Путь к себе

Лань Ванцзи вышел на ночное патрулирование. Он поднял голову, глядя на полную луну, и, хоть на лице ничего не отразилось, человек, знающий его, наверняка мог бы сказать, что он недоволен. Или скорее взволнован. На его делах это, впрочем, не отражалось. С неизменным изяществом и равнодушным лицом он вышагивал по округе, отмечая всякие мелочи. Искрилась серебром луны зелёная листва, пропитался сандалом свежий воздух, и всё казалось гармоничным, как и в прочие дни. Но Лань Ванцзи чувствовал себя странно. И с каждой минутой, проведённой в одиночестве, чувство становилось сильнее. Целый месяц он отбывал наказание вместе с Вэй Ином, и его последняя выходка… Перед глазами опять возникли те самые картинки. Лань Ванцзи встряхнул головой, но они, словно потешаясь (знакомым лёгким смехом), вновь замелькали в его голове. Он заметил, что невольно сжал кулаки. Досадливый вздох сорвался с его губ. Раздражение сильнее заискрилось в легких. Странная смесь эмоций. Невольно второй нефрит заметил, что задержался возле комнат для приглашённых учеников дольше положенного. Нет, он стал ужасно рассеянным, так не годится. Он продолжил идти нахмурившись. Думал: что же с ним происходит? Воздух казался слаще, луна красивее, а свой шаг — непривычно лёгким. Внезапно захотелось что-нибудь сыграть. Но не «расспрос» или «усмирение», а что-нибудь… новое? Сочинение новых мелодий не было чем-то постыдным, но от этой мысли странно забилось сердце. Будто, желая сочинить мелодию, он хотел сделать что-то запретное. Лань Ванцзи не понимал, отчего же кровь приливает к голове? Что такого дурного (или запретно-сладкого) в сочинительстве? Это уже было похоже на одержимость. «Но всё же… Думаю, в этом нет ничего плохого». Он странно воодушевился от своего собственного разрешения, а после отметил, что свернул не туда. Вздохнул. Вернулся. Хорошо, что никто не видит его сомнений. Что Вэй Ин, что мысли о Вэй Ине — все заставляет его нарушать правила и ошибаться. «Надо бы выбрать лад и темп». Глаза и слух Лань Ванцзи всё равно были остры, так что он подумал, что ничего страшного, если он на миг отвлечет разум заманчивой мыслью. Мотивы заиграли в голове. Какой-то казался слишком быстрым, другой, наоборот, медленным. Иногда Лань Ванцзи оглядывался. Почему-то было слегка досадно. Ноты смешивались в голове, подобно листьям на порывистом ветру. Пару раз он замер, дёргая в воздухе пальцами, будто играл на гуцине, но тут же одёргивал себя. Играть ночью запрещено. Хотя, если это несуществующий инструмент… Внезапно в его голове возник мотив, до того четкий и ясный, что он опять замер. Вот он. Тот самый. Такой лёгкий, воздушный, озорной. Возможно слегка надоедливый и чересчур веселый, но именно тем он и был хорош. Идеальный мотив. Лань Ванцзи замер на том месте, где его внезапно озарило. Оглянулся. А потом досадливо сжал челюсти. Он стоял на той самой крыше, где и встретил это невозможно наглое создание. Вэй Ина. Сжал кулаки, пытался нахмуриться, но злиться не получалось. На крыше было одиноко. «Что я… Почему я жду его?» На всякий случай он ещё раз оглянулся, но лишь ночная тишина была ему ответом, в унисон с сердцем в голове играл легкий мотив, и ему было очень странно стоять вот так. Уходить не хотелось, и ужасающая мысль посетила его разум. «Я хочу… сыграть ему? Как неприлично!» Он точно не знал, что такого неприличного было в этой мысли. Возможно, после той книги ему казалось неприличным всё, что связано с Вэй Ином? Да. Точно. Он выдохнул, хотел было продолжить патруль… И заметил тихо юркнувшую в сторону домов музыки тень. Человек едва ли прошмыгнул громче мышонка, не всякий взрослый заметил бы, но только не Лань Ванцзи. Как бы мысли его ни отвлекали, всё же не зря он один из лучших учеников. Кто же этот человек, второй нефрит не сомневался, чувствуя радость. «Странно, что он не стал, как прежде, бесстыже распивать передо мной», — мысленно фыркнул он. Лань Ванцзи замялся. С одной стороны, он мог попросту доложить обо всем утром и не трепать давно расшатанные (усилиями Вэй Усяня) нервы. Пусть второй нефрит регулярно читал свитки знаменитых мыслителей и знал много мудрых цитат, в искусстве спора Вэй Ин легко его растопчет, улыбнётся и дальше пойдёт. С другой, долг велит поймать нарушителя. Хотелось подойти, пусть он и знал, что это закончится его бессильным раздражением. Лань Ванцзи бесшумно приземлился в том месте, где видел тень. Что-то было не так. Комнаты приглашённых учеников в другой стороне. Что же Вэй Ин задумал? Впереди были дома для занятий музыкой, и в ближайшее время они точно никому не понадобятся, даже если Вэй Ин и задумал розыгрыш, то какой в этом смысл? Он остановился у одного из них. Домов всего три. В одном из них затаился Вэй Усянь. Острый взгляд уловил странное пятно на одной из дверей. Он подошел и слегка коснулся его пальцем. Холодок пробежал по шее. Это была кровь. Дыхание сбилось. Вэй Ин ранен?! Но почему он пошел сюда? Сердце быстро застучало, но совсем не как до этого. В этом не было ни грамма сладости, один только нарастающий страх. Раздался глухой звук. Что-то упало. Онемевшими руками Лань Ванцзи отворил дверь. Увиденная картина отпечаталась в его голове прочно и навсегда. Время замерло. Ладони вспотели. На его освещённый луной гуцинь упала тень от чего-то, свисающего с потолка. Вэй Усянь, самый беспечный и бесстыжий человек на его памяти, висел в петле.