти.        — И сожрать нас всех, — вставил фразочку Гермес. — Что вы на меня так смотрите?        — Даже если и так, — сказала Афина. — Ты явно будешь первым.        — Не-не-не, — ответил Гермес. — У нас уже есть очередь на вымирание, и первый не я, — парировал бог обмана, намекая на Ареса.       — Он исцеляется, — сказал я. — Он грядет.       — Время от времени, через века, Кронос проявляет признаки жизни. — Посейдон сокрушенно покачал головой. — Он вторгается в кошмары людей и навевает им злые мысли. Он пробуждает неутомимых монстров из глубин. Но совсем другое — предположить, что он может восстать из ямы.       — Но именно это он намерен сделать, отец. Так он сказал.       — Повелитель Зевс положил конец спорам по этому поводу, — сказал Посейдон после долгого молчания. — Он не позволяет даже говорить о Кроносе. Ты завершил свой поиск, дитя мое. Это все, что от тебя требовалось.       — Но… — Я оборвал сам себя. Спорить все равно без толку. Скорей всего, это лишь разгневает единственного бога, который был на моей стороне. — Как… как пожелаете, отец.       Слабая улыбка заиграла на губах Посейдона.       — Послушание дается тебе нелегко, правда?       — Да… сэр.       — Полагаю, в этом доля и моей вины.       — Неужели хоть кто-то из БОГОВ признал свою вину? — шепотом произнес Нико, понимая, что ему за это может влететь.        — Ты не представляешь, мальчик, но да, — услышали ребята ответ. — И осторожнее, эхо здесь просто шикарное, — произнесла Гера.       …Море не любит сдержанности. — Он поднялся во весь свой рост и взял трезубец. Затем мерцание окутало его, и он превратился в обычного человека, стоявшего прямо напротив меня. — Ты должен идти, дитя мое. Но прежде знай, что твоя мать вернулась.       — Мама? — Я ошеломленно уставился на него.       — Она дома. Аид отослал ее, когда ты вернул его шлем. Даже повелитель мертвых платит долги.       — Это точно, — проговорил Перси.       Нико благодарно улыбнулся в сторону Джексона.       Сердце мое гулко заколотилось в груди. Я просто не мог поверить.       — А вы… может быть?..       Я хотел спросить, не пойдет ли Посейдон со мной, чтобы повидаться с нею, но потом понял, что это было бы нелепо. Достаточно было представить, как я усаживаю бога морей в такси и везу его в Верхний Ист-Сайд. Если бы все эти годы он хотел взглянуть на маму, он бы это сделал. К тому же надо было подумать о Вонючке Гейбе.       Во взгляде Посейдона появилась легкая грусть.       — Когда вернешься домой, Перси, ты должен сделать важный выбор. В комнате у тебя лежит сверток.       — Что за свёрток? — не поняли боги, так же как и полукровки.       — Ну как сказать… В этом свёртке очень интересная…вещь…- полубоги ещё никогда не видели такой странной улыбки на лице сына Посейдона.       — Сверток?       — Сам поймешь, когда увидишь. Никто не может выбрать за тебя твой путь, Перси. Ты должен решить сам.       — Блин я в предвкушении, — произнес Лео, откладывая книгу и потирая руки. — Что же там будет?       — А ты читай и узнаешь, — кинув взгляд, на книгу и следом на сына Гефеста, произнес Джексон.       Я кивнул, хотя не понимал, что он имеет в виду.       — Среди прочих женщин твоя мать — королева, — мечтательно произнес Посейдон. — За тысячи лет я впервые встретил такую смертную женщину. И все же… мне жаль, что ты появился на свет. Я навлек на тебя судьбу героя, а герой никогда не бывает счастлив. Его жизнь всегда заканчивается трагически.       Я постарался не показать, что задет его словами. Передо мной стоял мой собственный отец, который говорил, что жалеет о моем рождении.       Посейдон посмотрел на сына. Он ожидал увидеть какие угодно эмоции: гнев, хмурость, обиду или непроницаемое, ничего не выражающее лицо, но никак не спокойное выражение, как будто для него это ничего не значит.       «Это все в прошлом, сейчас у нас хорошие отношения», — вспомнил он слова Перси.       — Не стоит беспокоиться, отец.       — Возможно, пока еще нет. Пока нет, — произнес он. — Но это была непростительная ошибка с моей стороны.       — Стало быть, я ухожу. — Я неуклюже поклонился. — Я… я не буду вас больше беспокоить.       Я успел спуститься на пять ступеней, когда Посейдон окликнул меня.       — Персей! Я обернулся. Теперь глаза его горели иным светом — чем-то вроде пылкой гордости.       — Ты поступил хорошо и справился со всем как должно, Персей. Пойми меня правильно. Что бы ты ни делал в дальнейшем, знай, что ты — мой. Ты истинный сын бога морей!       Когда я шел обратно через город богов, разговоры прекратились. Музы приостановили концерт. Люди, сатиры и наяды, все как один, повернулись ко мне, лица их выражали уважение и благодарность, и, когда я проходил мимо, они преклоняли колени, словно я и вправду был какой-нибудь герой.       Через четверть часа, все еще пребывая в трансе, я вновь оказался на улицах Манхэттена.       — Я уже подумала, что ты как всегда начнёшь язвить, — призналась Талия. — Но походу я ошиблась.       — Он только в начале мало кому грубил, — улыбнулась Аннабет. — А как только привык так всё, пошло-поехало.       — Ну это же Перси, — кивнул Нико. — Чего вы ещё ждёте? — впервые за долгое время улыбнулся парень.       — Эй! — весело-возмущённо крикнул упомянутый сын Посейдона.       Полубоги прошлого с улыбкой смотрели на эту милую картину, даже Зоя.       Я поймал такси, которое довезло меня до дома матери, позвонил в дверь, и она открыла мне — моя прекрасная мама, пахнущая перечной мятой и лакрицей. Усталость и тревога исчезли с ее лица, как только она увидела меня.       — Перси! Боже! Мой мальчик!       Она тормошила меня, не давая перевести дух. Мы стояли в коридоре, мама плакала и, не переставая, ерошила мне волосы.        — Оу-у-у — улыбаясь, ласково протянула Гера. — У тебя необычная мать, мальчик, — обращаясь к Перси, произнесла богиня. Перси рассмеялся.        — Я знаю это, — просиял улыбкой он. — Всегда знал.       Признаюсь, мой взгляд тоже слегка затуманился. Я весь дрожал, испытывая невероятное облегчение при виде нее.       Мама рассказала, как утром появилась в квартире, до полусмерти перепугав Гейба. Она ничего не помнила с той минуты, когда Минотавр схватил ее, и не могла поверить, когда Гейб стал рассказывать, что меня разыскивают как преступника, разъезжающего по стране и взрывающего объекты национального достояния. Весь день она была вне себя от волнения, потому что не слышала новостей. Гейб вынудил маму пойти на работу, сказав, что ей надо возместить месячное жалованье и лучше, если она начнет прямо сейчас.       — Вот же урод! — возмущённо воскликнула Афродита. — Это тебе надо возместить весь физический и моральный ущерб, что ты нанёс!       — Полностью согласен, — серьёзно произнес Лео. Остальные просто кивнули, соглашаясь.       Подавив гнев, я рассказал ей свою историю. Я постарался, чтобы она звучала не такой пугающей, какой была на самом деле, но это далось мне непросто. Я как раз начал рассказывать о схватке с Аресом, когда в гостиной раздался голос Гейба.       — Эй, Салли! Ну, как там, мясная запеканка готова?       Мама зажмурила глаза.       — Он вряд ли обрадуется тебе, Перси. В магазин сегодня миллион раз звонили из Лос-Анджелеса… что-то насчет бесплатных поставок электроники.       — Ах да. Это…       — Только не зли его еще больше, ладно?        — Не злить этого… — Талия старательно подбирала слова. — Не злить этого ужасного жирного тюленя? — процедила охотница. — Я удивлена, как ты еще сдерживался так долго, — обращаясь к Джексону, произнесла девушка. — Я бы сразу вмазала.        — А она ой как хорошо умеет убивать, — втесался в разговор Вальдес. Аннабет деликатно подсунула Талии веник. — ТАЛИ-И-И-Я-Я-Я-Я-Я! НЕ БЕЙ! Я ТАК МОЛОД, ЧТОБЫ УМИРАААТЬ! — театрально прокричал Лео, пытаясь уклоняться от ударов.        — Дети, — прогремел злящийся голос Зевса. Грейс-старшая слишком сильно попыталась ударить Лео, и бедный веник отскочил от полубога, попадая прямо в лицо Царю Богов.        — Ой, — пикнул Чжан.        — А мы им подметали подвалы, — тихонько протянула Чейз.        — ЧИТАЙТЕ, — слишком спокойно произнес Зевс. Лео тут же помчался к книге и принялся читать. На лице Геры появилась улыбка.       …— Мама заставила себя слабо улыбнуться. — Ну, ступай.       За месяц моего отсутствия квартира полностью превратилась в среду обитания Вонючки Гейба. Слой мусора на ковре доходил мне до лодыжек. Диван был завален пивными банками. С абажура свисали грязные носки и нижнее белье.       — Уэ-э-э, — сморщилась Пайпер. — Он хоть знает, что такое генеральная уборка и личная гигиена? А, точно, откуда свиньям такое знать.       Гейб и трое его дружков-головорезов, сидя за столом, играли в покер.       Когда Гейб увидел меня, сигара выпала у него изо рта. Лицо его стало краснее помидора.       — Так ты еще осмелился сюда заявиться, шпаненок! Я думал, что полиция…       — В конце концов выяснилось, что он никакой не беглец, — вмешалась мама. — Разве это не замечательно, Гейб?        — Сомневаюсь, что он просто так от тебя отстанет, — фыркнула Аннабет.- Как же он меня раздражает, — произнесла девушка.        — Раздражал, — поправил Перси.        — Почему в прошедшем времени? — нахмурилась Афина.        — А-а-э-э, — растерявшись, не нашел ответа Джексон. — Скоро это объяснят, не переживайте, — богиня мудрости кивнула, но все-таки осталась не совсем довольной ответом.       Гейб переводил взгляд с матери на меня. Мое возвращение явно не казалось ему замечательным.       — Мало того, что мне пришлось вернуть твою страховку, Салли, — прорычал он. — Дай-ка мне телефон. Я позвоню копам.       — Нет, Гейб!       — Что ты сказала? Нет? — Он поднял брови. — Думаешь, я пущу эту шпану обратно? Я еще подам на него в суд за то, что он разбил мой «камаро».       — Но… Гейб занес руку, мать вздрогнула и отступила.       Впервые я кое-что понял. Гейб избивал мою мать. Не знаю, когда и как. Но теперь я был в этом уверен. Может, это длилось годами, когда меня не было поблизости.       В груди у меня закипел гнев. Я подошел к Гейбу, инстинктивно достав из кармана ручку.        — Перси-Перси, — покачал головой Джейсон. — Ты ведь не-        — Старина, ты походу забыл, что у тебя твое оружие смертным вреда не причинит, — перебил полубога Вальдес, то ли улыбаясь, то ли прочитав пару абзацев вперед весело ухмыляясь.        — Мистер Уголек-Огонек, — фыркнул в ответ Перси. — Мне было двенадцать, а еще Гейб бесил меня до невозможности. Так что давай не придирайся, а? И разве ты не поступил бы на моём месте также? Лучше дальше продолжай читать, — Лео тяжело вздохнул на такие умные речи, но читать продолжил.        — Я уже забыл, что там было дальше, — шепотом признался Джексон, чем заставил ребят улыбаться.       Он только рассмеялся.       — Что, хочешь расписаться на мне, дрянь уличная? Только дотронься, и уже не вылезешь из тюрьмы, понял?       — Ну если что, ручкой тоже убить можно, — хищно улыбнулась Талия       — Эй, Гейб, — вмешался его дружок Эдди. — Это всего лишь пацан.       Гейб возмущенно посмотрел на него и передразнил фальцетом:       — Всего лишь пацан.       Его дружки расхохотались, как придурки.       — Давай по-хорошему, гаденыш. — Гейб оскалил свои прокуренные зубы. — Даю тебе пять минут собрать свое барахло — и выметайся. Потом я позвоню в полицию.       — Гейб! — взмолилась мама.       — Он сбежал, — ответил Гейб. — Пусть и остается в бегах.       У меня руки чесались снять колпачок с Анаклузмоса, но, даже сделай я это, лезвие не причинило бы ущерб человеку. Даже такой подонок, как Гейб, все же считался человеком.       — Пожалуйста, Перси. — Мать взяла меня за руку. — Пошли. Пошли к тебе в комнату.       Я позволил ей увести себя, руки мои все еще дрожали от ярости.       Моя комната была забита отбросами, которые натащил сюда Гейб. Тут валялись использованные автомобильные аккумуляторы, какие-то провода, железки и увядший букет цветов с карточкой, который в знак сочувствия прислал ему кто-то из видевших его интервью с Барбарой Уолтерс.       — Гейб просто расстроен, милый, — сказала мне мама. — Я поговорю с ним позже. Уверена, что все уладится.       — Мам, уладить ничего не удастся. По крайней мере, пока Гейб здесь.       Она нервно заломила руки.       — Я могу… Я буду брать тебя с собой на работу до конца лета. Осенью, может быть, удастся устроиться еще в какую-нибудь школу-интернат…       — Мам…       — Я пытаюсь, Перси. — Она опустила глаза. — Просто мне… нужно некоторое время.       На моей кровати появился сверток. По крайней мере, я мог поклясться, что минутой раньше он тут не лежал.       — Хм-м, интересно что же там? — задумался Лео.       — А ты чуть дальше прочти, там должно быть объяснение, — раздраженно выдал Нико.       — Эй, я просто хотел потянуть время, чтобы было интереснее.       Это была помятая картонная коробка размером примерно с баскетбольный мяч. Адрес на почтовой табличке был написан моей рукой. Богам Гора Олимп 600-й этаж Эмпайр-стейт-билдинг Нью-Йорк с наилучшими пожеланиями от Перси Джексона        -Ооо, — выдохнула Хейзел на пару с Нико.        — Кажется, что-то похожее мы уже видели, — задумчиво произнес Фрэнк.        — Кто-то идет по стопам своего тезки, — ухмыльнулся Геракл в сторону Персея, понимая, к чему всё идёт.       На крышке черным маркером, уверенным и четким мужским почерком, значился адрес нашей квартиры и слова: »ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ».       Вдруг я понял, о чем Посейдон говорил мне на Олимпе.       Коробка. Решение.       «Что бы ты ни сделал в дальнейшем, знай, что ты — мой. Ты истинный сын бога морей».       Я посмотрел на мать.       — Мам, ты хочешь, чтобы Гейб ушел?       — Перси, это не так просто, я…       — Мам, скажи. Этот недоумок бил тебя? Так ты хочешь, чтобы он ушел, или нет?       Она не могла решиться сразу, затем едва заметно кивнула.       — Да, Перси. Хочу. И все набираюсь храбрости сказать ему. Но ты не можешь сделать это для меня. Тебе не разрешить мои проблемы.       Я заглянул в коробку.       Нет, я мог разрешить ее проблему. Мне захотелось разодрать коробку, шмякнуть ее на покерный столик и достать содержимое. Я мог бы завести свой собственный сад статуй прямо в гостиной.       «Так поступали греческие герои в мифах, — подумал я, — и Гейб этого заслуживает».        — Ааа, так вот что там. Полностью поддерживаю тебя, — произнесла Талия. — Я прямо в шоке, как двенадцатилетний ты смог сдерживать себя, — она кивнула в сторону Перси.        — Да-да, и вам повезло, что вы её не видели в этом возрасте, — произнес улыбающийся Джейсон. Талия хотела замахнуться уже новым веником, но вспомнив прошлый печальный опыт, выдохнула.        — Живи, младший братик, — она с силой похлопала его по плечу. — В следующий раз, милый, я придушу тебя, — прошипела Талия.        — Иногда она так похожа на змею, — произнес шепотом Лео, и Пайпер неодобрительно покосилась на него. — Ну совсе-е-ем чуть-чуть, Пайпс, — виновато улыбнулся Вальдес.       Но судьба героя всегда трагична. Мне сказал это сам Посейдон.       Я вспомнил царство мертвых. Я представил, как дух Гейба навсегда отправляется в Поля асфоделей или подвергается какой-нибудь омерзительной пытке за колючей проволокой Полей наказания — вечный игрок в покер, сидящий по пояс в кипящем масле, слушает оперную музыку. Был ли я вправе отправить туда кого-нибудь? Даже Гейба?       Месяц назад я не колебался бы. Но теперь…       — Я могу это сделать, — сказал я маме. — Один взгляд в эту коробку — и он уже никогда больше не побеспокоит тебя.       — Да, Перси, так держать, — улыбнулись Джексону Аполлон и Гермес.       — Не хочу это признавать, но я согласна с братом, — кивнула Артемида.       Боги удивлённо на неё посмотрели.       Мама посмотрела на коробку и, казалось, мгновенно все поняла.       — Нет, Перси, — произнесла она, отступая на шаг. — Ты не можешь…       — Посейдон назвал тебя королевой, — сказал я. — Говорил, что не встречал такой женщины уже тысячу лет.       — Перси… — Ее щеки окрасились румянцем.       — Ты заслуживаешь лучшего, мам. Ты должна пойти в колледж, получить степень. Сможешь написать свой роман, а возможно, встретишь симпатичного парня, будешь жить в красивом доме. Тебе больше не нужно защищать меня, оставаясь с Гейбом. Позволь мне избавиться от него.       — Да ты прям в воду глядел, — улыбнулась Аннабет. — Получше оракула.       — Да само так вышло, — Перси чмокнул Чейз в щёчку.       — Вы о чём? — спросил Джейсон.       — Да так, не обращай внимания.       — Ты говоришь точь-в-точь как отец. — Она утерла слезу, скатившуюся по щеке. — Однажды он предложил ради меня остановить прилив. Предложил построить для меня дворец на дне морском. Он думал, что может решить все мои проблемы одним мановением руки       — Оу, как это мило, — прослезилась Афродита.       — Ну и что в этом плохого?       Ее прекрасные, меняющие цвет глаза, казалось, хотят проникнуть мне в душу.       — Я думаю, ты поймешь, Перси. Думаю, ты достаточно любишь меня, чтобы понять. Если моя жизнь хоть чего-то стоит, я должна прожить ее сама. Я не могу позволить богу заботиться обо мне… или моем сыне. Я должна… черпать мужество в себе. Твой поиск напомнил мне об этом.        — У тебя такая классная мама, Перси — улыбнулся Джейсон.        — Ты это только сейчас понял? — за Джексона ответил Талия, приподнимая левую бровь.       — Нет, просто только сейчас сказал.       Мы прислушались к стуку фишек для покера и ругательствам, доносившимся из гостиной вперемешку со звуками телевизора.       — Я оставлю коробку, — сказал я. — Если он посмеет еще хоть раз угрожать тебе…       Мама побледнела, но кивнула:       — Куда теперь, Перси?       — На Холм полукровок.       — На лето… или навсегда?       — Пока не знаю.       Взгляды наши скрестились, и я почувствовал, что мы пришли к соглашению. Посмотрим, как будут обстоять дела к концу лета.       — Ты станешь героем, Перси. — Мама поцеловала меня в лоб. — Самым великим.       — Интересно как там мама? — вслух задумался сын Посейдона       — Думаю, с ней всё в порядке, — ответила Аннабет. — Это же тётя Салли.       — Согласен, — кивнул Нико. — По другому и быть не может.       Я в последний раз оглядел свою спальню. У меня возникло чувство, что я никогда больше ее не увижу. Затем пошел с матерью к входной двери.       — Что, уже покидаешь нас, шпаненок? — издевательски крикнул мне вдогонку Гейб. — Скатертью дорога.       Я ощутил последний укол сомнения. Как мог я упустить такой великолепный шанс отомстить ему? Я уходил, и мне так и не удалось спасти маму.       — Эй, Салли, — завопил Гейб. — Как там насчет мясной запеканки?       Гнев вспыхнул в глазах матери, на мгновение в них появилось что-то стальное, и я подумал, что, вполне возможно, оставляю ее в хороших руках. В ее собственных руках.       — Мясная запеканка вот-вот поспеет, дорогой, — ответила она Гейбу. — Запеканка-сюрприз.       — Как это звучит… — оторвался от книги Лео. — Надо будет запомнить.       Мама посмотрела на меня и подмигнула.       Последнее, что я увидел прежде, чем дверь за мной захлопнулась, это как мама в упор разглядывает Гейба, словно представляя, как он будет выглядеть в роли садовой скульптуры.       — Всё, это глава закончилась, — измученно, но радостно выдохнул Лео, захлопнув книгу. Зевс устало откинул голову назад, потерев ладонями глаза.        — Дети, спать, — протянул Царь Богов. — И без выкрутасов, — строго предупредил он, прожигая взглядом ребят.        — Но как же… — растерянно произнесла Деметра. — Дети ведь не обедали!        — А они вообще ели сегодня? — задумчиво, но с ноткой сарказма произнес Гермес. Полукровки все как один потерли переносицы и протянули:        — Пока Лео читал, мы уже все успели.        — Это как? — воскликнул Вальдес. — Выходит, что я тут целый день сижу, читаю, с голода помираю, — театрально произнес парень. — А вы уже поели, — протянул он.        — Пошли, — Пайпер закатила глаза, приподнялась, и, взяв сына Гефеста, потащила за ноги к выходу. — До свидания, — она обернулась на секунду, но затем потащила выкрикивающего всевозможные не совсем культурные слова полубога в сторону их столовой.        — А её не смущает вес Огонька, — удивленно произнес Перси.        — Поверь мне, братец, — хмыкнула Талия. — Мы и не на такое способны, — улыбнулась охотница в сторону побелевших парней. Затем все разом засмеялись.       Веселитесь, пока можете. Скоро я устрою вам такое шоу…