***
— Дома есть кто-нибудь? — Варю разбудил настойчивый голос, повторявший свой вопрос уже не в первый раз. Она хотела встать, но слабость в ногах позволила сразу же отбросить эту мысль. — Здесь я! — как можно громче произнесла она, чем вызвала острую боль в горле. Девушка сглотнула, поморщившись. — Хватит орать. Варя едва успела принять сидячее положения и наскоро убрала назад рукой растрепанные волосы, как в дверь ее комнаты постучались. — Я зайду? — Да. Из-за двери показалась голова Абрикосова. Парень зашёл в комнату, держа в руке букет огненных лилий, печально опущенных к полу. — Где все? — Маша со Снежкой на задании в городе, а Алёнка вместе с Мороком в лесу. — В смысле в лесу? — он непонимающе вскинул брови. — Ну вот так, в лесу. Выслеживают похитителей Астерикса. — Вдвоём? — не то сказал, не то спросил парень. Его голос мгновенно изменился на раздраженный. — Да, — подтвердила Варя, снова чувствуя болезненное покалывание в груди. — Прекрасно, — прорычал Саша, до хруста сжимая в руке стебельки несчастных лилий. — Просто прекрасно. Она прекрасно понимала, какой смысл в это «вдвоем» вкладывал Абрикосов, и начинала осознавать, что разделяла его мнение, как бы паршиво это не звучало. Алёна даже спрашивать не стала, что думают подруги по поводу её идеи отправиться с Владом в лес на несколько дней. Она просто поставила их перед фактом, и уже собрав все необходимое, скрылась за дверью, едва Маша попыталась ей сказать, насколько это может быть опасно. Подруги отреагировали отрицательно. На просьбы Вари догнать её и вернуть, дабы предотвратить новые проблемы, Маша ответила усталым и измотанным взглядом. Снежка же, озвучивая мысли подруги, сказала, что даже если они остановят её сейчас, после Алёнка все равно найдёт способ осуществить свой план. На этом все и сошлись. Было обидно понимать, что хотя пропажа Астерикса была важна для Вари не менее, чем для Влада, все делали в основном они с Аленкой, не спрашивая, что думают остальные. Узнав, что идея оседлать того коня была Аленкиной, она едва её не пришибла. А когда эта новость дошла и до остальных, на мельнице разразился невиданный скандал. Все кричали в голос (ну, кроме Снежки, которая не привыкла повышать тон), что это опасно, безрассудно и глупо, Алёнка же, гнула свое, что другого выхода нет. В конце концов, им пришлось согласиться. Чтобы спасти Астерикса, рисковать пришлось бы все равно, так что из двух зол выбрали меньшее. Идти в лес, без возможности в любой момент вернуться и блуждать неизвестно где и неизвестно сколько, было бы ещё худшим вариантом. Жизнь на мельнице пошла наперекос. Варя не могла встать с кровати, а после похода в театр, состояние стало только хуже — приступы кашля с кровью стали довольно частыми. Алёна почти не присутствовала и не ночевала на мельнице, проводя все время у Влада. Маша до поздней ночи могла искать в ноутбуке и книгах отвары и зелья, пытаясь найти способ поднять Варю, а днём пропадала в городе на пару со Снежкой, которым пришлось работать в два раза больше, чем раньше. В перерывах между бесконечными делами Снегурочка занимала питомцев, поясняя, почему они не видят своих хозяев целыми сутками. — Я так поняла, ты к ней? — спросила Варя, и так зная, с какой целью здесь был парень. После их ссоры с Аленкой он не оставлял попыток помириться первым, и чуть ли не каждый день ходил на мельницу, писал или звонил. Но Рыжова очень упорно игнорировала его, сбрасывала звонки и даже не просматривала сообщения. Девочки не раз говорили ей, что не надо так поступать с парнем, но она не слушала никого. Поэтому вскоре они свои попытки привести её в чувства оставили, но вот сам Саша так и не сдавался. — Правильно поняла, — буркнул он, отведя взгляд на потрепанные цветы. «А Морок ни разу даже спросил, какие цветы мне нравятся», — горькая мысль пронеслась в голове совершенно случайно, и за ней, как звенья цепи, пролетели ещё несколько. «Вообще подарков от него никаких не было. Может конечно, он не фанат всей этой приторной романтики, но можно было сделать что-то подобное чисто символически, «для галочки». Все-таки, она никогда не поймёт Аленку. Отказываться от такого парня, как Саша, все равно что выкидывать в море дорогой изумруд. Очень глупо. Он любит её так, как может быть только написано в романах. Переживает, во всем помогает, что-то дарит, даже мириться идёт первый, хотя в этой ссоре виноваты были оба в равной мере. Он без раздумий пошёл за ней в Сказочный мир, практически в другое измерение, не зная, когда вернётся домой и вернётся ли вообще. Саша не обладает ни магией, как девчонки, ни навыками боя, как Морок. Простой парень, но готов пойти за ней куда угодно. И по внешности он был симпатичен. Да что уж симпатичен — очень даже красив. Растрёпанные и довольно длинные шатенистые волосы, шоколадного цвета глаза, приятное лицо, на котором была еле заметная россыпь веснушек, и неплохое телосложение — он явно не отставал в привлекательности от Влада. Почему же он являлся лишь тенью, о которой все вспоминали только при его появлении — оставалось загадкой. — Любишь лилии? — неожиданно спросил парень, подняв на неё глаза. Варя неопределенно пожала плечами. — Тогда это тебе, — он положил букет на тумбочку около кровати. — Всё равно завянут до её возвращения. Есть ваза? — На первом этаже, на шкафу стояла. Саша пошёл вниз, пока Варя с интересом рассматривала букет. Оранжевые цветки с шестью лепестками были настолько яркими, словно впитали в себя лучи солнца. У каждого лепестка, ближе к самому началу были чёрные контрастирующие пятна. На тонких тычинках была тёмная пыльца, разлетающаясь от каждого неосторожного движения. Цветы сами по себе были безумно красивыми, но что-то добавляло им ещё больше яркости. — Вот, — Саша вернулся со стеклянной вазой в руках, наполненной на одну треть водой. Он осторожно поставил букет туда и отнёс на подоконник. После достал из кармана телефон и сфотографировал их. — Хоть на фотографии посмотрит, — пояснил он, отправив фото. Парень бережно направил цветки к свету и сел на край кровати рядом. — Я их сам вырастил, — признался он, довольно улыбнувшись. — Класс. Они очень красивые, — Варя не стала отрицать, что эти цветы были и правда прекрасными. Пускай, они предназначались вовсе и не ей. — Ага. Только на ночь задергивай штору. А то они надоедят в глаза светить. — Они светятся? — Да. Днём собирают солнечную энергию, а в темноте светятся, как ночник. — Вау. Обучение волшебной ботанике у вас явно прошло не зря. — Но они из-за этого очень быстро умирают. Три дня, и все, даже в земле. Я пытаюсь это исправить, но пока не очень-то удаётся. — Можешь посоветоваться с Машей, — предложила Варя. — Она хорошо ориентируется в растениях. — Да, я хотел узнать, — парень опустил голову, и упёршись локтями в колени, спрятал лицо в ладонях. — Но эти цветы были сюрпризом. Очередным, неудавшимся. На какое-то время повисло молчание. Варя поняла, что искренне испытывала жалость к парню. Самое болезненное даже не неприязнь или ненависть, которые к тебе может испытывает человек, а именно равнодушие. — … Из-за Морока, — с отвращением произнёс он давнее прозвище. Варя ничего не ответила. Да, она должна защищать его, ведь в конце концов, он её парень. Но она молчала, с болью признавая, что Саша оказывается прав. Они поссорились из-за Влада, и помириться тоже не удаётся из-за него. Саша провел ладонями по лицу и пропустил сквозь пальцы волосы, таким образом зачесав их назад. Он выпрямился и взглянул на Варю. Она заметила появившиеся беспокойство и тревогу в его лице. — Можно кое-что у тебя спросить? — Зависит от вопроса, — Варя с подозрением нахмурилась. — Слушай, вы с Аленкой очень близко общаетесь, и наверняка, рассказываете друг другу все секреты… — он нервно хрустнул пальцами, отведя взгляд в пол. — Я обещаю, эта информация дальше меня не распространится. Можно только узнать… — он остановился, будто бы обдумывая правильность своего решения и нервно сглотнул. — Честно, ей нравится Морок? Варя застыла. Саша прожигал её взглядом, в нетерпении потирая мокрые ладони. От её ответа зависело то, что случится дальше. Продолжит ли он добиваться Алёнки, или в отчаянии всё бросит. Варя с болью отвела взгляд. Она знала, что должна сказать «нет». Она знала, что Аленке нравится Саша. Как она два месяца назад говорила ей об этом на крыше мельнице, бесконечно краснея и запинаясь в самых простых словах. Она знала что Влад не любит Аленку. Он каждый день неустанно повторял, что она для него как сестра, и никакой любви никогда не было. Она знала, что те слова на балконе, в лучах рассветного солнца не были сказаны в пустоту. Горло сдавил болезненный спазм. — Не знаю, — хрипло и еле слышно произнесла она. — Я не знаю.***
— Ну и день, — Алёна блаженно растянулась на постеленном на траве одеяле. — Согласен. Просто ужасно, — мрачно произнес Влад, тыкая ложкой в гречневую кашу. Купленные в магазине консервы были бы более съедобными, если бы от них так не пахло железом. Приходилось давиться, но есть, дабы не помереть с голоду. — Брось, — девушка отмахнулась, улыбнувшись ему. — Завтра будет лучше. — Ты говоришь это каждый день, — буркнул парень. — Ладно тебе. Не все удаётся с первого раза, но это не повод сдаваться. — Но зато когда не удаётся со второго, третьего и четвёртого — это повод задуматься о смене тактики. — Не будь таким нудным. Зато смотри, какие звёзды, — она смотрела вверх, лёжа на спине. Влад поставил консервную банку рядом, на траву. Он глянул на чёрное небо, со сверкающими на неё точками, и тут же отвел взгляд. — Звезды, как звёзды. Ты так говоришь, будто видишь их первый раз в жизни. Алёна приподнялась и с обидой взглянула на него. — Ничего ты не понимаешь. — Рыжик, мне триста с лишним. Я на звезды насмотрелся. — Ты на них смотрел, но не вглядывался. Ляг, — приказала она. — Мне это не надо, — фыркнул Влад и кинул в горящий сбоку от них костёр пару поленьев. — Перестань. Можешь хоть раз вести себя менее ворчливо? — улыбнувшись, спросила она и поднялась, опираясь на колени. Влад лишь цокнул языком. Вдруг, ему на глаза попался плед, который они взяли с собой. Он поднял его с земли, и развернув, кинул на Аленку, после чего подтолкнул и повалил на спину. — Вот и вглядывайся в свои звезды, — сказал он, посмеявшись над тем, как нелепо Алёна выпутывалась из своего «плена». Она сразу же поднялась обратно, и попыталась «отомстить». Парень увернулся, снова укладывая её на спину. — Ладно-ладно, ты победил, — произнесла Алёна, покорно лёжа на месте. Влад горделиво вскинул подбородок и отвёл взгляд на поляну, выискивая глазами фигуру коня. Как бы то ни было, он слегка опасался, что Аид может почувствовать свободу, и просто сбежать. Но животное спокойно лежало на другом конце поляны, явно не готовясь к побегу. Внезапно его толкнули в плечо, и не успев ничего сообразить, он упал на спину. Трава немного смягчила удар затылком об землю, но парень всё равно болезненно зашипел и прикрыл глаза. Он хотел возмутиться, но открыв глаза, замер. Перед собой он увидел блестящие от света костра глаза Алёны. Девушка улыбалась, радуясь своей небольшой победе. Влад чуть пошевелил плечами, что позволило ему убедиться, что путь к отступлению полностью заблокирован. Алёна нависала над ним, упираясь ладонями в плечи парня. При этом сидела на его бёдрах, опираясь коленями по обоим сторонам. Так, что он не мог подняться, даже если бы хотел. Может, в голове в тот момент что-то переклинило, но эта безобидная потасовка таковой быть перестала. Он замер, вглядываясь в янтарные глаза, цвет которых был виден лишь благодаря языкам пламени, танцующим где-то сбоку. Знакомое давление на плечах в сочетании с такой позой настолько ударяли в сознание, что воображение, как киноплёнка оживляло некоторые фрагменты воспоминаний. Беззлобные битвы на совместных ночёвках с Варей обычно так и заканчивались. Но между этими воспоминаниями и реальностью было громадное различие. В прошлом, так позволяла себя так вести с ним только Варя. А сейчас, это была Алёнка. Странное дело, но даже проведя такие параллели, он не почувствовал разочарования. Наоборот, новые бабочки в животе вызывали лишь счастье. Ее лицо находилось на расстоянии ладони, поэтому теплое дыхание приятно задевало лицо и шею, после чего тело мелко дрожало, как от мороза. Она чуть ослабила давление на его плечи, перенеся свой вес назад. Но он не спешил подниматься. Никогда не было и мысли, что его может потянуть к кому-то другому, кроме как к Варе. Это казалось настолько низким, что даже представлять не хотелось. Но сейчас, влечение к подруге разгоралось будто против его воли. Желание прикоснуться к чуть обветренным губам стало таким сильным, что любой принцип сходил на нет. Это было похоже на ощущения, появляющиеся после вкалывания морфина. Мысли спутывались, а разум мутнел. Нет ничего: ни их задания, ни Аида, ни Вари — только они вдвоём. Он даже не чувствовал холода — все ощущения стали размытыми и неразличимыми. Дыхание участилось, когда в лёгкие проник её лёгкий аромат, на который раньше он и не обращал внимания. Сейчас, его сводило с ума все: ее светло-карие глаза, озорная улыбка, россыпь веснушек, свисающие вниз выбившиеся пряди рыжих волос. Она казалась идеальной, а окружающая атмосфера только больше подстёгивала его на такой шаг. Над головой было бескрайнее темное полотно неба, рассекаемое лишь холодным светом звёзд. Вокруг — густая и почти непроходимая чаща леса, надёжно скрывающая от лишних глаз. Полупрозрачная темнота не давала увидеть ничего, дальше десяти метров. Никто не узнает о случившемся. Это прикосновение останется тайной, которую навсегда сохранит лес. И их память. Он чуть приподнял голову и потянулся к ней, но в последний момент Алёна отстранилась и слезла с него. Она легла на другую сторону одеяла, снова отводя взгляд в небо. Она не заметила, либо сделала вид, что не заметила его поведения, и лишь со смехом произнесла: — Теперь смотри. Влад лишь наоборот зажмурился, прикладывая прохладные ладони к горящему лицу. После убрал руки и открыл глаза, но мысли о звёздах отошли на самый дальний план. Он старался угомонить бешеную пульсацию, волной расходящуюся по всему телу. Пытался как можно быстрее выровнять дыхание, чтобы не спалиться. Понимание того, что едва не произошло, пришло вылитым на голову ведром ледяной воды после жаркого дня. Туман разошёлся, оставив место стыду и непониманию. «Что я натворил?» Чуть было не натворил. А мог бы. И тогда уж точно ничего не смогло остаться прежним. Да одна лишь мысль о поцелуе с кем-либо, кроме Вари, ещё недавно была для него попросту невозможной. А теперь? Что могло заставить его так сильно измениться? — Видишь? Я же говорю, что красиво, — подумав, что он засмотрелся, произнесла Алёна. Она достала из кармана телефон, и наведя на небо, сделала фото. — На фотографии вся красота ночи не отображается, — расстроенно произнесла она. — Но хоть так. Она стала что-то ещё листать в телефоне, пока Влад все не мог отойти от собственных мыслей. Вдруг Алёна рвано вздохнула, и приподнявшись, села. — Что-то случилось? — спросил Влад, поднявшись за ней. Он постарался откинуть своё смущение и принял как можно более обычный вид. Она показала ему экран телефона. Влад поморщился от непривычного искусственного света, но потом пригляделся. На телефоне была открыта переписка с Абрикосовым. В пятнадцать минут третьего он отправил ей фотографию букета из пяти лилий. Стебельки были бережно перевязаны лентой, и поставлены в резную стеклянную вазу. Внизу подпись: Эти цветы красивы, как рассветное солнце, но не сравнимы с твоей красотой, принцесса. Жаль, тебе не удастся увидеть их в живую. Я не смог добиться срока жизни более трёх дней. Но наверное, оно того стоит. Удачи в задании) Влад закатил глаза. — Так сахарно, что аж тошнит, — небрежно ответил он. Из памяти все ещё не уходил тот рассказ Алёнки об их ссоре, и от этого «принцесса» аж передёргивало. Алёна же наоборот, с грустной улыбкой смотрела на фото яркого букета. Она раз за разом перечитывала сообщение, сжимая в руке корпус телефона. — Ну-ка подожди, — он наклонился вперёд и взглянул ей в лицо. — Только не говори, что ты на это поведёшься. — Саша начал выращивать эти цветы ещё месяц назад, но они постоянно увядали. Сидоров говорил, он чуть ли не сутками сидел около них, чтобы понять, в чём проблема. И вот, у него получилось, — она тяжело вздохнула. — А я даже не смогу их увидеть. — Велика потеря, — фыркнул Влад. — Я вообще никогда не понимал, в чем смысл дарить цветы. Ну посмотрела ты на них, и забыла. А через пару дней она завянут и полетят в мусорку. — Дело вовсе не в цветах, — Алёна отложила телефон и положила подбородок на колени, обнимая их руками. — Нет разницы, подарили тебе розы или ромашки. Важен сам факт того, что тебе их подарили. — А почему конкретно цветы? Почему там, например, не украшения или та же самая кружка? И польза есть, и долговечно. — Любой букет всегда особенный. Он может принимать разное значение — цветы могут стать жестом извинения, поддержки, или просто проявлением внимания. А разные виды и расцветка имеют всегда свою символику. Да и вообще, если постоянно дарить кружки, никакого шкафа не хватит, — она усмехнулась. — А если… Ну, к примеру, девушке не нравится, когда дарят цветы, — Алёна непонимающе взглянула на него. — Допустим, условно, она не любит всей этой сопливой романтики? — Не знаю, никогда таких не встречала, — Алёна пожала плечами. — Даже Варя была бы рада, если бы кто-то подарил ей букет анемонов. — Чего? — Анемонов. Цветы такие красивые, синие. Она их обожает. Даже пробовала выращивать, но не прижились. — Я и не знал… — чувствуя некоторую вину, почти шёпотом произнёс Влад. Варя никогда не говорила ему, какие цветы ей нравятся, или что она вообще хочет. Он вообще до этого времени был уверен, что она терпеть не может всю эту романтику. Думал, им хватало просто проводить время в компании друг друга. — О, ты о ней точно ещё много не знаешь. Ну и раз началась такая «рубрика интересных фактов», скажу ещё кое-о-чём. Знаешь, какой у неё любимый напиток? — Вроде как… кофе, верно? — Да, но самое интересное в том, что пока она жила во дворце, никогда подобного не пробовала. Её родители полностью запрещали любое, что могло навредить будущей королеве. И, по рассказам Вари, она начала пить кофе «в знак протеста». Но уже потом, когда ей не надо было не перед кем бунтовать, эта привычка перешла в реальную любовь к этому напитку. Необычно, да? — Да… — растеряно подтвердил Влад, постепенно уходя в свои мысли. Конечно, Варя и ему рассказывала эту историю. Ну и, конечно, свои «особые предпочтения». «Половина чайной ложки, но с горкой, меньше половины кипятка и молоко до краёв. А ещё две ложки сахара. И зефир. Такой, как на костре жарят», — закончил про себя Влад, чувствуя боль от накативших воспоминаний. В голове всплывали картинки тех ночёвок, когда она в полночь телепортировалась к нему из мельницы, и вся ночь, вплоть до пяти утра, была в их распоряжении. Они обговаривали все заранее, чтобы потом не тратить драгоценное время. Могли выбрать пару штук фильмов, и просто смотреть их всё ночь. Но скорее всего не проходит и половины второго фильма, как кто-то уже спит. Или оба. Варя всегда засыпала, опираясь головой на плечо, и зачем-то обнимала его руку, иногда не меняя свое положение до самого утра. Рядом с ними на диван укладывался Астерикс, сворачиваясь калачиком. Или заваливался на чьи-то колени, перекрывая все пути к уходу ночью. Также могли пол ночи сидеть за столом, что-то обсуждая. Астерикс пытался стащить со стола что-то съестное, а Влад ему помогал. А если попадались, оба потом получали от Вари. Она была уверена, что ему вредна еда со стола. Девушка обожала смотреть на звезды, забираясь ночью на крышу театра. И брать с собой тот самый кофе, который был если не холодным, то еле тёплым. Варя постоянно жаловалась, что мёрзнет. Поэтому, теперь у него на крыше есть целый запас одеял, спускать которые обратно всегда было лень. А ещё она терпеть не могла смотреть ужастики. Потому что потом очень долго от них отходила. Если в темноте что-то мелькало или стукало, она тут же вскакивала. Один раз, сильно испугавшись, всю ночь от него не отцеплялась. Как котёнок утыкалась лицом в грудь, сворачивалась в комок, и накрывалась одеялом с головой. Обычно она всегда была против того, чтобы они спали вместе, но принципы сходили на нет, когда ей становилось страшно. Даже наоборот, Варя всю ночь прижималась вплотную к нему, ничего не смущаясь. «Она и правда ничего не боится, кроме звякнувшей где-то в темноте крышки от кастрюли», — он мысленно усмехнулся. Терпеть не могла, когда без спроса прикасались к её волосам. Когда Алиса попыталась ей что-то сказать про «немодные» заколки, и дотронуться, так чуть не улетела. А его научила косички плести. На её волосах любая причёска красивая, но Варя почти никогда не изменяла своей привычке заплетать их в косу. И пахнут её волосы всегда одним и тем же шампунем. Цветочным. Но Влад никогда не мог уловить чего-то отдельного. Знал, что цветы, а какие — нет. Она и на нём экспериментировала. И, признаться честно, ему нравился хвостик на затылке. Хоть волосы в лицо не лезут. Ещё, ненавидела, когда он называл её «принцессой». И всех этих «заек» да «котиков». Сам факт того, что он пытался так делать, был смешным. Но в самые первые недели после того, как он признался, глупая детская радость и тяга к ней заставляли вести себя так как бывает в романтических сериалах и фильмах. Она только изредка позволяла называть себя «солнышком». И то только тогда, когда он успокаивал её после очередного кошмара. Больше всего она любила обращение просто по имени. Или «Колючка». Ироничное прозвище уже не разражало её так, как раньше. Она стало чем-то привычным, словно такое же имя. Он прикрыл глаза, стараясь вытеснить из голову все воспоминания, но как назло, их становилось всё больше и больше. Само сознание диктовало ему то, что любовь и нежность к волшебнице не исчезли. А возникшая дикость и жестокость к ней тот момент, когда они поругались в театре была чем-то неестественным. Тем, что появилось против его воли. Тем, от чего нужно срочно избавляться.