Память героя

Часть 1 (24) Тишина в комнате становилась все тяжелей и тяжелей. Все присутствующие знали, что означает ритуал Памяти Рода. Глава рода проводил ритуал, который вызывал основателя его рода, и задавал тому интересующий его вопрос. Ритуалом не пользовались по пустякам. Чем старше был род, тем труднее было вызвать его первого главу, и тем больше сил затрачивал вызывающий. Бывали случаи, когда сил просто не хватало и действующий глава рода становился сквибом или умирал на месте. Теперь трое людей сидели и думали, сможет ли с заданием справиться Блек. Достаточно ли он оправился после пребывания в тюрьме, чтобы провести такой сложный ритуал? И примет ли предок вызов от человека, имя которого стерто с семейного гобелена? Что будет с Драко, если Блек не узнает нужную информацию? Когда слизеринский декан поймал себя на том, что он уже в пятый раз за последнюю минуту посмотрел на часы, то разозлился. И чего он так волнуется? Блек провел в Азкабане двенадцать лет и не только не сошел с ума, но ещё и нашел в себе силы сбежать из самой страшной тюрьмы Магической Англии. Профессор не забыл школьного противостояния, но отказать бывшему Мародеру в живучести, упорстве и мужестве он не мог. - Нарцисса, а как ты узнала про происшествие с Драко? – декан решил, что лучше, чем сидеть и считать минуты, он уточнит неизвестные ему детали. - Тео правильно поступил, описав все симптомы Драко гриффиндорке. На каникулах, когда она была в доме на площади Гриммо, Сириус дал ей допуск в семейную библиотеку. Девушка прочитала о случае с Беллой в родовых хрониках. Она узнала описанные Тео симптомы и смогла сопоставить их с тем, о чем читала. Она сразу вызвала Сириуса на встречу, чтобы прояснить судьбу чаши. Сириус рассказал ей, что послал чашу крестнику для облегчения подготовки занятий по окклюменции. Гермиона сразу поняла, что Драко каким-то образом нашел чашу и начал просматривать воспоминания Гарри. Сириус связался со мной и рассказал всю правду. А меня задержало то, что в Мэноре были заблокированы все камины. - Нарцисса, а ты не знаешь, сколько воспоминаний можно поместить в чашу? – задал профессор волнующий его больше всего вопрос. - Андромеда говорила, что она бездонна. Туда можно поместить воспоминания за несколько десятилетий, и чаша не будет заполнена, – было заметно, что леди Малфой с трудом дался ответ на этот вопрос. - Сколько воспоминаний увидела Белла? – зельевар знал, что лучше выяснить всю правду до конца. - Не больше десяти. У Андромеды роман с Тедом Тонксом развивался стремительно. И учти, Северус, отрывки, которые прятала Меда, были позитивными: знакомство, влюбленность, свидания и поцелуи, первая близость - это было то, что свело Беллу с ума. А теперь подумай, какие воспоминания поместил в чашу Гарри. - Ты называешь Поттера Гарри? – уточнил у жены Люциус. - Дорогой, давай наконец проясним ситуацию до конца, – Нарцисса снова подошла к камину. - Я помню, что в своё время ты не отказался от меня, даже несмотря на приговор колдомедика. И за это я всю жизнь любила тебя. Ты хотел видеть рядом с собой спокойную, тихую жену, и я стала для тебя именно такой. Я никогда не показывала свой характер, свою силу и не применяла свои знания. Я молчала, когда ты по приказу отца связался с Воландемортом и стал Упивающимся. Я молчала, когда Лорд становился все более жестоким и непримиримым, втягивая своих последователей в пучину своего безумия. Я молчала, когда из-за Воландеморта исчез мой двоюродный брат Регулус. Я молча вытаскивала вас с Северусом с допросов и не позволила упечь вас в Азкабан. Я оставила Сириуса на произвол судьбы, потому что моих сил и средств не хватило на вас троих. Я молчала, когда ты задумал авантюру с дневником Лорда. Незаметно помогала Сириусу, когда он сбежал из тюрьмы. Ничего не сказала, когда ты участвовал в выходке на Чемпионате по квиддичу. И после того, как ты вернулся из рейда по уничтожению невинных магглов и стал кричать во сне так, что слышно было даже в моей комнате, я тебе ничего не говорила. Я пыталась быть тебе идеальной женой и хотела отблагодарить за сына, которого я родила благодаря вам с Северусом. Но теперь я не буду молчать. Под удар попал Драко, и можешь не начинать говорить, что ты тут ни при чем. Если бы не Лорд, ему не пришлось бы заниматься окклюменцией и всей этой истории не было бы. К тому же, если бы не Лорд, Гарри рос бы с родителями и у него не было бы такого прошлого, которое может свести с ума любого. - Но дорогая… - попробовал было остановить жену лорд Малфой. - Нет, Люциус, молчи. Я знаю все, что ты можешь мне сказать. Выслушай хоть раз в жизни меня. И я, и Драко любим тебя, – Нарцисса помолчала, собираясь с силами. – Но если ты не найдешь способа оборвать связь с Лордом, мы с Драко отречемся от рода Малфой. Уверена, Сириус с радостью примет нас в род Блеков. Несмотря на мои чувства к тебе, я буду вынуждена пойти на такой шаг. К тому же, мне придется провести ритуал отречения от крестного для Драко. Прости, Северус. Мне слишком дорога жизнь сына, чтобы сидеть и ждать, пока безумный полукровка заклеймит его как своего раба. Это моё последнее слово. И что касается Гарри Поттера... Он крестник моего кузена, и Сириус любит его не меньше, чем Северус Драко. Ни Сириус, ни я не позволим больше распинать ребенка ради каких-то светлых идей и призрачных целей. Отныне Гарри Поттер считается членом семьи Блек со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вам может это нравиться или нет, мне безразлично. Это моё решение и я буду ему следовать. А теперь простите меня, я должна проведать сына. И леди Малфой покинула комнату, оставив огорошенных мужчин обдумывать её слова. - Ситуация с каждой минутой все ухудшается и ухудшается, – протянул Люциус. - Это ты ещё моих новостей не знаешь, дорогой зятек, - проговорил Сириус, выходя из камина. *** Он получил задание от Лорда. Как же он ненавидел этого полукровку. Безумного в своей слепоте и ярости. Он убил бы его, не задумываясь, разорвал бы на куски собственными руками за тех беспомощных людей, которые погибли по приказу этого безумного маньяка. Но пока он должен быть рядом с ним. Главный враг магического общества пока в недосягаемости, а Воландеморт расшатывает его трон. Пока их дороги с Лордом совпадают, он будет играть роль его прислужника. Так надо. А сегодняшнее задание даже приятное. Лорд использует его, чтобы запугать своих приспешников. Пусть. Все-таки он любит нагонять страх на этих заносчивых аристократов. часть 2 (25) Блек выглядел ужасно. Измученный и потрепанный, он, больше ни слова не говоря, прошел к третьему креслу, в котором раньше сидела Нарцисса, и без сил рухнул в него. Состояние Блека поражало, зельевар не помнил его таким слабым даже в их первую встречу после его побега из Азкабана два года назад. - Справился? – профессор добавил в голос самых язвительных ноток для того, чтобы скрыть проскользнувшее в нём облегчение. Это чувство по отношению к своему врагу стало для него неожиданным и неприятным сюрпризом. Ну какая ему разница, что происходит с этой глупой псиной? - Не погиб. - А ты рассчитывал на похоронах погулять? - Сириус как всегда завелся с пол-оборота. Он и в школе не мог спокойно слушать этот голос. А уж сарказм слизеринца на него действовал как красная тряпка на быка. - У моей могилки постоять хотелось, лопатку земли на гроб бросить? - Уже и цветочки успел заказать в магазине, - в эту игру можно было играть вдвоем, и играли они в неё при каждой встрече. Ни одно собрание Ордена Феникса не обходилось без такой вот перепалки. – Правда, на колючки сейчас не сезон, но для тебя обещали достать. - А ты у них постоянный клиент по колючкам, – на уставшем лице Блека появилась злорадная ухмылка. – Небось, только их своей пассии и даришь. Зельевар не успел ответить, когда почувствовал, что какая-то невидимая сила подняла его и куда-то потянула. Остановился он, глядя в стенку комнаты, и эта же сила не давала сделать ему даже шага в сторону. Только оглянувшись и увидев Блека, сверкающего из противоположного угла комнаты синими глазищами, он понял, какое заклятье было к ним применено. Это заклятье использовали по отношению к маленьким детям, когда те шалили и их ставили в угол, оно не позволяло им выйти раньше, чем закончится время наказания. - Хуже детей, честное слово! - вошедшая Нарцисса была в гневе. - Моему сыну угрожает опасность, он уже двое суток борется за свою жизнь, а вы вместо того, чтобы думать, как ему помочь, ведете себя, как два малолетних болвана. - Прости, Цисси, вырвалось, – сразу пошел на попятную Блек. - Освободи нас. - И не подумаю, – леди Малфой была непреклонна. - Если вы не можете оставаться в присутствии друг друга взрослыми людьми, то и я относиться к вам буду, как к несмышленым детям. Лорд Малфой взирал на стоящих по углам друга и шурина, даже не пытаясь отменить заклятье жены. Нарцисса опустилась в кресло и произнесла, обращаясь сразу ко всем присутствующим в комнате: - С Драко все в порядке. Он ещё спит под действием зелья. - Цисси, пока я буду стоять в углу, я не стану говорить, что узнал, – пустил Сириус в ход самый веский аргумент. Взмах палочки - и Снейп с Блеком вышли из своих углов. - Еще раз устроите свару - будете стоять там до утра, - пригрозила леди Малфой. – Итак, Сириус, что тебе удалось узнать? Блек с облегчением опустился в кресло. Было заметно, что пребывание в углу окончательно лишило его сил. Снейп молча достал из мантии укрепляющее зелье и протянул его измученному мужчине. - Спасибо, – скупо поблагодарил тот, когда выпил зелье, и начал свой рассказ: - Я смог вызвать основателя рода Блек, Ликоруса Блека. И он рассказал мне историю создания этой чаши. Итак, в начале пятнадцатого столетия, еще до разгула инквизиции у магглов, проживала в маленькой деревушке магглорожденная ведьма. Предок описал её как прекрасную девушку с белыми волосами. Она встречалась с сыном мелкого феодала, в роду которого тоже были волшебники. Это был красивый юноша, обладающий довольно сильной магией и прекрасными рыжими волосами. Пара думала сыграть свадьбу, но против этого союза выступал отец парня. Неизвестно, что он сделал или сказал, но вскоре за девушкой приехали воины сюзерена этого края и попытались забрать её в замок. Её пытался защитить возлюбленный, но погиб в стычке с воинами. У девушки случился сильный магический выброс, и она потеряла ребенка, которого, как оказалось, уже носила под сердцем. Блек прекратил говорить, наколдовал себе стакан воды, выпил, смачивая пересохшее горло, и продолжил свой рассказ. - Предок сказал, что окровавленную девушку увезли. Она прожила в замке около пяти лет и за это время родила двух сыновей. Никто не знает, почему, но через некоторое время она вернулась в свой старый дом с младшим сыном. И чтобы ее не вернули назад, она создала чашу, в которую поместила свои воспоминания о погибшем возлюбленном и годах, прожитых в замке. Воинов, которые приезжали за ней, она погружала в эту чашу. Все, кто увидел часть пережитого ею, сразу впадали в оцепенение и ступор. Через некоторое время - кто через два дня, кто через неделю - все воины умирали. Самый стойкий продержался месяц. Через некоторое время к ней приехал сам сюзерен и попросил вернуть ему сына. На что она ответила, что у него остался наследник, которого он хотел, сын-волшебник, который сможет понимать мысли людей. А она забрала себе сына, который сможет защищать ее. А если он не оставит её в покое, то она заберет еще и первенца, а его самого погрузит в чашу с воспоминаниями. Он уехал, оставив её воспитывать младшего сына. Она не ошиблась в своих предсказаниях, мальчик вырос и стал основателем рода Блек. Старший брат тоже смог основать свой род, который прославился как сильные менталисты - род Принцев. А над родом фермера, из-за которого погиб сын и будущий внук, возникло проклятье, отвечающее поступку человека, погубившего свою кровь - Проклятие рода. Оно действует и до нашего времени, семья Уизли - это и есть потомки того фермера. - И как эта легенда может помочь нам в ситуации с Драко? Эта сказка о зарождении наших родов, конечно, очень интересна, – съязвил зельевар. Мысль, что его родословная начинается с человека, от которого отказалась мать, была почему-то неприятна. Еще хуже было осознание того, что из любимчика праматери получился основатель сильного рода, который славился своими семейными традициями. - Но сейчас она абсолютно бесполезна. - Я хоть что-то сделал, пока вы здесь сидели, как пни. Снейп, не стыдно тебе, что даже магглорожденная пятикурсница знает больше, чем ты? - Блека даже угроза Нарциссы не могла удержать от ответа на колкость профессора. - Ах ты... - зельевар не успел закончить фразу, как почувствовал у себя во рту какой-то посторонний предмет. Посмотрев на Блека, он с ужасом понял, что Нарцисса наколдовала им по детской пустышке, которую они не могли выбросить. - Следующая свара - и я еще сделаю колдографии, которые покажу вашим крестникам, - уверенным голосом проинформировала леди ошеломленных мужчин. - Третья, и это заклинание я закреплю навсегда, и каждый раз, когда вы будете говорить друг другу гадости, у вас во рту будет появляться по пустышке. Люциус с восхищением смотрел на жену, все больше и больше поражаясь ее поступкам. Эта женщина, с которой он прожил много лет и которую считал тихой и спокойной, показала себя настоящей слизеринкой, не уступающей ему ни в силе, ни в коварстве. Использовать безболезненное, но столь оскорбительное заклятье и озвучить самую страшную и унизительную угрозу. Такой Нарциссой можно было только восхищаться и гордиться. Лорд Малфой понимал, что пойдет на любые жертвы, лишь бы эта женщина продолжала оставаться его женой. А то, что леди Малфой сможет выполнить озвученную ею угрозу, он уже ни капли не сомневался. - Сири, - обратилась хозяйка поместья к кузену, когда мужчины смогли освободиться от позорящих их предметов. - Северус прав - это нам не дает подсказки, как ликвидировать последствия проникновения в чужие воспоминания. - Знаю, поэтому я и наложил на предка заклятье правды и пригрозил заключить его дух в камень или еще какой-то предмет, если он не расскажет мне о контрзаклинании или зелье, облегчающем участь несчастного. - И он тебя не уничтожил? - за два дня зельевар узнал слишком много новой информации, которая опровергала знания о магическом мире, в которых он раньше не сомневался. - Нет, он рассмеялся и сказал, что его мать гордилась бы таким потомком. Больше всего она ценила людей, которые могли защитить близких любой ценой, даже несмотря на угрозу для собственной жизни. Потом он рассказал, что однажды в чашу с воспоминаниями посмотрела его дочь. Пока его мать помогала ей просматривать кусочки своего прошлого и принимать их, он разработал ритуал, который мог вытащить воспоминания из головы ребенка и поместить их в специальные сосуды. Эти воспоминания ребенок тоже должен был досмотреть, но на это отводился целый год. Предок рассказал мне об этом ритуале, и мы можем провести его прямо сегодня. - А вот я думаю, что придется немного повременить. Возле кресла Нарциссы, прижав палочку к ее виску и сняв с себя чары невидимости, появился Фенрир Сивый. часть 3 (26) То, что это конец, хорошо понимали все присутствующие в комнате. Оборотни всегда считались самыми сильными, быстрыми и опасными сторонниками Воландеморта, а Фенрир, будучи вожаком стаи, обладал всеми возможностями оборотня в удвоенном размере. К тому же, оборотни славились своей неподкупностью и нежеланием договариваться с волшебниками. То, что Сивый сейчас будет связываться с Лордом, было очевидно. Присутствие Сириуса Блека в поместье Малфоев становилось автоматическим приговором. Причем, было неизвестно, что выберет змеелицый монстр для казни: быструю Аваду или сводящий с ума Круциатус. К тому же, никто не мог понять, как и когда человек-волк попал в комнату, сколько он услышал и сможет ли избежать расправы спящий наверху Драко. - Как ты попал в Мэнор? - задал вопрос Люциус, лихорадочно соображая, как можно обезвредить Фенрира, не причинив при этом вреда жене. - Как же много вы не знаете об оборотнях, сиятельные лорды, так гордящиеся своими библиотеками. Просто. Я очень легко могу попасть в любой замок или дом, в котором хоть раз бывал раньше. Нет, Северус, даже не пытайся, – Сивый заметил попытку профессора незаметно достать палочку. - Ты все равно не успеешь, так как я в несколько раз быстрее тебя. А эта прекрасная леди серьезно пострадает от твоей напрасной попытки погеройствовать. Фенрир молниеносно отнял палочку от виска Нарциссы и мгновенно ею взмахнул, накладывая сильнейшие связывающие чары на всех четверых присутствующих. - Так лучше. И никто не будет напрасно рисковать ни своей жизнью, ни жизнями окружающих, – Сивый подошел к широкому подоконнику и уселся на него, смотря то на своих пленников, то на парк, раскинувшийся перед замком. - Хочешь сохранить наши жизни для прихода красноглазого полукровки? Чтоб твоему хозяину было, кого пытать, удовлетворяя свою ненормальную жажду крови? - слизеринцы сидели недвижимые в кресле, проклиная гриффиндорскую манеру Блека лезть на рожон и мечтая наложить на него заглушающее заклятье. - У меня нет хозяина и никогда не будет. Запомни это, анимаг, очень хорошо запомни, – присутствующие удивленно переглянулись. То, что у Сириуса была анимагическая форма, по-прежнему знал только круг избранных людей, в который оборотень никак не мог входить. - И вызывать Воландеморта у меня нет ни причин, ни желания. К тому же, у меня нет метки для его вызова. Фенрир продемонстрировал всем свои нетронутые предплечья, после чего продолжил: - Наоборот, я готов предложить вам выгодную сделку. Если вы выполните мои условия, я уйду, не причинив вреда никому из присутствующих. И ваш Темный Лорд ничего не узнает из того, что я здесь увидел и услышал. - Говори, - быстро сказал Снейп, пока прямолинейный Блек не убил их шанс на благополучное разрешение ситуации, выкрикнув очередное оскорбление. - Сегодня в городе появился маг-оборотень. Он был в доме на Гриммо двенадцать, помогал проводить какой-то запрещенный Министерством Магии ритуал. Не надо говорить, что это не так, – Сивый не дал вставить ни слова уже готовому отрицать все и вся Блеку. - Я почувствовал его запах, перед приближающимся полнолунием он становится особенно сильным. Этого волшебника зовут Ремус Люпин и он принадлежит мне. Я предлагаю тебе, анимаг, вызвать его сюда, и я, забрав своё, уйду, оставив вас в покое. - Он не принадлежит тебе! – взорвался от негодования Сириус. - Ты темная тварь, укусившая Рема ради забавы, когда он был ребенком, сделав его таким же чудовищем, как и сам. Я никогда не предам друга, не заманю его в ловушку. - Да уж, породу не задавишь, - задумчиво проговорил Сивый и продолжил: – А что ты скажешь, человек из рода защитников, если я сейчас принесу сюда подростка из спальни наверху и разбужу? Сколько ты сможешь смотреть на страдания племянника, состояние которого будет ухудшаться с каждой минутой бодрствования? Хватит ли тебе сил посмотреть в глаза матери, сына которой ты обрек на смерть из-за своей гриффиндорской честности? Блек затрясся от бессильной ярости, понимая, что оборотень поймал его в ловушку. - Нет, ты этого не сделаешь. Это ребенок, он ничего тебе не сделал, – анимаг понимал, что эту битву он проиграл. Он не мог допустить, чтобы Драко пострадал из-за него на глазах у родных. - Я - темная тварь, кусающая невинных детей ради забавы, - Фенрир криво усмехнулся. - Ты сам меня только что так назвал. Разве я не способен на любую подлость? Так или иначе, я получу то, что хочу. Я могу начать с пыток присутствующих здесь. На чьи мучения ты предпочтешь смотреть, лорд Блек? Сестры, зятя или бывшего однокурсника? Сделай, пожалуйста, выбор сам. Блек сидел и переводил полный ужаса взгляд с одной фигуры, застывшей в кресле, на другую. - К тому же, - спокойно продолжил Фенрир, - кто сказал, что это ловушка? Ты можешь совершенно открыто сообщить другу, что это я жду его в Мэноре. Так что предательством это назвать никак нельзя. Пусть он знает, к чему готовиться. - А ты не боишься, что Ремус приведет с собой подмогу? – последнее заявление оборотня сильно сбило Блека с толку. - Членов вашего Ордена? О, я буду только счастлив! В особенности если здесь появится наш многоуважаемый и всеми любимый директор Дамблдор, – Сивый хитро усмехнулся. - Поверь, анимаг, моему слову, тогда этот день станет одним из самых счастливых в моей жизни. Наряду с тем днем, когда я познакомился с Ремусом. Но и ты, и я прекрасно знаем, что твой друг придет один, что он не захочет подвергать жизни других людей риску. К тому же, он очень хочет отомстить мне. Он придет сам. Блека поразило, с какой уверенностью оборотень говорил о привычках Люпина. Как будто прожил рядом с ним всю жизнь. Предложение Фенрира не было лишено смысла. Люпин был неслабым волшебником и мог попытаться справиться с Сивым. К тому же, в схватке вожак оборотней мог отвлечься и, может быть, им удалось бы сбросить чары и помочь Люпину. Это был единственный шанс избежать пыток людям, которые были ему дороги. - Хорошо, снимай заклятье. Я пошлю Ремусу Патронуса, – согласился Сириус. - Без глупостей, – предупредил его оборотень. - У меня нет желания кого-то сегодня убивать. Сириус посмотрел на Сивого и коротко кивнул. Когда путы, сдерживающие его, исчезли, он поднял палочку и, зажмурившись, взмахнул ей, произнося заклятье. В комнате возник знакомый образ растрепанного щенка. Блек посмотрел на него с нежностью и сказал: - Лети к Ремусу и передай ему следующее. Фенрир захватил в Мэноре Нарциссу, Драко, Люциуса, Северуса и меня. Он требует, чтобы ты пришел сюда. Если ты не появишься, начнет пытать кого-то из нас. Приходи. Люциус откроет для тебя камин. Щенок, выслушав Сириуса, смешно отряхнулся и исчез. Фенрир проводил его задумчивым взглядом и, восстановив путы на Блеке, произнес: - Хорошо, когда у мужчины есть достойный наследник. Люциус, теперь твоя очередь. Открывай камин и помни, жизнь твоих близких зависит от твоего поведения. Люциус молча поднялся и произвел все необходимые манипуляции. Оборотень снова произнес заклинание, и хозяин поместья опять застыл обездвиженный в кресле. - Вот и хорошо. Теперь нам придется немного подождать, – Сивый сделал вещь, удивившую всех. Набросил на сидящие в креслах фигуры защитные щиты и погасил весь свет. И снова потянулись минуты ожидания, ещё более невыносимые, так как никто, кроме оборотня, ничего не видел. Вдруг пламя в камине вспыхнуло, и из него на немыслимой скорости выпрыгнул Люпин, быстро метнувшись в сторону и уходя с линии удара. Раздалось заклятье Фенрира, и в комнате начал с ужасающей быстротой вспыхивать и гаснуть яркий свет. Возможности понять, что происходит, у сидящих в креслах волшебников не было. Через несколько мгновений свет зажегся нормально, и все увидели лежащего без движения Люпина и стоящего над ним вожака оборотней. На лице у последнего кровоточила появившаяся в схватке ссадина. - Для волшебника неплохо, но очень слабо для оборотня. Ничего, мы это ещё исправим, – весело произнес Сивый, глядя на тело, лежащее у его ног. Потом наклонился и поднял палочку Люпина. – Это тебе пока не понадобится. А теперь придется попрощаться с нашими хозяевами. Да, Люциус, чуть не забыл, из-за чего я приходил. Завтра в ваше поместье прибудет Лорд. Так что проводить ритуал здесь я бы не советовал. Не глядя на ошарашенные лица, вожак поднял Люпина и перекинул его через плечо. Взявшись за висящий на шее кулон, Фенрир, перед тем как активировать порт-ключ, произнес фразу, обращенную к очнувшемуся Ремусу. - А нам, моя радость, предстоит ликвидировать весь тот вред, который ты нанес себе за время, прошедшее с нашей последней встречи. И поверь мне, масса увлекательных моментов тебе обеспечена. часть 4 (27) Тео очутился, как и планировалось, в своей комнате и моментально побежал в библиотеку, в которой он рассчитывал найти отца. Гевин Нотт, как и ожидалось, сидел в кресле с древним фолиантом в руках и неторопливо попивал чай. Выражение спокойствия изменилось на удивление, когда он увидел взъерошенного сына без форменной мантии в жилетке слизеринских цветов, вбежавшего в библиотеку, в то время, как он должен был быть в Большом зале Хогвартса на ужине. - Отец, мне надо связаться с Малфоями и предупредить их о том, что к ним может приехать Лорд. Они должны приготовиться к его визиту, – Тео понадеялся, что отец не будет сильно вдаваться в детали и сразу свяжется с Мэнором. - А что, камин у вашего декана не работает? – старший Нотт сразу почувствовал враньё, но постарался не вспугнуть сына, зная, что прямой вопрос заставит его замолчать. – И почему это делаешь ты, а не Драко? - Драко находится сейчас в замке, и профессор Снейп с ним там же, – Тео уже понимал, что отвертеться от объяснений не удастся, но чувствовал необходимость спешить. - Боюсь, что ты опоздал, Лорд уже послал туда Фенрира, чтобы он предупредил обитателей Малфой-мэнора, – Гевин Нотт смотрел на лицо сына, с которого сбежали все краски, и понимал, что ситуация принимает очень неприятный оборот. - Мы должны их предупредить. Отец, они все в опасности! – голос подростка сорвался на хрип. - Тео, я должен все знать, прежде чем рискнуть связаться с оборотнем… – старший Нотт прервался, увидев маску обреченности, внезапно появившуюся на лице сына. - Поздно... - Тео четко почувствовал, что Фенрир уже в замке. - Что поздно? – переспросил его отец, понимая, что случилось то, чего он ожидал с пятнадцатого дня рождения сына и про что так боялся услышать. - Волк уже в замке. Я не успел помочь Драко. Не успел, - Тео без сил опустился на пол, осознавая, что вся спешка, все нарушения правил были бессмысленны. Сивый уже успел вызвать Лорда. - Не спеши делать выводы, – как бы ни была сложна ситуация, сначала Нотту-старшему надо было успокоить сына. - Оборотни не связаны с Лордом меткой, потому вожак не мог ни с кем связаться. - Значит, он убьет их сам, – у Тео уже не было сил на что-то надеяться. - Тео, успокойся, своей паникой ты только усугубишь и так сложную ситуацию. Смотри на меня, – отец подождал, когда подросток сосредоточит взгляд на его лице, и продолжил: - Слушай внимательно. Оборотни, несмотря на мнение волшебников в общем и пропаганду Министерства Магии в частности, нечасто убивают людей. Да, они сильны, выносливы и независимы, и обычному магу им трудно противостоять. Но их агрессивность сильно преувеличена, и есть очень большая вероятность, что Сивый уйдет из Мэнора, никого не тронув. И теперь мы немного подождем, прежде чем связаться с Люциусом. А пока объясни мне, пожалуйста, как ты почувствовал, что оборотень уже в замке. - Папа... - попытался увильнуть подросток. Будучи единственным сыном, ему позволялись значительные вольности в сравнении с другими учениками его факультета. Даже Драко называл Люциуса только отцом. - Мне некогда. И если ты поговоришь с Малфоями сам, я возвращаюсь в школу. Меня уже ждут. - Не сомневаюсь, но это мы обсудим позже. Сейчас же я хочу услышать, как ты узнал, что у Малфоев в гостях Фенрир. И я никуда тебя не отпущу, пока не услышу правду. - Но я не знаю правду! – взорвался Тео. Он не имел понятия, как объяснить это отцу, и в то же время знал, что тот сдержит слово. Мысль о ждущей его замерзшей гриффиндорке больно ударила по напряженным от неизвестности нервам. - Я просто не знаю, откуда мне известны факты, о которых я говорю. Откуда я знаю, что происходит то или иное событие. Я просто это знаю. - Тише, тише, - старший Нотт подошел и обнял разошедшегося сына. - Я тебе верю. Успокойся. Подросток затих, чувствуя безопасность и поддержку в объятиях родителя. - Я не хотел говорить с тобой на эту тему раньше, – начал Гевин Нотт, отпуская сына, когда почувствовал, что тот пришел в себя. - Надеялся, что у тебя не проснется наследие твоей матери, но, по-видимому, я ошибся. Зря ты не пришел ко мне, как только это все началось. Ведь первый раз ты что-то почувствовал после своего дня рождения, правильно? - Да, - Теодор был рад узнать, что отец может объяснить происходящее с ним. - Я понял, что Драко говорит совсем не то, что на самом деле ощущает. Подросток, задумавшись, говорил, не замечая, что может выдать тайну чувств друга, еще неизвестную самому другу. - Ой. Извини, отец, – вовремя спохватился слизеринец.- Я не могу рассказать тебе всю историю. - И не надо. Я знаю о твоих возможностях. Но не уверен, как относиться к этому наследию: как к дару или как к проклятию. В семье твоей матери были маги, которые могли предвидеть разные события. Нет, это не предсказание будущего. Это уверенность, что событие будет, было или есть, и никак иначе. Вот ты знаешь, что Фенрир сейчас у Малфоев, а также то, что на самом деле чувствует Драко, хотя, как я понял, он ещё сам не разобрался в себе и своих отношениях к людям, правильно? Ты ведь просто знаешь это. Удивленный подросток только кивнул на вопрос отца. Он действительно правильно все понял. - В роду твоей матери у девочек этот дар проявлялся чуть ли не с рождения. Твоя мама не считала нужным скрывать его и часто говорила о информации, которая ей открывалась. Многие над ней смеялись или опасались. Я тоже не поверил, когда она, будучи на шесть лет меня младше, подсела ко мне в библиотеке и сказала, что в будущем я стану ее мужем. Старший Нотт замолчал, задумавшись. Теодор боялся, что отец сейчас прервет рассказ и ничего больше не поведает. Отец очень любил погибшую мать, и ему было больно вспоминать о своей потере. - Твоя мать говорила, что однажды ты придешь ко мне за помощью, и от меня будет зависеть, оказать ее или нет. Но в любом случае, сказала мне тогда жена, мое решение очень повлияет на будущее. Она не говорила, какой именно путь я должен принять. И вот этот момент настал. Я сделаю все, что тебе нужно. И если ты просишь меня приложить все усилия, чтобы оказать помощь Драко, я так и поступлю. - Спасибо, отец. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Но это будет рискованно. Если об этом узнает Воландеморт, то ты можешь серьезно пострадать. - Не более, чем я уже пострадал от него, – грустно заметил старший Нотт. - Ладно, Тео. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, даже если этот полукровка обратит на меня свой гнев. А теперь расскажи, пожалуйста, что случилось с Драко. И Теодор поведал отцу сильно отредактированную версию событий двух последних дней. Он рассказал все о состоянии Драко, когда нашел его. Как они с деканом его лечили и каким взволнованным был профессор. В своем рассказе он опустил часть о помощи, оказанной ему гриффиндоркой. Он еще не был уверен, что отец поддержит его в решении жениться на магглорожденной ведьме. - Что ж, рассказал ты мне не все, - Гевин Нотт улыбнулся сыну. - Это заметно. Но думаю, у тебя есть веские причины, чтобы не договаривать. Я прав? Смущенный Тео смог только кивнуть. - Хорошо, когда решишься, расскажешь, – старший Нотт перешел на другую тему. - А теперь подумай про Мэнор. Почувствуй, что сейчас происходит в семействе Малфоев. Нотт-младший попробовал последовать совету отца и сосредоточился на необходимости узнать такую важную для него информацию. - Фенрира нет в замке! - вдруг понял слизеринец. - Ты уверен? - переспросил его отец. - О да, все, кто в нем находятся, обескуражены и удивлены, но никто из близких Драко не пострадал. И еще я чувствую их панику. У них что-то не получается или не хватает. - Пойдем к камину, посмотрим, может, наша помощь будет как раз к месту. часть 5 (28) Гермиона сидела и ожидала возвращения Тео. Слизеринец задерживался. Девушка беспокоилась все больше и больше. А что, если старший Нотт откажется помогать сыну и уже вызвал Темного Лорда? Староста понимала, что помочь уже ничем не получится и любое её действие может только ухудшить ситуацию. Ей оставалось только ожидать возвращения Теодора. Девушка знала, что в замке Малфоев сейчас может находиться и Сириус. Любое происшествие с ним сильно отразится на Гарри. Крестный был единственным человеком, которого её друг считал своей семьей. Зная, что довелось пережить Национальному герою в семье тетки, Гермиона понимала, что произойдет, если с Сириусом что-то случится. Сильнейший магический выброс, который не сможет остановить никто из педагогов Хогвартса, будет обеспечен сразу же, как только Гарри сообщат страшную весть. И первым под волну попадет сам директор, к которому у друга накопился изрядный счет. Мысли ее плавно перетекли к Тео. Вспомнилась его просьба вскрыть покои слизеринского декана. Такой поступок, если о нем стало бы известно, приводил к автоматическому исключению из школы. Вздохнув, девушка подумала, что, если бы Нотт попросил ее достать луну, она вряд ли смогла бы отказать ему. Даже специальное лекарство, сдерживающее ее инстинкты, не помогало. Находиться с ним так близко и не иметь возможности прикоснуться было для девушки пыткой, от которой она не могла отказаться. Хотя бы так, но иметь возможность говорить с ним, а не только видеть его на уроках и в Большом зале. Можно было, конечно, попробовать поговорить со слизеринцем откровенно. В эти два дня он показался ей достаточно рассудительным и благоразумным. Но девушка не была уверена, как он, потомственный аристократ, воспитанный со всеми возможными предубеждениями, отнесся бы к ней, если бы узнал всю правду. Смог бы он принять новость достойно или окатил бы ее насмешками и презрением, сказав, что она магглорожденная и придумывает сказки, только чтобы улучшить свой статус. Гриффиндорка снова вздохнула. На первых трёх курсах она прятала чувства обиды и горечи за несправедливое отношение к ней из-за происхождения за бравадой и невозмутимостью. Хотя в душе и сама понимала, что добиться чего-то серьезного в магическом обществе из-за рождения в семье обычных людей ей просто не дадут и она навсегда останется магглорожденной заучкой. И только ворвавшийся в ее жизнь на четвертом курсе Виктор смог объяснить ей всю глубину ее заблуждений. Его слова, открывающие глаза на ее возможности и всю картину происходящего в Англии, заставили ее пересмотреть свои взгляды на весь магический мир. Она стала учиться еще настойчивее и упорнее, понимая, что в будущем ей пригодятся любые знания. Они будут необходимы в тот момент, когда в стране начнет меняться ситуация. То, что так не могло продолжаться вечно, было понятно. Факты травли огромной части магического сообщества должны были привести к закономерным последствиям. И гриффиндорка знала, что последствия эти будут ужасны, вплоть до гражданской войны, которая могла вспыхнуть в волшебном обществе. Львица прекрасно понимала, что это будет тяжелейшим ударом для всех магов без исключения. Ситуация сложилась катастрофично. И надежд на благополучный исход оставалось мало. Конечно, Виктор обещал ей помощь и поддержку. Но этого было недостаточно. К тому же, девушка не понимала, какую роль в ситуации сыграет охота Воландеморта за ее другом. То, что Темный Лорд был марионеткой Дамблдора, вышедшей из повиновения, ей было понятно. Неясно было только, зачем на обычного волшебного ребенка, даже не чистокровного, было организовано нападение самого сильного темного мага. Узнать о потенциале мага до первого спонтанного выброса у детей оставалось невозможно до сих пор. И откуда взялся у обычного полукровного волшебника такой неограниченный запас сил, оставалось за гранью ее понимания. Конечно, Гарри был хорошим другом, который несмотря ни на что молчал, храня ее тайны и поддерживая ее во всех начинаниях. Но почему на него был направлен такой прессинг и почему его так стараются погубить? Теперь у девушки появился новый повод для размышлений. Как на ситуации в целом может отразиться происшествие с воспоминаниями Гарри? Смогут ли родные спасти Драко? От этого будут зависеть действия таких сильных и опытных волшебников, как чета Малфоев и профессор Снейп. Небольшая часть просмотренных воспоминаний уже заставила их немного изменить свои, казалось, незыблемые взгляды. Сейчас к событиям подключится и отец Нотта. Но какую роль может сыграть он, обладающий славой рассудительного, спокойного волшебника, очень любящего своего сына? И есть ещё Сириус, человек, даже не подозревающий, сколько ошибок он совершил против своей настоящей сути, прислушиваясь в прошлом к советам директора. Почему после Азкабана он, несмотря на очевидную вину Дамблдора, предоставил свой родовой особняк под встречи Ордена Феникса? Что заставляет его по-прежнему поддерживать директора? И что сделает этот вспыльчивый маг, если узнает всю правду? Вопросы, вопросы… И от неизвестных пока ответов зависело, сможет ли магическое сообщество оправиться от самой жестокой и разрушающей политики за всю его историю. Девушка поплотнее завернулась в мантию однокурсника, вдыхая едва уловимый аромат ее владельца. История с воспоминаниями Гарри принесла ей неожиданные бонусы. Улыбнувшись, гриффиндорка продолжила ожидать возвращения задержавшегося Тео, предаваясь серьезным и грустным размышлениям. И все-таки, в ее сердце сегодняшней ночью появилась крошечная надежда, что в ее жизни все ещё сложится хорошо. *** - Я не смог ему помочь! Я предал еще одного друга! Я не смог его защитить! Этот вопль раздался, как только Фенрир и Люпин исчезли из комнаты. Произошедшее поразило всех до глубины души, и никто ещё не смог прийти в себя. Поведение Сивого не вписывалось в понимание окружающих. Никто не ожидал, что Фенрир не только отпустит их, не причинив никакого вреда, но ещё и предупредит о завтрашнем визите Темного Лорда. Но для Блека сутки оказались слишком насыщенными. Ночная вылазка из родового особняка, поиск Нарциссы, да и ритуал - всё это далось ему нелегко, он сильно подорвал ещё не полностью восстановленные после Азкабана силы. Так что похищение Люпина стало для него последней каплей. - Вот только истерики нам сейчас и не хватало. Соберись, не будь тряпкой, – зельевар первый подскочил к обхватившему голову Сириусу. - Он погибнет, так же, как и Джеймс с Лили!.. Я не уберег их, теперь не смог спасти последнего друга... Прости меня, Джеймс, я не смог защитить тебя. Прости меня, я не смог защитить твою семью. Прости, брат, прости... - присутствующие слизеринцы с ужасом слушали бред, который говорил сильный и гордый гриффиндорец. Снейп понимал, что похищение Ремуса напомнило Блеку день гибели четы Поттеров. Сириус погружался в пучину воспоминаний. Сознание, поврежденное долгим пребыванием в непосредственной близости от дементоров, не могло различить, где кончается прошлое, а где начинается настоящее. Ситуация требовала решительных действий. И профессор недрогнувшей рукой поднял палочку и направил её на пребывающего в невменяемом состоянии анимага: - Легиллименс! часть 6 (29) В самом защищенном месте магического мира раздумьям предавался волшебник, от которого во многом зависело будущее почти всего магического общества. В своём кабинете Альбус Дамблдор размышлял над ситуацией, созданной им в волшебном мире, и обдумывал, как ему нанести последний решающий удар. Удар, который поможет ему окончательно перенаправить развитие событий в нужную ему сторону. И для этого ему надо было проанализировать свои действия, предположить ответные поступки других людей и очертить дальнейшие планы. Он все сделал правильно, и помешать задуманному им ничего не может. Еще в подростковом возрасте он понял, что при существующей ситуации ему никогда не завоевать тех высот славы и власти, о которых он всегда мечтал. Вся жизнь его должна была пройти в чужой тени, что никак его не устраивало. Уже тогда он решил изменить расклад сил в Англии в пользу обычных волшебников. Он решил отстоять их права и создать новое волшебное сообщество. Ну и что, если для этого пришлось бы пожертвовать некоторыми магами? Его цель этого стоила. Первой пришлось пожертвовать сестрой, Арианой. А что оставалось делать? Она должна была стать женой самого Гриндевальда. Разве мог он это допустить? Нет, этому союзу не суждено было состояться. И Ариана нечаянно погибла на глазах у жениха. Как жаль!.. Вот только эта история не очень хорошо отразилась на его репутации. Это было плохо. Ему надо было иметь кристально чистую биографию, тогда бы обычные маги верили ему безоговорочно. Дальше была победа над самим Гриндевальдом. Ослепленный своим горем и яростью, он стал совершать роковые ошибки, и потому был легкой добычей. Жаль, что его в тот момент нельзя было убить. И Геллерт отправился в тюрьму. Хотя это решение дало самому Дамбдлору немало преимуществ. В глазах общества он стал не только сильным магом, который победил опасное чудовище, но и образцом милосердия. Про историю с сестрой все благополучно забыли. А дальше было дело техники. Две должности, которые он получил, давали ему неограниченные возможности, он стал директором Хогвартса и главой магического суда. Перед председателем Визенгамота открывались любые двери, и он мог встречаться с любыми волшебниками. Даже гордые и заносчивые аристократы не могли ему отказать в личной встрече. А там одно маленькое заклятие, сказанное в любом помещении фамильного замка, и в библиотеке хозяев начинали происходить незаметные изменения. Из древних фолиантов исчезла вся неугодная ему информация и появилась необходимая ему. Еще один взмах палочкой - и волшебники, переходящие с одного портрета на другой, переносили необходимое ему заклятье искажения памяти. О, придуманное им заклинание было гораздо лучше и действовало гораздо изящнее, чем банальное стирание памяти. Оно не оставляло белых пятен в памяти и изменяло воспоминания понемногу, незаметно, словно морская вода подтачивает камень, лежащий на берегу. И вот уже все волшебники, изображенные на портретах, подтверждают нужную ему информацию. А потом появилась эта влюбленная в него кошка. О, как много интересных фактов удалось узнать от нее. Какими удачными стали его планы, когда он начал пользоваться так доверчиво рассказанной ему информацией. О, сколько пар удалось ему разбить. Сколько угрожающих его задумкам союзов ему удалось расстроить. Как директор школы, он обладал таким необходимым ему доступом к неокрепшим умам. Из стен его вотчины ученики выходили с теми взглядами на магический мир, которые ему хотелось видеть. Оставалась, конечно, еще угроза, что неоткорректированный взгляд на устои магического мира может появиться от представителей других стран. И он принял просто потрясающее решение сделать так, чтобы магические сообщества других стран отказались от турниров и чемпионатов, проводимых на территории Англии. Пара-тройка смертей участников таких массовых мероприятий, возможно, десяток-другой несчастных случаев, так незаметно подстроенных, и вот представители других стран отказываются ехать в Великобританию. А он как всегда остался в стороне от этих происшествий. Конечно, очень не к месту было возобновление Турнира трех волшебников. Он никак не соответствовал планам Дамблдора, но за дело взялась эта дура Максим и отказать было невозможно. Хорошо, что результаты превзошли все его ожидания. Мало того, что погиб мальчишка, подтверждая ещё раз, что турнир опасен. Так ещё и возрождение былой марионетки не могло не радовать. Конечно, Воландеморт ему не подчинялся, но снова здорово отвлекал общество от его, директора, действий. Оставались еще родственники за пределами Англии, но и тут все решилось так просто. Выращенный к тому времени им Темный лорд прекрасно справлялся с назначенной ему ролью. Противостояние в Англии сделало ее практически отрезанной от всего мирового сообщества. А те из английских волшебников, кто ездил за пределы родной страны, обычно не были заинтересованы в обсуждении щекотливых вопросов, да и барьер на границе Великобритании, корректирующий воспоминания, пока ещё не подводил. И все шло по плану. Старшее поколение, которое помнило, как было раньше, потихоньку умирало. Его ученики верили каждому его слову. Магическое общество готово было на него молиться. Конечно, правду знали гоблины, но не в их привычках было вмешиваться, если их не спрашивали. Не все было гладко, часто возникали трудности, но он умел их быстро ликвидировать. С одной только проблемой он не мог справится. У Гриндевальда неожиданно появился преемник, молодой, сильный, жесткий, умеющий избегать всех ловушек. Он мог изменить ситуацию, достигнутую с таким трудом и такими жертвами. С этой точки зрения укушенный оборотнем в десять лет Люпин стал просто подарком судьбы. Как хорошо он все-таки сделал, что перевез семью мальчишки, укушенного Фенриром, в безопасное место. Под чутким руководством самого Дамблдора ребенок научился подавлять почти все свои звериные инстинкты. Проблемы появились, когда ребенок-оборотень пошел учиться в школу. Конечно, его статус был скрыт ото всех. Но на одном факультете с ним оказались достаточно сильные маги Поттер и Блек. Вскоре они уже дружили с Люпином. Позже они подтянули в свою компанию Петтигрю. Хорошо ещё, что такой сильный волшебник как Снейп не вошел в их шайку. Снейпа он не любил никогда. Он вообще не должен был появиться на свет. Его мать Эйлин Принц пошла наперекор семейным традициям и , следуя его личным уговорам, вышла-таки замуж за маггла. Альбус сделал все, чтобы сын, появившийся от этого брака, вырос изгоем и не был принят в магическое общество. А уж что касается вражды между Мародерами и Снейпом, он её поддерживал всеми своими силами. Жалко, что не удался его план по превращению гордого слизеринца в оборотня. Помешал вездесущий Джеймс. Его родители были достаточно пожилыми людьми, которые помнили прежние времена и внушили сыну кое-какие нерушимые взгляды. Именно этот поступок и не дал ему тогда окончательно повернуть ситуацию в свою пользу. Однако некоторые бонусы в виде страха Снейпа перед оборотнями и безоговорочной ненависти по отношению к Блеку он все-таки получил. Ему, к сожалению, удалось разбить не все опасные пары. И одной из самых больших его неудач было бракосочетание магглорожденной Лили Эванс и Джеймса Поттера. Ну кто знал, что родовитый аристократ сможет переступить через все привычные устои и правила, направит свою неуемную фантазию на завоевание рыжеволосой красотки и подключит к этому делу не только друзей, но и весь львиный факультет. За выпускной курс в замке не оставалось места, которое не напоминало гриффиндорке о любви Поттера. Одной из самых запоминающихся выходок влюбленного болвана было имя Лили, написанное облаками на потолке в Большом зале, и свечи, которые были развешены в виде цветка лилии. Все это безобразие смогли убрать только на следующий день. Какие заклятия использовал Поттер и как ему удалось продержать их так долго, оставалось загадкой и по сей день. Настырный львенок следовал к своей цели с упорством мула, невзирая на отработки и снятые баллы. Джеймс каждый день мыл коридоры замка вручную и в то же время придумывал все новые и новые способы объяснения в любви своей избраннице. Но только после того, как Эванс вытребовала с влюбленного гриффиндорца клятву, что Мародеры перестанут цепляться к ее бывшему другу и ее требование было выполнено, она сменила гнев на милость. Дамблдор улыбнулся. Зато как он разыграл карту с пророчеством. Да, это, несомненно, одна из лучших его идей. В двух семьях почти одновременно родились два мальчика, и он,как ни старался, не смог определить, какой из них для него более опасен. Тогда он придумал способ, который привлечет внимание Темного Лорда сразу к двум детям и уж одного из них Воландеморт точно убьет. А разобраться со вторым можно было бы и позже. И тут возник камень преткновения. Мальчишка Поттеров каким-то немыслимым образом умудрился не только не погибнуть, но ещё и уничтожить такую значимую фигуру в игре Дамблдора. От неудачно отскочившей от ребенка Авады развоплотился сам Лорд. Конечно, он предотвратил угрозу, чтобы наследника Поттеров воспитывал представитель темного семейства Сириус Блек. Ему не нужен был в дальнейшем сильный маг, обладающий большим запасом темных знаний. Сириус отправился в Азкабан по вине Питера. Он надеялся, что Блек убьет саму крысу и никто не сможет доказать, что это Петтигрю был Хранителем дома Поттеров. Но и с магглами тоже вышло неплохо. А с дома Поттеров уже никто и никогда не сможет считать информацию, он об этом позаботился. Позаботился он и о будущем мальчишки. Семья тетки стала прекрасной заменой крестному, вполне отвечая требованиям директора. И вот теперь, спустя столько лет, он наконец готов к осуществлению завершающих пунктов в своем плане. Осталось дождаться начала августа, и никто ничего не сможет предотвратить. Он окончательно изменит магическое сообщество. Осталось проверить несколько деталей, и дело будет сделано. Итак, Люпин находится за пределами Англии и вернется только после полнолуния. Да и зелье, которое он подливает ему на собраниях для подавления его индивидуального запаха, присущего каждому зверю, его не подводило. Притупить чувствительное обоняние оборотня пока не удавалось. Хотя, пока Люпин находился под его опекой, ни один оборотень не смог найти его и вернуть к жизни темной твари. Эта часть плана удалась ему блестяще. Минерва находится под полным контролем, не помышляя даже о попытках сопротивления. Он держит ее на коротком поводке столько лет, что она уже и забыла, как это - не подчиняться ему. Правда, в последнее время что-то странное происходит на ее факультете. Факультет Годрика всегда славился своим инакомыслием. Но эти дети не могут стать препятствием между ним и выполнением всех его планов. Что ж, может, идея, подсказанная Снейпом, поможет ему обуздать факультет бунтарей. Однако не стоит забывать про основные мозги гриффиндора - эту лохматую заучку Грейнджер. Как он испугался, когда увидел ее с Крамом под ручку на Святочном балу. Хорошо, что это знакомство не повлекло за собой никаких последствий. Девушка была слишком прямолинейна и непоколебима в своих взглядах, так что, если бы она узнала какую-то не предназначенную ей информацию, она бы не смолчала. Хотя не мешало бы сделать что-то, что смогло бы подорвать позицию львицы. Так, на всякий случай. Но это если подвернется удачный случай. Специально подстраивать ловушку не стоит, много чести для магглорожденной. Есть, конечно, еще Сириус Блек, сумевший благодаря своим анимагическим способностям сбежать из Азкабана. Значит, пришло время ликвидировать крысу, которая была единственной возможностью Блека оправдаться в глазах магического сообщества. Это надо провернуть так, чтобы тело Петтигрю не смогли опознать. И у него, кажется, есть идея, как это сделать. И волшебник, которого все считали лидером светлой стороны, продолжил обдумывать свои далеко идущие планы. часть 7 (30) Он спешит, зная, что все равно опоздал, чуда не будет: его названый брат уже мертв. Он спешит, лелея призрачную надежду на то, что, возможно, в живых остались его родные, что жену и сына Джеймса пощадили. Вот и дом. Разрушений не видно. Только света в доме нет, будто хозяева решили пораньше лечь спать. Он на месте. - Люмос, - и он, освещая себе путь, заходит в дом. Уже в прихожей видны следы борьбы. Коридор. И вот то, что он уже знал, но так боялся увидеть, - тело человека, которого он считал своим братом. Джеймс до последнего пытался защитить жену и сына. Он погиб с палочкой в руках, сражаясь за тех, кого любил больше жизни. - Прости, брат, я не успел прийти тебе на помощь... Прости, - поправить сбившиеся очки на ставшем таким родным лице. Ты так и не захотел избавиться от них, говоря, что плохое зрение - это семейная черта Поттеров. Ты смеялся, говоря, что твой сын тоже будет следовать этой традиции. - Прости, брат, я оставляю тебя, мне нужно идти дальше. Я надеюсь, что те, кого ты так любил, еще живы. Прощай, брат. Вот и детская. Следы разрушения здесь почти не видны. Вот Лили и Гарри, лежащие на полу. Видно, она выхватила его из кроватки, пытаясь убежать, но не успела и упала, защищая собственным телом любимое дитя. - Лили, Лили, даже угроза твоей жизни не смогла заставить тебя отпустить единственного ребенка... – опуститься на колени и с нежностью и благоговением поправить прядь волос, упавшую на лицо погибшей. Лили была прекрасна даже в смерти, даже гибель была не в силах изменить красоты этой женщины. - Я не успел, прости меня. Гарри лежит возле матери. Сжимая в кулачках ее одежду. На маленьком личике дорожки от слезок. Как же страшно сделать последнее движение и оборвать крошечную надежду. Нужно собраться, если чудо произошло, то мальчику требуется помощь. Поднять трясущуюся руку и коснуться маленькой шейки, ища тоненькую ниточку пульса. - Гарри, солнышко, живой! Радость моя, я разбудил тебя. Ой, глазки начал тереть, рев поднял. Ну же, не плачь, не плачь, не смотри на маму, родной, не смотри, она уже не встанет и не улыбнется тебе. Не вырывайся, хороший мой, тебе к ней нельзя. Идем на кухню, я покормлю тебя. Вот и коридор. Нет, Гарри, папа тоже не поднимется и не возьмет тебя на ручки. Пошли, мой хороший. Не плачь, сейчас покушаешь. Как же ты, наверно, наплакался, сидя возле матери. Наверно, тряс ее и лепетал что-то, пытаясь разбудить. А потом затих, уставший от собственного крика, прижимаясь к еще теплому боку. Так и спал, лёжа рядом с остывающим телом. Прости, родной, что не пришел раньше. Задание, чтоб его, Ордена. Я торопился, как мог. - Ну вот, и еда твоя готова. Ешь, Гарри, силы нам еще понадобятся. Ешь, а я вызову Дамблдора… - Гарри, солнышко, я должен уйти. Тебя сейчас заберут в замок, а я пойду, найду крысу, из-за которой все это случилось. Но сначала докормлю тебя. Давай ложечку за... крестного, ложечку за дядю Рема. Ложечку за школу. Ну вот, мой хороший, все докушал, давай я тебя переодену и покачаю. Спи, мой милый, сейчас к нам придет дедушка Дамблдор. Спи, мой родной, я скоро вернусь и буду защищать тебя. *** Северус выпал из воспоминания Сириуса, пораженный до глубины души. Было ли правдой хоть что-то, во что он верил? Он верил, что Блек, узнав о гибели Поттеров, бросился на поиски Петтигрю, даже не вспомнив о маленьком крестнике. А он прибыл в дом Поттеров первым и приложил все усилия для того, чтобы позаботиться о малыше. Блек знал, чем кормить ребенка, как и во что его переодеть, как его укачать. Северус подумал, что даже когда сам оставался с маленьким Драко, большую часть обязанностей он все-таки доверял эльфам. Анимаг же, судя по воспоминаниям, привык сам ухаживать за ребенком Поттеров. К тому же, было неясно, что случилось с домом в Годриковой Лощине. В воспоминаниях Блека тот почти не пострадал. В то время как Хагрид утверждал, что нашел мальчика в руинах. Что же случилось с домом в ту ночь? К тому же, на месте гибели должен был появиться директор и забрать малыша. Так почему к тетке его отвозил Хагрид, и вообще, зачем было отдавать ребенка с потенциально высокими магическими способностями на воспитание магглам? Но все эти вопросы могли подождать. А для спасения Драко у них оставалось все меньше и меньше времени. Так что ему нужен вменяемый гриффиндорец. - Сириус, Гарри в опасности, - профессор склонился над пребывающим в беспамятстве анимагом, понимая, что только угроза крестнику сможет заставить того собраться. - Гарри нужна твоя помощь, он не справится без тебя. Несколько секунд казалось, что ничего не происходит. Но вот Сириус выхватил палочку и вскочил, дико озираясь вокруг. Через несколько мгновений он сфокусировал на зельеваре взгляд и тихо произнес: - Гарри в школе, в безопасности. Ты солгал мне. Удивленный зельевар не мог понять, почему вспыльчивый и резкий Блек еще не кидается в него какими-то темными заклятьями за обман. Но он не собирался просить прощения за свои слова. - Да, соврал. И если понадобится, сделаю это еще раз. Ты готов на все ради собственного крестника. Я ради своего сделаю не меньше. Так что ты сейчас мне нужен в адекватном состоянии. - Я нужен тебе. Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова, – зельевару показалось, что в голосе его бывшего одноклассника промелькнула нотка горечи. - Если бы не ритуал для Драко, ты их и не услышал бы, – школьная привычка отвечать на любую фразу колкостью укоренилась настолько, что даже угроза нового заклятья не смогла остановить профессора. - Мальчики, не начинайте, - попросила Нарцисса уставшим голосом. - У нас нет времени на ваши перепалки. Нужно успеть провести ритуал до завтрашнего появления Лорда. - Ритуал нельзя проводить в Мэноре. Предок сказал, что ритуал очень серьезный. И после его проведения будет висеть такая остаточная аура, что ее почувствует даже маггл, не то, что ваш Воландеморт, - Сириус уже полностью овладел собой. - Возможно, конечно, провести его в особняке на площади Гриммо. Там всегда такой тяжелый магический фон, что никто ничего не заметит. - И как ты сможешь провести Малфоев в дом, который находится под чарами ненахождения, и допуск к нему может дать только директор? Что-то у меня нет желания посвящать его в ситуацию, – нереальность этого предложения заставила декана перебить говорящего гриффиндорца. - Снейп, неужели ты думаешь, что я, лорд Блек, не смогу найти возможности привести в свое родовое гнездо тех магов, которых захочу? - Сириус усмехнулся улыбкой, сделавшей его похожим на сорванца, каким он был в годы обучения в Хогвартсе. Потом достал из внутреннего кармана мантии небольшой кусок пергамента, на котором почерком директора был написан адрес дома Блеков. - Но как? - зельевар даже не пытался скрыть своего удивления. - Дамблдор писал этот адрес только раз для твоего крестника, и эту записку должен был уничтожить Грюм. А тот, с его вечной паранойей и бдительностью, не мог допустить такую оплошность. - А он и не допускал, - объяснил Сириус профессору. Он был рад хотя бы один раз поговорить с зельеваром нормально, не переходя на колкости. К тому же, было очень мало случаев, когда Снейп чего-то не знал. - Оплошность сделал Альбус, когда попросил мой пишущий набор. Все мои перья еще со школы зачарованы так, что могут сами воспроизвести почерк и текст, когда-либо ими написанный. Это еще Джеймс когда-то придумал для облегчения написания домашних заданий. У нас на факультете на перьях всех отличников такое заклинание стояло. А если зачаровать его вместе со свитком, то даже внимания не привлекаешь, одалживая перо. Во время объяснения Сириуса Снейпа неприятно кольнуло то, с какой нежностью и гордостью Блек говорит о погибшем друге. Профессор быстро прогнал эту странную мысль и пообещал себе, что теперь самолично будет проверять все письменные принадлежности своих студентов, мало ли еще таких гениев найдется. - Да, столько усилий вместо того, чтобы просто сесть и выучить уроки, - все-таки упустить возможность упрекнуть бывшего однокурсника в разгильдяйстве Снейп не мог. - Господа, мы отходим от темы, - на этот раз их прервал Люциус, не дожидаясь карательных санкций от жены. – Итак, с местом мы определились. Что еще нужно для проведения ритуала? - Вот тут и возникает сложность. Для ритуала нужно участие четырех сильных магов. Во время ритуала все воспоминания Гарри как бы выступят на поверхность сознания Драко, и их нужно будет вытащить. Это очень трудоемкий процесс, маги-участники должны проникнуть в память Драко, забрать чужое воспоминание и поместить его в специальную емкость. При этом маг увидит суть самого воспоминания и частично переживет эмоции, которые испытывал Гарри. Доверить эту роль постороннему мы не можем. Я думал, что четвертым будет Ремус… - Сириус огорченно замолчал. - Не думаю, что Фенрир причинит ему вред. Нас же он отпустил, – быстро сказала Нарцисса, стараясь предотвратить ещё один приступ самобичевания у кузена. – Сейчас нам важнее подумать о четвертом маге. - Разрешите предложить на эту роль свою кандидатуру. часть 8 (31) Местом перемещения Люпина с Фенриром была довольно необычная комната, в которой в глаза сразу бросилось окно, вернее, одна стена, сплошь состоящая из стекла. Камин в комнате был небольшой, его размер говорил о невозможности пользования Каминной сетью. На полу лежал широкий матрас с развороченной на нем постелью. - Камин неволшебный, воспользоваться им для общения нельзя, его любит моя человеческая часть, - пояснил Сивый. Люпин оглянулся на Сивого и обомлел: те несколько секунд, которые он потратил, оценивая обстановку в комнате, Фенрир использовал, чтобы начать раздеваться. Он делал это неторопливо, со вкусом, стоя у стеклянной стены и бросая одежду на пол, откуда она в ту же секунду исчезала. Люпин, наблюдавший за его действиями, заметил, что почти вся одежда состоит из кожаных вещей. Бывший Мародер хотел отвернуться и не смотреть на крепкую сильную загорелую фигуру второго мужчины, но не мог. Такой поступок мог спровоцировать врага на удар со спины. Приходилось смотреть и ощущать привычную зависть, потому что сам он никогда не соответствовал идеалу мужской красоты. Сивый тем временем раздевался, не обращая никакого внимания на застывшего Люпина. Когда из одежды на вожаке оборотней остались только кожаные штаны, он привычным движением руки превратил их в легкие льняные брюки. Только после этого он обратил внимание на стоящего в комнате мужчину. - Это мой дом, - сказал Фенрир, словно услышав мысленный вопрос, который Люпин задавал себе вот уже несколько минут. - Здесь в лесу находится поселение оборотней. Несмотря на то, что нас называют Темными тварями, жить мы предпочитаем с комфортом. Правда, с комфортом, приемлемым для нас. У оборотней очень силен их внутренний зверь, поэтому пользуемся мы в основном только природными материалами, так легче. - Значит, сюда ты приводишь гостей... - начал было Люпин, стараясь хоть как-то отвлечь вожака и узнать побольше информации о месте, в котором он находился. - Нет, мой дом - это закрытая территория. Членов стаи я встречаю только на опушке возле дома. Из-за темноты ее пока не видно, - Сивый снял обувь и, вставая, перекатился несколько раз с носка на пятку. - Как хорошо. Необходимость носить обувь меня просто изматывает. - Почему ты привел меня сюда, если твой дом закрыт для посетителей? - Люпина не интересовали привычки Сивого, но кое-что в его словах вызывало интерес. - Потому что ты - особенный зверь, - без раздумья ответил Фенрир. - Я не зверь, я волшебник, - сразу запротестовал бывший гриффиндорец. - Знаю, я видел это сегодня в гостиной Малфоев. Ты, грозный воин, разрешил сделать из себя домашнюю собачку Дамблдора. Для того, чтобы напасть, тебе, волку, надо применять ускоряющие заклятья. И тебя еще называют оборотнем. Оборотни поражают всех своими возможностями, их сила, скорость, выносливость, ловкость всегда вызывает удивление и восхищение у других людей. Подумай, что ты с собой сделал. - Это ты сделал из меня темную тварь, когда укусил! - в голосе Люпина зазвучала ненависть. Сразу вспомнились все обиды из-за несправедливого отношения к нему. - Ты сделал меня изгоем в обществе. Ты обрек меня на жалкое существование, когда из-за того, кем я являюсь, я не могу даже нормально заработать себе на жизнь. Фенрир смотрел на него с жалостью. - Ремми, Ремми, что он с тобой сделал... Как же ты живешь, считая себя никому ненужной тварью? Как же он поработал над тобой, - в голосе Фенрира зазвучала горечь, постепенно сменяющаяся надеждой. - Но теперь мы это изменим. Я нашел тебя, несмотря на все усилия директора, направленные на то, чтобы не допустить нашей встречи. Теперь все будет по-другому. Ты останешься со мной, и я покажу тебе, кто на самом деле волки. - А с чего ты решил, что я останусь с тобой? - Люпина возмутило столь бесцеремонное заявление. - Ремус, не сопротивляйся ни мне, ни своему внутреннему волку. Ты же чувствуешь, что я говорю правду, и знаешь, что я выполню свое обещание, - голос Сивого был наполнен уверенностью, он не сомневался в своих словах, и у Люпина на миг возникло желание согласиться, но он подавил его в зародыше. - Нет, я никогда не перейду на сторону твоего хозяина, - знание, что вожак служит Воландеморту, приравнивало Люпина к мерзкой крысе, которая предала друзей, которые ей доверяли. - В отличие от тебя, у меня никогда не было и не будет хозяина, - голос Сивого приобрел жесткие нотки. - Ты же был бесправным рабом Дамблдора почти всю свою жизнь. - Он дал мне возможность учиться в школе, получить образование, - сразу запротестовал Люпин - А сколько всего он у тебя забрал? Чем ты заплатил за покровительство директора? - голос вожака опять наполнился горечью и уверенностью. – Ремус, не сопротивляйся мне, пожалуйста, меньше всего на свете я хочу причинять тебе боль. Но мне придется это сделать. Так что не противься и иди ко мне. - Нет, я не хочу быть таким, как ты, - продолжал упорствовать Люпин, хотя и не понимал, почему Фенрир продолжает уговаривать его, а не убьет, как и ожидалось от приспешника Воландеморта. - Предпочитаешь оставаться таким, как ты есть? - Сивый говорил, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. - Глотать жуткое лекарство, чтоб заглушить своего волка? Запирать себя в клетке, чтоб твоя вторая сущность, которую ты так беспощадно давишь, не вырвалась на волю? Эту жизнь ты предпочитаешь? - Я запираю себя в клетке, чтобы темная тварь, в которую я превратился по твоей милости, которой я становлюсь каждое полнолуние, не покалечила невинных людей, которым не посчастливится оказаться рядом со мной в неподходящий момент! - слова Фенрира о подавлении второй сущности почему-то неприятно поразили Люпина, и он поспешил отстоять свои действия, которые до сих пор считал единственно правильными. - Иди ко мне, и я покажу, как можно жить, не боясь приближения полнолуния. Одно твое слово, и я покажу тебе гармонию между волком и человеком. Одно твое слово, и ты никогда не будешь тоскливо скулить, глядя на луну. Я покажу тебе, что такое песня волка. Подойди ко мне, мой Ремми, и ты навсегда забудешь, что такое одиночество. Ты забудешь, что значит жить и справляться со своим волком одному. Подойди ко мне, и я покажу тебе то, что ты всегда ожидал увидеть, когда, запрокидывая голову, смотрел на растущую луну. Я покажу тебе нашу покровительницу. Подойди ко мне, Ремми, - голос Фенрира менялся, пока он говорил. В нем то проскальзывало рычание, то слышалось завывание. То он стихал, то набирал силы и звонкости. Он манил и завораживал, звал, соблазнял, подталкивал. Ему было все труднее и труднее сопротивляться. - Нет!.. - Выдохнул Люпин из последних сил. - Хорошо, - неожиданно покладисто согласился Сивый, а потом серьезно продолжил: - Ты сам выбрал свою участь. Я готов был быть терпеливым с тобой и провести тебя по этому пути безболезненно. Но ты сам стал на другую дорогу. Что ж, ты волк, и я уважаю твое решение. Только конечного результата тебе все равно не избежать. Ты примешь свою вторую сущность, это даже не обсуждается. И примешь ты ее до полнолуния. На губах Фенрира заиграла лукавая улыбка. - Учти, что из этой комнаты человеком могу выйти только я. Ты же можешь выйти только в образе волка. Ну что, не изменил решения? - Нет! - Люпин с ужасом представил, что ему придется просидеть несколько дней запертым в доме, но отступать от своего решения он не собирался. - Хорошо, теперь все стало только интересней, - сказал вожак таким радостным тоном, каким ученики в школе говорили о каникулах. И Фенрир подскочил к Люпину и начал срывать с него одежду. Первым не выдержал напора пиджак, за ним последовала жилетка и галстук. Люпин попытался сопротивляться, но вожак только скалился на его усилия. - Ты слаб, Ремус, согласись, тебе со мной не справиться, - проговорил Сивый, присоединяя рубашку к куче на полу. Когда за ней последовала майка, Фенрир засмеялся: - А мне все больше и больше нравится то, что ты прячешь под этими тряпками, - он провел рукой по обнажившейся груди Люпина. – Хорошо, что ты скрывал это тело ото всех, иначе мне пришлось бы убить пару-тройку твоих поклонников. Один ловкий толчок, и Ремус лежит на матрасе, а с него в это время снимают обувь и носки. И вот на Люпине остались только брюки и нижнее белье. Все его попытки ударить вожака оборотней вызывали только смех или ехидную реплику. Сивый одним движением умудрился стянуть с кареглазого оборотня брюки и теперь, придавив оба запястья над головой и прижав Люпина тяжелым телом к матрасу, тихо прошептал, глядя в карие глаза: - Заметь, ты даже не смог причинить мне боль. Или ты так слаб, или ты специально не оказываешь мне серьезного сопротивления, на самом деле желая того, что я с тобой могу сделать. Вожак несколько секунд смотрел на возмущенное лицо, любуясь эффектом от своих слов. - А теперь я, как радушный хозяин, - прошептал Фенрир, склоняясь к самому ушку Ремуса, - уступлю тебе свое ложе. Сладких снов, малыш. И Сивый выскочил из комнаты, прихватив всю одежду Люпина. часть 9 (32) POV Драко Малфоя Который час? Я опять проспал и не успел приготовить завтрак своим родственникам... Теперь кузен опять будет смеяться, когда дядя будет кричать на меня. Хорошо, если еще не оставят без еды. И почему тетя Петунья не разбудила меня? А разве мою тетю зовут Петунья? Нет, ее зовут Белла, и я терпеть ее не могу. Где я? Почему такой мягкий матрас? Откуда у меня взялась постель? Почему так много света, что это за комната и почему меня пустили в нее? Это неправильно, я живу в чулане под лестницей. Что это за место и как я здесь оказался? Хотя обстановка в комнате мне знакома. Эти фарфоровые игрушки я собираю с семи лет. Как я могу их собирать, ведь все мои вещи ломает кузен? Он бы сразу разбил такие хрупкие вещицы. Он даже письмо, которое мне пришло, сразу выхватил. Письмо, которое прислали из Хогвартса. И я не смог его прочитать. Дядя даже увез нас на остров, чтобы прекратить нескончаемый поток писем. И только там меня нашел Хагрид и рассказал, что я волшебник. Нет, не так. Я узнал, что я волшебник, в четыре года, с первого магического выброса, и письмо я прочитал сразу же, как только мне принесла его сова. И попал я на тот факультет, который хотел, тот, что посчитал лучшим для себя. Факультет Годрика Гриффиндора, где учатся самые смелые маги. Нет, снова неправильно, я носил зелено-серебристую форму, а эта форма всегда соответствовала факультету Слизерина. И мой крестный является деканом слизеринцев. Но мой крестный не может быть в школе. Все считают его беглым убийцей, и за ним до сих пор охотится Аврорат. А слизеринским деканом был и остается профессор Снейп, человек, который всегда беспричинно кричит на меня и постоянно критикует сваренные мною зелья. Но у меня всегда получаются отличные зелья, ведь Северус сам в детстве учил меня всем премудростям зельварения. К тому же, крестный никогда не кричит, он всегда внимательно выслушивает и дает мудрый совет. За все годы учебы он ни разу не пожаловался на меня родителям. Родители... Прекрасная аристократическая пара... Но почему мне говорили что-то про алкоголиков, погибших в автокатастрофе? Или правдой остается история пылкой любви, приведшая к неравному браку? Мама... Красивая длинноволосая блондинка с серыми глазами, которая так любила читать мне сказки на ночь и целовать, желая спокойной ночи. Но почему в памяти всплывает образ прекрасной зеленоглазой женщины с копной волос медного оттенка, кружащейся в танце с высоким черноволосым мужчиной с карими глазами? И почему я всегда с горечью вспоминаю о том, что меня никогда не обнимали перед сном? Я хорошо помню, что похож на отца, это все всегда говорят. Но на которого? Высокого светловолосого и сероглазого аристократа, которого я не люблю и опасаюсь, или на мужчину в очках с фотографии, которого почти не знаю и не помню? Очки! У меня всегда было хорошее зрение. А воспоминание о покупке очков я пережил, но оно было чужим, заимствованным у другого. Все правильно. Я, Драко Малфой, нашел чашу с воспоминаниями, погрузился в нее и стал проживать воспоминания своего однокурсника, гриффиндорца Гарри Поттера. Поэтому я знаю так много о его жизни. Поэтому мне сложно разобраться, где заканчиваются мои воспоминания и начинаются его. И сейчас все снова начнется сначала, я опять увижу очередное страшное воспоминание из его прошлой жизни и опять потеряюсь в ловушке чужой памяти... Конец POV Драко Малфоя. *** - Люциус, тебе надо больше внимания уделять безопасности. Камин открыт, щита против прослушек нет, - Гевин Нотт невозмутимо говорил, стоя под прицелом четырех палочек. Сзади отца переминался смущенный Тео. - Профессор, я узнал, что в замок может явиться Воландеморт, вот и хотел предупредить, но вас уже не было в школе, - Тео постарался быстро объяснить ситуацию, пока хозяева не начали бросаться боевыми заклятиями. - Мне пришлось уйти из Хогвартса и связаться с отцом, чтобы вас предупредить. Ни одна палочка не дрогнула. Нотты знали, что после пережитых потрясений находящиеся в Мэноре не будут верить на слово и им нужны более веские аргументы для подтверждения лояльности пришедших. - Я, Гевин Нотт, даю Непреложный обет, что не причиню вреда присутствующим в этой комнате магам и находящемуся в замке Драко Малфою, даю слово не разглашать информацию, которую здесь узнаю, и обязуюсь приложить все силы, чтобы помочь в разрешении возникшей ситуации, - на руке старшего Нотта вспыхнул и погас маленький шарик белого света, подтверждая данное им обещание. - И ты не будешь разглашать имени владельца воспоминаний, которые просмотришь, участвуя в ритуале очищения памяти, - быстро уточнил Блек. - Клянусь, - на руке Гевина снова возник свет, подтверждая соглашение. Все, кроме Снейпа, опустили палочки. - Что-то вы очень вовремя появились, почти сразу после Фенрира. А может, это ловушка и ты после ритуала направишься прямиком к Лорду? - профессор не хотел рисковать, даже Непреложный обет его не устраивал полностью, слишком сильно рисковали дорогие для него люди. - Какая тебе польза от участия в этой ситуации, ведь, если об этом кто-то узнает, мы все займем кровати в Святом Мунго рядом с Долгопупсами. - Меня попросил вам помочь Тео, и я верю сыну, что это важно, - спокойно ответил Гевин Нотт, ничуть не смутившись от вопроса. Все знали о подозрительности Снейпа, тот всегда досконально выяснял причины тех или иных поступков. - Что касается Фенрира, я знал, что Лорд послал его к Малфою с поручением, но не знал, когда он у вас появится. О том, что волк уже ушел, мне тоже сказал Тео. Взоры всех взрослых в комнате обратились на подростка. И хотя Теодор чувствовал себя неуютно от такого внимания, он постарался не выдать своих переживаний, зная, что от его поведения зависит сейчас слишком многое. - Материнское наследие, - задумчиво проговорил Люциус. – Что ж, это многое объясняет. - Там Драко проснулся, - неожиданно сказал младший Нотт, абсолютно точно уверенный в своих словах. - И по-моему, он снова погрузился в воспоминания. Леди и лорд Малфой, ни слова не говоря, взяв листок с адресом родового особняка Блеков, отправились в комнату к сыну. - А с вашим другом ничего не случится, - слизеринец обернулся к Блеку. - Он вернется, просто станет другим. Блек смотрел на подростка, зная, что спрашивать и уточнять что-то бессмысленно, но слова, сказанные про друга, зародили в его сердце надежду на благополучный исход. - Это все хорошо, - слизеринский декан привык исполнять свои обязанности даже в экстремальных ситуациях, - но вам, молодой человек, давно пора быть в школе в кровати. Я сейчас отправлю вас камином. - Нет. Меня ждут, я должен вернуться тем же путем, каким и вышел, – голос подростка был твердым, не позволяющим сомневаться в нерушимости его решения. Тео очень не хотел раскрывать имя ожидающего, но и вернуться сам не мог. Слизеринец прекрасно понимал, что решительная гриффиндорка никогда его не простит, если он оставит ее выбираться самостоятельно. - Ждут, говоришь... И могу побиться об заклад, что ты не назовешь, кто именно тебя ждет, - вопрос почему-то задал Блек, лукаво смотря на подростка. - А случайно не в Визжащей хижине тебя дожидаются? Ошеломленный Теодор смог только кивнуть. - Даже так. Кажется, я догадываюсь, кто тебя ждет. Ну что ж, парень, этому легко помочь, - Блек взял со стола перо и, проделав необходимые пассы, протянул его подростку. - Держи, это порт-ключ на место встречи. - Не хочу вас обидеть, но вы ничего не перепутали? - вид Сириуса не внушал особого доверия Тео. А брать у незнакомого человека волшебные предметы ему было запрещено еще с раннего детства. - Вот же настоящий слизеринец, - усмехнулся анимаг. - В это место я смогу сделать порт-ключ ночью с закрытыми глазами. - Сказываются годы бурной юности, - не мог не вставить шпильку профессор. - Господа, у нас сейчас нет времени обсуждать наше темное прошлое. Как я понял, на кону наше возможное будущее. Тео, отправляйся. Невежливо задерживаться дольше необходимого, - старший Нотт подошел и, не стесняясь присутствующих, обнял сына. - На выходных я буду ждать тебя в замке, нужно будет много чего обсудить. Тео кивнул и взял перо, собираясь активировать его. - И, кстати, если решишь обручиться до выходных, пришли мне сову, я передам ритуальные кольца, - Гевин с улыбкой наблюдал за удивленным лицом исчезающего сына. часть 10 (33) Гриффиндорцы объявили мне бойкот, как предателю, и теперь в собственной спальне мне не у кого кроме Невилла спросить который час. Я справлюсь. Мне не привыкать оставаться одному против всего мира. Кроме того, со мной еще говорит Гермиона, и теперь у меня есть крестный. Хоть один взрослый человек в мире, который любит и переживает за меня. Крестный сделал все, чтобы отменить мое участие в этом турнире, несмотря на то, что находится в розыске. Он даже обращался к гоблинам по вопросу расторжения контракта с кубком, но у него ничего не вышло. В Гринготсе только подтвердили, что разорвать договор могли исключительно в день определения чемпионов. Для этого все три директора школ-участниц должны были признать, что выбор чемпиона был проведен с нарушением процедуры, и отстранить одного из участников от соревнований. Такие прецеденты уже были. Крестный уже ничего не мог сделать, как бы он ни старался. Вся школа носит значки, оскорбляющие меня. Ничего, опыт быть посмешищем для всей школы у меня уже есть ещё со времен начального обучения. И тогда все было гораздо хуже. Тогда меня могли еще и избить. Ничего, я справился тогда, справлюсь и сейчас. Странно, что ни один преподаватель не попытался остановить эту травлю. Ведь даже в начальной школе, когда против меня ополчился директор и с его негласного разрешения преследования начались повторно, были учителя, которые пробовали меня защитить. Здесь же никто даже не поговорил со мной, все делают вид, что ничего не происходит, что никто ничего не замечает. Хотя за три года можно было привыкнуть, что преподаватели в Хогвартсе только и умеют разводить руками и прятать голову в песок, как страусы, при любой сложной ситуации. А вот и двор. Может, хоть там удастся укрыться от преследования. Нет, не повезло. Слизеринцы во главе с самим Серебряным принцем. Сейчас будут насмешки и оскорбления. Держись, Гарри. И почему слова именно этого человека всегда так больно ранят? Почему именно ему удается пробить защитную стену, которую я воздвигал всю жизнь? Преодолеть ее никогда не удавалось ни дяде, ни кузену, ни Ренберту, ни даже гриффиндорцам с их пренебрежением и недоверием. Только белобрысый слизеринец может парой фраз довести меня до состояния, когда хочется забыть обо всех правилах, ввязаться в драку, а потом, забившись в темный угол, чтоб никто не видел, зализывать нанесенные раны, кровоточащие в душе. Даже Снейп с его вечным сравнением с отцом не мог добиться такого эффекта. Гермиона советует не обращать на Малфоя внимания, говорит, что слизеринец просто завидует мне. Тому, что я, а не он, нахожусь в центре внимания, и что из-за меня никто не принимает всерьез его, потомственного аристократа. Завидует... Чему? Чему можно завидовать в моей жизни? Участи подкидыша, у которого нет даже необходимых вещей, таких как еда, теплая одежда, чистая постель? В моей жизни до семи лет не было даже обычного медосмотра, несмотря на все травмы и переломы. Да, есть, чем похвастаться. Интересно, Малфой, ты бы захотел поменяться со мной местами, если бы знал, что моя слава идет в комплекте с решетками на окнах, едой через отверстие для животных и туалетом раз в сутки? Согласился бы ты на известность, если вместе с ней ты получил бы еще кучу людей, которые лучше тебя знают, что ты должен делать в жизни, как ты должен себя вести и как поступать? Захотел бы ты мою славу в этом случае? Был бы ты счастлив, Принц Слизерина, зная, что многие хотят общаться, дружить, встречаться с тобой только из-за твоей известности, а не за твои личные качества? Твой отец говорит, что я не продержусь и пяти минут в первом туре. Тоже мне новость. Будто я сам не знаю, что уровня моих знаний, уровня четвертого курса недостаточно для участия в этом турнире. И сражаться я буду не за победу, как остальные три участника. Я буду стараться просто продержаться как можно дольше и по возможности отделаться наименьшими травмами. Как же ты глуп, Малфой, если не понимаешь таких простых вещей. Смотря на тебя, я понимаю, что твоя зависть не дает тебе понять одну очевидную истину: я пошел бы на многое, только чтобы оказаться на твоем месте. Чтобы иметь возможность сказать: "А мой отец весь обед рассуждал о прошедшем Чемпионате по квиддичу". Или о погоде. Да какая, в принципе, разница, о чем бы говорил мой отец? Мы бы могли просто сидеть и обедать. У меня нет такой возможности, а ты, Слизеринский Принц, ее имеешь, но не замечаешь и не ценишь. Как хорошо, Малфой, что ты не можешь прочитать мои мысли. Иначе ты бы уже тогда, летом, на стадионе, узнал о моих чувствах. Я тоже завидую тебе. Увидев вашу семью, такую гордую и прекрасную, я снова осознал, сколь многого был лишен в жизни. Твоя мать незаметно провела по твоему плечу, будто смахивая пыль и расправляя несуществующую складку на твоем пиджаке. Она успокоила тебя этим жестом. Одно простое движение ухоженной кистью, и мое сердце пронзила привычная боль и горечь. У тебя есть родители, которые могут любить тебя, заботиться о тебе, защищать и оберегать тебя. Когда ты был маленьким, то мог приходить к ним, если тебе снился кошмар или тебя пугала гроза за окном. Тебе есть к кому обратиться за помощью или советом. Ты знаешь, что, если попадешь в неприятности, тебе всегда помогут родители. Как же я тогда позавидовал тебе, Слизеринский Принц. Когда вы уходили, твой отец привычным жестом предложил руку матери и она приняла ее, чуть-чуть приподняв уголки губ при этом. Хорошо, что в той кутерьме никто, кроме Гермионы не заметил выражения на моем лице. Герм ничего не сказала, но все сразу поняла. Я знаю, что этого она никогда никому не расскажет. Иначе вся школа смеялась бы надо мной до самого выпускного вечера. У Золотого мальчика Гриффиндора на глаза наворачиваются слезы, когда он видит счастливые семейные пары. До такого не смог бы додуматься даже ты, со всем твоим умением доставать меня. Гермиона знает, что единственное мое воспоминание о родителях - это крик умирающей под Авадой Воландеморта матери. После третьего курса, когда дементоры вытащили самый худший эпизод из моего подсознания, этот крик стал постоянно сниться мне в кошмарах. Просыпаясь каждый раз в холодном поту, я представляю, какой бы могла быть моя жизнь, если бы мои родители не погибли. А ты просто принимаешь свою семью как данность, не понимая, что в один миг ее может не стать. И у тебя останутся только воспоминания о прошлом. И даже тогда ты будешь счастливей меня, Драко Малфой, ведь у меня есть только одно воспоминание. А ты сможешь вспоминать целые года и даже десятилетия, прожитые с близкими людьми. *** В большой, роскошно обставленной комнате над кроватью склонились два человека. Прекрасная белокурая женщина сжимала руку лежащего на кровати подростка и с отчаяньем смотрела на него. Рядом с ней стоял высокий сероглазый мужчина, который переводил взгляд с одной фигуры на другую, не решаясь что-либо сказать или сделать. А лежащий перед ними подросток с выражением муки на уставшем лице непрерывно шептал лишь одно слово. Из-под его сомкнутых век катились слезы, медленно стекая по вискам и теряясь в густых белых волосах. часть 11 (34) Довольный Нотт-старший обернулся к не менее изумленным профессору и анимагу. - И что вы на меня так смотрите? - сказал он так, будто говорил о самой естественной вещи в мире. - Его мать была уверена в нашем браке еще на первом курсе, так почему он на пятом не может знать, на ком ему суждено жениться? - А если девушка не будет подходить под ваши аристократические параметры? - Блек точно знал, кто мог вывести Теодора из школы и с помощью каких артефактов ей удалось это сделать. Теперь ему было интересно, не поменяет ли Гевин своего мнения, когда узнает, какую кандидатуру может выбрать себе в жены подросток. - Магглорожденая Грейнджер имеет такие неоспоримые достоинства, как ум, здоровье и красота, – спокойно сказал Нотт, не обращая внимания на изумление на лицах присутствующих. - Их с Тео дети, мои внуки, будут иметь волшебный потенциал выше среднего. А что еще нужно для развития и процветания рода? - Почему ты считаешь, что это именно Грейнджер? – не мог успокоиться Блек, пытаясь до конца прояснить ситуацию. Девушка, в своё время участвующая в его спасении и всегда поддерживающая его крестника, вызывала у него особую симпатию. - Первое, Теодор не назвал человека, который ему помогал, значит, думает, что я могу посчитать компанию неподходящей, – начал рассказывать Гевин цепочку своих рассуждений. - Это свидетельствует о том, что напарник в сегодняшней вылазке - магглорожденный или полукровка. И кто, кроме сумасшедшего гриффиндорца, всегда относящегося к правилам с пренебрежением, мог вывести ученика в воскресенье вечером из школы? Воспоминания, как я услышал, принадлежат Гарри Поттеру, значит, Тео помогал кто-то из его окружения. - А почему бы не самому Поттеру принимать в этом участие? – объяснением старшего Нотта заинтересовался и профессор. Он всегда знал того, как отличного боевого мага, который участвовал в серьезных схватках и всегда избегал карательных операций. Также зельедел знал, что старший Нотт много времени уделяет изучению древних фолиантов. Но Снейп никак не ожидал от этого спокойного мага такого нестандартного подхода к ситуации. - Нет. Поттер не знает, что Драко видел его воспоминания. В противном случае в школе уже было бы чрезвычайное происшествие, – задумчиво произнес Нотт. – Золотой мальчик Гриффиндора не простил бы такого поступка никому. - Ещё остается Рон Уизли, – уточнил Блек. – Возможно, это он помогал твоему сыну? - Нет. Тогда бы Теодор послал предупреждение Патронусом, а сам вернулся бы через камин. Это была девушка, – с улыбкой произнес Нотт. - Потому он так и спешил вернуться. К тому же, только девушке он оставил бы свою мантию, чтобы она не замерзла во время его отсутствия. Так что мой сын избрал себе в жены магглорожденную гриффиндорку, подругу Национального героя, Гермиону Грейнджер. - И все-таки это не объяснение, почему ты готов пойти против Лорда, – рассуждения старшего Нотта не дали ответов на все вопросы профессора, и он решил уточнить самый главный из них. - Служба у него забрала у меня слишком многое, – ответил упивающийся, мгновенно помрачнев. - Из-за нее в роду Ноттов сейчас один наследник, а не три, как могло бы быть. А я из-за своего рокового выбора остался без жены. И я сделаю все, чтобы защитить единственного дорогого человека, который у меня есть. - Что произошло с Айрис? – профессор понимал, что ответы на эти вопросы решат все его сомнения, однако знал, что маг мог просто не захотеть отвечать. - Почему ты говоришь о трех наследниках рода Ноттов? - Снейп, ты не ходил в Первую войну в рейды, потому не знаешь, – было заметно, что рассказ дается магу очень нелегко. - Меня с еще одиннадцатью упивающимися - все они были опытными боевыми магами - отправили против группы авроров-новобранцев. Их было семеро плюс инструктор. В тот день в живых осталось только два аврора. А я вернулся домой к беременной жене, которая благодаря своему дару, только взглянув на меня, узнала, что я делал ночью. Что я по приказу убивал парней, которые учились в Хогвартсе ненамного позже, чем Айрис. От шока у нее случился истерический приступ, перешедший в магический выброс. Семейный колдомедик ничего не смог сделать, и беременность, которая с самого начала просматривалась, как магическая двойня, прервалась. - А проклятье, ложащееся на род тех, кто не смог сберечь будущего наследника? – зельедел понимал, что такое ужасное происшествие не могло пройти без последствий. - Айрис провела какой-то ритуал. Я так и не смог узнать, какой именно, но вся отдача пошла на нее. Она болела все время, но настояла на зачатии ребенка. Беременность была трудной, ей было постоянно плохо. Угроза выкидыша оставалась все девять месяцев. Колдомедик не отходил от нее ни на шаг все время, но ничем не мог облегчить ее состояния. На нее не действовали ни зелья, ни заклятья, ни ритуалы. Ее страдания были частью наказания за утраченных детей. Моя жена умерла, как только раздался первый крик новорожденного, не успев даже посмотреть на сына или взять его на руки. Я сидел рядом и смотрел, как из глаз моей любимой женщины уходит жизнь, как в последний раз опускается ее грудь на выдохе. Я сидел и смотрел, и ничего не мог сделать. Я держал ее за руку и понимал, что это все происходит из-за меня. Что если бы я не был на службе у Лорда, то моя жена была бы жива, а на Тео смотрели бы любопытные глаза с двух одинаковых мордашек моих старших сыновей. Что, если бы не тот рейд, все в моей жизни было бы по-другому. Гевин Нотт прервал свой рассказ, и в комнате воцарилось тяжелое молчание. Каждый из присутствующих думал о чем-то своем. - Тогда, в Аврорате, этот день назвали Черным, – проговорил Блек. Снейп снова поразился отсутствию бурной реакции на слова Нотта. – Тогда из боя вернулись только Джеймс Поттер и Френк Долгопупс. - А вот интересно, почему тебя не было вместе со всей группой? – профессор не ожидал ответа на свой вопрос, это было скорее размышление вслух. - Ты шутишь? С моей неблагонадежной семьей мне были закрыты все серьезные вылазки, – в голосе анимага звучала неприкрытая горечь. – Только после Черного дня мне было дозволено сопровождать Джеймса в боевых операциях. - Да, помню, – задумчиво проговорил Нотт. – Вас называли Безумной парочкой. Никто не понимал, как вам удавалось выскальзывать из всех схваток и ловушек. Такого чувства партнера не было даже у авроров, прослуживших несколько лет в тандеме. - Только не надо повторять бытующую тогда сплетню, – зло огрызнулся Блек. – Про то, что мы с Джеймсом были любовниками. И что я предал семью друга из-за того, что он предпочел мне Лили. - А разве Джеймс не женился на Эванс только ради того, чтобы она родила ему наследника? – уточнил Нотт, не понимая, какую боль он причиняет собеседникам. Блека всегда цепляли такие разговоры, а Снейпу было неприятно слышать о подруге, как о племенной кобыле, которая должна была произвести выносливого скакуна для скачек. - Нет! – рявкнул Блек. – Мы были только друзьями, и я поклялся хранить его семью… - Сириус, мы не смогли заставить его прочитать адрес, – сказала вошедшая в гостиную Нарцисса, прерывая возможную перепалку. Вслед за ней в комнату вошел Люциус, неся на руках находящегося в беспамятстве сына. – Как он сможет попасть в твой дом? - На руках, Цисси. На руках лорда Блека, – усмехнулся анимаг, взглянув на кузину и сразу же успокоившись. – Он без сознания, чары не воспримут его как нарушителя границ дома. Он подошел к Люциусу и аккуратно забрал из его рук подростка. Прижав его к груди, Блек шагнул к камину. - Может быть, сначала проверишь, нет ли у тебя в особняке гостей из Фениксовцев? – заступил ему дорогу Снейп - рисковать крестником он был не намерен. - Меня бы предупредил домовой. Я отдал распоряжение ещё до того, как прийти сюда. Кикимер был просто счастлив, узнав, что я опять начал общаться с благородным родом Малфоев, – ответил Блек, подходя к камину. – К тому же, никто не остается в доме на площади Гриммо, негласный приказ Дамблдора. Усталость и горечь, сквозившая в голосе анимага, неприятно поразила зельевара. Что-то в этом ответе было неправильно, но что именно, профессор пока не мог понять. И ему оставалось только стоять и смотреть, как его школьный преследователь уносится по каминной сети с Драко Малфоем на руках. часть 12 (35) Несколько мгновений, которых заняло перемещение из Мэнора в Воющую хижину, были ужасны. Комната, в которой очутился слизеринец, была другой, не той, где он оставил гриффиндорскую старосту. Тео несколько минут постоял, приходя в себя и собираясь с мыслями. Он никогда не любил перемещение с помощью порт-ключа, предпочитая каминную сеть или совместную с отцом аппарацию. Но сейчас выбирать не приходилось. К тому же, любое физическое неудобство меркло перед словами, которые произнес напоследок его отец. Слова главы рода Ноттов привели подростка в такое недоумение, как если бы ему предоставили неоспоримые доказательства, что земля имеет треугольную форму, а его декан держит в покоях пушистых беленьких котят. И если бы он не слышал последнюю реплику отца, сказанную при свидетелях, своими ушами, то никогда бы не поверил в случившееся. И все же слова старшего Нотта давали подростку надежду, что его желание жениться на гриффиндорке реализуется в будущем без огромных жертв, а именно отречения от родительской фамилии. Такое действие без дальнейшего ввода в сильный род могло привести к ощутимой потере магических сил и истощению внутренних резервов. Это даже не вспоминая о том, что после его отречения от рода у Ноттов не осталось бы прямых наследников. Конечно, его отец еще молодой для волшебника человек и вполне мог бы завести еще детей. Но это было маловероятно, учитывая, что за пятнадцать лет, прошедших со смерти матери, Гевин Нотт так и не нашел себе человека, с которым он бы захотел еще раз связать жизнь. Мысль, что глава рода может передумать, когда узнает, кого именно избрал себе в жены наследник, Тео практически не волновала. Он хорошо знал отца, тот был человеком слова. Старший Нотт никогда не делал поспешных выводов, и если что-то говорил, то всегда придерживался сказанного. Так что обещание отца, что фактически разрешало использовать для помолвки ритуальные кольца семьи Ноттов, было почти открытым благословением будущего союза. Тео, как и любой ребенок, воспитанный в древних аристократических традициях, с детства знал, что помолвку, закрепленную с помощью семейных артефактов, можно было разорвать только с помощью одного сложного ритуала. Его не проводили ни в одном чистокровном роду уже более двух тысячелетий. За этот ритуал нужно было заплатить одним из даров, который был в роду. Этот дар переходил к обиженной стороне как компенсация неисполненного обещания. Поэтому маги предпочитали закреплять браки семейными артефактами только после совместно прожитого десятилетия. Некоторые не использовали ритуальные кольца на протяжении всей семейной жизни, предпочитая все-таки не рисковать. Таким образом, перспектива, которая вырисовывалась сейчас перед Ноттом-младшим, была весьма радужной. Если бы не одно «но». Ему еще предстояло убедить гордую и независимую гриффиндорку, которая к тому же была весьма сильной и находчивой ведьмой, в серьезности своих намерений на преимущества их совместной жизни. А это было весьма непростой задачей. Слизеринец подумал, что половина проблем сегодня уже разрешилась, а остальные он будет решать постепенно. Сейчас же первоочередным заданием было добраться вместе с гриффиндорской отличницей в школу и при этом не попасться никому на глаза. Теодор зашел в комнату, где его должна была ожидать девушка, и замер от неожиданности. Комната была пуста. В одно мгновение сердце слизеринца пронзила неожиданная боль. Она не дождалась его. Как он сможет теперь жить с ней, если не будет полностью уверен в ее поступках? Тео постарался отогнать от себя пессимистические мысли и решил подойти к вопросу с точки зрения разума, а не поддавшись первому порыву чувств. Следующим предположением стало то, что старосту могли каким-то образом обнаружить и отвести в Хогвартс для наказания к директору. В душе слизеринца поднялась ярость, как только он представил, что его будущая жена сидит сейчас у Дамблдора, который угрожает ей отчислением, если она не расскажет ему всю правду о ночной отлучке. Перед глазами у представителя зелено-серебристого факультета тут же возникла картинка, как она, такая гордая и прекрасная, упрямо молчит на все расспросы, предложения и увещевания старого мага. И только ее тонкие пальцы все сильнее и сильнее сжимают подлокотники кресла, тем самым выдавая всю бурю чувств, бушующую в ее душе в этот момент. Тео с трудом отогнал от себя негативные мысли, поддаваться панике не было времени, он должен был сосредоточиться и почувствовать, что сейчас происходит с девушкой. Постояв несколько секунд, прислушиваясь к себе, слизеринец был готов надавать себе подзатыльников за чрезмерную эмоциональность и впечатлительность. Гриффиндорка по-прежнему находилась в этой комнате. Произнеся заклятье, которое отменяло все чары иллюзии, Теодор снова внимательно осмотрелся по сторонам. И на этот раз в комнате никого не появилось, только возле ветхого кресла показался небольшой кусочек черной мантии. Слизеринец улыбнулся: да, Шляпа была права - Гермионе Грейнджер самое место на факультете Слизерин. Только человек с хитрым и расчетливым мышлением, присущим только змеям, мог укрыться мантией-невидимкой и при этом ещё наложить на себя заглушающие чары и чары иллюзии. Но Нотт тоже попал на свой факультет не за красивые глаза. Прежде чем коснуться мантии, он наложил на то место, где предположительно была гриффиндорка, обычное сонное заклятье. Он прекрасно понимал, что она заснула раньше, устав за напряженный день. Но он не хотел ее будить. Было слишком заманчиво полюбоваться на спящую старосту, и он не собирался отказываться от такого шанса. И слизеринец тихонько потянул на себя край мантии. Девушка спала, поджав под себя ноги и склонив голову к плечу. Почти все лицо ее закрывали пушистые волосы, и слизеринец убрал их, при этом невесомо прогладив по нежной коже щеки. Девушка слегка нахмурилась, и парень вдруг с болью осознал, что даже во сне она не может отрешиться от дневных проблем полностью. Он погладил ее руки и поклялся, что сделает все, чтобы в дальнейшем помочь своей половинке решить все вопросы полностью, и что любые трудности они смогут преодолевать вместе. Тео поднялся, произнес заклятье уменьшения веса и, закутав гриффиндорку поплотнее в мантии, взяв ее на руки и накинув на них мантию-невидимку, пошел к выходу. Слизеринец реально оценивал свои силы. И несмотря на неплохую физическую форму, полученную благодаря стараниям отца, он не собирался рисковать их благополучным возвращением. Как бы ему не хотелось ощутить реальный вес тела девушки в руках, позволить себе такую роскошь сейчас он не мог. Если он устанет, пока будет нести ее, то не сможет оказать достойного сопротивления в случае, если им будет грозить какая-то опасность. И прижимая к груди своё тихо сопящее сокровище, Нотт отправился в обратное путешествие к школе. *** В магической школе Хогвартса было тихо и спокойно. Все замерло, наслаждаясь покоем после долгого шумного дня. Спали в своих кроватях под балдахинами дети. Тихо ходили по пустынным коридорам завхоз Филч со своей кошкой миссис Норрисс. Удовлетворенный своими действиями, в покоях директора отдыхал Дамблдлор. В личных комнатах о чем-то думали, вспоминали, размышляли преподаватели. Хогвартс затих. И только в комнате девочек возле зеркала стояла ученица, расчесывая прекрасные густые волосы. Она всматривалась в свое отражение и с триумфом улыбалась ему. Все идет как надо. А в Восточной башне в своей постели снова метался подросток. Ему в очередной раз снился кошмар о темном длинном коридоре и двери, за которую он никак не мог попасть. Но он должен её открыть. Должен.