Король умер

— Хорошо. Вы поняли задачу. Мы должны уложиться до 28-го числа. Я понимаю, это много внеплановой работы. Но нам не впервой работать сверхурочно и мы умеем совершать невозможное. Заказчик уже внес плату, и сегодня мы получаем аванс. Вы слышали мистера Дрю — если мультфильм возымеет успех, контракт возобновят. Это будет большим прорывом для Бенди. Нам повезло, что у нас теперь есть мистер Штейн, — кивок в сторону Генри. — Я верю, что с его помощью мы уложимся. Дэвид поправил очки, его невыразительные полупрозрачные глаза взглянули на Генри из-под оправы. — Вы помогали мистеру Дрю анимировать первые мультфильмы про Бенди, верно, Генри? Не совсем так, он рисовал, Джоуи поправлял. Генерировал идеи. Иногда делал филлеры, которые Генри приходилось доводить до ума. Тем не менее, Генри кивнул. Ричард недоверчиво глянул на него поверх круглых очков, Джейкоб уважительно покивал, Рут, работавшая над планами, округлила глаза и переглянулась с Энди, филлером и контуровщиком. Дэвид погладил подбородок внимательно изучая его. Оценивая. Дэвид хорошо рисовал, лучше других, был самым старшим и опытным. Он окончил художественную школу. В совершенстве знал академический рисунок. Генри был самоучкой. Но он много практиковался, рисовал каждый день. Даже на войне. Занимался этим с трех лет, когда впервые к нему в руки попал карандаш. — У каждого своя часть сценария. Работаем сообща. Это касается тебя, Джейкоб, — Ламберт посмотрела на аниматора, и тот отвернулся. — Вы делаете наброски персонажей, раскадровку, согласуете со сценарным, согласуете с Рут, она делает план под персонажей. Не тратьте время на фон, — взгляд на Дэвида. Дэвид уставился на Ламберт своими блеклыми глазами, пока она не отвернулась. — Нам нужно уложиться с раскадровкой до пятого. Забудьте о «66-й улице», я хочу, чтобы через день у нас был одобренный сценарным и режиссером план раскадровки. Ламберт замолчала, обвела отдел хмурым сосредоточенным взглядом. Под глазами у нее были заметны тени. Джейкоб поднялся. — Что скажете, художественный? Покажем Дональду, что по чем, а? На второй рабочий день Генри ждал сюрприз. Джоуи Дрю и Силливижн (но по большей части Джоуи) вырвали из лап Диснея контракт на военную короткометражку. Генри не знал, каким Богам (или чему-то другому) Джоуи принес жертвы, чтобы это случилось, но был действительно впечатлен. Да, Дональд, съешь это. Еще у Генри было подозрение, что его приход и начало работы над мультфильмом — не совпадение. Слишком настойчиво Джоуи предлагал ему работать с 3-его числа. За вечер сценарный отдел состряпал сюжет, оформил в сценарий, и в начале дня их всех — художественный, сценарный и музыкальный — согнали на брифинг. Это было самое большое количество народа, которое Генри видел за все время. Джоуи Дрю произнес длинную, экспрессивную и весьма вдохновляющую речь, которая вполне могла заменить утреннюю чашку кофе, и они разбрелись. Ему некогда было представляться и пожимать руки. Генри уже чувствовал подступающую знакомую панику. Он ожидал, что с увеличившимся штабом художников, темпы станут более щадящими. Куда там. Никто не отменял анимации для эпизода, над которым студия уже работала. Это означало два мультфильма вместо одного. На стене в художественном отделе поверх старых теперь были наклеены новые фотографии. Военная техника, окопы, солдаты в униформе, оружие. Много оружия. Взрывы. Еще мисс Ламберт притащила ворох газет, многие из которых были за предыдущие годы. В них тоже было много фотографий с фронта. Она выложила все на стол в центре комнаты и сказала, что каждый может брать, что понадобится. Пробегая глазами полученный кусок сценария, Генри прошел за свой стол, который накануне Джейкоб и Энди помогли ему перетащить поближе к другим, между столами Ламберт и Энди. Если Генри предстояло работать в коллективе, он желал сидеть вместе со всеми и иметь возможность наблюдать за работой. Еще с его старого места не было видно стены с образцами, зато слишком хорошо было слышно водопровод. Было немного жаль своих рисунков, оставшихся на старом месте. За пятнадцать лет их не тронули. Генри сажал их на клей, а не на кнопки, и за годы они намертво приросли к стене. Отодрать их, не повредив, было невозможно. Что ж, это означало, что он сделает новые. И новые он посадит на кнопки. Чтобы можно было забрать с собой. Сценарий не был хорош. Пропаганда, бравада, романтизация. Неприкрытый призыв. Но он был лучше некоторых рекламных роликов, над которыми ему приходилось работать. И это был неплохой способ втянуться в работу. Втянуться в Бенди. Ламберт и Дэвид громко спорили насчет свастики на униформе Гитлера. Ламберт предлагала зарисовать ее, Дэвид хотел оставить. «Все равно всем понятно, кто он такой!» Генри вздохнул, провел на листе линию движения и разбил на кадры, пятнами наметил композицию. Мультфильм начинался с Бенди, расклеивающего плакаты. Ветер срывал листовку и кидал ему в лицо. Бенди подносил ее к глазам и видел призыв. В голову ему приходила блестящая идея пойти в армию. Генри скривился. Он не верил, что Бенди по своей воле отправился бы на войну. С другой стороны, сам-то он поступил именно так. Дурак. И, в конце концов, Бенди не был живым. Его волю определял сценарный отдел. Так что, Бенди вполне мог и записаться добровольцем. Генри совершал и более глупые поступки. Его кусок шел последним. Он начинался с момента конфронтации со злодеем и заканчивался финалом. Он был чуть больше, чем у других художников, и Генри спрашивал себя, было ли это идеей Ламберт или Джоуи. Он не стал уточнять. Они работали в тишине. Только карандаши скребли по бумаге, время от времени кто-то кашлял, да стучала за стенкой, там где раньше стоял стол Генри, труба. Где-то через полтора часа Джейкоб поднялся с листами, прошел к стене с образцами. Когда он отошел, на свободном месте осталось три варианта развертки Бенди с каской и винтовкой, и несколько набросков Бенди в движении. На одной развертке Бенди был просто в каске, на другой Бенди был с патронташем через плечо. На первой у Бенди не было зуба в улыбке и под глазом стоял фингал. На второй на правой щеке красовался крест накрест пластырь. Доказательство, что он на войне. Все серьезно. Третья развертка — Бенди в каске, из которой торчат рожки. Над ней Джейкоб работал меньше всего, и были видны линии, которыми он ее перечеркнул. Слева от Генри Энди делал наброски, поглядывая на доску. У него и у Рут не было куска для раскадровки. Он рисовал медленно. За его спиной на листе Дейва Бенди, придерживая рукой каску, которая была ему велика, карабкался по окопу. Отрывок Дейва заканчивался тем, что Бенди берут в плен немцы. Отрывок Генри начинался сразу следом. Карандаш Генри скользил по бумаге. Гитлер (фигура из палочек и кружков с необъятным задом и узнаваемыми усиками) зачитывает немую речь из тарабарщины — в мультфильмах говорила только Элис — и выносит приговор. Пойманного Бенди привязывают к ракете. Крупным планом карта Америки. Красноречивый крест на Вашингтоне. У ракеты огнепроводной шнур, как у динамита. Палач, большой увалень, подпаливает его, и живой огонек бежит по фитилю, перебирая маленькими ножками. Бенди дергается в путах и тщетно пытается его задуть. Его взгляд падает с эшафота вниз, и он замечает прячущихся Элис и Бориса. Сценарный не конкретизировал, за чем они прячутся, и Генри нарисовал кашу из квадратов. Это могли быть кусты, окопы или ящики с боеприпасами. Он знал, что все изменится несколько раз. У Бориса в руках духовая трубка. Он стреляет, и огонек, взмахнув ручками, падает вниз. Озадаченный палач ловит его на спичку, и сажает обратно. Но каждый раз Борис выстрелом сшибает его на землю. После третьего Гитлер приходит в ярость. Генри представлял, как его лицо налилось бы краской, если б их мультфильмы (мультфильмы Джоуи) были цветными. Гитлер хватает палача за грудки. Это выглядит комично, потому что тот выше него раза в два. Гитлер притягивает его к себе, нос к носу, брызжет слюной и гневно тарабарит. Бенди наблюдает за сценой, а потом над его головой загорается лампочка, и он свистит, привлекая их внимание. Он кивает на ракету и мотает головой. Гитлер щурится и делает жест отвязать его. Бенди округляет глаза и вжимает в себя живот, когда стоящий вне кадра палач лезвием рассекает на нем путы. Бенди вскакивает на ноги, осматривает себя, смотрит на Гитлера и улыбается. Потом он указывает большим пальцем на ракету. Чтобы доказать мысль, он стучит по ее поверхности ладонями, пожимает плечами и мотает головой. Потом указывает на Гитлера и приглашает его повторить жест. В это время огонек на земле приходит в себя. Бенди видит это, и пинком отправляет его ближе к фитилю. Не замечая этого, Гитлер щупает ракету ладонями в месте, которое указал Бенди. На лице Бенди появляется ухмылка. Видно, как он что-то прячет за спиной. Гитлер пытается отнять руки от ракеты. Он не может. На его лице появляется паника, когда разъяренный огонек прыгает на фитиль и принимается яростно пожирать его, подбираясь к капсюлю. Бенди поворачивает к зрителю. В его руке тюбик с клеем, которым в начале мультфильма он расклеивал плакаты с призывом. Генри закусил кончик карандаша. Далее ракета стартовала и взрывалась в космосе. Бенди улыбался. Фашисты разбегались, большое трио праздновало победу и им вручали медали. Кое-что Генри не нравилось. Бенди никогда не был однозначно правильным персонажем или мультфильмом. И, все-таки, взрыв человека в стратосфере — это не то, что должно вызывать улыбку. Даже если человек это заслуживает. В конце-концов, он не понимал, почему ракета улетает в космос, если должна приземлиться в Вашингтоне. Бенди ведь не менял траекторию. И сцена с вручением медалей… Генри скривился. Он размышлял минут пятнадцать, и начал рисовать. Бенди поворачивается к зрителю. В его руке тюбик с клеем. Ракета стартует. Пока фашисты разбегаются, Элис и Борис выскакивают из укрытия. Они паникуют, глядя в небо, указывая на него, но Бенди по-прежнему улыбается. Борис активно жестикулирует. В облачке над его головой Вашингтон и ракета. Прижав ладонь ко рту, Элис говорит: «О нет» — в мультфильмах, когда не поет, она говорит чаще короткими фразами. Бенди энергично мотает головой, все еще улыбаясь. Делает рукой жест — все в порядке. Вашингтон. В небе появляется ракета. Люди в панике. Но ракета падает перед Белым Домом, а взрыва не следует. Гитлер, потрепанный, но живой, по-прежнему в плену супер-клея (хорошая реклама). Его окружают люди, а через секунду суровые полисмены защелкивают на его запястьях наручники. Кадр сменяется на Бенди, Элис и Бориса. Бенди манит друзей пальцем, и кивает на большой предмет у них за спинами, закрытый. Он кланяется и срывает ткань. Под ней настоящая ракета. Борис озадаченно подносит палец ко рту, Элис смеется. Бенди подмигивает в камеру. Конец. Его версия вышла чуть длиннее, потому что он вставил живой огонек. И Генри знал, что это плохо. Но если он вырежет пару кадров… Генри прикусил кончик карандаша, задумчиво постучал себя пальцем по подбородку. — Что это? — он увлекся и не услышал, как мисс Ламберт зашла ему за спину. Ее голос заставил его вздрогнуть. — Этого не было в сценарии, — не дождавшись ответа, сказала она, наклоняясь ниже и изучая листы. Студия Джоуи Дрю была относительно небольшой, а воспоминания делали его самоуверенным. Все было знакомым. Он чувствовал себя на своей территории. Но он больше не работал здесь один. И над ним стояло несколько руководителей. Он видел, как к нему повернулась голова Джейкоба, а Ричард бросил на них взгляд через плечо и прищурился. — Я подумал, это больше в характере. Более по-доброму, — Ламберт встретилась с ним взглядом. В нем промелькнуло что-то непонятное. — Вы уверены, что знаете, что для него в характере, Генри? — ему было неприятно это слышать. — Сценаристы работают над сериями для шоу и комиксами не один год. Многие у нас больше десяти лет. Наши персонажи очень динамичны. Если вы сравните 1929-й год с последующими, вы увидите разницу. Повисла тишина. Генри увидел, как за спиной Ламберт Джейкоб сочувственно покачал головой и показал ему сжатый кулак. «Держись». Дэвид просто смотрел, потом отвернулся. Энди старался делать вид, что ничего не видит. Ему явно было неловко. Генри не знал что сказать. Наверное, следовало все переделать, но, если начистоту, слова Ламберт его сильно задели. Бенди оказался незажившей раной, о которой он даже не подозревал. Ламберт молча рассматривала его работу. — Хорошая раскадровка. — наконец, признала она. — Но, Генри, пожалуйста. Мы работаем в коллективе. Если каждый художник перепишет кусок по своему, мы никогда не закончим. Хорошо что у вас была концовка. Он смягчился. — Я виноват, я увлекся. Я все переделаю. — Это нужно показать в сценарном, — Ламберт выпрямилась и обвела взглядом аудиторию. — Энди, — паренек за крайним столом поднял голову. — Ты не мог бы отнести раскадровку мистера Штейна в сценарный отдел? — Мою тоже, — быстро вставил Джейкоб. — И Бенди в каске, пусть глянут на него. Есть еще несколько Элис в пилотке, — он поднял лист. — И моего Адольфа, — не поворачиваясь, добавил Дэвид. Ричард молча собрал несколько листов и повернулся, намереваясь их отдать. Энди нехотя зашевелился на стуле. — Не стоит, — быстро сказал Генри и встал. — Я сам. Ламберт щелкнула по нему взглядом. — Генри, — негромко сказала она и замолчала, но по ее глазам ему итак было понятно, что она хочет сказать. Что он старше, что бегать предстоит не один раз, и не будет же он, Генри Штейн, лично таскаться в сценарный каждый раз, когда что-то нужно согласовать. Что Энди — младший, и ему по иерархии отведена роль посыльного. — Я хочу размять ноги, — пояснил Генри. — и мне хотелось бы послушать, что они скажут по поводу моей работы. Ламберт смотрела на него несколько секунд, потом кивнула. — Хорошо. Генри обвёл взглядом аудиторию. — Кому нужно было еще что-то передать в сценарный? Он получил несколько папок с именами, счастливый, что удастся пройтись по студии, и, похоже, что его вариант не забраковали. Пока что. Направляясь к выходу, он увидел, как Ламберт склонилась над столом Джейкоба. Тот это заметил и резко ссутулился. — Джейкоб. — Да? — Почему на каске у Бенди надпись «Рожден убивать»? — Думал, вы не увидите. — У меня отличное зрение. Пауза. Генри вышел. * Сценарный располагался на этаж ниже. В ответ на вопросительный взгляд молоденькой секретарши, Генри кивнул, улыбнулся и прошел в аудиторию. Она была похожа на их, но атмосфера отличалась. Не было рисунков и фотографий на стенах, зато висели плакаты. На столах стояли печатные машинки. За ними сидели люди. Щелкали клавиши. Скребла о бумагу ручка. Когда он спросил Джоуи, зачем ему столько сценаристов, тот объяснил, что они пишут не только для мультфильмов, но и придумывают идеи и слоганы для рекламы, плакатов и продукции. «Ты не представляешь, сколько текста требуется для всей этой ерунды, Генри!» Парочка человек в сценарном занималась каллиграфией для плакатов. Когда он работал здесь, они писали сценарии с Джоуи, иногда вместе, иногда кто-то один. Иногда Генри рисовал без сценария вовсе, все что приходило в голову. На самом деле, лучшие сценарии создавал Джоуи. Беда была в том, что он не всегда доводил их до конца. От некоторых он отказывался уже во время работы, потому что они были «не достаточно хороши». Джоуи ведь признавал только лучшее. Грандиозное. Генри это сводило с ума. Несколько эпизодов, на которые он убил десятки часов, они просто скомкали и вышвырнули в мусорное ведро. Генри, может, не слишком хорошо писал, но он всегда заканчивал. Многие из его собственных мультфильмов были попросту дурацкими. Раньше, когда студия состояла из пяти человек, а они еще не до конца осознали, что Бенди набирает популярность, его это не волновало. Но сейчас, глядя на людей, склонившихся над столами, он почувствовал какую-то робость. Будто до этого публиковал сочинения в школьной газете, и вдруг оказался на конкурсе писателей. Другой уровень. Впрочем, поскольку Джоуи взял всю ответственность за старые мультфильмы на себя, вряд ли кто-то из сценаристов знает, кого стоит на самом деле винить за отсутствие проработки их сюжета. Или за отсутствие сюжета как такового. Молодой мужчина стоял у окна и читал текст со страницы. Услышав шаги, он повернул голову и посмотрел сначала на папку, и только потом Генри в лицо. Солнце падало на его песочного цвета волосы. Казалось, они светятся. Как нимб. — Вас раньше не видел?.. — он положил листы на стол. — Меня зовут Генри. Я из художественного отдела. Лицо человека изменилось. Он улыбнулся. — А! Генри! Генри Штейн! Вы с мистером Дрю работали, верно, в начале? Один из первых аниматоров? — Да, — Генри слабо улыбнулся. — Верно. — Он о вас очень вдохновляюще рассказывал. — Правда? — Генри был удивлен, что о нем вообще слышали в студии. Его имя никогда не упоминалось в связи с Бенди. Джоуи о нем рассказывал? Это не вязалось у него в голове. — Я — Барни Флетчер, — мужчина кивнул на папки у Генри подмышкой. — Что тут у вас? Наши самые дерзкие фантазии, воплощенные в жизнь? — Ваши фантазии, слегка видоизмененные и воплощенные в жизнь. — Та-а-ак, — протянул Флетчер. Сложно было сказать, была его суровость искренней или наигранной. Генри вытащил свою раскадровку и протянул ему. Тот принял и бережно, почти нежно разложил листы на столе, расправляя края ладонями. Склонился над ними, насупил брови и пощелкал языком. — Одни линии, но они уже как живые! Я прямо вижу мультфильм. Но вы, конечно, дали себе волю, мистер Штейн. — Просто Генри. Заскрипели отодвигаемые стулья, послышались шаги. — Это что? — спросил бородатый плотный мужчина. От него пахло потом, и он шумно дышал. Он протиснулся между Генри и Флетчером, наклонился, ткнул коротким толстым пальцем в кадр. — Этого не было. — Я знаю. Я допустил вольность. Мисс Ламберт отправила меня к вам. — Вы оживили огонек? — Ха! — Барни блеснул глазами. Тебя волнует огонек, Дик? Он изменил концовку. Дик молча изучал листы, на которых ракета приземлялась перед Белым Домом. — И когда он успел подменить ракету? — сухо спросил худощавый малый во фланелевой рубашке. — Ну, он же Бенди. — Бенди — демон, а не фокусник. И из Бенди так себе фокусник, если вы смотрели шоу. — Идея с огоньком не плохая, но что со временем? Это пятнадцать-двадцать секунд, — Дик посмотрел Генри в глаза. — Много лишней анимации. — Это отличная идея, — вставил Берни. — Да, и я вычеркнул ее, потому что это было слишком длинно, — резко сказал мужчина в рубашке, недружелюбно глядя на Генри. — И в чем он пронес ракету? У себя в заднице? Генри пожал плечами. — Я не знаю. Мультяшки всегда умудряются доставать оттуда предметы. Барни хохотнул, но его коллега не оценил иронии. Дик не отреагировал. Он изучал раскадровку. Генри решил, что он главный. — Ладно. Давайте сюда. Тут все надо резать. — У меня здесь еще наработки от других аниматоров — И наработки давайте. Дик забрал все и, ничего не сказав, ушел за свой стол. Худосочный малый бросил на Генри угрюмый взгляд и последовал за ним. — Присядьте пока, Генри, — сказал Барни. — Или вернитесь в отдел, это займет какое-то время. — Сколько? — Минут пятнадцать точно. — Я подожду. Ты к ним не присоединишься? — он кивнул на Дика и второго парня, имени которого не знал. Они совещались, склонившись над столом. — Нет. Меня все устраивает. — Спасибо. — Не за что! — Флетчер осклабился, рассматривая его, и потом сказал: — С ума сойти, человек, который работал с мистером Дрю в начале, — он качнул головой. Как будто бы Генри был каким-то динозавром. Или единорогом. Генри нашел это смешным. — Вы, наверное, его хорошо знали, да, Генри? В его голосе слышалось что-то вроде беззлобной зависти. — Пожалуй, — уклончиво сказал он и улыбнулся. — Повезло вам. Генри рассмеялся. Он не знал, что на это ответить. Похоже, Джоуи все еще неплохо умел себя подать. В глазах Флетчера был настоящий восторг. Чуть ли не благоговение. — Давно тут работаешь, Барни? — Пару лет, — на вид Флетчеру было лет двадцать, не больше. Совсем мальчишка. — Я до этого редактировал тексты для детских книг. Скука смертная, я вам скажу. — Тебе здесь нравится? Барни расцвел. — Еще бы! Я могу придумывать истории с любимыми персонажами, и меня окружают потрясающие ребята. Какое бы впечатление они не произвели при знакомстве, — негромко добавил он. — Мне повезло попасть к мистеру Дрю. От старшего брата мне достались комиксы с Бенди. Я был его большим фанатом в детстве! Я и сейчас его фанат! — Это здорово, — Генри кивнул. — Здорово любить свою работу. Тебе действительно очень повезло, Барни. Барни улыбнулся. — У меня друг тут работал, — как бы между прочим сказал Генри, обводя взглядом аудиторию. Его взгляд остановился на плакате с Борисом. Волк прыгал в горящее кольцо с испугом на лице. — Джерри Дини. — О-о-о, Джерри, — Барни покивал. — Отличный малый. Хороший парень и хороший писатель. Нам его не хватает. Генри скрестил руки на груди и прислонился к подоконнику. — Мы ищем нового сценариста, — сообщил Флетчер. — Но вы знаете как это со сценаристами — много желающих, но мало тех, кто в самом деле может это делать хорошо. Не все понимают разницу между книжным и сценарным форматом. Джерри отличные писал сценарии. Он знал, как рассказывать короткие истории хорошо. У нас поднялись рейтинги, когда он пришел. Пст, — понизив голос, шепнул Флетчер, наклоняясь к Генри. — Не упоминайте это при Алане. Он завидует. Хороший малый, но достойная конкуренция поджимает его большое эго. — Алан — это который не Дик? — Да, Алан, это который не Дик, — рассмеялся Барни. Потом лицо его посерьезнело. Он запустил руку в волосы на затылке и издал неловкий смешок. — Эй Генри… Раз вы общаетесь… Джерри, он, как многие тут, в Нью Йорке снимал жилье, а семья его из Кентукки, — Барни замялся. — Вы не знаете почтового адреса?.. Мы писали ему на Нью-Йоркский, но он съехал… — К сожалению, нет, — соврал Генри. — Печально, — Барни вздохнул. — Славный парень… очень жаль терять контакт с ним… — Уверен, он сам напишет. — еще одно вранье. Они поговорили еще о том, о сем, и через пятнадцать минут к ним подошел Дик. — Вот здесь исправления. Поработайте над ними. Остальное мы пришлем вам с кем-нибудь из наших. — Что изменилось? — Мелочи и концовка. В любом случае, это все должен будет увидеть мистер Дрю. Будьте готовы перерисовывать. — Может, ему стоило сначала взглянуть на мой вариант? — Нет, — отрезал Дик. — Потому что вы все равно не проходили по времени. — Можно попросить прокомментировать исправления? — Вы могли бы послушать наши комментарии, когда мы обсуждали раскадровку, Генри, — заметил Дик. Верно, но тогда Генри не смог бы поговорить с Флетчером. Несмотря на замечание, Дик положил листы на стол и расправил ладонями. — Здесь Борис стреляет два раза, а не три. Вполне достаточно. Вторую ракету нужно убрать. Алан прав, звучит странно, и потом, это долго. Здесь, — он ткнул пальцев в кадр, на котором Бенди срывал ткань, — ракета взрывается в небе, а тут она падает перед Белым Домом. Гитлер живой, но, знаете ли, в саже и так далее. И концовка, победа слишком безупречная. Нужно что-то смешное. Допустим, Бенди подбрасывает каску, она бьет его по голове, а финал уже в лазарете. Кстати, можете вставить туда беконовый суп, почему нет? — Дик склонился над листом и несколькими линиями изобразил сцену. — Борис приносит ему суп. Хорошая реклама. Новый вариант Генри не понравился, но он не стал спорить. * Со своими рисунками, крупицами новой информации и смешанным чувством тревоги и раздражения, Генри направился в художественный отдел. Не доходя двадцати шагов до лифта, он впервые услышал этот звук. Заунывный, далекий и жутко неуместный. Что-то среднее между криком, воем и мычанием. Генри замер. Прямо над ним проходила труба, но мысли, что шум шел донесся из нее, не возникло. Он был уверен, что его издал кто-то живой. Но что, черт возьми, в студии может так звучать? Он хранил неподвижность, надеясь услышать вой снова. Этажом ниже гудела музыка. Это мешало. Он прождал минуты две, но звук не повторялся. Все это было столь мимолетно и странно, что Генри почти готов был поверить, что ему послышалось. Непонятно было и доносился ли он сверху или снизу. С уверенностью сказать можно было только что с источником его Генри разделало несколько стен и как минимум один этаж. Потом застучало в трубе. Генри подпрыгнул от неожиданности, выругавшись. Трубы, трубы, трубы. Везде чертовы трубы. Чем ниже этаж, тем больше труб и тем меньше они скрыты от глаз. Генри взглянул на часы. Его не было тридцать минут. Идея спуститься вниз, попытаться разыскать Сэмми Лоурэнса и кого-то из других старожил была привлекательна. Он знал, что Норман Полк по-прежнему работает на Джоуи. Поговорить с кем-то из них до сих пор не представилось возможности. Нормана не было на брифинге. Ему показалось, что он заметил среди музыкантов Сэмми. Но Генри не был уверен. Они встречались всего пару раз целую вечность назад. Он не знал насчет Лоурэнса, но был уверен, что Норман охотно поделится с ним информацией. Но встреча с ними могла подождать более удачного момента. Он не хотел надолго задерживаться и оставлять слишком плохое впечатление о себе в первые же дни. Это мудрое решение растаяло в момент, когда у лифта он столкнулся с бухгалтером Джоуи Дрю, Грантом Коэном. Не замедляя шага, Генри разминулся с ним. Услышав, как лязгает решетка и лифт уходит наверх, он перешел на бег. Было около часа дня, время обеда. Буфет и столовая располагались на цокольном этаже. Здание студии было похоже на лабиринт. Коридоры, повороты, углы и тупики. Двери, двери, двери. Лево, право, лево, право. Где находится бухгалтерия он знал, потому что в первый день Джоуи потащил его с собой «посмотреть» студию. Студию они не посмотрели, так как у Джоуи образовались какие-то неотложные дела. Пятнадцать минут Генри слушал, как Джоуи на повышенных тонах отчитывает секретаршу (Подожди одну минуту, Генри) и разговаривает с кем-то по телефону. Затем они пришли к бухгалтерии. Вернее, шли они в «Зал почета», но у одной из дверей Джоуи остановился и сказал, что заскочит и «захватит одну папку», а потом исчез за дверью еще минут на пять. Затем он появился, обезоруживающе улыбнулся и сказал, что страшно сожалеет, но ему нужно «обсудить кое-какой вопрос». И не сможет ли Генри сам добраться до выхода. Генри сказал, что сможет. Он был раздражен, но не расстроен. По правде, находиться в компании Джоуи было тяжеловато. Тяжелее всего было то, что Джоуи вел себя так, будто все нормально, хотя нормально все не было. Генри предпочел бы, чтобы Джоуи высказал ему все в лицо. Он добрался до нужной двери. На углу стояла фанерная вырезка Бенди. Генри осмотрелся, взялся за ручку и попробовал открыть. Кабинет был заперт. Он покусал губу и глянул на часы. Черт с ним, Дейв вчера ушел на обед часа на полтора. Он вернулся к сценарному и остановился рядом со столом секретарши. — Привет, — он улыбнулся. — Я Генри. Я из художественного. Можно попросить у вас пару скрепок? У меня рассыпаются листы, — он указал на свои рисунки. Девушка странно посмотрела на него. Но ей было не больше восемнадцати, и он выглядел достаточно старым в ее глазах, а еще носил вышедший из моды "стариковский" свитер. Сочтя его чудаковатым, но безобидным, она протянула ему не две, а аж три скрепки. Генри поблагодарил и быстро удалился, пока сценаристы его не засекли. Вернувшись к бухгалтерии, слегка запыхавшийся, Генри воровато осмотрелся и упал на корточки перед дверью. Фанерный Бенди лукаво ухмылялся ему, словно подначивая. Высунув кончик языка от усердия, Генри прищурил глаз и согнул скрепки. Уповая на свои скромные навыки, вставил первую в замок до щелчка. Потом вторую. Его второй день на работе. Он представлял лицо Джоуи, если его поймают. Минуты через полторы замок поддался. Генри встал с колен, вытер испарину со лба, толкнул дверь плечом и проскользнул внутрь. Кабинет был маленьким и содержался в педантичном порядке. Небольшой стол, стул, полки уставлены папками с толстыми корешками. Генри бережно положил собственную папку на стол, стараясь не нарушить порядок. Поднял руку и провел пальцами по корешкам на полках. На каждом — год и месяц. Его интересовал 41-ий и 42-ий. Возможность взять что-то с собой отсутствовала. Но ему нужно было только посмотреть. Он достал август 42-го. Минуты полторы изучал его, осторожно перелистывая документы с подшитыми чеками. — Неудивительно, что тебе приходится сокращать кадры, Джоуи, — хрипло пробормотал он. — Но ты не подаешь виду, что что-то не так, да? Ты пообещал мне хорошую зарплату. Вопрос в том, выполнит ли он свое обещание. Генри аккуратно вытащил из своей папки листок с раскадровкой. Бенди борется с огоньком. Он перевернул его, переписал несколько цифр из статистики за август. Аккуратно застегнул папку, убрал ее на место, достал сентябрь, раскрыл сразу на последней странице и щелкнул языком. Ситуация однозначно ухудшалась. Генри сделал запись на своем листе, поставил отчеты на место и обратил взгляд на 1943. Из кабинета он вышел через двадцать минут. Коридор был пуст. Он постоял пару секунд. Взгляд упал на фанерного Бенди. Чертенок улыбался глазами. «Я знаю, что ты сделал». Генри еще раз осмотрелся по сторонам. Он задержался почти на час. Ну, что ж. Он подмигнул Бенди. Будто они были соучастниками. Увы, кусок фанеры пока был его единственным соучастником в этой студии. Генри попытался отогнать острое чувство одиночества. Во что он влез? На Ламберт его фокус произвел неважное впечатление. Когда он вернулся, оказалось, что сценарный уже прислал обратно работы других художников. Генри пожал плечами и сказал что обедал. Ламберт это не понравилось. Ну, он не мог нравиться всем. Он уселся на свое место. В животе заурчало. Он проигнорировал подозрительный взгляд Ламберт. — Я думаю, может, стоит убрать винтовку, — угрюмо сказал Ричард. — Что? — Джейкоб поднял голову от своей работы. — Винтовку. Она ему не нужна. Он из нее ни разу не стреляет. Она акцентирует на себе внимание и все. — Я уже рисую с винтовкой, — бесцветно сказал Дэвид. — Как так! — Джейкоб повернулся к аниматору, скрипнув стулом. — Винтовка нужна для комедийного эффекта, Ричи! — Я говорю, она бесполезна, вот и все. — Придай ей немного характера, — предложил Джейкоб. — Возьми пример с Генри! — он подмигнул ему и повернулся обратно к Ричи, который выглядел серьезным и очень недовольным. — Пусть она танцует, поет и пытается вырваться у него из рук. Карандаш Ламберт чуть замедлил движение по бумаге, но она промолчала. — Я сказал, она отнимает внимание зрителя. Я не спрашивал, как еще сильнее отвлечь зрителя на нее. — Так пусть он ее одолеет! - Джейкоб ударил кулаком в ладонь. - Захватывающее зрелище: Бенди одерживает верх над ожившим ружьем! Ричи сдвинул брови, закусив карандаш и, кажется, задумался. Энди склонился низко над своим листом. Его плечи подрагивали. — Бенди кажется, что он одержал победу, — продолжил Джейкоб, воодушевленный. — Но тут винтовка оказывается немецким шпионом! Она сдает Бенди в плен фашистам! — Это мой участок, — сухо сказал Дэвид, не поворачивая головы. Труба за стенкой застучала. - У меня он попадает в плен к фашистам. — Давайте без этого, — Ламберт перестала рисовать. — знатоки, из тех, что видят в серых занавесках пропаганду суицида, а в форме голов Бенди и Бориса — женские и мужские половые органы, еще решат, что мы тут пытаемся сказать, будто наши заводы продают немцам боеприпасы. Не будем усложнять вещи, хорошо? Энди прыснул, Ричи что-то проворчал и отвернулся, а Джейкоб рассмеялся. Генри почесал затылок. Люди определённо любили видеть скрытый смысл там, где его нет, но головы?.. Он вернулся к своей раскадровке. — Признайся, ты просто не хочешь ее рисовать. — Отвали. Остаток дня пролетел в работе. Они делали перерывы только чтобы размяться. Разговоры больше не складывались. Художники работали в экстренном режиме. Около пяти вечера ураганом поправок и замечаний в аудиторию ворвался Джоуи. К столу Генри он подошел в последнюю очередь и минут пять молча стоял у него за спиной, наблюдая. Это было настолько привычно, что не раздражало Генри, до тех пор, пока Джоуи не открыл рот. — Странно, что он выживает после взрыва на орбите, не находишь? — Джоуи улыбнулся. — И этот маленький озорник! Он мне нравится, — тычок пальцем в огонек. — Отличная идея, Генри! Тебе всегда удавались персонажи. Но я бы внес сюда пару штрихов. Дай-ка мне на секунду. Джоуи забрал у него карандаш и нагнулся ближе к листам. Через пару секунд у его тощего огонька появились толстые щеки и крутые брови. Он стал похож на насупившегося воробья. Неплохо, но и не то, что видел сам Генри. — Что скажешь? — Здорово, — сказал Генри и потер глаза кулаком. Не выдержав, он зевнул. На его плечо легла рука. — Устал в первый день? Можешь уйти пораньше, если хочешь. Генри рассмеялся. Щекам стало жарковато. Рядом сидели другие аниматоры. — Брось, Джоуи. Сейчас всего пять вечера. И это уже второй день. — Смотри, Генри. Не хочу, чтобы ты перегрелся, — пальцы на секунду сжали плечо. Потом рука убралась. Джоуи выпрямился и коротко рассмеялся. — Я знал, что могу на тебя положиться! Гений! Продолжай работать. Подумай, что можно сделать со взрывом, хорошо? — Хорошо, — устало кивнул Генри, чувствуя раздражение. Он не мог отделаться от ощущения, что ему снова придется перерисовывать. Под конец дня болели глаза, спина и шея. Вовремя собираться стал только Дэвид. Генри задержался вместе с другими, рассчитывая закончить больше, чтобы освободить время на завтра. Может, ему удастся выловить Нормана. Видит Бог, ему нужно было поговорить со стариком. Уходили все вместе. Коллектив ему нравился. Атмосфера была теплее, чем в Парамаунте. Джейкоб и Ричи позвали его в бар, но он отказался, и через полчаса доехал до своей маленькой съемной квартирки в квартале от студии. Она встретила его темнотой и одиночеством. Часы показывали половину десятого. Генри сбросил с себя пальто, шляпу, обессиленно упал на стул рядом с телефоном, снял трубку и набрал номер. С каждым гудком его сердце замирало. Первый, второй третий. После седьмого тяжесть в груди усилилась. Он опустил взгляд на портфель у себя под ногами. Портфель с Бенди. За окном лаяла собака. Было слышно, как едут машины. Он сидел в темноте. Из приоткрытого окна задувал холодный ветер, заметал внутрь снежинки, падали на обшарпанный пол огни фонарей. Свет автомобильных фар скользил по потолку. Гнетущее чувство дежа вю вдавливало его в обитое тканью сиденье стула. Пальцы судорожно сжали трубку. Он наблюдал, как муха ползет по стене. Ему казалось, он слышит, как она перебирает лапками. Сверху топали соседи. Генри слышал их голоса. Он еще не ощущал так четко, что его с семьей разделяет почти три тысячи миль. — Алло? — женский голос. Облегчение. — Это я. * Разговор не слишком его успокоил, но вернул чувство реальности. Он наскоро поел, снял обувь, лег на кровать и зажег лампу. Его позвоночник начинал болеть от одной мысли о сидении за столом. Он достал из портфеля необходимые бумаги и документы, пригладил волосы, с хрустом размял шею и плечи. Рядом с его правой ногой лежала папка с надписью «Gent». Слева — папка «Вырезки». Он взял в руку плотный ежедневник в потертой темной коже. — Откуда ты берешь деньги, Джоуи? — он перелистнул несколько страниц. Список эпизодов. По одному в каждый месяц. — Мультфильмы за этот год себя не окупили. Он отложил книжку, вытащил листок со своей раскадровкой и перевернул его. 1939, 1940, 1941, 1942. Генри нахмурился. С 1939 студия резко начинает терять в доходах. И это никак не связано с войной. Он глянул на заметки на бумаге: «Парк» и «Фабрика». Рядом с ними перечеркнутый знак вопроса и заметка «Ремонт?» Он провел пальцем по сводке. Облизнул сухие губы. Хотелось пить, но было лень вставать с кровати. До 1941-го дела идут относительно хорошо. Затем прибыль уменьшается почти на 40%, как будто что-то высасывает все финансы. С 1941-го показатели падают еще на 10-15%. Январь и февраль 1942-го — минус. Зыбкая стабильность до середины лета. Затем август, сентябрь, и октябрь — минус. В октябре 1942-го больше всего расходов. Минус сорок тысяч долларов! Около четырех месяцев назад. Неудивительно, что Коэн показался ему смурным. — Господи, — он был далек от финансов и экономики, но даже ему было не по себе. Положение студии было зыбким. Он представил радостные, светлые лица Флетчера и Джейкоба, сосредоточенного Дэвида, строгую мисс Ламберт. Людей, чьи жизни и кусок хлеба на столе напрямую зависели от действий Джоуи Дрю. — Джоуи, на что ты их тратишь?.. — он сел удобнее на кровати и нахмурился. Тяжелое чувство в груди усилилось. Он молчал, кусая губу. — Чем ты оплачиваешь налоги? Кто дает тебе деньги? — вопрос повис в воздухе. Его сухой тон был похож на песок, ссыпающийся на доски гроба. Генри размял пальцы на правой руке. — С кем ты связался? Он опустил взгляд на фото. На нем Джоуи стоял с тремя мужчинами. Двоих из них Генри знал по газетам. Один, тучный, он был бизнесменом, но второй… С кем Джоуи связался. Да. Вот в чем вопрос. Генри судорожно втянул ртом воздух. Это был жестокий бизнес. Дети не представляют, сколько мрачной и не совсем приятной дряни стоит за танцующим чертенком или вечно веселой мышью. Он потер уставшие веки. Потом порылся в бумагах на кровати и нашел фотокарточку. Он поднес ее к глазам. На него смотрел полнощекий улыбающийся малый в обнимку с симпатичной молодой женщиной. Генри прикрыл глаза. Перевернул карточку. «Счастливого Рождества! Ждем вас снова. Ваши друзья, Марта и Джерри. Кентукки, Лексингтон, 1941».