Эскортница

      — Подъём! Доброе утро! Пора вставать, хватит дрыхнуть, Кормак!       Голос Хоуп с утра похож на персональную пытку в Аду. Резко, громко. Наверное, именно так измываются над грешниками. Вместо раскалённого котла, кипящего в нём масла, воды, или чем там вообще заполняют все эти стереотипные пыточные камеры, каждое утро будят этим криком разъяренной гарпии. Дженсен сдирает одеяло, оставляя Шэй лежать на постели в мятой чёрной футболке и трусах с маленьким чёртиком на заднице. Кормак закрывают голову подушкой, жмурится. Ей не хочется подниматься с постели. Она не спала всю ночь, и Дженсен это всё знает. Они приехали с Лиамом в семь утра и завалились оба спать. Сейчас, наверное, время обед. Где-нибудь два часа дня. И если О`Браен уже не должен спать, то для Шэй весьма обыденно просыпаться не раньше полудня.       Шэй получает звонкий шлепок по ягодице, что вынуждает её буквально подскочить, отбросив подушку в сторону. Она садится, потирая место удара. На заднице проступила чужая пятерня красным пятном. Даже такой легкий шлепок оставляет следы. Рука у Хоуп действительно тяжёлая. Красная «ладонь» едва покалывает. Уже с утра начинается «рукоприкладство». Прекрасно.       — Дженсен, не распускай руки! Мне сначала платят, прежде чем меня облапать. А ты…       Кормак потирает глаза основаниями ладоней. Она зевает, по привычке кидает взгляд на часы на тумбочке. Но время на них застыло уже несколько дней назад. И никто так и не соизволил сбегать в магазин в доме напротив, чтобы купить хоть какие-то дешёвые батарейки. Вот и показывают эти часы без пятнадцати минут девять. То ли вечера, то ли утра. В хаосе их жизни вообще сложно следить за временем. Оно постоянно ускользает от внимания.       — Поднимайся давай. Тебе сегодня ночью опять ехать на работу, но это не самое главное. Мне нужно чтобы ты сейчас отвезла меня к Дэвенпорту.       Куда-то ехать перед работой не было в планах Шэй. Она возмущенно мычит, ища наощупь ногой тапочек у кровати, но не находит его. По кой чёрт вообще Хоуп собралась ехать к Девенпорту? Она же была намерена делать это не сегодня, зачем же тогда? Что-то срочное?       — Хоуп, скажи мне, зачем тебе нужно туда тащиться? Без твоего присутствия твой черномазый папик будет злиться? — Кормак хлопает себя по губам, когда видит злой взгляд Дженсен, — Простите-простите. Не хотела оскорбить ваши чувства. Но серьёзно, что тебе нужно? И почему ты не можешь это сделать своим ходом?       — Автобусы туда ходят раз в три века, а мне нужно быстро добраться туда. Быстро — это на мотоцикле, а у меня то прав на мотоцикл нет. Так что собирайся, Кормак, не отлынивай. Заодно проветришь свою жопу и мысли. Даю тебе пятнадцать минут на сборы.       Дженсен бросает одеяло рядом с Шэй и подталкивает носком ближе один тапок, который по непонятной причине оказался возле окна.       — Пятнадцать минут? Да ты угараешь, — Шэй напяливает тапки и поднимается с постели. Она одергивает футболку с блёклым логотипом AC/DC. Потягивается так, что хрустит практический каждый позвонок, разминает затекшую за ночь шею.       — Скажи спасибо, что не пока горит спичка. Давай в темпе, если успеем, сможешь познакомиться с весьма интересным человеком. Живая легенда нашего братства. За головой этого ассасина охотится весь Орден тамплиеров.       Что-что, но всё же Дженсен умеет заинтриговать. Ещё и не на шутку. Есть кто-то сейчас, кто главнее Ахиллеса? Кормак всегда казалось, что сейчас от ассасинов осталась только жалкая кучка — былое величие уже разрушено тамплиерами. И что все ассасины, которые ещё остались, просто разрозненно разбросаны по всему миру и так редко связываются. Но действуют в едином направление, хоть и не всегда всё складывается так, как нужно.       — Ла-а-а-дно, — Кормак тянет звуки, одновременно с этим похрустывая пальцами и кистями, — Сейчас соберусь и поедем к твоему Ахиллесу. Приготовься к тому, что у тебя затечёт жопа, а я в первый же день опоздаю на работу.       — Только попробуй опоздать, Кормак. Я тебя придушу собственными руками.

***

      Огромный дом с невысоким забором расположился практически на отшибе, подальше от остальных домишек и людей. И если внешне он выглядит весьма презентабельно, то внутри половина мебели застелена пленкой, а некоторые комнаты — закрыты на ключ. После смерти жены и сына Ахиллес совсем перестал следить за своим домом, уделил внимание Братству и мести тамплиерам. И этот дом — крепость Ахиллеса, в которой он скрывает от мира разбитое сердце.       Бедный мужчина, которого Шэй искренне жаль, она даже понимает его. Мужчина потерял семью. Кормак тоже потеряла отца, не видела свою мать. И она понимает всё то, что переживает Ахиллес. Ему бы потратиться на хорошего психолога. Хотя у самой Шэй психологом в своё время был ремень её прекрасной тётушки и грубые слова в духе «мёртвого слезами не воскресишь». Но, наверное, ей стоит благодарить тётушку хотя бы за то, что она не позволила забрать её в детский дом.       — Прибыли, — приглушенный голос раздаётся из-под забрала.       — Отлично, но можно было бы и быстрее, — Хоуп слезает с мотоцикла, снимает с себя шлем и поправляет спутанные волосы. Она направляется к калитке, но не для того, чтобы постучать и зайти. Девушка достаёт ключи, долго выбирает нужный, после чего отпирает замок. Откуда у Дженсен вообще есть ключи от дома Дэвенпорта? Он так ей доверяет? Давно ли?       Хоуп демонстративно держит дверь, чтобы Кормак могла вкатить мотоцикл на огороженную территорию, а не бросить возле забора. Если кто-то украдёт её транспорт, то тут даже некого будет обвинить, кроме самой Шэй.       — Могла бы и поблагодарить, я трачу своё личное время на то, чтобы возить твою задницу от Нью-Йорка сюда и обратно.       — Не ворчи. Время — это деньги. А в нашем случае даже наша жизнь.       На эту реплику Шэй не отвечает. Вместо упрека ей хотелось бы просто услышать банальную благодарность. И она бы даже не акцентировала внимание, если бы Дженсен произнесла просто одно слово «спасибо». Но нет, так нет. И возмущаться Кормак не будет. Вслух. А вот в голове — пожалуйста.       Вместе с мотоциклом Шэй протискивается в узкую калитку. Никто никогда не приезжает к Ахиллесу прямо к дому, так что этот человек даже не позаботился об удобстве своих гостей. Все бросают машины на ближайшей стоянке в двух милях от дома, а потом идут пешком. Но мотоцикл протащить можно. Главное, чтобы потом Дэвенпорт, как и прежде, не устроил головомойку по поводу транспорта на своём участке. Есть у человека подобного рода пунктик. И ничего с ним не сделаешь.       Кормак оставляет мотоцикл возле забора с внутренней стороны, а Хоуп закрывает калитку, но уже на длинную щеколду. И они молча направляются к особняку. У дверей Дженсен снимает небольшой молоточек и стучит им трижды, прежде чем нагло распахивает дверь и пропускает Кормак вперёд себя. У Дэвенпорта остались странные привычки. Он словно фанатеет по восемнадцатому веку. Или, когда там появилась мода на отдельные резные молоточки, которыми стучали либо по калитке, либо по самой двери, чтобы дворецкий услышал и учтиво распахнул дверь для гостей?       — Ахиллес, мы приехали, — громко на весь дом произносит Дженсен, что в некоторой степени весьма опрометчиво с её стороны, если учесть тот факт, что здесь могут быть люди, которые хотят навредить их Братству. Те же самые тамплиеры или кто-то из их прихвостней. У Шэй, кажется, начинает развиваться паранойя на этот счёт. Постоянно приходится от кого-то скрываться, шифроваться, вести двойную жизнь. Не удивительно, что от этого весьма легко поехать кукухой. Или же укатить в психдиспансер с диагнозом «мания преследования». И уж там то среди мягких стен никто тебя не будет преследовать, кроме призраков и фантомов в твоей голове, а от них уж точно никуда не сбежишь. Как, впрочем, и от самой себя.       — Наверное, он наверху.       Кормак пожимает плечами, снимает с себя шлем и балаклаву, оставляет их на небольшом столике, предварительно спустив вазу с сухими подсолнухами на пол. Хоуп уже направляется к лестнице, торопливо поднимается наверх. Шэй ничего не остаётся, кроме как следовать за ней и уповать на то, что их никто не подставил и сейчас наверху не стоит толпа с автоматами, а Ахиллес не лежит лицом в пол. На всякий случай она прикрывает глаза, чтобы в следующий же момент вновь открыть их и окинуть беглым взглядом помещения. Но они пусты. Нигде в этом сером мире не подсвечивается силуэт. На втором этаже тоже никого нет. Хотя бы по лестнице они могут пройти спокойно.       Весь этот анализ обстановки занимает секунды. Странная способность, даже очень паранормальная, досталась ей от кого-то из дальних родственников, как и многим другим ассасинам. Все они объединены одной способностью, их отличительная черта. Орлиное зрение — именно так они называют свой талант, шестое чувство. Они видят ауры людей — так, наверное, сказали бы экстрасенсы, шаманы и гадалки, а кто-то способен видеть улики и следы, тем самым воссоздавать события прошлого, другие же — видят сквозь стены. Сама Шэй умеет это. Видит мутные силуэты, может узнавать, сколько человек за стеной, что очень помогает на некоторых заданиях, когда не знаешь, с каким количеством противников ты столкнешься. Но есть то, что умеют все, — читать скрытые надписи на стенах и в книгах.       Шэй вместе с Хоуп оказываются на втором этаже. Дженсен практически сразу направляется к кабинету Ахиллеса, оттуда уже слышны несколько мужских голосов. В том числе и Дэвенпорта. Разговор размеренный, спокойный, не вызывает никаких подозрений. А значит никакого налёта нет, чужих — тоже.       — Ахиллес, мы приехали, — Хоуп поворачивает ручку двери, открывает её и переступает порог комнаты. Шэй слышит, как скребут ножки стула по полу. Корма проходит в комнату, видит, что Ахиллес поднялся из-за стола, как только Дженсен зашла в кабинет. Это попытка быть джентльменом?       — Хоуп, Шэй, я вас ждал. Вы подзадержались. Мы как раз с Адевале и Луи обсуждаем манускрипт. Он у вас с собой?       Только сейчас Кормак обращает внимание, что помимо Ахиллеса и незнакомого ей мужчины в кабинете находится ещё и Шевалье. Этого человека Шэй терпеть не может, но это у них взаимно. С самого первого дня в Братстве их отношения натянуты. И все из-за одной неудачной шутки. Девушка кивает Луи, но тот делает вид, что не замечает этого. Хотя, казалось бы, он взрослый человек, старше её в два раза.       — Да, я привезла манускрипт. Вам привезли дешифровщик? — Хоуп кивает, когда видит в руках наставника свернутый пергамент. Бумага потёртая, потрепанная, с пятнами, перетянутая жгутом, — Что там написано?       — Мы сошлись во мнениях, что это алфавит, — Ахиллес кладет пергамент на стол.       Кормак едва ли сдерживает смех. Она буквально давится им, так что, Шевалье и неизвестный ей мужчина кидают на неё удивленные взгляды. Шэй готова дать руку на отсечение, что Дженсен сейчас закатила глаза и в голове уже четвертовала Кормак. Но это маленькая победа Шэй над Хоуп. Возможно, потом придется выслушивать, что такое поведение неприемлемо, но какая к чёрту разница, если она была права? Им привезли алфавит. И Кормак хочет глянуть на эту самую бумажку. Может ситуация прояснится.       — Не хочу показаться бестактной, но я предполагала, что в пергаменте может быть алфавит. Кто-то уже попробовал составить какие-то слова? Ну, там, чтобы понять, на какой язык мы что будем переводить. Нет? Никто не пытался?       Пока Хоуп разворачивает пергамент и бегло рассматривает его содержимое, Кормак берет один из стульев у стены и подносит его ближе к столу. Она садится на него, складывая руки на спинке и кладёт на них подбородок. Шевалье наблюдает за каждым действием Шэй. И она прекрасно это видит краем глаза, а вот неизвестный ей человек, напротив, равнодушен к её действиям, но всё же на его губах появилась полуулыбка.       — Шэй, пожалуйста, не начинай! — сквозь зубы цедит Хоуп. О да, это злит Дженсен. И тем самым тешит самолюбие молодой девушки-ассасина.       — Это мисс Кормак? — темнокожий обращается к наставнику Братства, и тот кивает головой, — Остры вы на язык, мисс.       Склоняя голову на бок, Шэй улыбается и переводит взгляд с Дженсен на Ахиллеса, а потом и на этого незнакомца.       — Работа у меня такая, доводить Хоуп Дженсен до нервного тика. Фраза девушки заставляет негра улыбаться во все свои тридцать два зуба. Да такими ослепительными они выглядят на фоне его тёмной кожи, что если бы они действительно светились и блестели, как прожектора на съемочной площадке, то можно было бы ослепнуть.       — Меня зовут Адевале, — мужчина протягивает Шэй руку, на что девушка даже удивляется. С ней хотят поздороваться на равных? Тот самый Адевале, который считается одним из знаменитых ассасинов современности. Ей приходится выпрямиться, тем самым сесть ровнее, и пожать руку мужчины. Крепкая, уверенная хватка. Таким и должно быть рукопожатие сильного человека. Хотя сколько ему сейчас? Шестьдесят с небольшим? Внешне это легендарное ископаемое Братства сохранилось весьма хорошо, хотя на висках отрастают короткие белые волосы — признаки возраста.       — Шэй Кормак. Приятно познакомиться. По какому делу вы к нам, Адевале?        — Приехал, чтобы сообщить нам, что тамплиеры украли шкатулку Предтеч, которая должна быть вместе с этим проклятым манускриптом, — язвительный голос доносится со стороны. Шэй и забыла, что этот нервный старикашка Шевалье всё ещё здесь, а не отправился в мир иной.       — Ты так говоришь, словно я в этом виновата. Прискорбная ситуация, но дело то далеко не во мне, — хмыкает ассасин, даже не глядя на Луи.       — Ну, вот вы поисками шкатулки и займётесь, нечего просто так штаны просиживать. Ничего не делаете, а ещё являетесь частью Братства. Я всегда говорил, что вообще присутствие здесь…       — Молчать! — рявкает Ахиллес, заставляя тем самым Кормак поморщиться и сесть на стул, с которого она даже не успела подняться. Ох, как же ей хочется разбить лицо этому Шевалье, считающему себя лучшим только в силу возраста и звания приближённого к Ахиллесу человек. Шэй не будет грустить, если в один день его прихлопнут тамплиеры. Или кто-нибудь другой. Неужели Шевалье сам не устаёт от того, какая же он заноза в жопе?       — Вам и правда придётся заняться поисками шкатулки. Боюсь, кому-то придётся устроиться работать в Abstergo, — Ахиллес опускается в своё кресло. Хоуп единственная остаётся стоять. Она даже не облокачивается на чужой стол. Просто стоит с пергаментом в руке.       — Шэй устроилась работать в «Зелёный Дракон». Это сеть баров и ресторанов одного из тамплиеров, состоящих в совете директоров Abstergo.       — Этого мало, Хоуп, — Ахиллес смотрит слишком строго на Хоуп. Словно она может что-то изменить в данной ситуации. Она и так из кожи вон лезет, чтобы ему угодить. А он говорит, что ему мало. Большего предоставить они, пока что не могу, — Нам нужен свой человек среди тамплиеров. И сейчас только вам троим мы можем доверить эту работу. Кому-то из вас придётся проникнуть к тамплиерам, втереться в доверие и вести двойную игру.       — Сколько у нас есть времени? — Кормак барабанит пальцами по деревянной перекладине немного нервно. Дурная привычка, но что поделаешь с этим.       — Считайте, что его у вас нет, Шэй. Тамплиеры наступают нам на пятки, мы сейчас не в самом выигрышном положении. Всё нужно сделать как можно быстрее. И я надеюсь на вас.       Кормак спокойно кивает головой и поднимается со стула. Она придвигает его к столу, чтобы одиноко не стоял практически в середине комнаты.       — Мы всё сделаем, — произносит Шэй, скрестив за спиной пальцы. Да, возможно, немного суеверно, но уж лучше так, чем давать обещания, которые они, возможно, не смогут выполнить. Не хочется обманывать или обнадеживать и себя, и других, — Пойдём, Хоуп. Нам ещё ехать обратно. Мне на работу, — девушка осторожно касается плеча Дженсен. Та, может и хотела им дернуть, потому что весь спектр раздражения отразился в её глазах, но не сделала этого. Лишь поджала губы.       — Я сообщу, как только мы что-то узнаем, — Хоуп забирает с собой манускрипт и алфавит к нему.       — Удачи вам, девочки, — Адевале кивает им.       — Удача это ничто.