Король Драконов

      В темнице было сыро. Холодно. Уныло. Но Дагур не думал об этом. Он размышлял о том, что будет делать и кому будет мстить, как только отсюда выберется, осуществив свой план. Дагур пришёл к выводу, что поквитается в первую очередь с Иккингом Хэддоком, ведь ОН предал берсерка. А ведь последний считал его БРАТОМ, который спас воина от Ночной Фурии и вместе с ним охотился на неё. Но это был обман, простой и неискусный… Но берсерк в это не верил, не хотел верить… Вождь самого воинственного народа в мире много раз видел лжецов и всегда раскусывал их с полу слова. Но о том, что его братишка ему врал, даже не допускал мысли, а после того, как Дагур решил отомстить, сделав несколько попыток осуществить задуманное, - воина упекли за решетку. И кто упек… Страшно подумать и смешно сказать… Элвин Вероломный - главарь изгоев и самый простой разбойник с большой дороги, по мнению всех, кто о нем слышал. Но самое смешное то, что Дагур умудрился помирить Элвина и Стойка (хотя он этого не планировал и не собирался этого допускать). Оба вождя вдруг вспомнили, что они старые друзья, и дружно победили берсерка.       Теперь последний хотел мстить ещё сильнее. Гораздо сильнее. Жестоко, кроваво, беспощадно. Так, как он это умел... На его руке в списке мести имя «Иккинг» стояло на первом месте. Для Элвина там тоже нашлось местечко: его имя было вторым.       В соседней камере сидел один из Изгоев, регулярно высмеивающий берсерка. Один из тех предателей, кто пошёл за ним после смерти Элвина (как все тогда думали). Однако самый вероломный человек на всем архипелаге так просто не умер, как оказалось…       Сосед был простым трусливым разбойником, который, почуяв свою безнаказанность, регулярно поддевал воина по поводу и без него. Некоторые из его фразочек звучали примерно так: «Как вам камера? Комфортнее, чем ваш родной домик на острове берсерков?!» или «Не привыкли, что за вами никто не бегает и Вы больше не делаете все, что хотите? Привыкайте! Вы теперь такой же отброс как и мы все!!!» За долгие годы нахождения здесь Дагур уже научился игнорировать разбойника, и, как правило, после нескольких минут безрезультатных воплей изгой затыкался.       Сегодня утром во время обеда берсерку принесли не чёрствый хлеб как обычно, а что-то другое: небольшой свёрток, который Дагур ещё не успел открыть, так как изгой снова открыл свой поганый рот. — Эй, это не чёрствый хлеб, почему тебе всегда достается что получше… За что тебе такая честь, мистер предводитель берсерков?!       Его голос… Скрипучий, мерзкий, раздражающий голос. Дагур уже давно готов был убить его обладателя, но не мог, пока находился за решёткой. Сейчас же была некоторая возможность поквитаться… В этот момент Дагур решил врезать как следует этому болтуну и всё необходимое для удара у него было. — А, так ты тоже хочешь? — Его Остервенелость подошёл с обаятельной улыбкой к решётке, которая их разделяла, и протянул свёрток. — Давай, я могу поделиться. Хочешь? Изгой купился и протянул руку, за которую его тут же схватил воин. — Я давно хотел тебе сказать… Мне до смерти надоел твой голос! — на последнем слове он немного повысил голос и дёрнул на себя что есть силы руку своего собеседника. Изгой ударился головой о решётку и потерял сознание. — Так-то лучше… Какое хорошее ощущение, как в далёкой юности, — воин повёл плечами, облегчённо вздохнул и отошёл от решётки. Он уже хотел было открыть свёрток, но кое-что его насторожило.       Сегодня было очень тихо. Стражники не орали и не издевались над заключёнными (как это они делали обычно), а то, что заткнулся его сосед, и вовсе оставило тюрьму почти в идеальной, можно сказать, гробовой тишине. Даже казалось, что лишних шорохов не было. Это настораживало и пугало, хотя берсерк ничего и не боялся, ведь он многое успел повидать за свою не слишком-то и долгую жизнь. Однако такая мёртвая тишина напрягала даже его.       Вдруг слух Дагура уловил звук удара и тихий хрип вдали. Через минуты две он услышал грохот падения чего-то металлического, скорее всего меча одного из охранников, а затем звуки волочения тела по земле. Звуки были немного громче, а значит и их источник был уже ближе… Слух у «Его Остервенелости» был отменный, скорее всего в наступившей тишине единицы заключённых услышали эти звуки, а охранники тем более, если, конечно, они ещё живы. В том, что это умирает охрана, Дагур ни секунды не сомневался, ведь звуков открытия ржавых решёток не было. Их было бы слышно на всю тюрьму. Металл решёток очень ржавый и неухоженный, а значит всё, что происходит сейчас и издает такие звуки, происходит в коридорах с охранниками. «Наверное, кто-то сбежал и пытается уйти, убивая охранников по одному», — решил берсерк. Но то, что произошло, он ожидать никак не мог.       Послышался звук тихих по началу шагов, который становился всё громче и громче. Камера воина была самой удалённой от выхода, чтобы сбежать было сложнее остальных. Это было личное распоряжение Элвина. Либо приближался тот, кто убивал охранников и пока что уходить не собирался, либо это один из ещё живой охраны обходит коридор, что на самом деле тоже странно. За три долгих года заключения в этой тюрьме берсерк подробно изучил все маршруты наблюдателей и время обхода. Согласно обычному расписанию сейчас здесь никого не должно было быть. — Сюда идёт охранник, или сбежавший узник хочет кого-то освободить… — сказал вполголоса Дагур, перебирая варианты. Воин встал у решётки, пытаясь разглядеть источник звуков. — Ну, где ты там? — сказал он не слишком громко, уже обращаясь к тому, кто без сомнения его бы услышал в гробовой тишине. — Иду-иду… — спокойный и уверенный голос. Дагур не знал ни одного стражника с таким тембром. Среди узников также не было обладателей такого голоса. Все здешние обитатели имели хриплые баритоны. За длительное пребывание в холодной сырой тюрьме многие люди быстро получали такой голос в качестве своего обычного состояния. Любого охранника или узника невозможно было долго слушать - они все, как и его сосед, просто резали уши своим богомерзким звучанием.       Дагур же не стал подобным им благодаря своему иммунитету. В конце концов, он с самого детства мылся в озёрах, температура которых была, мягко говоря, не самой приятной, а закалялся вообще в ледниках. Вождю самого воинственного народа периодически приходилось выпадать за борт, пока корабль находился в северных регионах, что не заставляло его даже поёжиться. Воин почему-то подумал, что было бы, если его братишка Иккинг оказался как-нибудь в такой воде. Но он быстро отмахнул от себя эти мысли. Его сейчас больше интересовал голос незнакомца.       Тот голос, который Дагур услышал… Берсерку он казался знакомым. Слишком знакомым. Этот бархатный и глубокий голос, который редко выдавал своё волнение и всегда излучал спокойствие и готовность. Готовность к чему угодно: к бою с людьми, с драконами, к неожиданному предательству, да хоть к тому, что Тор и Один неожиданно спустятся на эту грешную землю. Это был единственный знакомый берсерку голос, способный легко завладеть вниманием и отвлечь разговором от чего угодно, даже от приставленного к горлу лезвия, как пошутил однажды сам Дагур, сидя у костра. «Да, Точно! Этот голос. О, Тор! Как же давно мы виделись последний раз, — у воина перед глазами пронеслось их первое знакомство, давняя дружба, много приятных воспоминаний из его далекой юности. — Жаль, что он не был со мной, когда я плыл на Олух с планами подписать мирный договор, веря, что его жители всё ещё убивают драконов. Он бы точно сразу понял, что там что-то не так!» — пока берсерк вспоминал их приключения, его друг вышел из-за угла и остановился напротив решётки. «Надо же… Он вырос. Новая куртка из Ночной Фурии. А он убивает их только лично. Это будет сюрприз для Иккинга. Сумка с какими-то колбочками жидкостей. Как он это называл… А, точно! Вспомнил! Алхимические ингредиенты. — Дагур осмотрел друга с ног до головы и отметил, что тот, как и всегда, имеет при себе всё необходимое для любого случая жизни. Он стал сильнее и, судя по тому, что он так тихо сюда прошёл - а тут более сорока стражников - времени он зря не терял. Боевые навыки отточил до идеала», — подметил мысленно Остервенелый, разглядев как следует своего старого приятеля. — Ты же не думал, что о тебе все забыли? — перед Дагуром стоял парень его роста и комплекции с проницательными глазами, по цвету что-то среднее между жёлтым и карим( как знал берсерк: последствия действия яда - изначально они были карими). Также его друг обладал тёмными, не слишком длинными волосами, они были раза в два короче, чем у Иккинга. Одет он был в кожаную куртку из Ночной Фурии и в штаны из того же материала. Благодаря такой экипировке посетителя было довольно тяжело разглядеть в полумраке тюрьмы, если не присматриваться специально. Дагур заметил, что его друг стоит, повернувшись так, чтобы видеть краем глаза выход из пещеры. Одна рука воина при этом находится в непосредственной близости от метательных ножей. Также Его Остервенелость заметил, что парень замер, как не живой, и сейчас обратился к абсолютному слуху. Он был готов, что в любой момент может появиться очередной охранник. Дагур продолжил изучать изменения в своём друге.       На его лице можно было увидеть еле заметную улыбку. Парень всегда был очень скуп на эмоции. Некоторые считали, что это тоже последствие яда, другие же просто были уверены, что это наследственная черта характера и жизненная необходимость. Действительно, в мире, где каждый второй с радостью воткнёт тебе нож в спину, открывать свои эмоции всем встречным будет только сумасшедший, к числу которых Эйнар, а именно так его звали, не принадлежал. На его кожаных наплечниках был изображён родовой герб охотников за драконами. Очень древняя, опасная и весьма уважаемая профессия, однако, некоторые люди делали всё, чтобы она исчезла. Дагур скривился, ещё раз вспомнив про Иккинга. Охотники делились на кланы и семьи, которые иногда воевали между собой, но чаще всего они были партнёрами и сотрудничали друг с другом, чтобы поймать особо редкий и опасный вид драконов. Или просто потому, что любая война — враг торговли. У кланов охотников, как и у виккингов, были горы заключённых договоров между собой, которые тем не менее не мешали иногда устраивать кровавые войны за очередной кусок территории.       Это берсерк знал по его рассказам, а их он услышал столько, что можно было написать весьма толстую книгу. Всё-таки Эйнар был первым настоящим другом охотника. Он немного улыбнулся, представив себя пишущим книгу. Через плечо его друга была перекинута алхимическая сумка, в которой было всё необходимое для приготовления яда или противоядий. Если учитывать специфику работы воина, для него это была очень даже необходимая вещь. Глаза Дагура подтверждали его мысли: на правой ноге парня находился пояс с прикреплёнными к нему четырьмя метательными ножами и мечом, который можно было мгновенно достать и кинуться на дракона или человека, а за спиной щит с изображённым гербом охотника.       Меч был каким-то странным. Зигзагообразная форма режущей кромки, железная трубка в центре, небольшая канавка, идущая вдоль всего лезвия, и кнопка на рукояти оружия, конец которой открывался - это берсерк понял сразу. Ножны были тоже особенными, ведь меч такой формы просто невозможно достать из обычных ножен, повторяющих форму лезвия. Они словно частично повторяли форму меча, но имели немного другую длину нескольких граней. По ощущениям Дагура такое оружие нужно было тянуть вбок и чуть-чуть на себя, чтобы достать, правда, всей картины он рассмотреть не мог с такого расстояния и при таком освещении. По всей одежде также были видны множество различных карманов, на левой ноге находилось что-то наподобие сумки, которая при этом имела вытянутую приплюснутую форму и, наверное, не особо сковывала движения. Судя по её длине, скорее всего там были стрелы. Воин посмотрел ещё раз на меч: он просто притягивал взгляд, особенно драгоценные камни, составляющие красивый узор на рукоятке и лезвии голубоватого оттенка. Он был выполнен явно из очень прочного сплава. «Очередное его изобретение. Как всегда эффективное, иначе он бы его с собой не таскал. Надо думать - щит тоже необычный», — пронеслось в голове у Дагура, пока он рассматривал друга, с которым не виделся лет пять. — Как ты меня нашёл? — вопрос был более чем уместным, ведь о том, что Дагур в тюрьме, знали только изгои, которые под страхом смерти не могли об этом рассказать, и ещё Стоик с драконьими наездниками. Но они с охотником на драконов и разговаривать не стали бы. Для всех же остальных вождь берсерков просто пропал. Исчез, как будто его и не существовало никогда... — Я путешествовал по архипелагам, был в самых разных местах и через пять лет странствий решил заскочить к вам. Твои люди сказали, что ты пропал три года назад, и удосужились упомянуть, что их вождь мечтал убить Ночную Фурию с Олуха - дракона Иккинга Кровожадного Карасика Третьего, который её никому не отдавал. Я там тоже побывал и немного детальнее узнал о них.       На поникший взгляд друга парень ответил: «Я предусмотрительно был там в простой, как и у странствующего торговца, одежде и особо не светился. Они меня даже не видели, а если кто и заметил, то не обратил особого внимания. Я проник незамеченным и исчез так же нераскрытым. К слову, попасть туда было легко - они не особо следят за приплывающими торговцами, я бы даже сказал, крайне халатно относятся к своей безопасности...». Берсерк снова заулыбался. Он был очень рад, что его друг не растерял свою былую хватку. Предусмотрителен, как и всегда. — Также я узнал, что ты был на Острове Изгоев и убил Элвина Вероломного. Но он жив, и об этом знают все. А этот бандит очень мстительный, прямо как Стоик Обширный, который за своего сына любому голову открутит голыми руками. К тому же у изгоев на Острове есть тюрьма, Элвин и Стоик помирились, а ты пропал. Я сразу догадался, что ты здесь. А остальное, — парень безразлично посмотрел на небольшой клинок в руке, на лезвии которого была видна тёмная запекшаяся кровь, — дело техники. Ладно, давай уходить отсюда, — Эйнар достал ключ и открыл камеру. — Идём. Под островом стоит корабль одного торговца, Йохана. Он очень близкий друг Иккинга и вечный поставщик информации и всяких необходимых товаров для их проделок. Корабль не слишком быстрый, но плавать будет. Главное, что его пропустят почти везде - этот пройдоха всюду желанный гость. Сядем на него и направимся к кладбищу кораблей на северо-востоке архипелага. Там Йохан хранит все свои сокровища, а также там есть несколько вещей, которые я хочу себе вернуть. Так получилось, что мои родственники тоже имеют несколько тайников на кладбище кораблей. Очень удобное для них место.       Берсерк заметил, как его друг вытер кинжал об одежду одного из убитых охранников и положил его в ножны на спине куртки, чуть ниже щита. Парень достал с пояса трупа связку ключей и пошёл открывать камеры с заключёнными. Рядом с ним шёл Дагур, который подобрал топор одного из изгоев, не без отвращения отметив его низкое качество. Изгои создавали своё оружие в основном из камней и древесин, которых чаще всего прибивало волнами к их острову. Такая особенность была местного течения: оно приносило здешним островитянам всё, что находилось в воде вокруг. Это было весьма кстати, ведь остров почти полностью состоял из скал, и росло на нём не так уж и много деревьев.       Освобождённые берсерки с радостью шли за своим вождём и его другом. Дагур вспомнил о свёртке, переданном утром. Он открыл и обнаружил… Ключ от своей камеры. Он выкинул ненужную вещицу в сторону, поняв, что необходимости в ней уже просто нет, и решил, что это была подстраховка его друга. Хотя к этому Эйнар не имел никакого отношения...       Они торопливо шли к выходу. По пути Дагур видел трупы охранников. Они были убиты профессионально: удары ножом в сердце, перерезанное горло, свёрнутые шеи. Да… Опыта у Эйнара, очевидно, много. И хладнокровности тоже не занимать, хотя чего ещё он ожидал от того, кто регулярно сталкивается один на один с тварями, от одного только упоминания которых у многих викингов начинают трястись коленки. Снаружи здания было ещё больше мёртвых. Спрятаны они были в кустах, за камнями, за ящиками, в воде. Охотник проявил изобретательность в попытке сделать своё пребывание на острове незамеченным. Это сработало со стражами, которые не отличались особенной зоркостью. Вождь берсерков в отличие от них был очень внимательным к деталям и обладал очень хорошим зрением. Только так можно дожить до такого возраста будучи сыном вождя самого воинственного племени - иначе он мог уже давно погибнуть от кинжала, подлитой в кубок отравы или же от пущенной в спину стрелы. А вот его люди не заметили и половины тел, что берсерка несколько огорчило. Дагур пообещал себе не забыть заняться исправлением данной оплошности своих подчинённых. Нужно было научить их как следует прятать трупы и замечать их. Сами потом спасибо и сказали бы... Отряд спокойно погрузился на корабль и уплыл, предварительно набрав на ближайшем складе еды и оружия для своего маленького путешествия. Беглецов видел только Йоханн. Он сидел за камнем и наблюдал, как они уплывают на его корабле. Торговец не вмешивался. Усатый хитрец не был героем - он был весьма трусливым, что при его профессии было скорее плюсом, чем минусом. К тому же мужчина понимал, что он никак не сможет им помешать. А корабль… Что корабль? Он всегда может купить новый, в отличие от жизни…