Притупи рассудок

      Джоанна спокойно несла чай в гостиную, когда Шерлок вышел из ванны. Он успел переодеться, но с темных, налипших друг на друга волос еще стекала влага.       Джоанна опустила чашку на столик со стороны его кресла, а затем села напротив. Шерлок молча посмотрел на нее внимательным взглядом, а затем как-то даже скованно приблизился, неловко сел и схватился руками за подлокотники кресла.       — И? — устроившись поудобнее и скрестив ноги, протянула Джоанна.       Шерлок поджал губы, изучая Джоанну вдоль и поперек, и потянулся к чашке.       — Твой план связан с Мэри Сазерленд. Очевидно.       — Верно.       — Точнее, с Джеймсом Виндибанком.       — Все так.       Шерлок прищурился.       — Ты наблюдала за ним в свое отсутствие, а не бесцельно бродила по улицам.       — Если честно, то нашататься по городу я тоже успела.       — Ощутив потерянность, ты захотела как-нибудь исправить ситуацию.       — Я хотела услышать твою дедукцию, а не попытки в психоанализ.       Шерлок улыбнулся:       — Из меня бы вышел отличный психиатр.       — Из тебя бы вышел худший психиатр в истории человечества, Шерлок, — тут же отрезала Джоанна. — Людям понадобится психологическая помощь после разговора с тобой.       Шерлок недовольно фыркнул, поставив чашку с чаем на стол:       — Ты перестала ходить к своему психологу после встречи со мной.       — Я, скорее, исключение из правила.       — Я прекрасно в этом осведомлен.       На секунду между ними воцарилось молчание, оба смерили друг друга взглядами. Первым нарушил тишину, на удивление, Шерлок.       — Ты раскрыла слабость Виндибанка, которой мы сможем воспользоваться. Ты спокойна и даже отчасти надменна, значит, уже совершила первый шаг, который увенчался успехом. Ты хочешь воспользоваться моей помощью для следующего, возможно, финального этапа своего плана. — Шерлок забарабанил пальцами по обивке кресла. — Но моя помощь в этом деле совсем тебе не обязательна.       Сердце Джоанны неприятно кольнуло, а тело обдало холодом от удивления.       — Ты отказываешь мне в помощи?       — Я этого не говорил, — тут же в спешке добавил Шерлок.       — Ах. — Напряжение в ее плечах немного уменьшилось. — По сути дела, я вполне могу провернуть все это одна. Правда, авантюра тогда будет, конечно, рискованной.       — Раньше это тебя никогда не останавливало, не вижу причины, по которой это изменится сейчас.       Угрюмое выражение лица Шерлока — единственное, что помешало Джоанне воспринять его слова как комплимент.       — Да, в этом и смысл.       — Я не понимаю. — Отражение печали в глазах Шерлока отчетливо подтверждало правдивость его слов.       Джоанна отвела взгляд. Она была не совсем уверена, разумно ли довериться Шерлоку по поводу этой темы. Он мог не так истолковать ее слова или же посчитать их за обвинение. Они ступали по очень тонкому льду, пытаясь прощупать путь друг к другу после событий последних дней.       Вместе с этим осознанием Джоанна понимала, что, пока Шерлок не поймет ее хотя бы на толику больше, пока она не доверится Шерлоку настолько, насколько потребуется, чтобы помочь ему в этом, — они не смогут продвинуться дальше в отношениях. Иначе все неизбежно пойдет по наклонной и свернет точно не туда, куда надо. И если они были по-настоящему идеальной парой, дуэтом, то им важно знать слабые стороны не только своих врагов, но и друг друга. Но несмотря на все… Джоанна никогда и ни с кем раньше не откровенничала на эту тему. Технически у нее был разговор с Марком, так, скорее вскользь, и прошел он, мягко говоря, не очень, из-за чего она больше никогда не поднимала этой темы. По какой-то причине она решила, что ее прошлое было не так важно. Джоанна считала, что они будут вместе, может, даже поженятся, и эта тема никогда не всплывет. Сейчас со стороны ей казалось это вопиющим упущением. А осознание того, что с Шерлоком она была готова затронуть те аспекты отношений, которые с Марком ей даже не снились, до мозга костей потрясло Джоанну. И это еще не учитывая тот факт, что их трудно было назвать парой в привычном, традиционном понимании. У Джоанны точно подкосились ноги после этого понимания.       Не стоило, правда, забывать, что Джоанна спокойно могла представить жизнь без Марка. Представить свою жизнь без Шерлока ей казалось чем-то невозможным. Наверное, потому что ей этого совсем не хотелось.       Боже, ей жизненно необходимо правильно донести до него свою мысль. Она вздохнула, проведя рукой по волосам:       — То, что случилось два дня назад… — Джоанна запнулась в нерешительности. — Когда ты… сказал то, что сказал. А после мы… потом. Я сильно отреагировала на твои слова.       — Я заметил. — Сухой сарказм без капли юмора. Шерлок внимательно за ней наблюдал.       — Я отреагировала неадекватно, мне следовало вести себя более профессионально. Я прокручивала в голове наш разговор, пока гуляла по Лондону. Раз за разом я возвращалась к воспоминаниям о… о том, чего я так старательно избегала и пыталась забыть всю свою жизнь. И я пришла к осознанию, что мне следовало давным-давно понять себя и разобраться в причинах собственных поступках.       — Для тебя это не впервой, — улыбнулся Шерлок.       Джоанна закатила глаза.       — Ты хочешь, чтобы я продолжила или нет?       — Извини.       — Мне, знаешь ли, весь этот разговор дается с трудом.       — Знаю. Прости меня. Правда. Прошу, продолжай.       Джоанна с недоверием посмотрела на Шерлока, но не увидела в его лице ни капли недовольства, только непредвзятую и частично отстраненную вежливость. Он смотрел на нее поверх пальцев, сложенных «домиком», словно она была клиенткой, особенно интригующей, рассказывающей о деле. Джоанна на себе ощутила почти что всю вариативность сторон и настроений Шерлока, но ей никогда не доводилось быть объектом его профессионализма. На удивление, такой подход немного успокоил ее нервы, и Джоанна решила подстроиться. В этой ситуации она тоже может вести себя профессионально. Отнестись к прошлому не как к автобиографии растерзанного сердца, а как к диагностическому отчету пациента со схожим прошлым.       Она сделала глубокий вдох.       — То, как я выросла… Мое детство. — Джоанна беспомощно развела руками, как бы показывая, что не в силах иначе объяснить свое прошлое. — Оно оставляет странный отпечаток в тебе.       Она заметила, как Шерлок замер напротив. В его взгляде отчетливо читалась неуверенность, смешанная с жадным, ненасытным любопытством.       — И… я понимаю, что у всех это проявляется по-разному. Но у меня все пошло немного… Эм.       Профессиональность. Отстраненность. Непредвзятость.       Она откашлялась, прежде чем продолжить:       — Я подозреваю, что внутри тебя что-то меняется, когда… когда ты с ранних лет жизни привыкаешь к тому, как с тобой обращаются определенным образом. Думаю, инстинкт самосохранения такого человека формируется немного иначе. Будто бы, если у тебя было хорошее детство, то эти границы — того, что ты важен, того, что ты достоин заботы, — плотной стеной впечатываются в твое мировоззрение. Но если происходит обратное… Ты тогда вырастаешь с мыслью: если пострадаешь ты, то это нормально. Но к остальным людям подобная логика не применяется. Ты понимаешь, что причинять боль кому-то другому, — это ненормально, но не тебе. А все потому что ты исключение. Если тобою воспользуются, то кажется… что это в порядке вещей до тех пор, пока это не коснется остальных.       Джоанна, до этого все время смотревшая в пол, осмелилась посмотреть на Шерлока, прежде чем продолжить. Она встретилась с пронзительным тяжелым взглядом, в его глазах виднелся отблеск, а он сам был белым как снег. Рвано выдохнув, она поспешно продолжила:       — Взрослея, ты начинаешь понимать, что твое представление о себе не совсем правильное. Но ты не можешь просто взять и поверить в то, что у тебя есть право — да-да, оно самое, — на элементарное человеческое отношение. Потому что где-то там внутри тебя еще прячется шестилетний ребенок, который смотрит на все с недоверием. Желаю удачи кому-то его переубедить. Поэтому ты пытаешься навязать эту правду себе. Но вот сюрприз, единственное, что на самом деле помогает развеять тот страшный детский миф, — это то, как твои знакомые и близкие становятся свидетелями подобного к тебе отношения и… реагируют на него должным образом. И когда их это возмущает, злит или расстраивает, получается, что они чувствуют за тебя те эмоции, которые ты не научилась чувствовать по отношению к себе сама. И это ощущение… это подтверждение кажется чем-то невероятным. Напоминает алкоголиков, которые, протрезвев, начинают нормально питаться и впервые за многие годы ощущают самое настоящее опьянение, кайф, после реакции своего организма на правильное питание. Это чувство, оно вызывает весьма… сильное привыкание.       Джоанна затихла. Осторожно взглянув вновь на Шерлока, она внимательно наблюдала за его выражением лица в попытках понять, сколько из сказанного до него дошло.       Шерлок опустил руки, поднял подбородок.       — Занятно, что ты используешь слово привыкание, — начал он. — Ссылаясь на твое описание, единственный валидный способ получить кайф — подвергнуть себя риску или же поранить себя. А если твое чувство самосохранения изначально хромает, то могу себе представить степень приемлемого риска, которой ты можешь себя подвергнуть в погоне за так называемым кайфом. Она может достигнуть поистине колоссальных высот. — В его голосе читались сухие нотки иронии, точно показывающие, что определение «приемлемого риска» Джоанны, граничащего с чем-то абсурдным и даже суицидальным, было для него в новинку.       Джоанна молча на него уставилась, рассеянно моргнула пару раз, затем глубоко вздохнула и устроилась чуть удобнее в кресле, отдалившись от Шерлока на миллиметра два, не больше.       — Да. — Она была одновременно рада и немного встревожена тем, насколько Шерлок понимал ее. — Я… именно это я и пыталась донести.       — Твое посттравматическое стрессовое расстройство появилось задолго до Афганистана. Даже больше, оно — причина того, что ты там оказалась.       — Ну, м-м, после ранения в плечо ситуация как бы лучше не стала. — Это не отрицание. С другой стороны, он еще ни разу не ошибся.       — Ты не поправила Майкрофта, когда он сказал, что тебе ошибочно диагностировали тревожное расстройство.       — Едва ли это должно было его касаться, особенно после того, как он узнал обо мне все остальное.       — Он посчитал твое состояние замаскированной адреналиновой зависимостью, когда на деле все оказалось наоборот. — Шерлок слабо улыбнулся. — Он будет в ужасе, если узнает.       Джоанна решила не упоминать Шерлоку, что после ее сообщений несколькими днями ранее Майкрофт запросил и прочел ее файлы прямиком из системы здравоохранения NHS. Она опасалась, что Шерлок не оценит ее признание.       — Я не пыталась намеренно что-то скрывать, — посчитала верным отметить Джоанна. — Если бы я занималась этим осознанно, то под конец дня я не решила бы переночевать за мусоркой, лишь потому что ты заговорил об этом. Меня словно ударили ножом в спину.       Шерлок вздрогнул. Едва заметно. Он пытался скрыть это, нервно теребя свой рукав, но для Джоанны он — открытая книга.       — Неважно, — продолжила она. — Суть в том, что теперь я, кажется, понимаю, чем я занимаюсь, и мне как-то… даже немного стыдно. Взрослые себя так не ведут. Я прекрасно понимаю, что мы ведем с тобой очень рисковую жизнь, но я бы ни за что ее не променяла.       Ей кажется или взгляд у Шерлока как будто бы засиял ярче?       — Но я захожу слишком далеко и поступаю неправильно. Точно не по отношению к тебе.       — Что ты хочешь этим сказать? — Шерлок спросил, нахмурившись.       — Вынуждаю тебя вечно волноваться.       «Потому что я чувствую себя любимой, когда ты беспокоишься обо мне», — молчала она.       Рот Шерлока слегка скривился. Он молча поднял взгляд на потолок и просидел так несколько секунд.       — Полагаю, — осторожно начал он, — что в наших отношениях есть доля иронии. Где я хочу защитить тебя из-за моих чувств к тебе, а ты предпочитаешь пойти на риск из-за своих чувств ко мне.       Джоанну словно ударили под дых.       Шерлок вновь опустил на нее взгляд, его губы сжались в тонкую линию.       — Или же я что-то неверно понял? — спросил он тихим голосом.       Джоанна закрыла глаза и крепко сжала свои руки в кулаки.       — Нет, — ответила она. — Ты совершенно прав.       Они оба затихли, каждый избегал чужого взгляда. Будь они в каком-нибудь фильме, то единственным правильным решением после сказанных слов было бы броситься в объятия друг друга и начать лобызаться с безумной страстью. Но они реальные люди и тем более из Англии, поэтому они молча посидели без дела. Через какое-то время Джоанна поднесла к губам чашку чая.       — Рассказывала ли ты кому-нибудь о своем детстве? — спросил Шерлок спустя продолжительное молчание.       Джоанна нахмурилась. Вопрос застал ее врасплох.       — Один раз пыталась. С Марком.       — Бойфренд, с которым ты провстречалась в медвузе и чуть не вышла замуж.       — Я тебе никогда этого не говорила!       — Джоанна. — Шерлок взглянул на нее с упреком.       — Боже, зачем я вообще напряглась. — Джоанна потерла ладонью лоб.       — И как он повел себя?       — Он не знал, как отреагировать. Для него это было слишком. Я рассказала ему, лишь потому что… Он был у меня первым, когда дело дошло до секса. Я вела себя немного зашуганно, из-за чего он страшно обиделся. И я посчитала, что он имеет право на объяснение моего поведения, но по итогу он не захотел ничего слушать, поэтому я решила просто взять себя в руки и переступить через все это. — К слову, «переступить через все это» в данном случае предполагало по меньшей мере тонну наигранности в постели, но Шерлоку она точно не будет ничего рассказывать.       — «Не захотел ничего слушать», — повторил Шерлок монотонно. — Его изначально оскорбило то, что твое травматическое прошлое мешало ему получать сексуальное наслаждение, а, узнав причину твоего поведения, он не только испытал отвращение, но и заставил тебя притворяться, делая вид, что твоя сексуальная травма никак не повлияла на отношение к сексу.       — Ну, как видишь, замуж я так и не вышла.       — Его поведение было вопиюще бессовестным, и само по себе являлось формой абьюза.       — Шерлок. — Против воли она покраснела.       — Ты знаешь, что я прав. — Его лицо ожесточилось. — Для таких людей придумали хлыст для верховой езды.       Джоанна покачала головой, а затем внезапно захихикала. Чуть позже к ней присоединился Шерлок, губы которого дернулись вверх. В гостиной словно кто-то открыл окно, и ей наконец-то удалось вдохнуть глоток свежего воздуха.       — К слову, хочу сказать тебе спасибо, — сказала Джоанна, когда они оба успокоились. — Ты ведешь себя очень достойно. Я премного тебе благодарна.       По щелчку пальца любые намеки на радость исчезли с лица Шерлока.       — Твоя планка настолько низка, что делает твой комплимент совершенно неуместным.       — Я не считаю его неуместным.       Впервые за сегодняшний разговор Шерлок выглядел так, словно он собирался с минуты на минуту встать с кресла и… сделать что-то, только она не знала что именно. Вместо этого она продолжала наблюдать, как он сидел, набираясь смелости продолжить диалог.       — Как бы гадко мне ни было это признавать, но я сочувствую ему, — ответил Шерлок. — Он вел себя как полный эгоист и трус, но чувствовать себя настолько… беспомощно — тяжело. Я не могу убить того, кто давно мертв. Я не могу защитить тебя, не пленяя тебя. Но ты побуждаешь меня мечтать об этом. — Шерлок притих, сомневаясь, а затем, смотря ей прямо в глаза, продолжил: — Из-за тебя я желаю переписать историю.       Губы Джоанны сжались в тонкую линию. Секундой позже она потянулась спрятать их ладонью. Потом она покачала головой, а затем кивнула.       — Своими действиями ты как-то спровоцировала Виндибанка.       Джоанна удивленно моргнула и покачала головой. В ушах Джоанны громко звенело, а сердце колотилось как бешеное.       — Что?       — Ты угрожала ему. И дала знать, что именно ты в этом замешана. Поэтому ты назвала авантюру рискованной, потому что единственный способ заставить его вытащить голову из песка — напугать настолько, вынуждая его отказаться от безучастности и приступить к действию. Чтобы пойти на риск, ему нужна серьезная угроза, поэтому ты решила предстать перед ним в роли эдакого возмездия, иначе опасность оказалась бы безымянной, и он бы попросту сбежал. Ты заманила его, используя себя в качестве наживки. — В тоне его голоса одновременно слышалось восхищение и досада.       — Он собирается покуситься на соседку Мэри, — спокойно ответила ему Джоанна. — Ей шестнадцать.       Взгляд Шерлока застыл в удивлении, его тело на мгновение замерло. Очнувшись, он ответил, слегка кривя губы:       — Ну что ж, тогда, — начал он, — полагаю, нам нельзя терять ни минуты.       Лукавая чертовщинка в глазах Шерлока согревала усталую душу Джоанны с такой силой, на какую не были способны любые слова привязанности и клятвы преданности, сказанные в её честь другими мужчинами на протяжении всей ее жизни.