Кормак сидит на старом, видавшем виды диване, запрокинув голову. Её тёмные глаза закрыты, а уши заткнуты дешёвыми беспроводными наушниками, звук из которых хуже, чем когда Лиам напевает старые джазовые песни в душе. Но это лучше, чем ничего. Хотя бы можно послушать что-то, что нравится. И при этом не разозлить всех обитателей их маленькой двухкомнатной квартирки на самом отшибе Нью-Йорка. А заодно и соседей. Стены здесь картонные, если неудачно начать делать ремонт, то можно прорубить окно в соседнюю квартиру и начать захватывать территории, которые тебе не принадлежат.
Под предлогом непрактичности Дэвенпорт выселил их всех из поместья за городом, но все прекрасно знают, что глава Братства просто не хочет никого видеть из их троицы. Они доставляют приличное количество проблем. Хотя даже ежу понятно, что держаться вместе ассасинам куда безопаснее, чем раскинуться по всему Нью-Йорку и наслаждаться жизнью. Но есть в этом и доля правды. Их отделяет практически двести тридцать миль. Так что мотаться каждый день сюда, чтобы вынюхивать и выпытывать что-то у тамплиеров, было бы крайне плохой идеей.
Шэй качает в такт ногой, наслаждаясь минутой покоя и беззаботности. Песня Soundgarden на повторе вгоняет её в это прекрасное меланхоличное состояние, когда кажется, что ничего не может заставить взорваться и начать злиться. Но всё это длится ровно до того момента, пока из уха не выдергивают наушник.
Кормак перехватывает чужое запястье.
— Можно было просто позвать, если я в наушниках — это не значит, что я не слышу. А тем более, я всё равно вижу всё, что происходит. Даже с закрытыми глазами, — Шэй открывает глаза, чтобы взглянуть на Хоуп, которая притащилась откуда-то. Ещё и стопку неизвестных никому книг припёрла. Вот же нравится этой особе ковыряться в старых документах, нюхать пыль, а потом, видимо, ловить от неё своеобразный приход.
— Отлично, раз ты зришь в корень даже с закрытыми глазами, то открывай книги и не растрачивай свой прекрасный дар напрасно.
Дженсен усаживается на диван рядом. Несколько пружин внутри конструкции надрывно скрипят. Этот диван из строя вывели явно чьи-то страстные совокупления, либо чья-то огромная и жирная задница.
— Что у нас на повестке дня? — Кормак выключает музыку на телефоне, отключает наушники и бросает их на стол рядом со стопкой мало кому нужных фолиантов. Но если она сейчас скажет, что эта макулатура — просто трата времени, то рискует оказаться частью интерьера на кухне и уже не вернуться в комнату, которую они делят с Дженсен.
— Пока вы с Лиамом шлялись по барам, я нашла кое-что интересное. Да и со мной связался Ахиллес. Есть интересная информация о нахождении одной из частиц, про которую ещё не в курсе тамплиеры. Но она не в Америке.
Кормак воодушевляется из-за этих слов. Если у них есть шанс опередить хоть в чём-то тамплиеров, то, значит, что они не так уж и сильно проигрывают в знаниях, технологиях, да и прочих мелочах. Есть контакт! Нужно хвататься за эту возможность, чтобы получить конкурентное преимущество.
— Отлично. И где эта частица?
— Вот здесь, — Хоуп протягивает Шэй потрепанную книжку. Кормак уже тянется за ней, но Дженсен отдергивает вещицу и цыкает. Ну да, куда же без перчаток. Шэй закатывает глаза, но она вынуждена подняться с дивана, подойти к шкафу и достать из него коробку с одноразовыми перчатками, а только потом уже натянуть их на себя. Хоуп весьма педантична в вопросах безопасности и аккуратности. На старых книгах ни то, что нельзя оставлять свои отпечатки, но и лучше после них вымыть руки с каким-нибудь средством наподобие хлорки. И то не отмоешься.
Только в перчатках Шэй получает в руки манускрипт. Она пролистывает книгу. Из неё чуть ли не выпадают листы, но девушка старается делать первичный осмотр аккуратно и бережно. Ровно настолько, насколько её вообще хватает. Аккуратность — это немного не про Кормак.
— И что это такое? Я ни строчки не понимаю из этого. Как это вообще прочитать? — Шэй протягивает Хоуп книгу обратно. Она видит, как Дженсен закатывает глаза.
— Процитирую великих: дурочка, его никто не может прочитать, — ассасин забирает обратно манускрипт, чтобы осторожно его положить на стол на расстеленную клеенку.
— Отлично, у нас есть книга, которую никто не может прочитать. И стой, подожди, — Кормак закрывает глаза, подносит два пальца к виску, а одну руку с вытянутым указательным пальцем направляет на манускрипт, — Данные о местонахождении нашего артефакта находятся в этой книге.
Слышно, как фыркает Хоуп. Значит, Кормак угадала. Ничего в их работе не бывает так просто. Шэй усаживается обратно на диван, берет в руки ещё одну книгу, но уже с понятными символами — она хотя бы на английском.
— Теоретически, да, Шэй. Но мы не можем быть полностью уверены. Всё это так зыбко.
— А что говорит анимус? Мы давно не залезали в чужую голову. Что на счёт путешествия в прошлое? Может у кого-то есть предки, имевшие дело с этой книжонкой?
Самое логичное — залезть в анимус. Но их портативная версия постоянно даёт какие-то непонятные сбои. И никто не может разобраться в причинах поломки. Нужно связываться с техническим специалистом. Но ближайший человек, способный разобрать и заново собрать эту железяку расположился в другой стране, убегая от преследования тамплиеров.
Никто не рискует использовать неисправное оборудование, хотя руки постоянно чешутся хотя бы запустить эту железку. Вдруг проблема решится сама собой. Случаются же такие чудеса, когда машина «перебесилась» и всё встало на свои места.
— У нас есть небольшие проблемы: мы понятия не имеем, кто владел манускриптом до нас. Да и если мы не можем разобраться с тем, как его расшифровать, то разве люди до нас могли это сделать? — Дженсен потирает переносицу основанием ладони, чтобы не оставить какую-нибудь дрянь на своём лице.
— Ну, мы уже выяснили однажды, что наши предки были далеко не так глупы. И взаимодействовали они с частицами намного чаще, чем все наши современники. Даже тамплиеры с их технологиями не могу докопаться до природы и сути Яблок Эдема, а уже тем более не взаимодействуют с какими-то другими артефактами.
Как бы это не было парадоксально, но за последние несколько десятков лет с Яблоком и правда взаимодействовали только несколько людей. Но никто из них не остался жив. А тело одного из таких «счастливчиков» сейчас лежит где-то у тамплиеров в их огромном холдинге. И явно не в Нью-Йорке. Но предпринять попытку украсть труп — звучит, как не современная реальность, а что-то средневековое. И до такого ассасины ещё не опустились.
— Глупы то они не были, вот только проблема в отсутствие рабочей аппаратуры и отправной точки для поиска остаётся. Так что это гиблое дело. Сейчас я в тупике, так что валяй. У тебя есть все шансы выкинуть какую-нибудь бредовую идею, которая будет на грани гениальности и дебилизма, — Хоуп тяжело выдыхает и откидывается на спинку дивана.
Каждый раз, когда Дженсен так делает, Шэй становится понятно, что Хоуп готова в любой момент сдаться. Всё же постоянное бегство от проблем, невыполненные или выполненные, но не в полной мере задания буквально изводят девушку. И если Кормак относится к этому проще, то за Хоуп уже давно замечено, что синдром отличника, как токсичное вещество въелся в подкорку её сознания. И она не может не выполнить всё идеально, чисто и грамотно. В такие моменты Шэй испытывает некоторую жалость к мастеру-ассасину. Девушка слишком искренне отдается своей чёртовой работе, за которую даже не получает и цента.
Кормак не понимает подобного энтузиазма, стремления разобраться, а иной раз и просто уничтожить тамплиеров. Кое-что в её голове так и не сложилось за всё время. Являясь частью Братства Ассасинов Шэй так и не почувствовала такого же искреннего желания сражаться ради куска золота с магической силой. А в Хоуп всегда горит это желание и преданность своему идеалу — Ахиллесу Дэвенпорту.
— Ну, смотри. У нас же всё ещё остаются мои воспоминания. Мы так и не знаем, кто из моих предков был ассасином, что я получила орлиное зрение в качестве бесценного дара в наследство, — Шэй пытается ободрить Хоуп просто из добрых и тёплых побуждений, но та явно не в восторге от затеи Кормак, — Я же могу залезть в анимус. Вдруг мы что-то раскопаем на этот счёт.
— В прошлый раз, когда мы пустили тебя в анимус, он сломался. Ты прекрасно помнишь и знаешь, что у нас не получается извлечь твои воспоминания. У тебя ни то что обрывков нет, мне вообще кажется, что ты первый и единственный человек с подобным даром в твоей семье. Иначе я не знаю, как можно объяснить то, что у тебя не прослеживается ни одна ветка. Ни по отцу, ни по матери. И это действительно странно, — Хоуп упирается локтями в колени, — Я бы с радостью поковырялась в твоей памяти на генном уровне, но сопротивление твоей ДНК ломает даже высококачественную технику.
Шэй неловко усмехается. Она всё ещё чувствует легкую вину, что именно на ней сломался их персональный анимус. Но кто же вообще знал, что подобное может произойти. Не успели они исследовать её память, как программа дала сбой и пришлось всё вырубать. Даже совершенная аппаратура ломается и сбоит.
— Тогда я не знаю. У меня больше нет идей. На этой книжонке ведь даты нет, чтобы мы хотя бы понимали, откуда нам нужно рыть и в каком направлении. А что Ахиллес сказал по этому поводу?
Ну, ведь хоть кто-то же из ассасинов должен знать, как разобраться с этой книгой. Может взглянуть на неё, используя орлиное зрение, просветить ультрафиолетом. В конечном счёте, можно попросить Адевале станцевать с бубном у костра. Может африканские боги явятся к своему сыну и раскроют великую тайну.
— Ахиллес сказал, что он сейчас связывается с какими-то людьми. Вроде как у этого манускрипта должен быть какой-то дополнительный листок, который решает всё. Но мне в это слабо верится, честно. Я даже предположить не могу, что такого должно быть написано в этом древнем листе, чтобы мы разобрали целую книгу!
Шэй почти молниеносно отвечает Хоуп:
— Алфавит.
В ответ на свою короткую реплику она получает испепеляющий взгляд. Но это самое логичное, что вообще может быть написано на бумажке-дешифровщике.
— Я бы тебя ударила, но дурь из твоей головы не выбьешь. Иногда мне кажется, что тебя перепутали телами при выдаче души. И ты должна была быть сумасбродным и заносчивым мальчишкой, — Дженсен поднимается с дивана. Она подходит к окну, чтобы открыть его для проветривания. Следом слышится, как чиркает зажигалка. Комната наполняется дымом тонких «дамских» сигарет.
— Поверь, не ты одна так считаешь. Мой отец хотел мальчика. До пяти лет меня стригли под мальчишку, пока сестра отца не устроила ему скандал, увидев вместо девочки измазанного пацана с фингалом под глазом.
Шэй с легкостью говорит об отце. В голове при мысли о нём только хорошие воспоминания. Как бы бедны они не были, он всё равно делал для неё всё самое лучшее. Да, его не стало, когда Кормак было четырнадцать, но он заботился о ней и любил её, как никто другой не любил её вообще. Материнской любви Шэй никогда не знала, а тётка была теми самыми ежовыми рукавицами.
Возвращайся до девяти вечера. Не ходи с этими парнями никуда. Делай уроки. Учись нормально.
Словом, восполняла все пробелы в воспитание кнутом. С отцом в этом плане всегда было проще. Он хотя бы никогда не поднимал на Кормак руку. Может, потому что постоянно его не было дома. Он работал днями и ночами, чтобы содержать её и сводить концы с концами.
— Пожалуй, воздержусь от проверки отсутствия члена в твоих штанах.
Кормак смеётся. Какой бы занудой Хоуп не была, но она хотя бы сохраняет остатки своего чувства юмора. А это самое главное в их ситуации. Если не унывать, то на дурацких шутках, энергетиках и сигаретах можно спасти целую планету.
— Так что по итогу мы делаем?
Дженсен выдыхает дым, выбрасывает окурок в окно, но не закрывает его.
— Пока что ничего. Ждём, когда Лиам намоет свою задницу в душе, либо пока нам опять не отключат горячую воду до следующего дня. В выходные съезжу к Ахиллесу. Там должен приехать Шевалье, может что-то интересное привезёт. Хоть какую-то информацию. А пока, как цепные псы охраняем книжку, которую никто не может прочитать.
***
Панорамные окна. Огромный кабинет, оборудованный самой лучшей техникой и мебелью. Хэйтем Кенуэй расхаживает по нему, пытаясь унять в голове злость. Жена не отвечает на его звонки уже вторые сутки. Он проверил по камерам — в квартире её не было ровно столько же времени. И ведь она даже не предупредила, что может куда-то уехать. Но когда имеешь дело со своенравными представителями коренного населения Америки можно и нужно ожидать всего, что угодно. И, может, Хэйтем переживает зря, но он не может отделаться от паранойи.
Тамплиер окружил всех своих близких людей охраной и камерами, чтобы знать о каждом шаге. Вживил чипы в чужие мобильники. Он должен контролировать всё. Ничего не может и не должно ускользнуть от его всевидящего пристального взгляда.
Когда оказываешься на вершине начинаешь подозревать если не всех, то каждого второго: вот этот человек точно навредит, он спрятал в кармане толстовки нож. И если за себя этот статусный и властный мужчина переживает меньше всего, то за свою своенравную жену — весьма.
Она может выкинуть всё, что только взбредет в её голову.
Хэйтем потирает ладонями лицо. Он бросает телефон на кожаный диван и возвращается к столу. Столько отчётов нужно проверить, почта завалена горой свежих писем. И это ещё Чарльз Ли не притащил ему новые бумажки, требующие его внимания. Нужно собраться с мыслями и заняться этой механической работой, не имеющей никаких элементов творчества за собой.
Кенуэй садится за стол, включает компьютер. На большом экране сразу же открывается корпоративная почта. Множество переписок. В первую очередь нужно проверить сообщения от руководителей дочерних компаний.
Abstergo раскинулась по всей планете. Уже несколько лет это не просто фармацевтический гигант, но и одно из отделений — передовая компания по созданию и поставке развлекательного контента на все площадки и для всех пользователей. Индустрия развлечений — прибыльная жила, вот только не в деньгах всё дело. Игры — прекрасное прикрытие для исследования ДНК и памяти. Так Abstergo элегантно замаскировало свои лаборатории и продукты, на которые они получают патенты от правительства, от лишних взоров.
Тамплиер кликает по первому попавшемуся сообщению от генерального-директора Abstergo Entertainment. Ничего нового. Близится конец квартала, и все повально сдают свои отчёты о деятельности в том или ином сегменте. Полный список поставок, произведенные операции. Этот документ можно листать целую вечность, перечитывать по несколько раз — и всё равно найдешь что-то новое. Но Хэйтему нужно иметь отчёт за прошлый квартал, чтобы сравнить цифры, понять, обманывают ли его собственные работники.
Документ благополучно закрывается. Но следом внимание мужчины привлекает нечто более интересное. Сообщение от оперативной группы Дельта. Эти ребята были отправлены в Италию, чтобы разыскать ещё один нужный всем артефакт — манускрипт. Но из-за отсутствия каких-либо упоминаний о нём в достоверных источниках выяснить точное местоположение является проблематичным. О манускрипте учёные его корпорации вообще узнали случайно, отсматривая материал совершенно иного направления. Косвенно упомянутый манускрипт появился всего лишь на несколько мгновений в кадре. Но всем всё сразу стало понятно — нужно искать. И Дельта — лучшие оперативники — была направлена в Италию на поиски. Хоть с чего-то же нужно было начинать. Тем более там была замечена подозрительная активность ассасинов.
Хэйтем быстро пробегается взглядом по строчкам. Прочитанное его не радует. Он хмурится. На лбу из-за сведённых бровей залегла грубая складка.
Операция не увенчалась успехом. Мы упустили ассасинов. Мы попали в ловушку в Риме. Но нам удалось узнать о нынешнем местоположении артефакта от одного из представителей Братства. Манускрипт в Америке.
Полный отчёт предоставлю по возвращению домой.
Да направит нас Отец Понимания.
Капитан Дельты Джонатан Уайт
Несколько лет ассасинов удавалось успешно сдерживать. Они спрятались, как мыши. Закрылись в своих норках и не высовывали носа. И это играло на руку Ордену — никто не разрушал и не лез в их планы. Но эта неожиданная и весьма спонтанная активность со стороны Братства в данный момент не сулит ничего хорошего. Если спустя столько времени ассасины активизировались, значит они узнали что-то важное. Совсем скоро могут начаться активные захватнические действия. Этого нельзя допустить.
Кенуэй сжимает ладонь в кулак. Стоило его железной руке немного ослабить хватку, как всё начало медленно катиться по наклонной. Но ещё есть время пресечь всё на корню. Ассасины — омерзительная зараза, уже многие века втыкающая палки в колёса и шестерёнки огромной тамплиерской машины. Когда-то они играли ведущую роль в этой войне. Но в двадцатом веке ход истории был переменен. И тамплиеры всё ещё удерживают пальму первенства.
Хэйтем нажимает на кнопку голосов связи, чтобы обратиться к секретарше.
— Джесси, Джордж Монро в офисе? Попроси его заглянуть ко мне сейчас.
Нужно с кем-то обсудить сложившееся положение дел. И в этом вопросе Кенуэй привык доверять не ближайшему своему помощнику, правой руке Чарльзу Ли, а Джорджу Монро. Этот человек попал в Abstergo ещё задолго до появления Хэйтема в рядах тамплиеров, но все эти годы он верой и правдой защищает честь и достоинство Ордена. Не было ни разу, чтобы Кенуэй или кто-то другой могли усомниться в его преданности их идеалам.
Полковник посвящен в некоторые тайные дела их и без того тайной организации, как, например, эта группа Дельта. Его идеей было начать копать в Италии. И всё же некоторые плоды поездочка в Старый Свет принесла. Но рано ещё говорить о полном успехе операции. Кенуэй сцепляет руки перед собой в замок.
Манускрипт здесь, под носом. Но за сутки огромную страну не оббежать. А, значит, нужно связываться с другими членами совета директоров и рассказывать им о поиске, хотя они и так ковыряются чуть ли не в дерьме, чтобы собрать информацию про этот странный объект по крупицам.
Нужно задуматься над тем, где может быть древняя книга. Возможно, в какой-нибудь библиотеке. Или в музее.
Двери кабинета разъезжаются в стороны, вырывая Хэйтема из забытия. Хрипловатый, но спокойный голос Джорджа Монро окончательно останавливает бурный поток мыслей.
— Вызывали, мистер Кенуэй?
— Вызывал, Джордж. Дельта прислала отчёт. Манускрипт в Америке.
