***
Впервые за долгое время пробуждение чувствуется лёгким. Наконец-то у меня получается оторвать голову от воздушных подушек добровольно и с приятной волной чистого наслаждения потянуться, а уже позже заметить подругу. Мими с какой-то жестокостью расчёсывает волосы и смотрит в одну точку, не моргая, сжав губы в тонкую, но по обычаю яркую линию, что выдаёт её не лучшее расположение духа. — Мими? — в попытке не потревожить чужие мысли говорю тихо, но так, чтобы она точно заметила меня. — Что? — вздрагивает всем телом и поворачивает голову ко мне. — Нет, Люцифер ещё не вернулся. По моим подсчётам прошло три дня от его ухода к отцу, три дня от разговора с Дино и три дня, прожитых в полусонном состоянии. Я едва ли ощутила эти дни — проспала всё на свете, как мне кажется, но в самом деле не произошло совершенно ничего. Ничего — и для меня это теперь прямо-таки роскошь. Где черти носят сына Сатаны — неизвестно никому, кто мог бы поделиться этой важной информацией со мной или даже с Мими, оттого каждый вечер волнение растет всё больше, становясь тёмным пятном на моём терпении. Но даже если моё едва ли стойкое терпение потерпит поражение, исчерпает свои силы и краски, то что я смогу предпринять? Безнадежное ничего, или мне шёпотом прочесть молитву на решение моей проблемы? И как понять мотивы мутных речей Дино, что соткали паутину сомнений в моей голове? Разумно ли говорить Люциферу об этих прямых, но бездоказательных обвинениях? Или же доказательства есть, и стоит усерднее проработать план действий по устранению проблемы? Демоница быстро отворачивается, но в отражении я вижу её раскрасневшиеся щёки. Она чем-то серьезно взволнованна, и это навязчивое, липкое чувство подступает ко мне, подбрасывая такие предположения, что вслух произнести-то страшно. — Что случилось? — спрашиваю с опаской. — Ты меня пугаешь. Последние события свалились на меня слишком тяжёлым грузом и вытянули из меня все силы, так что я не успевала интересоваться жизнью подруги, ну или хотя бы узнавать о своей успеваемости. И на последнее стоит обратить удвоенное внимание, потому как проспать два выходных я имею полное право, а вот одна пропущенная лекция в первый день моего своевольного отпуска у Фенцио может стоить мне жизни. — Амон, — вкладывая яд в каждую букву, цедит сквозь зубы Мими. — Он вдруг решил, что имеет все шансы на примирение, — наконец-то она снова поворачивается лицом ко мне. — Реально считает, что после того унижения может возвращаться, словно ничего и не было сказано! Очень сильное возмущение демоницы имеет кислый вкус, что не остаётся незамеченным каждым моим вкусовым рецептором. Это схоже с десятком неаккуратных уколов прямо в язык иглой, и обжигает, словно острый кончик был нагрет до слишком высокой температуры. И спектр всего в совокупности заставляет против воли скривить лицо. — Он предложил тебе помириться? — с натянутой полуулыбкой интересуюсь я. — Я бы ещё выслушала его, если бы он предложил, Вики, — бросает расческу на стол и пересаживается ко мне на постель. — А он же заявился с приглашением пойти на ужин с его семьей! Вот так у него всё просто! — А ты что? — А ты можешь представить мою реакцию? — взмахивает руками и ударяет ладонями по своим бёдрам. — Да я там чуть сознание не потеряла! Волнение снимает оковы с моих рук и шеи, позволяет вздохнуть полной грудью и расслабленно скатиться обратно в подушки, от души засмеявшись. Мне необъяснимо радостно осознавать, что проблемы в отношениях это совсем не так страшно, если сравнивать с вариантами писанными моей собственной фантазией. Минута тишины прерывается скрипом и лёгкостью матраса — Мими встала с моей кровати. — Ты же не оставишь это так? — простой вывод, исходящий из каждого раздражённого действия женских рук. — Ещё чего. Демоница принимается листать из стороны в сторону вешалки со всевозможными нарядами, чтобы успокоить нервы. Я наблюдаю за ней одним приоткрытым глазом и разрешаю себе скромно улыбаться такому почти спокойствию. Но что-то внутри черепной коробки подсказывает мне, что этот штиль — затишье перед сильнейшей бурей. — Там Фенцио за мою голову ещё награду не объявил? — вспоминая о буре, спрашиваю. На соседнюю постель падают и платья, и костюмы, и даже купальники всех разновидностей. Приподнимаюсь на локтях, чтобы только рассмотреть разрастающийся со скоростью света хаос. — Думаю, он бы хотел обезглавить тебя лично, — смеётся Мими. — Черт, да я и к вечеру порядка здесь не наведу. — Разве порядок здесь возможен? Изумлённым взглядом я обвожу масштабы запасов демоницы, которая с серьезным видом принимается у зеркала крутиться с приложенным к телу платьем, а затем выбрасывает его в одну из трёх тряпичных гор. — Ой, Вики, не придумывай. Давно пора разобрать всё это, — отмахивается рукой, даже не отрывая глаз от самой себя в зеркале. — Ты мне лучше расскажи, что приключилось у вас с Люцифером? Губы поджимаются сами собой, стоит мыслям молниеносно вернуться в реалии моей жизни и последних её месяцев — особенно впечатляющих разнообразием красок. Вся эта сумбурность, снёсшая мне крышу до совершения едва ли обдуманных поступков, даже сейчас не позволяет мне понять собственных чувств. Отчаянно желая разобраться в себе и отречься от дурной идеи быть с Дино, я ступила на ещё более опасный путь. Тернистый, с ловушками, а проводнику принадлежит гордое имя — дьявол. — Ви? Демоница остановилась и теперь смотрит прямо на меня, напряжённо нахмурившись. — Мы были в ссоре какое-то время, — снова сажусь в кровати, скрестив ноги. — Сейчас пришли к миру, если это всё можно так обозвать. — А что вообще произошло? Надеюсь, я в этом не участвовала, — улыбается всё так же напряжённо. — Не совсем помню, что и кому говорила. По моей нерадостной ухмылке Мими всё понимает. С непривычной на её лице неловкостью отворачивается и уже менее энергично перебирает одежду, сев на край кровати. Мне приходится отмотать эту отвратительную ситуацию к самому началу, и вывод напрашивается один — с неё всё и началось. Я рассказываю без лишних эмоций, как в голосе, так и на лице не выражается абсолютно ничего. Не упоминаю разве что мелкие детали, но слова Люцифера произношу дословно, помня каждую ядовитую реплику. Я помню всё в совершенстве — от залитых багровым бешенством глаз и агрессии в каждом движении тела, до прямого безразличия в пустом взгляде, в фокусировку которого я не попадала. Ещё когда он кричал, запутанно выдавая сухие факты о том, с каким бездушием его предали, я очень сочувствовала Люциферу. Сочувствую и сейчас, но тогда всё это приправлялось искренним страхом — я боялась его по-настоящему. А Люцифер всего лишь жаждал уколоть побольнее, добивая гадкими речами про Ости, чтобы не одному ему было так дерьмово, когда его самообладание обратилось в пылинки и унеслось по ветру. Чтобы знала и красочно чувствовала это отвратительное бессилие. Верно говорят, что некоторых разгружает, стоит испортить день кому-то другому. Но я не полезла в чужую душу после одной глупой и бездумной на фоне переизбытка эмоций попытки, да и в целом это вовсе не моё дело. Чужая душа меня не касается, даже если эта душа уже имеет особую ценность в моей жизни. Пора признать, что я допустила огромнейшую ошибку — привязалась. Расслабляю кулаки и мышцы лица, возвращаясь к истории после тихой паузы на длинный выдох. Привязаться к Люциферу — это же смешно! Это издёвка над самой собой, ибо предостережения на этот счёт были сказаны неоднократно. Это нужно прекращать немедленно, пока девичья наивность не обернулась катастрофой. Мими слушает внимательно, не выдавая комментариев и не показывая и натянутой, тусклой полуулыбки — это ни к чему, даже когда рассказ переходит к более спокойным событиям. Вспоминаю и добавляю короткие моменты общения с Гасионом, и то, что теперь моим куратором является как раз он. Тот рисунок, наша миссия, когда я полностью потеряла над собой контроль, и безвозмездная помощь демона — всё это удивляет подругу. Удивляет и меня саму, но акцентировать внимание на этом я даже не успела. Немного помолчав, Мими вдруг выдаёт: — Не припомню, чтобы я знала, как Люцифер заглаживает вину перед своей женщиной, — поднимает ко мне взгляд. — И я не имею в виду секс. — Так ты считаешь меня его женщиной? — хохотнув, подпираю спину подушками. — Что-то, кроме его члена, заставило же тебя растаять? — многозначительно улыбается. — Дальше-то что? Нас отвлекает короткий стук в дверь костяшками пальцев. Мы переглядываемся, синхронно удивляясь, тем самым меняясь в лице. Когда мне удаётся распознать тёмную энергию по ту сторону и услышать её горький запах, становится немного не по себе. А замешательство совсем скоро превращается в откровенный ужас, стоит увидеть красное негодование на щеках подруги. — Может не?.. — в спину и полушёпотом. Мими открывает дверь, игнорируя мою мнимую попытку сохранить дружественную атмосферу, сделав вид, что в комнате никого нет. Может, Амон бы не стал настаивать, ибо так ясно даётся понять нежелание общаться, но… Мужчина стоит на пороге с полуулыбкой, держа за спиной руки. А демоница смотрит на него исподлобья таким взглядом, от которого веет или пеклом, чтобы до жжения роговицы, или заморозком, виновным в окаменении каждой конечности. Лично мне непонятно, как демону удаётся так твёрдо держаться спокойным и создавать видимость полной невозмутимости. Или он взаправду убеждён в своей невиновности? — Я тут принес тебе кое-что, — начал он, отрываясь от женских глаз. — Вот, возьми. Протягивает ей покрытый изумрудным бархатом футляр, внутри которого, очевидно, украшение. Мими меняется в лице на искренне изумлённую — она действительно не осознаёт происходящее, а потому даже не шевелится. Амон сам вкладывает в её ладонь подарок, самовольно взяв за руку. И если не знать возмущений получасовой давности, то я бы не поняла такой молчаливости со стороны подруги. — Какого чёрта ты делаешь? — интонацией ниже привычного произносит она. — Я зайду за тобой завтра в восемь, — Амон целует её в голову. Может быть, он делает вид, что ничего не произошло, думая, что былые разногласия рассосутся сами собой, без последствий в виде неприятных разговоров и выяснения каждой дурацкой детали? Или он попросту не осознает, насколько глубоко ранил нежную душу Мими? Дверь закрывается. Через томительную минуту ожидания демоница моргает и отводит растерянный взгляд от светлого дерева. Ещё через пару минут она садится ко мне на кровать, совсем рядом, и открывает квадратной формы футляр. Внутри оказывается внушительного размера колье, усыпанное крупными изумрудами. На камни пятнами оседает нежный, малиновый свет заката из окна, аккуратно мерцает основа из белого золота, а у меня даже дыхание перебивает от изящества украшения. — Мими… это очень… — Да-а, — слегка кивает и проводит пальцами по центральному изумруду. — Красиво. Но это не значит, — захлопывает футляр и возвращает себе безразличное выражение, — что он может откупиться. Демоница поднимается на ноги и убирает подарок в сторону. Да так небрежно, словно это дешёвая бижутерия с ярмарки, которая не впечатлила её секунду назад. Стараюсь внимательно наблюдать за ней, пока выбираюсь из одеяла и опускаю ноги на пол, отчего ступней касается приятная прохлада, но полноценно расслабиться не могу. Мими молчит и резкими движениями бросает всю свою одежду обратно в шкаф, благодаря чему внутри образуется ещё больший бардак, чем был до этого, и что вызывает у неё новые психи. — Мими, — со всевозможной строгостью взываю я. — Мими! Остановись же! В приступе бешенства она с силой захлопывает дверцы. — Как это возможно?! Да какого он мнения о себе вообще?! — кричит на меня. — Он даже не сказал, что был неправ! Он ничего не сказал! Никаких извинений! Мне становится ещё больше не по себе от того, что я отлично понимаю её чувства. Я испытывала горечь от слов Люцифера, но в моем случае это перекрыло отчаянием. А не гневом. — Он же демон… Мими округляет глаза с издевательской и безумной улыбкой, а я точно вижу красные всполохи бешенства в чёрных зрачках. Чувствую себя дурой после этих слов, от которых подруга издаёт истерические смешки. — А я, по-твоему, кто? — сощуривается. — Демон, выше его по рангу. Он не имеет права проявлять неуважение, — поднимает горделиво голову. — Что ты собралась делать? — я пугаюсь натурально. — Ты права, Вики, — заключает, сняв с лица ярость. — Амон, видимо, забыл, за кем в своё время носился хвостиком. Я ему напомню.***
Свой торопливый шаг я бы отнесла к короткому бегу. Мими такая быстрая, что я едва успеваю её нагонять, ещё стараюсь отговорить от идеи отмщения и убедить в глупости этой затеи в целом. Но демоница настроена слишком решительно, чтобы внимать моим рваным фразам, и в ответ парирует безапелляционными обвинениями в сторону Амона. Само собой разумеющееся — Мими не сталкивалась с таким и не думала, что когда-либо столкнётся. Мужчины боготворят её и бросаются в ноги при одном только приказном взгляде. О ней мечтают, её хотят, ей подражают — такие факты я узнала сразу же после заселения в нашу комнату. Но одержимость — не любовь. Мне неизвестно, сколько подхалимов стояло на её пути, сколько фальши за многие годы она услышала, но важное понять нетрудно — заветная мечта об искренности. С каким трудом Мими доверилась, я помню и видела сама лично. — Подожди, ну может, этот ужин всего лишь предлог? — я не сдаюсь. — Он наверняка хочет поговорить с тобой, всё решить. Демоница резко тормозит и оборачивается ко мне с суровым взглядом. — Мне-то какая разница? — она злится ещё сильнее. — Я не стала устраивать разборки сразу после лазарета, даже промолчала два раза на его наглость! — срывается дальше вперёд. — Он уже может это считать моим ему подарком. — Мими, но… Опять останавливается, но без прежнего раздражения, словно пелена бешенства внезапно сошла и оставила ясность взору, смотрит на меня с необъятной досадой в глазах. — Он мог поговорить со мной в любое время, — шумный вздох, на губах появляется горькая ухмылка. — Я ждала этого. Честно. Но он не приходил, когда это было мне нужно. Вернулся, только когда я справилась со своей проблемой сама, — встряхивает крыльями, словно желает сбросить обиду. — Разве этого недостаточно, чтобы злиться? Вопрос застревает в моём горле колючим комом. — Но он же не знал про твою… проблему. — Он всё знал, Вики, — усмехается уголком губ. — Я даже Ади не говорила, а ему зачем-то призналась. Глупо вышло, — от бездействия поправляет волосы. Обезоружив меня полностью, демоница пожимает плечами. У меня не осталось ни одной причины защищать мужчину в её глазах, да и не было в принципе изначально. Мне лишь хотелось уберечь подругу от ещё больших душевных терзаний, но своё бессилие в этом деле признаю. — Знаешь, я думаю, ты права — он заслужил хорошей встряски, — подбадривающе улыбаюсь я. — Только давай так, чтобы такую же встряску никто не устроил нам. Ни учителя, ни тем более Люцифер. — Тогда предлагаю… — Эй! Ви! Воодушевлённое лицо Мими быстро превращается в кислую мину. Она закатывает глаза, кривит губы и исподлобья смотрит мне за спину. А я же хочу от негодования топнуть ногой и даже ругнуться в адрес Ади, так не вовремя нас отвлекшего. Он явно спешит — о чём можно понять по походке и настороженному взгляду. — Я очень надеюсь, что ничего не случилось, — мои возмущения гаснут. — Ну, там, в общем, Люц вернулся, — торопливо бормочет он. — Послал меня за тобой. — Так ты что, теперь гонец? — смеётся Мими, опираясь рукой на плечо друга. Мне так вдруг волнительно становится, что я даже дар речи теряю. С замиранием сердца ждала этого момента, чтобы растеряться и никак не среагировать. — Долго тормозить собираешься? — щелчок пальцев демона перед моим лицом. Голос ко мне возвращается: — Где он? — В библиотеке. — Мими, ты справишься? — мне неловко, что приходится оставлять её в такой момент. — Разумеется, — улыбается. Она всё понимает. Спешу на встречу с Люцифером и в голове повторяю всё то, чем я должна с ним поделиться. «Дино верно мыслит, возможно, что-то знает», — даже произнести вслух страшно, не то что рассказать об этом ему. Испуг становится моей тусклой тенью, упрямо бегущей следом. Боюсь гнева демона или признаться самой себе, что беспокоилась о нём и скучала? Остаются едва замеченными проходящие мимо бессмертные, чья болтовня обо мне и сыне Сатаны уже переросла в будничную тему. Разве что последнее наше появление на публике ещё обсуждается, а меня забавляют только редкие колкости в адрес брошенной самым горячим демоном школы Ости. Об этом я узнаю случайно — меня не замечают её однокурсницы. Мысли об этом отвлекают. Грех лгать, сказав, что моя самооценка не поднимается от мимолётных фраз посторонних — кто-то говорит всерьёз о том, что Люцифер ко мне привязан. Может, Ости так горделива, потому что когда-то её обсуждали с такой же завистью? Ости всегда была эффектной, она чистокровна и красива — с этим спорить было бы глупо. Но ради статуса или чувств она пыталась удержаться за Люцифера? Снова возвращаюсь к размышлениям о нём. Мгновенно потеют ладони, и от нервов внутри всё скручивает. И паника понемногу нарастает, стоит мне приблизиться к месту встречи. — Вики, — от совсем нежданного голоса меня передёргивает. — Дино? Тебя что, уже выписали? Я оборачиваюсь с вопросом на лице — какого чёрта ему от меня нужно? Ангел взволнован: от какой-то неловкости трёт затылок и глаз на мне не задерживает. Выглядит эта встреча нелепо, потому как я в беспокойном ожидании Люцифера настраиваю себя на весьма трудный разговор о самом Дино, который стоит сейчас в двух шагах от меня. — Слушай, я… — было начал он, но замялся и стал вертеть головой по сторонам. — Ну? — несдержанно. Мужчина подходит ближе ко мне. Этого достаточно, чтобы услышать тонкий аромат муската. И парфюм этот царапает мой каждый обонятельный рецептор. Я делаю полшага назад, укоризненно нахмуривая брови. — Вики, я сожалею, — буквально заставляет себя посмотреть мне в глаза. — Мне жаль, что я не сдержался и позволил быть «нам», учитывая все запреты и… иные обстоятельства, — он сжимает кулаки, видит, что замечаю это я, и убирает за спину руки. — Мне стыдно перед тобой, что не оправдал твоих надежд. И я молю простить меня, ибо как загладить свою вину я не знаю. Опешив, я молчу и рассматриваю его лицо. Ангел выглядит понурым, в глазах я угадываю тоску и искреннее сожаление. Я не представляла себе его таким никогда. Всегда светлый, с радушной, пусть и дежурной улыбкой Дино. Помню, как неизвестно по какой причине территорию школы первый раз показывал мне он. Уже тогда яркая радужка его глаз заинтересовала меня — никогда прежде такого не видела. Это и стало началом моих мыслей, мечт и неприличных фантазий перед сном, где тоже мелькал он. Сейчас этого я не вижу. Словно чистое небо вдруг заволокло тучами, превращая долю волшебства в неопрятную серость, тусклость и печаль. — Ты хочешь, чтобы я простила тебя? — удивленно переспрашиваю на случай, если я сошла с ума. — Я бы мог тебе предложить всё забыть, но, — у меня округляются глаза, — это ответственность времени. Спустя годы наш роман сотрется из твоей памяти и станет одним из старых воспоминаний. Мы бессмертны, и наша жизнь… — И наша жизнь совсем ничего не стоит, Дино. Мы не можем разобраться в себе, но умничаем, когда помогаем кому-то другому. Ты не можешь учить меня, потому что также слаб, — усмехаюсь я. — А если ты действительно хочешь загладить свою вину, то расскажи обо всём Лилу. Или живи со своей лживой совестью дальше. Мужчина растеряно отшатывается назад, а на лице скользит мимолетная тень страха. Моего сердца не касаются его пламенные речи, но я чувствую на языке вкус победы. Победа с неприятным осадком в виде недавних обвинений, но сейчас важно не это. Я смогла. Я сделала это. Я вижу, что после гнева следует уныние. Оставляю его одного и позволяю себе самодовольно улыбнуться. Я справилась, и радость эта разносится по венам адреналином. Почти вприпрыжку добегаю до читального зала, где быстро нахожу спину своего демона и ещё счастливее и наверняка глупее улыбаюсь. — Люцифер! — громче разрешённого взвизгиваю я. Он встает ко мне вполоборота: брови нахмуренные, скулы, как и плечи напряжены, пальцы сжимают книгу. Может, знает о том разговоре с Дино и сердится? Но остановиться и подумать я уже не успеваю, да и зачем, если у меня к нему хорошая новость? В порыве преобладания над разумом эмоций хватаюсь за его предплечье и расцеловываю скулу, щеку и колючую линию челюсти с правой стороны — куда попадаю. — Уокер, — шипит он. — У меня получилось! Получилось с Д… — повторяю взгляд Люцифера и эмоции также резко сходят на ноль, — сделать, что ты говорил… — стараюсь быстро сориентироваться. «Как можно было не заметить еще одного демона?!» — свирепо кричит мой разум. Этого мужчину я вижу впервые: довольно зрелый, имеет поседевший волос, но выглядит при этом не менее достойно. Его ярко выделяют только крылья, не имеющие ни единого пёрышка. Один только вид натянутой кожи вызывает во мне ужас, и я спешу оторвать глаза от неприличного исследования. Соприкоснувшись со мной строгим и лишь на каплю недоуменным взглядом, он только вытягивает одну бровь с молчаливым требованием пояснить мою дерзость вот такого поведения с сыном Сатаны. В моём понимании это свидетельствует о высокой должности, раз сам Люцифер стоит смирно и выглядит со стороны вполне спокойно, но я нутром чую его душу — он взбешён. — Потрудись объяснить, — складывая руки в замок, отчего крупные перстни на пальцах соприкасаются и звенят, говорит мужчина, — кто эта… Непризнанная? Меня удостаивают раздражённым выражением лица всего на мгновение, но этого хватает, чтобы по спине скатились капли горячей испарины. Мне хочется задать вопрос: «Что здесь происходит?», но не позволяю себе шелохнуться, а вместе с тем не отпускаю предплечья Люцифера. Но он высвобождается сам, пальцами второй руки аккуратно открепляет от себя меня за запястья. — Тебя это не касается, — твёрдым голосом отвечает ему Люцифер и с многозначительным взглядом опускает голову ко мне. — Она уже уходит. — А… — Мы поговорим позже, — ещё настойчивее. Сглатывая слюну, я киваю. — Прошу прощения, что помешала, — киваю теперь уже мужчине. Он никак не реагирует, только бесстрастно смотрит на меня в ответ и сразу же возвращает своё внимание Люциферу, и я тут же устремляюсь к выходу, силясь выкинуть из головы пугающий образ незнакомца. — Итак, сын… — успеваю услышать за спиной суровый голос. Сердце, заикаясь, никак не может угомонится, дыхание сбито, а спина вся пропотела, и я чуть не падаю, когда понимаю, что пару минут назад, посреди школьной библиотеки я целовала Люцифера на глазах самого Сатаны.