Пряничный домик

- Робби, дорогой, нельзя читать за едой, - сказала фрау Альбах. - Угу, - согласился её сын-альфа, не прекращая жевать и не откладывая «Берлинер Цайтунг». - Ты хоть слышал, что я сказала? - Угу. Гитта Альбах вздохнула, отложила вилку, которой взбивала яйца для омлета – всяких технических штучек она в случае омлета не признавала, - и, присев рядом с сыном за барную стойку, где он имел обыкновение завтракать, вынула газету у него из руки. Роберт Альбах посмотрел на мать с таким выражением лица, словно только что заметил её присутствие. - Мама, - сказал он недовольно. - Да, ты прав, я всё ещё твоя мама. И не хочу, чтобы мой единственный сын заработал язву желудка. Потом прочтёшь. - Когда потом? У меня сегодня сумасшедший день. Отец же не хочет заниматься рекламой. - Не может, а не «не хочет», - заметила фрау Гитта. – Он понимает в этих вещах, как конь по телефону. Тем и замечателен твой отец – он точно знает, что он может, а чего – нет. У тебя работать с рекламой получается гораздо лучше. Ешь. Газету можно прочесть и вечером. - Читать утреннюю прессу вечером – это, конечно, логично. - Робби, если случится что-то действительно важное, ты узнаешь об этом и без газет. Найдётся кому сообщить. Кстати, вчера замечательно повеселились, правда? Роберт снова посмотрел на мать. Фрау Гитта, конечно же, имела в виду вечеринку по случаю дня рождения тёти Софии, третьей жены маминого брата дяди Фрица. На этот «светский раут» вчера было приглашено всё семейство Альбах, и Роберт с трудом мог припомнить более скучное мероприятие, включая церковные собрания пастора Дитцеля. - Ну, если считать успехом этой вечеринки то, что мне удалось не уснуть и не напиться от скуки… - Робби, - укоризненно сказала мать. – Ну откуда такой снобизм? По-моему, было довольно мило, и молодёжи полно, не одни старые хрычи. И разве не забавно дядя Ларс опять свалился в бассейн? Да, ещё кстати, ты ведь познакомился с этим племянником Софии, Юргеном? Он омега. Такой приятный мальчик… Как он тебе? - Никак. - Ну знаешь, - слегка уязвлённо заметила фрау Гитта. – На тебя не угодишь, сын мой. София, между прочим, своим племянником жутко гордится. Вообще-то он успешная модель, и у себя в колледже считается очень красивым и популярным юношей. А это Берлинская Высшая школа психологии – не колледж, а цветник, чтоб ты знал. Альфа задумчиво уставился в пространство. «Ещё кстати». Можно подумать, он не понимает, для чего все эти «кстати», все эти сыновья маминых подруг, племянники друзей, внуки отцовских приятелей по клубу… Угораздило же родиться альфой в семье двух бет. Ни мать, ни отец не понимают, что между альфами и омегами это всё немного по-другому. Роберт вздохнул и ответил слегка раздражённо: - Вот и пусть себе считается. Удачи ему в жизни и карьере. Мама, хватит устраивать мне смотрины. Я сам разберусь. - Дорогой, если ты и дальше будешь так разбираться, я боюсь, мы с отцом никогда не увидим внуков. Ведь ничего же в волнах не видно. Я, честно говоря, вообще тебя не понимаю. Ты красивый парень, умный, образованный, воспитанный, из хорошо обеспеченной семьи, наследник второй по величине в стране сети кондитерских… На тебя омеги гроздьями вешаются, этот мальчик вчера из кожи вон лез, чтобы тебе понравиться, и не он один. А ты ведёшь себя так, будто твоё либидо отключено напрочь. Роберт усмехнулся. Ему вовсе не хотелось сейчас думать об омегах, браке и прочей ерунде. Он прокручивал в голове идеи рекламных роликов, слоганы и различные рабочие моменты предстоящего дня. Но Гитта Альбах уж такова – если села на любимого конька, не слезет ни за что, пока не услышит желаемого. - Мама, я обещаю тебе, что внуков ты обязательно получишь. - Я хотела бы получить их до того, как меня настигнет маразм. Альфа хмыкнул и задумчиво повертел в руках пачку хлопьев для здорового завтрака – интересно, а почему они называются шоколадными? Ему, потомственному кондитеру, это особенно непонятно. С шоколадом их разве что цвет роднит, а по вкусу – такое же сено, как и другие эти «здоровые завтраки». Зря он не дождался маминого омлета. Теперь отец всё слопает. Роберт поставил пачку на место и решительно добавил в свою тарелку добрую четверть бутылки их фирменного семейного карамельного соуса. - Избавившись от опасности заполучить язву, ты решил заменить её диабетом? – поинтересовалась мать как бы между делом. - Мама… Язва, диабет, маразм… Самые темы для беседы за завтраком. Ты что, прочла на ночь медицинскую энциклопедию? Не волнуйся, не грозит тебе старческая деменция в ближайшие тридцать лет. Взгляни на своих предков. Деду Бертольду восемьдесят два – он вовсю на яхте ходит, а дедуля Рике в свои семьдесят девять взялся венгерский язык учить. И оба при этом твёрдо намерены прожить до ста лет как минимум. У тебя в роду нет маразматиков, мама. На это фрау Гитта не нашлась, что ответить, но это не помешало ей снова завести разговор на ту же тему: - Дорогой, мне вовсе не хочется ждать ещё тридцать лет, пока ты соизволишь взять замуж омегу. Ты не то, что ни с кем не встречаешься, а даже и знакомиться не хочешь. Нельзя быть таким переборчивым. - Мама, я, может быть, немного старомоден, но мне кажется, что брак – это именно то, в чём стоит быть переборчивым. - Ну не настолько же, чтобы тебе вообще никто не нравился. - О Господи… Мама… Ну взять хотя бы этого твоего Юргена – тётка София наверняка ему напела, кто я такой, и у красавчика при разговоре со мной в глазах было по светящемуся такому знаку доллара – как в мультиках у Скруджа МакДака. У парнишки на лбу было написано, для чего я ему нужен, а моя приятная внешность идёт бонусом. При этом ему наплевать, какой у меня характер, вкусы, привычки, привлекает ли меня хоть немного его запах – это ему абсолютно всё равно, он готов стать моим мужем хоть завтра. А знаешь, почему? Знаешь, для чего такие вообще выходят замуж? Чтобы потом развестись. Давай, я возьму его за себя, хоть прямо сейчас, но будь готова к тому, что твой единственный сын лишится приличной части состояния и останется разочарованным в жизни алиментщиком, а долгожданные внуки будут у тебя в лучшем случае только по воскресеньям. - Ро-обби… Не болтай с набитым ртом, скептик несчастный. - Или вот этот его приятель, Гидеон. Ну тот, с серёжками в ушах. Этот попроще, да и посимпатичнее, на мой взгляд, вот только бедняжка, кажется, уверен, что земля плоская. Читает исключительно «Космополитан» и только по слогам. Он бы тоже с удовольствием стал моим мужем, хвалился бы и гордился, что отхватил такого альфу, смотрел бы мне в рот до конца жизни и тапочки бы в зубах приносил, правда, иногда, по совету любимого журнала и телепередач, устраивал бы мне профилактические истерики. Не знаю, может быть, кому-то такая жизнь и по вкусу. А я с тоски подохну. Он безмозглый и прозрачный, как стекло. С ним же даже поговорить не о чем. - А тебе молодой красивый муж нужен для разговоров? - В том числе. У супругов должно быть что-то общее, кроме дома и постели. Если мне будет нужна домохозяйка – я и найму домработника. И детей сейчас состоятельным людям завести не проблема, суррогатное вынашивание и все дела. А я хочу настоящую семью, чтобы как у вас с отцом. Так что это вы виноваты, что я жду идеальную пару. Я не хочу заводить мужа и детей как сувениры – просто чтобы они были. Это не семья. Фрау Гитта повертела в руках многострадальную коробку хлопьев и сказала осторожно: - Между прочим, среди твоих приятелей уже довольно распространено мнение, что у тебя просто-напросто проблемы в этой сфере. В интимной, я имею в виду. Не может у такого красавца не быть личной жизни. Роберт фыркнул. - Ну да. У Руди, например, с этим точно нет никаких проблем, настолько нет, что он уже с полдюжины случайных омег обрюхатил. Причём никого из них даже по имени не помнит. Ты знаешь, что его папаша отказался платить его алименты? - Естественно. Руди Хассель вообще не пример, я всегда говорила, что он идиот. - Да и кроме него. Бернт также скачет по моделькам, просто у него хватает ума самому предохраняться, в брак вступать он тоже не собирается, причём, в отличие от меня, идейно. Альбрехт никак не может от своей пиявки отделаться, этот гадёныш все его кредитки уже опустошил. У Клауса был вроде нормальный омега – но и тот неожиданно сбежал с конюхом из поло-клуба. - Вот уж ничего неожиданного, от этого бы и я сбежала с конюхом. В жизни не видела большего истерика и зануды. Когда ты меня с ним познакомил, я подумала, что он омега, причём беременный. Но ты-то у меня не такой! Ты же находка, а не муж. Я это говорю совершенно серьёзно, ты знаешь, мы тебя никогда не баловали. Собственно, я и старалась воспитать тебя так, чтобы перед твоим мужем мне потом не было стыдно. - Спасибо, мама, - Роберт почувствовал себя немного растроганным. – Вот поэтому я и хочу стать находкой для достойного омеги, и сам хочу оказаться достойным его. Нельзя же, чтобы твои старания пропали даром? Фрау Гитта махнула рукой: - Ладно уж, жди свой идеал. Только недолго. Чтобы сегодня же его встретил, иначе скажу отцу, чтобы лишил тебя наследства. Всё равно ведь внуков не дождёмся. Доев хлопья и допив кофе, альфа получил от матери напутственный поцелуй в щёку и шутливый лёгкий пинок полной коленкой под поджарый зад – это всегда шло в комплекте. На встречу с рекламщиками, назначенную в одном из центральных заведений сети «Пряничного домика», он отправился в приподнятом настроении. Почему-то ему казалось, что в этот вполне обычный, пасмурный весенний день должно обязательно произойти что-то очень хорошее.