Иллюзорна мгла. Часть третья. Эндшпиль

      Картвастен мы с Эрандуром покинули через день. Эдриан попросил присмотреть за ранеными, убедиться, что все идут на поправку, и лишь потом снаряжаться в путь. Я все приказы теперь исполняла беспрекословно – к чему оспаривать правоту победителя? Довакину и без моих возражений непросто.       В ночь перед отъездом мне приснились Сула и Тутиус. Они, как обычно, шутливо пререкались в госпитале, вспоминали былое, спорили о методах врачевания. Я проснулась в слезах. Разбудила Эрандура, долго рыдала в его плечо, пытаясь избавиться от преследующего чувства вины, что вопреки всему не пошла искать целительницу. Может, хоть её-то получилось бы спасти, чтобы мне не пришлось видеть такие сны.       И я так и не призналась Эрандуру, что ключ снова появился в моем кошеле. Не знала, с чего начать такой разговор и как намекнуть на даэдра, когда рядом постоянно кто-то есть. То Эдриан, то легионеры, но хуже всего Ворстаг, сующий свой наёмничий нос в нашу личную жизнь.       Тридцатого числа мы покинули Картвастен на лошадях и направились к броду через реку Карт, за которым лежал перевал – кратчайший путь до Рорикстеда. Преодолев его, мы со жрецом надеялись поскорее попасть в Фолкрит. Пару дней можно было потратить на отдых, но дальше обязательства вынуждали мчаться в Винтерхолд.       Оставив позади бурные воды горной реки, мы выбрались на каменистую тропу, которая змеилась вверх по склону. Перевал стал по-осеннему мрачным: острые валуны потемнели от пролившихся дождей, шум реки и крик воронья нагоняли волнение. Мглистого я вела под уздцы. Задрав голову, увидела кружащих над горами черных птиц и едва не поскользнулась на размытой тропе, удержавшись за шею коня.       После того как чуть не распласталась в грязи, принялась разглядывать каждый камень и пыталась вспомнить дорогу, по которой уже когда-то ехала, но даже смутного ощущения, что уже доводилось тут бывать, не возникло.       – Эрандур, мы точно выбрали верную тропу?       – А здесь, среди скал, так много троп? – отозвался он вопросом на вопрос, и я насупилась.       – Мы не можем знать этого наверняка.       – Ну… я точно не забыл, где именно ты купалась… – несколько смущенно признался жрец. Я расплылась в довольной улыбке. Пялился значит.       – Но что-то тут изменилось.       – Да, действительно. При свете дня и в другое время года тут все выглядит несколько иначе, но, уверяю тебя, это точно та самая дорога, – успокаивающий тон Эрандура и в этот раз подействовал на меня. По крайней мере, все сомнения из головы улетучились.       Только основные перемены стали видны, стоило нам подняться и остановиться на небольшой притоптанной поляне, окруженной острыми валунами – месте нашего ночлега, где я когда-то случайно убила лошадь.       Здесь стояла покосившаяся меховая палатка, перед которой был выложен ровный круг камней, очерчивающий место давно погасшего костра. У палатки валялся наплечный мешок, под тенью треугольного навеса – расстеленный спальник. Мглистый тут же замотал головой и начал вырывать поводья из моих рук. Стрела всхрапнула и встала как вкопанная, отказываясь идти дальше.       – Чувствую какой-то подвох, – скривилась я, пытаясь удержать мечущегося коня.       – Мы не одни, – данмер отпустил уздечку Стрелы и медленно вытянул из ножен клинок, придирчиво осмотрев окружение.       Я покрепче вцепилась в посох и позволила взволнованному жеребцу отбежать. Но стоило сделать пару шагов вперед, как сразу стало ясно, чего так испугались кони и отчего над перевалом кружились падальщики.       На валуне, чуть поодаль валялось растерзанное тело девушки, простое шерстяное платье которой превратилось в кровавые лоскуты, свисающие по бокам. Её внутренности были выедены подчистую, а сама несчастная, раскинув руки, устремила взор мертвых глаз к серому небу, где скользили вороны. Присмотревшись к чертам лица, поняла, что девушка – имперка, а стоило мне повернуть голову, как заметила позади палатки ещё одно обглоданное тело. Молодой данмер также не избежал нападения хищника. От останков уже исходил явный трупный запах, над ранами вилось несколько жирных осенних мух, спешащих отложить яйца.       Странным было лишь то, что птицы не спешили насладиться падалью, а держались на почтительном расстоянии.       – Обычно так делают медведи, – хмуро произнес Эрандур, подойдя ближе к убитой и рассмотрев состояние тела.       – Да, наверное. Надеюсь, этот медведь ушел… – нервно сглотнув, отступила, и тут же позади стены валунов раздалось утробное ворчание потревоженного зверя. Сразу стало ясно, отчего вороны вели себя так. Проснувшийся медведь поднимался медленно – сначала из-за камня показалась бурая холка, покрытая густой жесткой шерстью, потом и голова с круглым влажным носом, величиной с мой кулак. Огромный хищник шумно втянул воздух и предупреждающе зарычал. Я попятилась к Эрандуру, который замер за мной с мечом в руке и не шевелился.       Но внимание медведя больше привлекали беспокоящиеся лошади, и он переводил взгляд с нас на животных и обратно. Зверь неспешно, словно осознавая своё превосходство, обошел камень, переваливаясь на могучих лапищах. Снова принюхался, взглянул на нас. Размеры этого медведя просто поражали – никогда ещё я не видела настолько здоровых пещерных тварей.       – Что делать? – шепотом спросила я у жреца, чувствуя, как задрожали поджилки.       – Ничего. Замри и не шевелись. От такого не убежать. Попробую отвлечь его от лошадей, – и сказав это, Эрандур кинулся на медведя, выставив перед собой меч. Для такой громадины у хищника была молниеносная реакция: небрежным жестом он отбросил данмера словно назойливое насекомое. Жрец отлетел в сторону, так и не успев нанести удар, и проскользил по земле, а медведь развернулся к нему и встал на задние лапы, явно намереваясь добить.       Ваббаджек в моих руках был повернут ко мне вопящим от ужаса лицом. И хоть в последнее время посох ни разу не сработал, мой страх за жизнь Эрандура перекрыл всю способность здраво мыслить.       Я взмахнула подарком Шеогората, даже не надеясь, что что-то произойдёт. Я просто знала, что если он не остановит медведя, то это будет конец.       Что-то блекло вспыхнуло, от медведя пошел красноватый дымок. Раздался странный и неожиданный звук – сильный удар по струнам, от чего они застонали гулкой какофонией перемешавшихся дребезжащих нот.       – Лютня?! – охнула я, созерцая музыкальный инструмент на широком расшитом ремне, перекинутом через плечо всё ещё стоящего на задних лапах медведя. Зверь на пару мгновений перестал управлять собой и с помощью когтей извлек из инструмента еще несколько яростных нот. Этого времени Эрандуру хватило, чтобы встать и отбежать, придерживаясь за плечо.       – Бей! – крикнул мне данмер, и я снова взмахнула Ваббаджек. И это стало ошибкой, поскольку лютня исчезла и хищник снова стал собой – кровожадным, диким и ничего не сведущим в музыке.       Чудовище развернулось и двинулось на нас, я направила на него посох, но оружие буквально выпрыгнуло из руки и покатилось вниз по склону – туда, где остались наши кони. Видя происходящее, Стрела с диким ржанием припустила галопом вслед за Мглистым, а я, полусогнувшись, помчалась за Ваббаджеком. Только три лица в навершии попеременно мелькали перед глазами. Медведь, в свою очередь, посчитал убегающие цели более достойными внимания и, боком отпихнув Эрандура к лагерю, устремился за мной.       Жрец, конечно, не мог оставить меня в опасности и пара огненных стрел тут же подпалили медведю круп, что только ускорило его. И, судя по оглушительному реву, разозлило.       Кони уже добежали до реки и намеревались снова преодолевать её вброд, лишь бы не стать жертвами зверя. Почти в самом низу мне удалось подхватить Ваббаджек, уже чувствуя зловонное дыхание медведя и опасную близость его когтей за моей спиной. В тот же миг моя нога встретилась с торчащим из земли камнем и, кувыркнувшись через голову, я покатилась в реку. «Что ж, – мелькнула в голове шальная мысль, – мне не в первой».       Возможно, вот он третий ключ к загадке Хермеуса: камни из небытия, это те, о которые я постоянно спотыкаюсь.       Вскоре лицо окунулось в поток холодной воды, руки, сжимающие посох, уперлись в илистое дно. Я молилась всем богам и даэдра, чтобы только подо мной не оказалось ни одного грязекраба в довесок к преследующему меня хищнику.       Отчасти мои молитвы были услышаны, дно не зашевелилось, и, отплевавшись от воды, я неуклюже перевернулась и села, широко расставив ноги, почти как роженица.       Медведь подошел. Меня обдало тошнотворным запахом тухлятины, а мои округлившиеся до размеров септимов глаза уперлись в черный сухой нос хищника, втягивающего воздух. Из-под густых бурых бровей меня с интересом изучали его маленькие карие глазки. Зверь был так близко, что я могла рассмотреть каждую шерстинку на его огромной морде. От ужаса меня сковало по рукам и ногам.       Животное придвинулось ко мне, понюхало лоб, и я отвернулась и зажмурилась, едва сдерживая в груди визг. Но обнюхав меня, медведь фыркнул и досадливо ворча, пошел преодолевать реку вброд, вмиг позабыв даже про беснующихся лошадей. Словно все в одночасье перестало его интересовать или он счел нас несъедобными. Неужели я так плохо пахну?!       Эрандур медленно спустился и проводил медведя настороженным взглядом.       – Он… просто ушел? – в сомнениях поинтересовался данмер. Стрела нерешительно двинулась к хозяину, увидев его на берегу, – относительная близость медведя всё ещё волновала даже покладистую лошадь.       Мглистый тряс густой гривой, скалил зубы и бил копытами, поднимая вокруг брызги холодной проточной воды.       Я поднялась в реке и посмотрела вслед степенно удаляющемуся хищнику. Потом опустила взгляд на свои руки.       Кольцо Хирсина тускло блеснуло на пальце.       «Ты больше никогда не станешь ничьей добычей», – вспомнила я благословение Принца Охоты и пошла вылавливать из воды своего ретивого коня.       – Как кидаться на талморцев и кусаться, в этом весь ты, – ворчала я на своего питомца. – А какого-то медведя испугался!       Он несколько пристыженно замолк и поплелся следом. С меня текла вода – вещи за время недолгого плавания промокли насквозь.       Мы вернулись в лагерь, который, как предполагалось, станет местом для ночлега, а не очередной кровавой сценой в моей жизни.       – Как рука? – спросила я у Эрандура, привязав Мглистого к можжевеловому деревцу.       – Доспех, конечно, смягчил удар, но ощущение, будто кость треснула, – нехотя признался жрец, первым делом приняв исцеляющее зелье, а потом начал разводить костер, всем своим видом показывая, что ему всё нипочем. Я стянула с головы сырую архимажью накидку.       – Всё равно надо тебя осмотреть, – я оглядела стоянку, ища, где развесить одежду, и вздохнула, снова увидев трупы. Эту парочку нужно хоронить или уже не обязательно? До сих пор перед глазами тот жуткий могильник, в котором Родульфа из Хелгена закопали вместе с ампутированными конечностями, дабы останки не привлекли к границам поселка волков. Я поморщилась.       Данмер принялся за руки выволакивать мертвого сородича из-за палатки.       – Кажется, он пытался сбежать…       – Пока зверюга рвал на куски его девушку? – едко усмехнулась я, присев у слабо разгорающегося костра, и стянула с ноги сапог. Оттуда полилась вода.       – С чего ты взяла, что это его девушка? – поинтересовался жрец.       – Тут всё просто! Палатка-то всего одна. И спальник один. Прямо как у нас! – гордо выдала я. – И они… имперка и данмер… кхм… прямо как мы, – от этого открытия гордости заметно поубавилось. На смену пришло волнение. Какое-то дурное предзнаменование…       – Не заостряй на этом внимание. Просто совпадение, – успокоил меня жрец.       – Не знаю, – я потупила взгляд, поставив сапоги рядом. – Мне надо тебе кое в чем признаться.       – Правда? И в чем же? – спросил Эрандур, не отрываясь от дела. Когда он протащил мимо меня труп, в нос ударил запах разложения, и пришлось закрыться рукавом и отвернуться. Жреца ничуть не смущали эти незначительные неудобства. Он отволок тело подальше от лагеря и направился к растерзанной медведем имперке. Подхватил её на руки, поморщившись от боли или запаха, осмотрел бедняжку с жалостью и понес к лежащему на земле «кавалеру».       – Так что ты хотела сказать? – осведомился данмер.       – Да так… Не то что бы сказать, – я пошарила рукой в кошеле и сразу вытащила ключ. – Скорее, показать.       Эрандур остановился, увидел в моей руке вещь, которую мы с ним выбросили, и перевел на меня недоумевающий взгляд, в котором читался немой вопрос: как?       – Да, он появился обратно. И кажется, я поняла, почему Бхусари задавала мне те вопросы.       – Как давно?       – Позавчера, в Картвастене. Когда я пришла в себя после… – не договорила, потому что Эрандур вдруг разозлился.       – Почему сразу мне не сказала?! – сердито, но обеспокоенно выпалил он.       – Да я снова пыталась от него избавиться! Зарыла в том хлеву. И что ты думаешь? С утра он снова со мной! – я тоже начала злиться и запихнула ключ обратно в кошель. – Какую бы дверь он ни открывал, похоже мне судьбой предначертано открыть её!       – Даэдра… – сплюнул Эрандур, взглянув с жестокой враждебностью. Осталось только надеяться, что этот пугающий взгляд действительно адресован принцам Обливиона, а не мне.       – Я тоже так подумала. И ещё вдруг увидела в этих двоих, – кивнула на трупы, – нас с тобой. Что если однажды мы тоже закончим вот так? Пусть не медведь, но дракон, война или даэдрические принцы. Они же смогут достать нас, если захотят! Если ещё и этот ключ частица даэдра... Что если эти двое на нашем пути некое зловещее предупреждение?       – Знаки высших сил действительно таятся вокруг нас, однако не стоит усматривать знамения повсюду, – жрец подошел ближе и положил ладонь мне на плечо. – Рано или поздно всякая жизнь заканчивается. Эти двое совершили глупость, отправившись в горы совершенно безоружными. А мы, зная, в какой игре замешаны, постараемся не повторить прошлых ошибок. И я верю, что Мара поможет нам.       Я отвела взгляд и вдруг заметила среди зарослей сухой травы и низкого желтеющего кустарника умиротворенный лик Мары. Небольшой залитый кровью алтарь, наверняка, установленный здесь неудачливыми любовниками и сброшенный с камня медведем. Эту парочку богиня не спасла.       Если это не знак свыше, тогда что?

***

      Внешне поместье в Фолкрите совсем не изменилось с нашего прошлого визита. Только снаружи, напротив входа, появилось крытое стойло для пары лошадей.       Я обвела взглядом новую постройку, потом повернулась к крыльцу и задумчиво посмотрела на стены и треугольную крышу. Это дом. Мой дом. Но отчего же в душе странно и пусто, когда я смотрю на него?       Двери открылись, и на пороге появились Эйрин и Алисан. На поясе у парня висел мерцающий зачарованием клинок, когда-то принадлежавший Мьол – Лютый. Алисан гордо вооружился стальным кинжалом.       – Джулия! – мальчишка сорвался с места и кинулся ко мне, тут же заключив в объятия. – А правда, что ты захватила Маркарт?       – Я?! – искренне удивилась, замерев в объятиях приемного сына. – Ну, легионеры захватили… А откуда ты знаешь?       – Страшная тетя Хель рассказала! – сообщил юный редгард. Эйрин подошел ближе, поприветствовал Эрандура и кивнул мне.       – Хорошо, что ты вернулась. Надеюсь, объяснишь, почему к нам вдруг заселилась та жуткая нордка? – парень выглядел всерьез обеспокоенным происходящим.       – Э-э, да… – невинно улыбнулась я.       – Я снова чего-то не знаю? – Эрандур пристально уставился на меня. Я нервно сглотнула.       – К нам пришла эта бабища пару дней назад и давай требовать помощи. Хорошо, что Райя смогла ей бока наломать, и они вроде как подружились, – недовольно поведал Эйрин. – Я конечно не в восторге, что у нас тут какая-то беглая каторжница живет… – пока он говорил, я начала обдумывать план побега. – Ну, надеюсь, она тут ненадолго.       – Ага… Я тоже, – усмехнулась я, покосившись на всё ещё пронзающего меня взглядом жреца. Объяснений не избежать. – Это Хель, она моя… э-э, знакомая, из Шахты Сидна.       – И почему-то я никогда не слышал о твоих подружках с каторги, – скис данмер. – Одна нам уже проблем подбросила, чего от этой ждать?       – Ну Хель она другая. Она… как-бы… – я разомкнула объятия и выпустила заинтересованного разговором Алисана. – Она… не пыталась меня убить, не изнасиловала и не ограбила, – перечислила сомнительные достоинства нордки, хотя кое о чем и умолчала. Совсем недавно Хель вполне красноречиво угрожала мне расправой.       – Да хранит нас обоих Мара, – Эрандур покачал головой.       – Что ж ладно. Мы с Алисаном собирались в Фолкрит за кое-какой провизией. Думаю, вы с нами не пойдете…       – Нет, пожалуй, – согласился жрец.       – И я тоже не пойду, – вдруг заявил мальчик. – Я хочу послушать про приключения и про войну!       – Как знаешь, – Эйрин не стал возражать. – К вечеру вернусь, – он махнул нам рукой и направился к дороге, ведущей в город. Алисан счастливо смотрел то на меня, то на Эрандура, то на лошадей. А я даже не знала, с чего начать рассказ и как немного сгладить все ужасающие события последних дней, чтобы мальчик не испугался. Разместив коней в стойле, мы прошли в дом. Посох я поставила в стойку в прихожей. Убранство тоже почти не изменилось – скромная, но добротная мебель, полки, лестницы в большом зале и тлеющий камин.       – Ты голоден, Алисан? – осведомилась я тоном заботливой матушки.       – Не очень, – юный редгард дернул плечом. – Я больше хочу послушать про ваши подвиги.       – Пойду избавлюсь от доспехов, – Эрандур направился наверх, а я принялась обыскивать мешки на наличие съестного, но кроме запаса соли ничего не нашла. На полке обнаружила кочан капусты – больше еды в доме не осталось. На ум пришел рецепт капустного супчика от мамы Ворстага, но хотелось бы добавить в него хоть чуточку мяса.       Алисан сидел на стуле и не сводил с меня блестящих от радости глаз. Такого восхищения в свой адрес я даже от Эрандура ни разу не видела. Не знаю, чего сейчас во мне было особенного – в архимаге, держащем перед собой в руке кочан капусты. Наверняка, мальчик просто сильно соскучился.       – Варить или не варить, вот в чем вопрос… – обратилась я к овощу с задумчивым философским видом.       – Не надо. Скоро вернутся Райя и Хель с охоты, притащат кроликов или фазана. А может и оленя добудут вдвоем, – с видом бывалого охотника поведал мне Алисан, и я вернула капусту обратно на полку.       – Хорошо, подождем. А давно они ушли?       – На рассвете.       – И что, Райя каждый день охотится? – я присела за стол напротив Алисана.       – Нет, – он помотал головой. – Не каждый. Обычно раз в три дня. Мы с Эйрином иногда ходим в город. Покупаем у фермеров овощи или пироги и продаем шкуры кузнецу, – мальчик гордо выпрямился на стуле. – Спасибо, что привела меня сюда. Мне уже давно не было так… спокойно и тепло.       Я засмущалась.       – Жаль, что я не могу быть здесь постоянно, – вновь обвела глазами обстановку и ощутила умиротворение. – Сейчас Империя воюет с мятежниками, и мы с Эрандуром должны помочь. Мы же теперь тоже легионеры!       – Ух ты! Я, когда вырасту, тоже вступлю в Легион! Они крутые! – заявил мальчик. – И я уже выучил пару приемов! – он вскочил со стула, выхватил кинжал и начал показывать выпады, которым его обучила Райя. Я с интересом наблюдала за его быстрыми, но слегка неловкими движениями и запоминала на всякий случай. Мне тоже многому надо поучиться.       Вскоре к нам спустился Эрандур, облаченный в рубаху с поясом и штаны. Волосы жреца были взъерошены, торчали в разные стороны, и я, заметив его прическу, улыбнулась. Алисан снова сел за стол и принялся донимать нас расспросами о войне, городах и сражениях. Время шло и за рассказами, я вдруг ощутила, как живот начало сводить от голода.       – Эрандур, у нас не осталось вяленого мяса? – поинтересовалась я.       Алисан жалобно взглянул на данмера и облизнул губу. Поняв, что ребенок так же, как и мы, проголодался, я поднялась и пошла за одинокой капустой.       – Да, пара кусочков найдется, – кивнул жрец. – А как далеко ходит охотиться Райя?       – Точно не знаю, – поник мальчик. – Вчера они с Хель говорили про святилище Талоса. Где-то на западе отсюда.       – У нас неподалеку от дома есть святилище Талоса?! – оживилась я, так и не взяв кочан. Эрандур поднял на меня встревоженный взгляд.       – Святилища Талоса расположены по всему Скайриму, – проговорил он. – Нечему удивляться. Норды чтут Талоса превыше прочих богов.       Его спокойный тон противоречил взволнованному виду, и мне показалось, что он пытается не напугать Алисана.       – Да, действительно. Само собой, я об этом знала, – двумя руками сняв вилок с полки, поставила его на стол перед приемным сыном. – Пожалуй, все-таки сварю капустный суп. Нечего ждать наших охотниц до ночи, если есть хочется. Эрандур, принеси мясо, что ещё осталось. Алисан, помоги мне, наполни водой котелок.       Мальчик бодро подскочил с места и принялся за дело, а я взяла нож и начала кромсать капусту.       Время шло, вода в котелке уже весело забурлила, жрец разложил на столе пару кусков мяса и горбушку хлеба, а Райя и Хель не возвращались. В голову начали закрадываться самые разные мысли, одна мерзостней другой. Бывшая каторжница могла убить Райю в качестве отмщения за поражение в драке, а после ограбить и удрать, но я изо всех сил гнала эти подозрения прочь. Волнение за наёмницу уже ощутимо витало над столом вместе с ароматом вареной капусты, который никогда прежде не казался мне настолько соблазнительным.       Алисан сбегал, достал из комода глубокие миски и расставил на столе. В доме начало заметно темнеть, и наш обед превратился в молчаливый ужин.       – Никто не охотится дотемна, – пробурчала я, доев свою похлебку. – Мне это не нравится. И где Эйрина даэдра носят?       Входная дверь слетела с петель с оглушающим треском разламывающихся досок. Её вынесло взрывом, сопровождающимся синей ослепляющей вспышкой молнии. Вместе с дверью внутрь внесло фигуру человека.       Не теряя ни секунды, я подскочила, прикрывая Алисана собой, и призвала оберег. Эрандур также с призванным магическим щитом, бросился вперед, чтобы выяснить, в чем дело.       – Это Райя! – его голос донесся до нас с глухой яростью.       У меня сердце на мгновение сжалось, но я быстро взяла себя в руки, поняв, что должна во что бы то ни стало защитить мальчика.       – Алисан! В погреб! Живо! – скомандовала я приёмному сыну, и он, молча кивнув, устремился прочь из обеденного зала к подвалу.       Эрандур замер на пороге и тут же его оттолкнуло в сторону, попавшей в оберег молнией.       – Талмор! – крикнул он, отступая в дом.       – Посох!.. – я замерла в проеме между залом и прихожей, указывая на стойку, где оставила Ваббаджек.       Данмер схватил оружие и кинул мне. Я, не задумавшись, ловко на лету поймала его и двинулась вперед.       – Мне нужен клинок! – Эрандур устремился наверх по лестнице. – Спрячься пока! Не лезь на рожон.       Я бы и хотела остаться в доме, но с улицы, окутанной наступающими сумерками, донеслось истошное ржание лошадей. К крыльцу подплыл огромный искрящийся камень, окруженный серым мерцающим облаком.       – Атронах, – процедила я сквозь зубы и скрылась за стенкой, судорожно пытаясь придумать план действий. Что с Райей? Она жива? Почему она не двигается?       Выглянув с оберегом и посохом, взмахнула в сторону магического создания, но ничего не произошло.        – Да чтоб тебя, Шеогорат! – выругалась на Безумного Лорда и призвала на помощь силы другого даэдра. Хермеус Мора отличался большим постоянством, и существо из Апокрифа явилось по первому моему зову.       Ударила молния, следом раздалось слабое гудение и шипение, за которым последовал рокот осыпающихся камней. Я выглянула из укрытия, в то же время, как сверху примчался вооружившийся клинком Эрандур. Без брони данмер был уязвим, но облачаться в громоздкий доспех, который вряд ли поможет против магии, значило потерять уйму времени напрасно.       Жрец ловко перебежал в прихожую и замер у порога, прижимаясь к стене. Призванное существо проплыло мимо него, и с улицы прозвучал удивленный возглас.       – Убейте это! – скомандовал кто-то с характерным тягучим акцентом.       Две одновременно выпущенных молнии заставили мою магию развеяться и пропасть в мерцающих всполохах.       Я перебежала к Эрандуру, все ещё держась за посох в слепой надежде на его помощь. По пути к дверям перепрыгнула Райю и сомнений не осталось – редгардка мертва. Её глаза были открыты и смотрели в потолок, на лице застыло умиротворенное выражение, однако следов крови не было. Подавив горе и обратив все чувства в испепеляющую ярость, я прижалась спиной к стене, справа от данмера и повернула к нему голову.       – Ты видел сколько их?       – Трое, – шепнул жрец в ответ. – Надо их уничтожить.       – Как? Мы в ловушке.       – Я отвлеку их на себя, – произнес он. – Ты должна будешь действовать быстро.       – Я попробую снова призвать существо, – сказала я. – Лучше пусть оно их отвлечет ненадолго.       – Хорошо, – кивнул жрец и покосился на Ваббаджек. – Не полагайся на посох. Действуй сама.       – Надеюсь, мне хватит сил, – набрала в грудь побольше воздуха, подготавливаясь. Сил было мало, задумка опасна и грозила нам смертью, но что нам ещё осталось, кроме сражения за свою жизнь и жизнь Алисана?       Существо из Апокрифа выплыло с крыльца, и было тут же встречено каскадом молний. Вслед за исчезающим магическим созданием тенью пронесся Эрандур и с клинком наголо кинулся вправо, к одному из талморцев. Я появилась на пороге, удерживая оберег, и столкнулась взглядом с золотистыми глазами юстициара, на лице которого теплилась победоносная нагловатая ухмылка.       Эбонитовый клинок тем временем пронзил насквозь эльфа в сверкающей броне. Об мой оберег разбилась молния, оттолкнув меня назад в дверной проём. Я снова взглянула в вытянутое надменное лицо альтмера, уже мысленно празднующего победу над нами. На его руке мерцали зарождающиеся чары. Если они достигнут цели, я погибну. Эрандур останется один против двоих магов, а если он падет, то талморцы отыщут Алисана. Какая судьба будет ждать ребенка?       Я закричала от осознания несправедливости происходящего. Внутри меня поднялся шквал непреодолимой силы, которая рвалась наружу и грозила уничтожить меня саму, если её не выпустить и не поразить врага. Из центра ладони с оглушительным грохотом вырвалась широкая лента молнии и настигла юстициара, которого от удара подбросило в воздух. Дернувшись всем телом, он вспыхнул и обратился в сверкающую пыль.       Последний оставшийся талморец в броне заметно растерялся на пару мгновений, но быстро собравшись, кинул в сторону дома огненные чары. Пылающий шар с ревом устремился ко мне, и я метнулась в сторону с крыльца, перед тем как огонь встретился со стеной. Ореол из разлетающихся вокруг огненных брызг опалил мой левый бок. Запахло жжеными волосами.       Тем временем Эрандур настиг оставшегося эльфа, но тот выхватил золотистый меч из ножен, и завязалось сражение. Талморский воин ничуть не уступал жрецу в умении фехтовать, и даже превосходил его, изящно и метко парируя все атаки. Помочь я никак не могла, кружилась голова – слишком много сложных чар сотворила и требовался отдых. Интересно, как у меня получилась такая мощная молния?       Бой закончился внезапно. Я поняла только, что талморец упал, а Эрандур быстро отошел и подбежал ко мне.       – Цела?       – Да, – вяло кивнула ему и увидела Эйрина с окровавленным Лютым в руке.       – Что тут произошло? – голос парня звенел сталью. – Где Райя?       Я не смогла даже звука из себя выдавить. Как ему объяснить, что женщина, с которой он обрел счастье и надежду на новую жизнь, погибла из-за нас? Снова.       Эйрин взглянул на выбитую дверь и сразу заметил чье-то тело в прихожей напротив входа.       – Эйрин, – сурово начал жрец. – Мне очень жаль, но…       – Нет, – парень замотал головой и зажмурился. – Нет-нет-нет! Только не говори мне, что она мертва.       Эрандур больше не проронил ни слова, я пыталась отойти к двери, обходя жреца, чтобы закрыть от Эйрина тело Райи.       Взгляд парня остекленел, почти как в тот злополучный день, когда погибла Мьол. Но на сей раз в нем что-то словно надорвалось. Он не горевал, не злился, не плакал, и это испугало меня до дрожи.       – Не говори, что из-за вас с Джулией моя жизнь снова рассыпалась прахом! – прорычал Эйрин, и я не узнала его. Чудовищная гримаса исказила постаревшее лицо этого человека, в котором не осталось ничего от того жизнерадостного парня, который когда-то встретился мне в Маркарте.       Я пятилась в дом, сердце колотилось как бешеное. Все походило на страшный и нелепый сон. Кошмар, порожденный магией Вермины, в котором все мои друзья страдают и умирают из-за меня.       Эйрин вскинул меч и побежал ко мне с душераздирающим воплем. Я не поняла, что происходит, не поверила в его намерения убить кого-то из нас, но когда он оказался совсем близко, у порога, стало ясно, что он настроен более чем серьезно.       Эрандур шагнул ему наперерез, сделав плавный выпад. Эйрин остановился, медленно опустил меч и прислонился к плечу жреца, не сводя с меня удивленного и испуганного взгляда. Данмер осторожно перехватил его руку с мечом за запястье и плавно опустил занесенное для смертельного удара оружие Эйрина.       – Чтоб вас даэдра забрали… обоих, – прохрипел парень, и на его губах заалела кровь. Крик ужаса застрял в моем горле.       – Тихо… – Эрандур опустился вместе с ним на колени, придерживая его. – Ты не заслужил такой участи. Мне жаль, что так получилось. Жаль, что наши дороги когда-то пересеклись вот так.       Эйрин заплакал на плече у жреца, с каждым прерывистым вздохом он становился все бледнее и страшнее. Маска смерти сковывала его лицо. Я не могла двинуться с места, словно приросла к порогу дома, у которого больше не было дверей. Не укладывалось в голове, что жрец так хладнокровно и быстро избавился от нашего друга, увидев в нём угрозу моей жизни. Эрандур мягким движением высвободил свой меч из тела Эйрина.       – Прости, – сказал он, умирающему парню. – Да сохранит тебя Мара по дороге в Этериус.       Эйрин смотрел в темнеющее серое небо уже невидящим взором. С облаков сорвались первые одинокие снежинки.

***

      В то раннее утро, четвертого числа месяца Начала Морозов, свинцовая тяжесть непроглядных холодных небес обрушилась на мои плечи скорбью и усталостью. Рассвет еле брезжил, нехотя отгоняя мрак.       Статуя воина в крылатом шлеме, с мечом в руках, склонившего голову, словно в молитве, приветствовала нас в месте, где пахло смертью и кровью. У ног Талоса свернулся повергаемый им змей.       Всю ночь, за которую я пропахла дымом погребальных костров, шел снег. Белым саваном были укрыты и убитые жрецы, и почитатели бога сражений, и один поверженный в бою юстициар, распластавшийся у скамьи напротив статуи. Некогда священное место осквернили пролитой кровью и оставили лежать у алтаря блестящий эльфийский меч, словно в насмешку.       Среди убитых мы нашли Хель. Видят боги, я действительно пыталась помочь ей, но удача и впрямь отвернулась от меня. За моей спиной всё ещё стелилась дорожка, усыпанная мертвецами. Теперь, кого я знала и ценила, невинные и мои же собственные жертвы, они все будто стоят прямо за моей спиной. Стоит лишь обернуться – сотни пустых мертвых глаз.       Алисан сжал мою холодную руку, отогнав тяжелое наваждение. Я улыбнулась приемному сыну, сделала неуверенный шаг к святилищу и глубоко в душе помолилась Талосу:       «Бог сражений, даруй мне силу! Укажи мне дорогу, и пусть... Пусть окажется, что я выбрала верную сторону в этой битве!»       Скромное святилище в виде уменьшенной копии стальной двуручной секиры, отозвалось моей молитве странным синеватым свечением, и я отдернула руку. Талос услышал меня? Даэдропоклонницу и убийцу?       – Если он настоящий бог, почему талморцы любой ценой заставляют других забыть об этом? – обернулась к Эрандуру, как к знатоку глубокой божественной природы. Он стоял рядом со мной, хмуро смотря в одну точку. Убийство Эйрина оставило темный след в душе жреца.       – Им претит сама мысль, что человек может стать богом, – пояснил он. – Сейчас Талмору главное удержать власть над теми землями, что они захватили, но вера... Истинная вера может даровать людям силы и сплотить их против общего врага. Лишь уничтожив истину, заставив людей позабыть её, они добьются окончательной победы.       – Ценой страшной крови, – я присела рядом с Хель. На её лице застыла вечная печаль, словно смерть лишь досадная помеха, незначительная преграда на пути бандитки.       – Пусть боги хранят тебя в Совнгарде, – прошептала я, смыкая пальцами её обледеневшие веки.       В воздухе чувствовалось стылое дыхание зимы. Времени оставалось ничтожно мало, теперь я как никогда понимала, что нам нужно спешить.       – А что если мы воюем не за тех? – я вопросительно взглянула на Эрандура, который, склонив голову подобно Талосу, шептал молитву над всеми погибшими у святилища.       Закончив свою молитву, жрец поднял на меня взгляд, преисполненный болью.       – Я уверен, что лишь единая Империя сможет противостоять Талмору. Иначе это беззаконие продолжится. Не просто так у наших дверей вчера вечером появились… эти, – он кивнул на мертвого талморца.       – Не просто так, – согласилась, уверенная, что мы были их главными целями, а погибли неповинные в наших злоключениях друзья.       Эрандур наклонился к убитому юстициару, что лежал ничком у святилища, перевернул окоченевшее тело и обыскал, расстегнув талморскую форму.       – Записка, – изрек он, показывая мне сложенный надвое лист гербовой бумаги. Раскрыв его, Эрандур нахмурился и вчитался в мелкий убористый почерк. – От Эленвен.       – Вот сука! – выругалась на эмиссара и виновато взглянула на Алисана, который никак не отреагировал на крепкое словцо. Наверняка, от Райи и не такого наслушался.       – Агент Санион, в ответ на твой рапорт… – зачитал жрец, – решено оставить просьбу об отправке экспедиционной группы без удовлетворения. Санион, это твой седьмой отчёт за месяц, и до сих пор ни один из твоих осведомителей — ни один! — не представил и тени доказательств, что в окрестностях озера Илиналта имеется святилище Талоса. Ни пленников. Ни документов. Ничего! Нам и без того не хватает людей, и я предпочту направить их на более достойные цели — с более достойными агентами. Если ты так уж веришь своему информатору, расследуй это дело сам. Возвращайся с доказательствами — или не возвращайся вовсе.       – Снова шпионы и информаторы… Нам больше нельзя возвращаться, – я одной рукой обняла замерзшего, дрожащего от холода Алисана, что жался к моему боку, как птенец, просящийся под материнское крыло.       Эрандур сложил письмо пополам и убрал в кошель на поясе. Я коснулась жестких волос Алисана и погладила мальчика по голове.       – Мы подобны мотылькам, угодившим в паутину. Сколько бы ни трепыхались, сложно будет разорвать эту тщательно сплетенную сеть, – изрек данмер.       – Придется ехать в Вайтран. Надеюсь, Брелина поможет и согласится присмотреть за Алисаном, когда узнает, что произошло.       – Я хочу помочь! – мальчик вдруг вывернулся из моих объятий и решительно посмотрел на Эрандура. – Возьмите меня с собой, я уже умею драться!       – Нет, – отрезал жрец тоном строгого отца. – Я знаю, что ты можешь держать меч, но этого не достаточно, чтобы быть воином. Тебе ещё многому предстоит научиться, и мы обязательно найдем тебе прекрасных наставников.       Алисан потупился и снова прижался ко мне.        – Когда-нибудь мы вместе непременно отправимся на поиски приключений, – пообещала я сыну. – А как только закончится война, вернемся в наш дом, чтобы всё восстановить. Но ради этого будущего придется сражаться.