Пряничный домик

- Кто это – все? – пожал плечиками Эмиль. – Ты со своей компанией? В школе вы над нами недостаточно наиздевались? Рейнхард широко улыбнулся. - Да ладно, мы просто все детьми были. Да и сейчас вряд ли над тобой кому-то захочется издеваться, также как и над Аксом… Один выскочил замуж за большие бабки, кто бы мог подумать, а второй – в мировые знаменитости метит. Вы стали крутыми, парни! Аксель нервно комкал в тонких пальцах салфетку, Эмиль же оставался абсолютно спокойным. В школе было то же самое – Эмиль в своё время явился настоящим спасением для Акселя, придя в их класс и став его единственным другом, толстячок всегда сохранял немного печальное философское спокойствие, привыкнув к насмешкам и предпочитая пропускать их мимо ушей. Если он и переживал, то молча, никому не показывая, что ему больно или неприятно, и застенчиво улыбаясь в своей манере на все мерзкие шуточки и бестактности. И вскоре от него отстали, лишь изредка прохаживаясь на уроках физкультуры. Акс же, ранимый по натуре, переживал из-за каждой колкости и едва не бросил школу по милости Тедди, его тогдашнего бойфренда Эрни Шеффера и компании их прихлебал. Эмиль, такой же застенчивый, но менее остро реагирующий, стал для юного гения скрипки своеобразным спасательным кругом. - Мы не стали крутыми, Тедди, - мягко сказал Эмиль. – Мы просто живём своей жизнью, к счастью, свободной от тебе подобных. Прости за грубость, но мы тебя к нам не приглашали. Омежке было совершенно всё равно, сидит ли рядом Тедди Рейнхард или ещё кто-то из прежней компании их насмешников. Он беспокоился за друга – Акс по-прежнему смотрел в тарелку, насупившись и сжав губки. - О-о-о, - не обращая внимания на неласковые слова бывшего одноклассника, даже с каким-то восхищением протянул Рейнхард. – А говоришь – не стали. Ещё как стали! В школе вы бы оба кипятком писали в потолок от восторга, сядь я в столовке к вам за столик. Эмиль хмыкнул по-своему и мотнул головой. - Тедди, ты уникален, - с мягкой насмешкой сказал он. – К твоему возрасту уверенность в том, что все омеги в округе только и мечтают вскочить на твой огромный узел, обычно уже проходит. Уверяю тебя, если бы какая-то непостижимая причина заставила самого крутого школьного альфу сесть за столик к хроническим лузерам, ты бы услышал ровно то же самое. Но тогда я не был, как ты выразился, замужем за бабками, а Аксель не метил в мировые звёзды. Соответственно, ты бы к нам не сел. Так кто о чём тут мечтает?.. И кстати, такой ли уж он огромный, твой узел? - Хочешь проверить? – ухмыльнулся альфа. - Спасибо, в другой жизни, может быть. Тедди был непробиваем. - Слушай, а если не секрет, как так получилось? Ты Альбаха на залёт поймал? Молоток! – Не обращая внимания на уже откровенно смеющегося Эмиля и безнадёжно уронившего голову в ладони Акса, трещал он. - А Эрни ещё говорил, что у тебя тяму не хватит даже краснорожего жлоба из пивнушки заарканить. Сейчас, наверное, губёшки уже сгрыз от зависти, придурок. Это ж его мечта была – выйти замуж за большие деньги. - Была? – Иронически переспросил Эмиль. – Я уверен, что она таковой и осталась. Значит, ты в качестве супруга его не устроил? Теперь рассмеялся Рейнхард – весёлым беззаботным смехом незамутнённого подлеца. - Я не устроил… Это он меня не устроил, плюшечка. Я ему был нужен, а не он мне. Что мне его смазливая рожица? У меня таких Эрни – каждый день разные. И за гораздо меньшие деньги и с гораздо меньшим геморроем. Сам подумай – нахрена такой муж, как Шеффер? - Первая здравая мысль за всю историю нашего знакомства, - доброжелательно заметил Эмиль. – Надо сказать, что у моего супруга их значительно больше. Здравых мыслей, я имею в виду, а не омег. Поэтому он и взял замуж меня. Мы любим друг друга, если это говорит тебе о чём-нибудь. - А то! – Со знанием дела сообщил Тедди. – Это тоже надо уметь. Я вот в жизни ни в кого не влюблялся, оно мне надо? Так что если ты даже без залёта его заставил себя замуж взять – ну тем более круть! Хотя представить себе не могу, как ты это сделал? Ну, вообще-то, некоторым нравятся толстые. Ну, в смысле, это… пухленькие. Да ты и того, похудел вроде, намного лучше выглядишь. - Рейнхард, - наконец подал голос – глуховатый от напряжения и злости – Акс. – Что ты к нам привязался? В школе ты, видя нас, открывал рот только для насмешки или оскорбления, откуда вдруг такое дружелюбие? Тедди снова ухмыльнулся: - Да ладно тебе, Акс, детские обидки… Школу все давно закончили, - легкомысленно махнул он рукой, украшенной перстнем. Эмиль хмыкнул: - Кому должен – всем прощаю? Очень в твоём стиле. - Чего должен? – не понял альфа. - Тедди, это ты к нам подошёл, а не мы к тебе. Ты не думал, что за все те оскорбления, которые ты нанёс нам в школе, стоит хотя бы извиниться, прежде чем пытаться набиваться в приятели? Альфа скривился. - Тебе показалось, что я набиваюсь вам в приятели? Да что ты о себе вообразил? Что, если затащил под венец денежный мешок, так сразу и выпендриваться? Да у меня таких, как ты… - И таких, как я, и таких, как Эрни… Хвастун ты, Тедди. Извини, но при одном воспоминании о тебе из головы испаряется даже призрак мысли, что ты можешь быть дружелюбным просто так. – Эмиль заглянул в принесённый счёт и протянул официанту свою карту – при виде платинового цвета кусочка пластика лицо Тедди Рейнхарда презрительно перекосилось. - Муженёк подарил? - Да, - просто ответил омежка. - Некоторым альфам приятно делать своим омегам подарки. Просто так. Тебе, боюсь, я этого объяснить не смогу. Да и не хочу. - Да ладно, - цыкнул языком Тедди. – Любовь-морковь, истории для сопливых романчиков. Думаешь, я не знаю, что в школе вы оба на меня слюни пускали? Аксель неожиданно рассмеялся – искренне, открыто, так что Рейнхард даже принял слегка растерянный вид. Эмиль тоже улыбался, сияя ямочками на щеках: - Тедди, честное слово, вот уж не думал, что встреча с тобой может так поднять настроение. Меня уже давно никто так не смешил! Надо же… Ты что, и в самом деле так думал? О господи, Тедди… Альфа продолжал улыбаться с видом презрительно-независимым, но самоуверенности и превосходства в его лице заметно поубавилось. Такой реакции забитых когда-то омежек он вряд ли ожидал, так что толком и не сумел скрыть растерянность. - Скажешь – нет? - Извини, что разочаровал тебя, - мягко сказал Эмиль. – Но чего-чего, а слюней по тебе мы точно не пускали. Честно говоря, больше всего нам хотелось, чтобы кто-нибудь когда-нибудь от души набил тебе морду. И Эрни Шефферу заодно, и ещё парочке ваших приятелей. Остальные были просто жалки… Подлизывались к вам… Бедняжки. Ещё раз извини, - омежка снова засмеялся. С лица же альфы ухмылочка сползла окончательно. - Не думал я, что вы будете тут школьные обиды вспоминать, - процедил он. – Как к хорошим знакомым подошёл. - Ну само собой, когда обижал ты, а не тебя, так легко забыть обиду. Тедди, ты всегда казался мне мерзавцем, но никогда – тупицей. С чего бы нам с тобой становиться хорошими знакомыми? С того, что тебе так захотелось? Нет, мы не хорошие знакомые. И я очень надеюсь, что больше мы с тобой никогда не встретимся. - Присоединяюсь, - сказал Акс. – Желаю всего хорошего, Тедди. А нам пора. Омежки встали из-за столика, Эмиль убрал в кожаный кошелёчек карту, и оба парня вышли на улицу, повернув сразу в сторону центра. Тедди остался сидеть в кафе, изо всех сил сохраняя величественный вид короля вселенной. Но удавалось это ему неважно – злость за пережитое унижение кислотой разъедала душу. Альфа бросил на полированный столик несколько купюр, не глядя и не заботясь об их номинале, и вышел. Плюхнувшись на сидение «Мазерати», он взглянул на себя в зеркало. Неожиданно собственное отражение впервые в жизни не показалось ему безупречным. - Ч-чёрт, - прошипел он. – Дерьмо, блядь. Да кто он такой? «Муж Роберта и зять Эриха Альбахов» - тут же подсказал внутренний голос. – «Теперь он имеет возможность ещё не так тебя носом в дерьмо макнуть. Это тебе не забитого толстячка в спортзале мячом промеж лопаток угощать». Внутренний голос Тедди Рейнхарда вполне соответствовал его внешности. *** Эмиль раскладывал покупки на ковре в гостиной, когда вернулся из офиса Роберт. Увидев новые вещи, альфа немедленно уселся прочно в кресло и заказал «показ мод». - Сайз пять плюс, - заметил Эмиль. - Хоть десять, - с энтузиазмом высказался альфа. – Малыш, я хочу увидеть всё это на тебе. А потом… А потом я хочу увидеть тебя безо всего. Голубые глаза омежки вспыхнули, и он, не отрывая их обещающего взгляда от карих глаз Роберта, медленно поднял с пола один из пакетов с логотипом модного магазина. Спустя час альфа был распростёрт на кровати – а омежка, перекинув аппетитную полную ножку через его смуглое поджарое тело, устраивался сверху. Его ладошки упирались в грудь мужа, а мягкая круглая попка тёрлась о торчащий член альфы – Эмиль дразнил Роберта, заставляя его стонать, ёрзать по шёлку простыни и жарче гладить белокожие округлые плечи, маленькие нежные сливочные холмики груди, гладкие бока и заметно выступающий животик – пупок омежки уже не был ямкой, теперь он был похож на цветочный бутончик, украшающий прелестную зефирно-белую округлость. Альфа прижал ладони к омежьей спинке, уже чуть увлажнившейся от быстрых движений на нём: - Эмильхен, малыш, давай… Я и так сейчас кончу, как мальчишка… Давай, давай, любовь моя, я хочу… Скорее… Омежка склонился к мужу, приникая губами к его губам, позволяя языку альфы ворваться в его ротик одновременно с тем, как немаленький член начал с осторожной настойчивостью растягивать его дырочку. Эмиль тихонько застонал в поцелуй, испытывая то любимое им ощущение, когда его альфа заполняет его собой. Роберт же от возбуждения едва мог соображать – сама мысль о том, что вот так, точно так же, он сделал своего омежку беременным, вот именно так же сливаясь с ним, его любимый понёс под сердечком их ребёнка, их общее продолжение, вышибала из головы альфы все другие мысли. Он не мог оторвать ладоней от податливой округлости омежкиного животика, от бархатных остреньких вершинок груди и маленьких твёрдых сосков. Эмиль, позволив альфе войти на всю длину, стал сам двигаться на нём, закусив пухлую нижнюю губку, глубоко дыша и постанывая всё громче. Как и всегда, дойдя до некоего состояния, своеобразной точки невозврата, омежка отбросил все комплексы и разрешил мужу делать с ним всё, что угодно, охотно ему в этом помогая. Он сам гладил себя, и тут же снова принимался ласкать супруга, с короткими рваными вздохами-вскриками подпрыгивая на нём, с наслаждением слушая, как с протяжным громким стоном тот изливается в него, прямо внутрь, в горячую глубину его тела – и тут же это ощущение заставляет и самого омежку сорваться с самой вершины в кажущийся нескончаемым полёт, который прерывается в тесных жарких объятиях обессиленного альфы, и, вернувшись на землю, Эмиль приходит в себя под чередой жадных влажных поцелуев – Роберт слепо тычется губами куда попало, и наконец останавливается на маленьком прохладном соске, вбирая его в рот вместе с налившимся под ним упругим бугорком. Потом та же участь постигает и второй сосок, и после этого омежка опускается на жёсткую мускулистую грудь мужа, приникая к ней и переводя дыхание – их ритм почти совпадает. - Малыш, - шепчет прерывисто альфа, - если бы я мог, я бы никогда не прекращал этого. - Знаешь, Робби, а ты стал совершенно ненасытным с тех пор, как я забеременел. - Само собой… Ты так выглядишь и так пахнешь, что и у зомби встанет. – Роберт снова целует омежкину шею, плечо, всё, до чего может дотянуться – но уже не жадно, а нежно. – Я думаю, даже когда ты надел на пальчик моё кольцо и взял фамилию Альбах в дополнение к своей, ты ещё не стал окончательно моим. Ты стал моим, когда в твоём драгоценном животике стал расти наш маленький. Он и ты, и я – мы действительно станем в нём едины. И прошу учесть, счастье моё – таких совместных вложений, по законам экономики, должно быть несколько. Я настаиваю как минимум на троих! Омежка засмеялся, поглаживая рельефно проступающие на груди супруга ещё напряжённые мышцы. «Какой он у меня красивый», - довольно думал он. – «Сынок наш будет таким же красавцем, как отец. И таким же добрым и благородным. Я чувствую, что это альфочка у нас там». Эмиль сполз с мужа, устроился с ним рядом и приложил руку к животу – её тут же накрыла широкая сильная ладонь Роберта. Утомлённые, расслабившиеся, супруги отдыхали несколько минут, прижавшись друг к другу. Потом Эмиль как всегда легко для своей пухленькой фигурки и пятого месяца беременности вскочил с шоколадного шёлка: - Я первый в ванную! - Ах ты маленький пройдоха! – Роберт тут же поднялся следом. – Жаль, что ты голенький – и ухватить за полу не выйдет… - Робби, уступи душ беременному мужу. - Конечно, любовь моя. Я пока пойду заварю свежий фруктовый чай. Хочешь? - Очень! – Эмиль вернулся к мужу, прижался к нему обнажённым, ещё горячим после секса телом и чмокнул в щёку. – Я всегда потом жутко пить хочу. - Так, иди сейчас же в душ, Эмиль Франке-Альбах, иначе ты рискуешь быть ещё разок хорошенько оттраханным. Придумал тоже – с таким животиком прижиматься к альфе-сексуальному маньяку! - Я готов рискнуть, - решительно сообщил омежка. – Сразу после стаканчика фруктового чая. Можно не мыться? - Не мойся, я еду!* - Да, мой император! Оба супруга рассмеялись, Эмиль получил поцелуй в носик и убежал-таки в душ. Альфа медленно, со вкусом, с толком потянулся, взъерошил собственные – и без того растрёпанные – волосы и бодро направился на кухню. Нажав кнопку на чайнике и на панели управления кофе-машины, он принялся доставать из шкафчиков и холодильника деликатесы – шарики-чильеджини моцареллы, спелые груши, пирожные и шоколад. Он внимательно изучал сэндвичи с копчёной лососиной, прикидывая, настолько ли они с мужем голодны, чтобы употребить и их, когда мелодично затренькал звонок автоматических ворот. Роберт, глянув на часы – половина десятого, и несколько удивившись, нажал кнопку домофона: - Да? Эмиль спустился в холл через четверть часа, вытирая полотенцем мокрые волосы. Сквозь тонкую ткань его маечки было особенно хорошо заметно, как он округлился за последние дни, особенно на фоне того, что остальная его фигурка стала немного тоньше – почти без одежды омежка действительно выглядел беременным. Он бросил взгляд в зеркало, улыбнувшись, погладил животик и тут увидел Роберта. Альфа стоял у самой двери и растерянно таращился на громадный букет розовых роз, который держал в руке. - Господи, Робби, это ещё что такое? – спросил Эмиль. Цветы были именно того не особенно приятного ярко-розового оттенка, который ему не нравился – а его мужу ещё меньше, Роберт вообще питал недоверие к розовому цвету почти во всех его вариантах, и уж конечно, не стал бы заказывать такой букет. Альфа тем временем поднял взгляд на омежку и сказал: - Только что доставили. Для Эмиля Франке. И вот ещё тут. Он указал взглядом на маленькую узкую коробочку на столике под зеркалом. - Что там? - Не знаю, не открывал. Это же для тебя. - Не валяй дурака, Робби Альбах. У меня нет от тебя никаких секретов. Эмиль взял коробочку и открыл её. В коробочке, сверкая и переливаясь, как солнце в листве, лежал бриллиантовый браслет. На привязанной к коробочке изящной карточке было написано от руки: «Прелестному Эмильхену, в благодарность за встречи…» _____________________________________ * Слова Наполеона Бонапарта, обращённые к его жене Жозефине Богарнэ в письме по пути императора в Версаль.