***
чайник на плите закипал. пар, вырывающийся из небольшой ёмкости, издавал неприятно режущий по ушам свист. вот же чану везет. сидит себе в своих наушниках, слушает что-то, сочиняет. занимается и правда чем-то полезным — песни пишет для группы. настоящий лидер, настоящий молодец. даже придраться не к чему., а хотелось бы. чонин не истеричка, нет-нет. только он выпивает уже пятую по счёту кружку ромашкового чая, надеясь, что хоть это успокоит сумасшедше-бурлящую в жилах кровь. постукивает пальцем по столешнице, словно пытается поймать такт настенных часов. стрелка тикает, а у чонина, кажется, от напряжения начинает тикать глаз. хотелось встать и закричать на чана. «обрати на меня внимание! я твой парень, а не эта бездушная машина»., но чонин спокойно сидел на месте. понимал, что для его блага. понимал, что для блага группы, компании, понимал, что ради фанатов. и какого черта он такой понимающий? щелкнув сильно по кнопке на плите и даже не обращая внимания на то, что ручка чайника сильно горячая (возможно, даже настолько сильно, как кристофер в данный момент), чонин наливает себе очередной стакан чая. хотя хочется открыть шкаф, достать оттуда бутылку с чем-то покрепче и налить вместо гребаного чая. нельзя — он макнэ. любимый всеми макнэ, святоша, ангел, будь он проклят. хёны ему пить не разрешают, потому что заботятся. на самом деле просто притворяются, а запрещают просто из-за вредности, чонин их коварство давно раскусил. ян бы и мог заставить их наливать на совместных пьянках что-то и покрепче вишнёвого сока, только вот мама учила, что манипуляции это плохо, а использовать их на людях ещё хуже. а чан всё так же клацал своими идеальными пальцами по клавиатуре, словно играл на тонких струнках чониновских нервов. на самом деле всё, что хочется сейчас — минуту внимания. да хотя бы секунду, чтобы увидеть обворожительную улыбку кристофера, адресованную мальчишке. разве чонин многого просит? он ведь и не так часто просит что-то, а если и просит то только по делу. тогда в чем проблема, эй, жизнь? жизнь, к сожалению, опять кидает чонина в игнор, а чан так и продолжает сидеть в ноутбуке, тихо подпевая что-то себе под нос. возможно даже мотив их будущей песни. чонину плевать. он уже ненавидит эту песню и всё вокруг него, потому что раздражает жутко, бесит, выводит из себя, а сделать он ничего не может. беспомощный щенок — именно так чонин называет себя в своих мыслях, но бану он этого не говорит. боится, трусишка. звонок. незаинтересованный взгляд на телефон и легкое фырчание. на экране высвечивается «хёнджин», что чонина сейчас совсем не радует. ещё сейчас этого приставучего выслушивать. чонина бы вот так кто-нибудь выслушал, как он абсолютно всех. — да, хён? у тебя что-то срочное? — бесцветно произносит ян. а кристофер звонок даже не услышал и глаз не поднял, потому что весь в работе. трудяга. чонин снова обиженно фырчит. он опускает расстроенный взгляд на свои колени, стараясь не разреветься перед крисом. хотя, чего это он переживает? даже если прямо в их квартире случится третья мировая, бан от своего ноутбука взгляда не поднимет, разве что в свою комнату уйдёт, чтобы никто творчеству не мешал. мало ли, вдруг вдохновение спугнется и убежит куда подальше. хёнджин же всё ещё молчит на линии. тяжелый вздох. опять напился, что ли, и случайно набрал? вот же болван. — хён, я всё ещё жду, — немного нахмурившись произносит чонин. — да? да… я тут… голос джина от чего-то хриплый, словно он проснулся только что и сразу же набрал яну. в подтверждение этому на фоне слышится какие-то непонятные шорохи на фоне, словно хван комкает одеяло или елозит по кровати. и чонин правда думает, что всё так и есть. — только проснулся, что ли? — усмехается тихо, откинувшись на спинку стула. — ага… — всё так же хрипло. и дышит как-то томно, обрывисто, почти что стонет в трубку. у яна от этого почему-то щечки розовеют, а мысли уходят куда-то не туда. — хён? с тобой всё хорошо? опять молчание. чонин теперь в полную меру может расслышать, что же творится на заднем фоне. хван больше не мнет одеяло, но шорохи становятся всё громче и с каждым очередным превращаются во что-то другое. первые секунды ян так ничего и не понимает, пока не слышит стон. громкий и такой сладкий. шокированно раскрыв рот, ян задерживает дыхания. хлюпания на другой стороне становятся отчётливее, после того, как ян понял, что происходит на самом деле. — хён? ты что… — голос чонина мило дрожит. он смотрит испуганно на бана, как будто он мог что-то услышать, но кристофер всё так же сосредоточен на чем-то своем, даже не собираясь отвлекаться на какие-то посторонние признаки жизни. — что такое, чонин-а? — ухмыляется. ян слышит это через его голос. он что… специально? издевается? — чего затих, малыш? мне так нравится твой голосок. ну же, поговори с хёном. расскажи мне, как прошёл твой день., а я послушаю. очень внимательно послушаю, — хван замедляет движения рукой. он прикрывает глаза, отчетливо представляя, насколько смущён сейчас этот ребенок. — ты что творишь? — шипит тихо, не сводя взгляда с бана. перед глазами ничего не меняется. — кристофер рядом? — усмехается, шире расставив ноги, — ох, как мне повезло позвонить тебе в столь удачный момент. опять сидит в своём ноутбуке и не обращает на тебя внимания? — перестань, — злится чонин. он разворачивается обратно к окну, сжимая руку в кулачок. — всегда поражался тому, какой этот бан идиот. если бы ты ходил рядом со мной, то я бы качественно трахал тебя каждый день. ох, тебе бы это очень понравилось, малыш. чонин возмущённо открывает рот и давится воздухом. он хлопает несколько раз пушистыми ресницами. становится жарко. щеки только сильнее покрываются румянцем, а сознание как на зло только и делает, что подкидывает самые непристойные картинки в его светлую (не совсем) голову. — представил? — вновь хрипит хван. если бы он был рядом, чонин бы обязательно врезал ему в лицо, чтобы стереть эту блядскую ухмылку с его высокомерного и пиздецки красивого лица, — представляй. представляй всё это. я ведь тоже думаю об этом. только каждый день, каждый раз, как вижу тебя. каждый чертов раз, — хёнджин и вновь сладко стонет в трубку, сильнее толкаясь в свою руку, — боже, как только вижу тебя, так хочу завалить тебя на том же месте. особенно, когда ты начинаешь растягиваться перед тренировками. скажи, ты специально так прогибаешься всегда? специально выгибаешь спинку, выставляешь свою задницу на показ, чтобы все слюнями захлебнулись? а ведь все захлёбываются. всё ещё чертовски сексуально хрипит. ян невольно сводит ноги вместе, потому что чувствует, как начинает возбуждаться. нужно сбросить, нужно сбросить, нужно сбросить — красным сигналом проносится в голове. в реальности же чонин продолжает зачарованно слушать. — знаю же, что специально. ты же маленький проказник. хитрая лисичка. тебе нравится видеть на себе чужие взгляды и чувствовать, что привлекаешь других. только вот я после подобных твоих выходок всё время провожу в ванной, представляя, как буду вытрахивать из тебя всю дурь. как я посажу тебя на колени перед собой. как кончу тебе на твоё милое личико, а ты соберешь всё пальчиками и сладко оближешь их, — томно выдыхает, явно представляя всё это. чонин и сам не отстает от старшего. он представляет всё так же ярко, как это и описывает хёнджин. возбуждение уже упирается ему в ширинку. ох, как же давно ян не самоудовлетворялся? — а знаешь, что бы я сделал потом? клавиши всё так же щелкают. чонин выдыхает на грани стона. — что? — голос дрожит. ян хочет поклясться, что он на самом деле хотел сказать не это, но мама учила его, что врать — это плохо, поэтому он просто закусывает губу, ерзая из-за возбуждения на стуле. — я бы повалил тебя куда-нибудь: на кровать, на диван, на пол… не знаю. ты бы очень эстетично смотрелся на моей кровати, на чёрных простынях. как тогда, когда ты напился, — хрипло смеется старший своим невозможным смехом и откидывает голову назад. ян отчетливо представляет, как поднимается вверх его острый кадык, — ты помнишь? ты тогда разделся догола и так и уснул. ты хоть представляешь, сколько усилий мне стоило не трахнуть тебя тогда? и если бы не минхо, который завалился к нам, я бы обязательно это сделал. и одним заходом это бы не обошлось. — хён… — тихо-тихо, но так, чтобы джин его услышал, — перестань. — нет. я слишком долго держал это в себе. его голос звучит строго и угрожающе. чонин тихо скулит, утыкаясь лбом в столешницу. чай рядом уже давно остыл и сейчас совсем не интересовал яна. гораздо интереснее слушать сексуальный голос хвана и стараться не кончить от его этого блядского языка. лучше бы он, конечно, был на языке чонина. или на его члене. или в нём… чёрт! — так сладко скулишь. чан рядом и не догадывается, что сейчас его милый малыш ни-ни хочет быть оттраханным его хорошим другом, да? ты негодник, айэн-а, ты знаешь? — посмеивается. мысли связывать становится сложнее с каждой секундой. разрядка всё ближе и ближе, но хван не сдастся. эта игра, из которой он точно выйдет победителем, — ты бы так хорошо смотрелся с моим членом в себе, малыш., а я бы тебя не разочаровал, уж поверь. ты бы сам просил больше, сам толкался бедрами навстречу, стонал и хныкал. скулил, как моя верная псина. брал бы такие высокие ноты, что, блять, весь вокал-лайн обзавидовался бы. чёрт, чёрт, чёрт бы побрал этого хвана! — джин! — хнычет младший, прикрывая ротик ладошкой, — п-пожалуйста… — что такое? ты просишь меня перестать и продолжить? разве мне стоит заткнуться? стоит. ведь еще буквально пару минут и чонин кончит как школьник из-за собственных фантазий даже не прикасаясь к себе. — по твоим стонам всё понятно, — ухмыляется, ускоряя движение рукой, — бан ведь не доводил тебя до такого состояния, малыш? я уверен, что нет. он слишком примерный мальчик для такого. только вот почему-то ты встречаешься с ним, а не со мной. рычит. ревниво и как-то злостно. яну хочется заплакать из-за переизбытка чувств. — уверен, он не трахал тебя уже где-то месяц, а может и два., а такой малыш как ты нуждается в том, чтобы его трахали сильные дяди регулярно. я ведь прав? — чонин молчит, сильно зажмурившись. он прикусывает себе язык. из груди так и хочет вырваться очередной стон, — ответь мне. ян вздрагивает из-за грубого тона. он проклинает хёнджина на всех языках, ненавидит его всё душой, но тихо-тихо произносит: — да. — громче, малыш. я тебя не расслышал, — притворно слащаво. — да! — в этот раз достаточно громко. — хороший мальчик. и всё. чонину этого хватает. он изгибается дугой и изливается прямо в своё бельё. широко раскрыв глаза, он смотрит на мокрое пятно на домашних брюках. взмахивает несколько раз ресницами. он и правда кончил от одного голоса хвана, от его грязных и пошлых слов. он прикрывает лицо ладонью, до сих пор не в силах прийти в себя. джину хватает ещё несколько толчков и сбитого дыхания яна, чтобы кончить следом. он довольно разваливается на своей кровати, смотря с улыбкой в потолок. — ну как? — ухмыляется старший, облизав губы. — ты такой мудак, хван хёнджин, — бурчит смущённо ян, — я тебя, блять, ненавижу. ненавижу, слышишь? — полегче, малыш. хорошие мальчики не используют такие грязные словечки. — а я плохой мальчик, — хмыкает. — правда? а знаешь, что обычно делают с плохими мальчиками? — дождавшись заинтересованного «что?», хенджин понижает свой голос до хриплого шепота, — из них выбивают всю дурь. ремнём. чонин томно выдыхает, до крови прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать восторженный писк. господи, как же давно ему не хватало такого с собой обращения. однако чонин ничего больше не отвечает. быстро нажав на кнопку сброса звонка, ян откладывает телефон на край стола. черт, что это только что было? поднявшись со стула, парень на дрожащих ногах доходит до ванной. он умывается, пытаясь привести себя в порядок и меняет свои испачканные штаны на что-то, что не напоминало бы ему о только что случившемся. только вот в голове до сих пор звучал голос джина. хриплый и требовательный. громкий клик мышкой выводит яна из транса. он возвращается обратно на кухню, чтобы хоть чем-то перекусить. оказывается, после такого бурного оргазма хочется не только спать, но и кушать. стук закрывшейся крышки от ноутбука привлекает к себе внимание чонина, однако он не оборачивается — боится и просто продолжает сосредоточенно нарезать сыр для сэндвича. сильные руки обвиваются вокруг его талии. чонин чувствует на своём плече чужой подбородок и прикрывает глаза. — я закончил. не хочешь полежать вместе и посмотреть фильм? — тихо шепчет младшему на ухо. чонину неловко. он оборачивается. улыбка австралийца заставляет сердце болезненно сжаться из-за сильных чувств любви и стыда. ян окончательно запутался. — крис? — шепчет аккуратно, смотря внимательно в глаза. бан тихо мычит, обнимая крепче младшего, — прости меня. — что? за что? — удивляется, вскидывая брови. и правда, за что? за то, что запутался в том, кто ему нужен? — просто так, — улыбается мило, взяв бана за руку, — пошли смотреть фильм.***