Эскортница

      Кормак нервно дышит, стараясь протиснуться в узком пространстве между двумя бетонными блоками. Впереди нет света, но Шэй знает, что это именно тот выход. Ломать дверь не было ни времени, ни возможности. С одного-двух ударов железная дверь вряд ли поддастся и распахнётся. Приходится ползти здесь, прижавшись грудью к холодной шершавой поверхности. Главное не застрять, иначе её труп так и останется здесь вонять, пока ещё кто-нибудь не сунется в эту дырку. Шэй старается не думать о том, что сейчас её макушка собрала всю паутину, а, возможно, и всех пауков, и маленьких жучков, поселившихся здесь. Она просто идёт, не вдыхая слишком глубоко, чтобы бетон не давил на грудь и не выбивал её из темпа. Сердце колотится, кровь стучит в висках. Одна рука Кормак теряет опору. Узкий проход закончился. Она вываливается в другое помещение. Ни единого окна. Только очередная железная дверь. Лишь бы она оказалась открыта.       Сделав несколько глубоких вдохов, дабы восстановить дыхание и успокоить разошедшееся не на шутку сердце, девушка за три шага подлетает к двери и дёргает ручку. Открыто! Кормак высовывается за дверь. В самом конце узкого коридора — свет. Она уже близко. Нужно только не останавливаться. Шэй бросается вперёд. Капельки пота проступают на висках и практически сразу впитываются в ткань. Как же жарко в балаклаве. Издержки быть ассасином: узкий костюм, нелепая маска, скрывающая либо всё лицо, либо нижнюю его часть. Лучше просто бежать и не задумываться ни о чём. Тем более время поджимает.       Огромный циферблат в голове Шэй неумолимо тикает. Она не представляет цифр, но слышит тиканье. Стрелки двигаются. Секундная стремительно нарезает круги. Нужно успеть. Кормак успеет. Она вбегает в комнату. Свет искусственный от нескольких ламп. Ни окон, ни дверей, только подсвеченные, загадочные подставки со стеклянными куполами, внутри — манекены. В самом центре ещё один не менее странный постамент. С таймером. Шэй мысленно матерится. Конечно, всё же не могло быть так просто! Иначе же нельзя! Сорок пять секунд. И несколько дурацких проводов, которые тянутся к задней панели. У неё только клинок. Кто знает, сколько взрывчатки внутри постамента? Да и взрывчатка ли там вообще? Выглядит убедительно. Теперь у Кормак есть несколько прекрасных секунд, чтобы подумать. И либо выжить, перерезав нужный провод, либо умереть, перерезав не тот, либо… Вариантов бесконечное множество. Можно перебирать их в голове, тратя драгоценное время, и ждать своего конца.       Кормак начинает нервничать. Не сейчас. Только не сейчас. Нужно удерживать голову на плечах и рассуждать здраво, как рассуждал бы Лиам в подобной ситуации. А как он в ней вообще мог рассуждать?! Хороший вопрос. Шэй подходит к постаменту такими же огромными шагами, какими подходила и к двери. Осторожно опускается на колени рядом и только взглядом изучает поверхность. Что будет, если коснуться постамента? Рванёт или нет? Из-под неплотно закрытой крышки торчат проводки. С тихим и угрожающим щелчком срабатывает механизм скрытого клинка. Кормак подцепляет крышку кончиком лезвия и, осторожно снимая её, откладывает в сторону. Шэй радует, что внутри провода разного цвета. И она не дальтоник, который может ошибиться. Дальтонизмом страдают исключительно мужчины. Ещё одно преимущество, кроме мозга, которое есть у женщин. Придётся применить оба эти прекрасных качества в данный момент. И медлить нельзя.       — Ладно… — на выдохе произносит Шэй, обращаясь исключительно к себе и пытаясь взять себя в руки. Холодный расчёт, нужно всего лишь найти тот провод, который тянется к детонатору. Ни к таймеру, ни заземление, а именно детонатор. Ещё есть время помолиться всем несуществующим богам? Может хоть кто-то поможет ей в этом нелёгком деле.       Есть вариант порассуждать и за тридцать секунд с помощью логических умозаключений прийти к перерезанию не того провода, но Кормак выбирает иной. Она переходит на зрение. Даже не секунда, меньше. Ей везёт. Бомбу собирали не в перчатках и, вероятно, какой-то дилетант. Один из проводов заляпан больше всего. Его резать? Двумя пальцами, словно от этого её движения станут более осторожными, Кормак подцепляет излапанный провод, чтобы была возможность подлезть клинком, и уверенным, резким жестом Шэй перерезает его.       — Время! Я же просил так не делать. Могла бы и подумать мозгами, — из динамика в углу комнаты, который Кормак не заметила, доносится голос Лиама. Девушка даже вздрагивает. Ну, конечно, какой же лабиринт без камер и динамиков. Тренер же должен отслеживать прогресс своего ученика.       — Да иди ты в жопу, Лиам. Как ты вообще понял? — Кормак поднимается с пола, отряхивает колени и пинает носком ботинка крышку. Она осматривается по сторонам в поисках неочевидного выхода, но его здесь не оказывается. Видимо, придётся идти обратно и лезть через этот узкий лаз, в котором явно кто-то до неё застревал.       — Я слишком хорошо тебя знаю, Кормак, чтобы не понять такую простую и очевидную вещь. Возвращайся. Хоуп приехала, есть что обсудить.       — Да иди ты в жопу, Лиам.       — И я тебя люблю, Шэй.

***

      Ей не дают даже отойти в душ, чтобы освежиться и стянуть мокрую липкую одежду. Лиам тащит её за собой на второй этаж в поместье, где в зелёном кабинете их должна ждать Хоуп. Что-то важное и серьёзное, если госпожа Дженсен изъявила желание принять их в помещении, отведенном под её увядание за стопкой книг и разнообразных бумажек с ровным и аккуратным почерком. Забавно, что правой рукой Ахиллеса является Лиам, а всё равно всем старательно заправляет Хоуп. Может, когда-то и ей будет оказано такое же доверие, а пока приходится лишь тащиться позади всех и выслушивать от Шевалье, что она ни на что не способна.       Но она сможет заслужить доверие. И когда-нибудь ей тоже доверят обучать рекрутов. Если, конечно, их станет больше, чем три калеки. Людей с орлиным зрением стало слишком мало. А просто так набирать людей Ахиллес не решается. Но, возможно, через года три, если она ещё останется жива, ей удастся сделать свой вклад в развитие Братства ассасинов.       Вместо Дженсен за столом сидит незнакомый Кормак человек, седоволосый мужчина в круглых очках, а сама Хоуп стоит у окна. Всё же Ахиллес решил кого-то привлечь для работы? Этому человеку вообще можно доверять? Шэй стала слишком подозрительной, издержки причастности к тайной организации.       — О, Лиам, — мужчина поднимает голову, поправляет очки, приветливо улыбаясь. — Рад вас видеть. И вашу спутницу. Давненько мы с вами не общались лично. Но мисс Дженсен рассказала мне о ваших успехах. И мы работаем над всем этим. Добились определённых успехов.       — Я тоже рад вас видеть, Бенджамин. Познакомьтесь, Шэй Кормак.       — Приятно познакомиться, Бенджамин, — Шэй протягивает ладонь для рукопожатия. Мужчина едва сдерживается, чтобы не вскинуть брови.       — Да… Да, очень приятно, мисс Кормак, — он мягко жмёт ей руку. Видимо, не был готов к напору со стороны девушки.       — Вы закончили обмениваться любезностями? Давайте уже поработаем, — Хоуп впервые за всё время подаёт голос. И Шэй вспоминает, что она тоже присутствует в кабинете. Хотелось бы думать, что лучше бы Дженсен тут не было, но Кормак осознаёт, что по большей части Хоуп и есть мозг их компании и двигатель операций, они с Лиамом лишь грубая сила и иногда очень проницательные помощники, к которым можно прислушаться. И, пожалуй, Шэй не хочет мириться с данным фактом. Вообще никак.       Она не глупая, такая же расчётливая и даже чуточку хитрее, чем Дженсен. В конце концов, как бы это не было неблагородно, она старше Хоуп. Пусть и на один год. Но тем не менее!       — Да, мы закончили. Можно и поговорить, — хмыкает Шэй. Она берёт один из свободных стульев: с зелёной потёртой обивкой, самый «козырный» после, конечно, кресла Дженсен, но в нём сейчас сидит Бенджамин. Лиам выбирает себе трёхногую табуретку.       — Давайте начнём, поговорим, обсудим. Я так понимаю, Бенджамин, Хоуп, — Лиам переводит взгляд с мужчины на Дженсен. — Поведайте, что вы там разузнали. У нас же разговор о шкатулке?       — Именно так, мистер О`Брайен. Именно так! Мы с мисс Дженсен выдвинули интересную теорию, предположение, если угодно. Нужно направить электрический ток напрямую в шкатулку, чтобы она заработала и открылась. Конечно, есть вариант расщепить хрупкое дерево. Но мы почти на сто процентов уверены, что нам удастся как-то провзаимодействовать с артефактом и получить если не что-то, спрятанное внутри, то хотя бы какую-то информацию об этом удивительном объекте.       Шэй замечает, что Хоуп кивает на каждое слово Бенджамина. Незначительный жест, но, значит, Дженсен уважает этого человека и уверена в нём. Можно расслабиться и стараться не думать о том, что вся информация из их узкого круга может вытечь куда-то за пределы. Кормак задумчиво накручивает тёмную прядь на палец. Электричество то не проблема, но как они собираются подключить шкатулку к какому-то генератору? Или как там всё по-хорошему надо сделать?       — И как мы планируем провернуть весь этот эксперимент? — Кормак окидывает взглядом присутствующих. — Ну, вы уже придумали, как собрать установку? Или рассчитываете, что мы с Лиамом подключимся и подкинем вам бесполезных идей, которые вы очень быстро отбросите?       Лиам давится смешком, хоть и пытается выглядеть серьёзным. Хоуп же потом ему все мозги пропилит за то, что он «недостаточно сосредоточен». На губах Бенджамина тоже появляется улыбка. Это Шэй по душе. Значит, не ханжа и имеет хоть какое-то чувство юмора. Чего не скажешь о Хоуп. Девушка шумно выдыхает через нос, словно её терпение вот-вот закончится, и она ударит Кормак первым попавшимся под руку предметом. Нужно быть готовой увернуться в любой момент.       — Мы воспользуемся чем-то наподобие трансформатора Теслы или генератором Кокрофта. Если всё пойдет так, как мы предполагаем, то о шкатулке, — Бенджами кончиками пальцем касается крышки и бережно поглаживает её, — мы будем знать больше уже к завтрашнему вечеру. Мне лишь нужно привезти некоторые вещи сюда для проведения эксперимента. Так что будьте готовы в любой момент. Мисс Дженсен, конечно, будет моим ассистентом, но думаю, что ваше участие в нашей небольшой операции не помешает. Хотя бы будете знать, как всё происходит.       На самом деле, это не лучший вариант. Кормак думает о том, что если их схватят, то начнут пытать ради информации, а такое возможно, чёрт знает, что творится в голове у тамплиеров, слишком много людей смогут рассказать о процессах. Значит нужно постараться им не попасться. Не попасться Кеную. Шэй поджимает губы. Маленькое больное сердечко стискивает холодная рука. Или Кормак излишне драматизирует? Как долго она сможет вихлять? Как долго Хэйтем будет тянуть резину, прежде чем они встретятся? Сама она уж точно не будет пытаться искать с ним встречи.       Однако, почему-то именно с ним она чувствовала себя куда спокойнее. Тогда, в его постели под утро, он думал, что она заснула, его рука проходилась по её волосам. Осторожные, мягкие движения. Словно он ещё способен быть не куском дерьма, прожигающим деньги на девочек по вызову. Её волос так не касался даже Лиам. А может она просто всё себе выдумала? Пригрезилось то, чего не было, то, чего она так хотела бы получить от кого-то другого. Любовь — такая же нормальная потребность человека, как сон или еда. Люди превозносят любовь, как что-то великое, дарящее ощущение лёгкости. Но это всего лишь нужда. Каждый человек хочет, чтобы его любили, чтобы где-то в мире был тот самый человек , пусть даже за сотни, тысячи миль, лишь бы он любил. Тогда даже на морозе, в самую жестокую бурю будет не холодно.       И всё равно она думает о его прикосновениях. О том, как медленно скользили пальцы, перебирая её волосы. Хэйтем не касался её тела, не касался плеч, но был рядом, явно понимая, что ей нужна хотя бы иллюзия защищённости и безопасности. Вопрос лишь в том, почему именно в нём она нашла защиту. Увидела плащ, который укроет плечи; жилетку, в которую можно выплакаться. Можно бесконечно врать себе, что всё это из-за того, что он знает правду про неё. Но за всем стоит нечто больше. Почему он просто не сбросил звонок? Почему она доверяет тамплиеру? Почему они всё ещё не приставили ко лбам друг друга пистолеты?       Наглый луч солнца скользит по полу, падает на носок её тяжелого пыльного армейского ботинка. Середина осени, а за окном ещё тепло, хотя это самое тепло нисколько не греет душу. Там, кажется, уже воцарилась зима. И начал падать снег на чёрное пепелище.       Бенджамин суетится и объясняет, как он собирается всё реализовать. В другой ситуации Кормак бы с особым удовольствием послушала всё, что касается науки. Но сейчас её вновь захватывает тоска. А ощущение опустошённости и усталости выстреливают в висок. Звон пули под названием «печаль» выносит мозг. Серость. Сплошная серость. На мир накладывается фильтр, и всё блекнет, меркнет. Забиться бы в угол, обнять колени и жалеть себя до скончания века. Жалость унижает, но ни когда ты самостоятельно смазываешь этим бальзамом ноющую рану.       Физические нагрузки отвлекают, но стоит только задуматься. Лиам легко похлопывает Кормак по коленке, чтобы особо не привлекать внимание Хоуп. Она не станет вдаваться в подробности, просто начнёт нудеть. А Шэй, видимо, настолько плохо выглядит в своей задумчивости, что даже О`Брайен не готов подвергнуть её такому наказанию. Кенуэй поступил бы также? Нет, наверное. Он бы просто заткнул Дженсен. Кенуэй другой. Более уверенный, более серьёзный, резкий… опасный? Насколько уместно подобное сравнение? Хэйтем, как представленный к горлу нож. Вроде и страшно, но подставлен тупой стороной, что даёт надежду на мирное решение проблемы. Лишь бы этот нож не повернулся заточенным краем. Вдох. Выдох. Шэй даже не заметила, как задержала дыхание.       — Так как дело у нас достаточно срочное, предлагаю нам собраться завтра и провести наш эксперимент.       Завтра. Завтра у Шэй смена в «Зелёном драконе». Нужно уволиться и рассказать обо всём Лиаму. Она облажалась по полной программе, начав кокетничать с тамплиером. И ничего хорошего не предвещает её чистосердечное признание. Правда, если она подгадает момент, то Лиам отреагирует куда спокойнее, чем может. Хотя, с чего она вообще решила, что он будет реагировать ненормально? Спокойный, сдержанный Лиам О’Брайен. Даже если он будет в ярости, вряд ли он покажет что-то большее, чем адское пламя в глазах и играющие желваки. В воздуха запахнет серой. Нет-нет, он же не станет в неё стрелять.       Ей нужно поговорить. Нужно обсудить если не каждую мелочь, то хотя бы некоторые детали. И как можно быстрее. Вот прям сейчас, встать со стула, когда Бенджамин закончит собирать свои бумажки, распрощается с ними, и они окажутся свободными на какое-то время. Кормак хватит и десяти минут, наверное. Ну, она постарается уложиться именно в этот срок.       — Мистер Франклин, обсудим некоторые детали? И посмотрим подвал. Я думаю, непосредственно там и проведём эксперимент. Как вам такое? Ахиллес не откажет нам в услуге.       — Однозначно не откажет, только если вы пообещаете не спалить его дом к чертям. Будьте аккуратны.       Кормак хмыкает. Ну да, главное только не спалить дом, а то Ахиллес их самолично сдаст тамплиерам на растерзание или сам займётся этим. И тогда никому из них не выжить. Все попытки скрыться от основателя Братства будут тщетны. Этот дом — его наследие, его история, что даже удивительно, если учесть, что Ахиллес темнокожий, а у них в Америке всё не всегда было гладко. Да и в двадцать первом веке с этим тоже есть некоторые проблемы. Но это его история, его дом, его корни. То, чего нет ни у Кормак, ни у О`Брайена. Беженцы с ирландской земли. Шэй хоть повезло, она родилась здесь, чего не скажешь о Лиаме, не имеющем документов, позволяющих ему легально проживать на территории страны. Коснись чего, и его депортируют обратно, откуда когда-то бежали его родители. А там ему будет тяжелее, чем здесь сейчас. Хотя, у них же у всех поддельные документы.       Лиам тормошит её за плечо и кивает на дверь:       — Идём. Я поеду в город, как раз доброшу тебя до дома. Или давай сначала в душ, а потом поедем. Я тебя подожду в гостиной.       — Стой, давай выйдем покурить. Мне нужно тебе кое-что сказать.       Лиам пожимает плечами и кивает. Он прощается с Бенджамином Франклином через руку. Кормак выходит следом за мастером ассасинов, Дженсен же остаётся в кабинете.       Шэй вместе с О`Брайеном спускается на первый этаж, выходят на улицу, на веранду. Солнышко припекает лицо, но холодный осенний ветерок пробирает до самых костей. Лиам вытаскивает из кармана кожаной куртки пачку сигарет и протягивает её вместе с зажигалкой Шэй, предварительно закурив. Пачка самой Кормак осталась лежать вместе с её вещами в одной из комнат наверху, где они раньше с Хоуп ночевали, пока не переехали в Нью-Йорк. Шэй прикуривает сигарету и делает длинную затяжку, чтобы дым попал в лёгкие. Задерживает его там, а потом выдыхает через нос.       Пока Кормак перебирает в голове, с чего бы начать диалог, Лиам сам подаёт голос:       — Ты последнее время очень неважно выглядишь. Дёргаешься, возвращаешься домой поздно. Может что-то случилось? Нет, не так. Что-то точно случилось. Но, может, ты хочешь поделиться со мной своими переживаниями? — ассасин смотрит на Шэй своими добрыми зелёными глазами, похожими на сочную весеннюю листву с лёгкими вкраплениями тёмного золота. Но сейчас Лиам встревожен. И это написано на его лице.       Шэй потирает пальцами переносицу, вновь делая глубокую затяжку. Дым горчит, обжигает горло и лёгкие, Кормак давится им, от чего начинает кашлять. На глазах проступают слёзы. Нужно прекращать ходить вокруг, да около. Лиам не дурак. Он всё прекрасно чувствует и знает. Может, до конца не понимает произошедшего с Шэй, но искренне желает ей помочь. По крайней мере Кормак хочется верить в это.       — Знаешь, я… И правда много всего накопилось. Не знаю, что происходит, но в голове вообще никакого порядка. Я чувствую себя совершенно разбитой. И виноватой перед вами, — Шэй опускает взгляд, обнимает себя за плечи. Сердце, кажется, укатывается куда-то в пятки. — Мне нужно уволиться из «Зелёного дракона».       — Что-то произошло в том баре? Всё из-за твоего тамплиера? Узнал, кто ты на самом деле?       Из уст Лиама слова звучат слишком просто, так легко он их выдаёт, слово не придаёт особого значения той оплошности, которую она совершила, словно не задумывается об опасности, которой она подвергла его и всё Братство. Кажется, что О`Брайена это никак не волнует. Либо он просто умело скрывает и сейчас пытается придумать план, как замести следы, чтобы ищейки тамплиеров не прошли по следу Шэй и не вышли на всю их компанию.       — Да, узнал. Всё из-за этой татуировки на шее. Я начала её сводить, но он оказался слишком внимательным. Чего ещё ожидать от тамплиера, — Кормак ядовито и горько усмехается. — Хоуп была права. Как бы прискорбно это не было осознавать и принимать. Помнишь как она плевалась, когда мы набили татуировки?       Лиам протягивает Шэй руку. Кормак же протягивает ему свою. Он осторожно стискивает самые кончики пальцев. На душе становится чуточку спокойнее, но лишь совсем немного. Одного прикосновения мало, чтобы унять тревогу. Но Шэй благодарна старому другу, что не пришлось произносить тяжёлые слова самостоятельно. Хотя есть вещи тяжелее и сложнее. Девушка кидает взгляд на дымящийся кончик сигареты.       — Да, я помню, как она ворчала. Смешно было. Сейчас уже не кажется таким смешным. Но ладно, это мелочи. Что будем делать? Планируешь увольняться? Там есть какие-то действительно твои документы?       — А у меня есть вариант? Знаешь, если тебе интересно моё мнение, то работа в этом баре самая бесполезная работа, какой я когда-либо занималась. Из тамплиеров там только этот… дурачок, который решил носить крест на лацкане пиджака. Как бы это странно не звучало от меня, но это было сродни везению. Вряд ли кто-то облажается на чём-то похожем.       Ассасин пожимает плечами, на его губах появляется слабая улыбка.       — Ладно, давай только не будем говорить ни о чём Хоуп. В сто первый, но последний раз.