Король умер

— Почему ты на самом деле хочешь туда вернуться? Генри застыл на секунду, потом аккуратно заложил журнал, который держал в руках, закладкой, снял очки и поднял голову. — Линда, — мягко сказал он. — Милая. Мы уже обсуждали это. Она смотрела на него пару секунд, потом отвернулась и продолжила смахивать пыль с полок. Генри подождал. Потом еще подождал. И еще. Через минуту он вздохнул, отложил газету на столик и поднялся с кресла. — Дело не в моих желаниях, — он остановился рядом и приобнял ее за плечи. — Меньше всего мне хочется пересекать Штаты, чтобы оказаться в Нью Йорке. Ты знаешь, как я ненавижу Нью Йорк, — он аккуратно выбившуюся из ее прически прядь волос; рыжую, с легкой сединой. — Но есть вещи, которые необходимо делать. — И это одна из них? — Его не будут искать, — он отстранился, размял поясницу. Хрустнули позвонки. — Либо дело следует запускать самим, либо, — он неопределенно махнул рукой. — И ты думаешь, он возьмет тебя обратно? После… сколько лет прошло? — Пятнадцать. Линда промолчала. Генри отвернулся к окну. Над горным кряжем вдоль горизонта тянулись белые облака. Легкий ветер раскачивал пальмы перед домом. Генри любил пальмы. По дороге скользили редкие автомобили. — Ты знаешь, если что-то тебя волнует, ты можешь об этом рассказать? Генри обернулся. — Конечно. Почему ты это сказала? Что-то ее беспокоило. Это было очевидно. Меж ее бровей залегла морщинка. Она выглядела так, словно хотела что-то еще сказать, но не решалась. Генри шагнул к ней. Со стороны коридора раздался характерный щелчок. Он вздрогнул, бросив мимолетный взгляд в сторону, и посмотрел на жену. — Почту принесли. Линда смотрела на него чуть больше секунды и кивнула. — Так иди, проверь, — ее губы были по-прежнему чуть поджаты. Он колебался с секунду, но кивнул и вышел в коридор. Этот ритуал продолжался на протяжении двух недель. Почтальон приносил почту. Он шел к двери, наклонялся, перебирал письма, его пульс учащался. Он заканчивал с чувством пустоты и разочарования, которое каждый раз было чуть больше, чем в предыдущий. Он присел на корточки. Литературный дайджест, два письма от издателя, письмо от двоюродного брата Линды, два письма для него… Его рука остановилась. Белый конверт с обратным адресом. Нью Йорк. Он понял, что рассматривает его больше минуты, когда услышал шаги в коридоре. Он обернулся. Линда стояла в проеме двери. Она посмотрела сначала ему в лицо и только потом на письмо. — Это из Нью Йорка, — сказал он. == Ее остро не хватало. Она что-то поняла о нем, чего он сам до конца не понял. Ее недосягаемость ранила почти физически. Он спрашивал себя, правильно ли поступил, когда уехал в Нью Йорк. Спрашивал себя, ранил ли ее, когда это сделал. Но она не пыталась его остановить или отговорить. Она почти… приветствовала это. И этого он объяснить не мог. Что-то изменилось между ними в момент, когда он сказал, что собирается вернуться. Сначала неуловимо, это что-то превратилось в зависший молчаливый призрак. Он маячил рядом в мелочах. Невысказанных словах, заметных только им жестах. Линда стала тихой. Иногда он ловил на себе ее взгляд. Но когда он поворачивался, чтобы встретиться с ней глазами, она отводила свой. Генри подумал бы, она винит его. Но он не чувствовал упрека. Он чувствовал только печаль. И что-то еще. Он хотел бы разбираться в людях немного лучше. == — Вы? — девушка-секретарша подозрительно глянула на него поверх очков. — Генри Штейн, — бесцветно сказал он. — Я скажу мистеру Дрю, что вы здесь, — он сняла трубку. Генри со скукой уставился на плакат. На нем Борис рекламировал суп с беконом. На волке было что-то вроде костюма супергероя. — Вы можете зайти. Он кивнул, не глядя на нее, прошел мимо стола, постучался и открыл дверь. Джоуи сидел за столом. Генри показалось, он хмурится. Однако, подняв голову, он сразу обнажил зубы в улыбке, закрыл книгу перед собой и отодвинул в сторону. — Заходи, Генри, заходи! Генри прикрыл за собой дверь.  — Послушай, Генри. По поводу того, что случилось вчера, — опередив любые слова, которые готовы были сорваться с его языка, сказал Джои, поднимаясь и потирая ладони, обходя стол. — Ссоры случаются, глупости говорятся, — он сделал неопределенный жест рукой. — Жизнь слишком коротка, чтобы давать мелким обидам влиять на нас, ты согласен? Генри подумал обо всех письмах, оставленных без ответа, и кивнул. Джоуи хлопнул в ладоши. — Вот и отлично! Ты наговорил много лишнего, я бурно отреагировал… Я говорю: забудем об этом, — он обошел стол и медленно опустился в свое кресло. — Садись, Генри, садись; кто старое помянет, тому глаз вон. Генри подошел к столу, поставил портфель на пол и опустился на стул. — Я прошу прощения. Я был резок и наговорил лишнего. Джоуи отмахнулся. — Ерунда, Генри, ерунда. Не будем об этом. Забудем. Мир? — он протянул ему руку. Генри смотрел на нее с секунду. В груди ворочалось тяжелое чувство, которое он не мог объяснить. Он посмотрел Джоуи в глаза и скрепил рукопожатие. — Мир. Джоуи улыбнулся ослепительной улыбкой. Генри попытался вспомнить времена, когда улыбка Джоуи касалась глаз, и не сумел. — Ты нисколько не изменился. Узнаю прежнего Генри. Просто так взять и выйти на работу, — Джоуи расхохотался, откинув голову назад. — Помнишь, мы внесли предоплату за проектор, а когда пришли за товаром, нам попытались впихнуть подержанное древнее барахло? И отказались менять или возвращать деньги? И ты просто взял и забрал проектор с витрины, пока хозяин орал на тебя, а потом преспокойно вышел с ним на улицу? — Еще бы. Они вызвали полисменов, и нам пришлось удирать от полицейской машины, которая оказалась за углом. А потом мы стали перелезать забор, и я зацепился брюками за гвоздь. — Прорвал их, и два квартала бежал с голой задницей. А потом ты прятался за мусорными баками, пока я покупал тебе штаны, опасаясь, как в любую секунду нагрянут легавые и повяжут меня. А когда я вернулся, ты дрался с какими-то бомжами, и мне пришлось оттаскивать их от тебя. — Оказалось, это были «их» мусорные баки. — Нам неплохо намяли бока. — Да. А я так и остался с голой задницей, — Генри вздохнул. — Без денег. Но мы все-таки получили чертов проектор. Джои издал смешок и щелкнул пальцами. — И он до сих пор жив и работает! Восьмой эпизод был частично основан на этой истории. — Только вместо бездомных там были собаки. И Бенди не дрался, а забрался от них на дерево, пока Борис случайно не свалил его. — Славное было время. — Точно. Джоуи рассмеялся. А потом выпрямился и неожиданно спросил: — Ты не думал о моем проекте? Думал ли он о проекте? О, была ли за это время свободная минута, когда он не думал о нем. Только вот мысли его протекали не в том ключе, на который надеялся Джоуи. — Немного. — И что? Не поменял мнение? Генри неопределенно пожал плечами. — Коннор сказал, вы собираетесь избавиться от твари? — О, он сказал? — брови Джоуи взметнулись вверх. — Об этом чуть позже, Генри. Вначале, я хочу показать тебе маленькое чудо. — Маленькое чудо вроде того, которое едва не сожрало нас во вторник? Джоуи расхохотался. — Нет, Генри. Как я сказал, все прозаичнее. Не дожидаясь согласия, он поднялся и прошел к стеллажу под огромной вывеской с логотипом студии. Генри напрягся. Он не был готов к тому, чтобы… увидеть что-то вроде «Бенди». Он понял, что сильно сжимает кулаки. Раздался щелчок. Генри вздрогнул, когда часть стеллажа дрогнула, и повернулась внутрь себя. Вместо полок на его месте было нечто странное. Оно напоминало газетные контейнеры на улицах Нью Йорка. Только в этом не было газет. Снизу и сверху имелось что-то вроде поддонов; ручка справа. На козырьке над нижним поддоном он разглядел маркировку «Gent». Генри взволнованно поднялся со стула. Джоуи похлопал по конструкции ладонью. — Эта машина позволяет создавать объемные модели, Генри. Как печать, но трехмерная. Удивительно, не правда ли? — Как это возможно? — Увы, я не механик. Для меня это то же самое, что магия. Генри сдвинул брови. Его сердце билось быстрее, дыхание участилось. Он смотрел на машину с опаской, почти враждебно. — Это из нее он… Джоуи махнул рукой и пренебрежительно фыркнул. — Похоже, что она на это способна? Ха! Не говори ерунды, разумеется нет! Я же сказал, я хочу показать что-то небольшое. Подойди-ка сюда, Генри. Да не бойся же, подойди, — он махнул рукой. Помешкав, Генри подошел на пару шагов и остановился. Джоуи прищурился, но кивнул. — Допустим, мне нужна…мм… Пепельница. Джоуи взял с полки лист бумаги и карандаш. Генри пришлось подойти чуть ближе. Джоуи небрежно расчертил лист на четыре части. Затем он изобразил пепельницу со всеми гранями в разворотах: спереди, сбоку и сверху. Грубая трехмерная модель. Он вставил лист в самое узкое верхнее отверстие и дернул рычаг. Машина задрожала, фыркнула пару раз, и выплюнула в нижний поддон небольшой черный предмет. Джоуи нагнулся, извлек его наружу и продемонстрировал Генри. Сердце Генри пропустило несколько ударов. В руке Джоуи, безусловно, находился изображенный предмет. Генри перевел взгляд с него на рисунок. Сделанный от руки и за несколько секунд, он не мог быть идеальным. Те места, где линии на разворотах не соответствовали друг другу, были выровнены; что-то среднее между изображением на каждой проекции. Но в целом — размеры, форма, толщина — все соответствовало чертежу. Пепельница была черной и блестящей. — Это… чернила? — Верно, Генри! — Можно посмотреть? — Конечно. Можешь оставить ее себе, если хочешь. — Я просто хочу посмотреть, — он осторожно, почти с опаской, взял предмет. На ощупь он был холодным, как и полагается чернилам. Не теплым, как существо. Он не таял, не подтекал, сохранял форму. Ощущение было странным. Она словно была жидкой и твердой одновременно. Генри был уверен, что никакие чернила на такое не способны. — Что это за вещество? — Чернила, Генри, это чернила. — Джоуи, ладно тебе, чернила на такое не способны. Джоуи нахмурился. — Дело не только в чернилах. Машина обрабатывает их, придает им форму и заставляет сохранять ее. Получается трехмерная модель. Как глина в печке, Генри. Какая грубая аналогия. Чернила это не глина. — И они не распадаются? Вместо ответа Джоуи прошел к шкафчику и открыл дверь. На полке стоял ряд таких же черных и блестящих предметов. — Этой кружке больше четырех месяцев. Признаюсь, я не пил из нее, — Джоуи рассмеялся. — А этому Борису — два месяца. Как видишь, они в идеальном состоянии. Генри подошел ближе и взял фигурку Бориса. Она была точь в точь как плюшевая игрушка, но гладкая, блестящая. — Такая сложная форма, — сказал он. — Весьма. Но это не предел. Мы много экспериментировали. Распечатали модель моего офиса, со всей мебелью и так далее. Генри поднял глаза. — И он сохранился? — Я забрал его домой. Но да, он сохранился. — Они все сохраняют ее. Джоуи кивнул. — Кроме него. Лицо Джоуи потемнело. Он поставил кружку на полку и закрыл дверцу шкафа. — Почему он такой? — Сложно сказать, Генри. И, по правде, не мое дело в этом разбираться, — Джоуи фыркнул. Перед Томми стояла задача воссоздать персонажа. Он напортачил, — человек поджал губы. — Сильно напортачил. Генри молчал. Джоуи тоже. — Признаю, это неизведанная территория. Все эти предметы — неживые, — он кивнул на шкаф. — Что касается настоящего движущегося персонажа… По спине Генри поползли мурашки. Во всем этом было что-то ненормальное. Глубоко неправильное. — Как это возможно? — напряженно спросил он. — То, что он ходит, двигается? — Это сложный процесс включающий в себя дополнительные шаги и особенную машину, — Джоуи направился обратно к столу и махнул Генри, чтобы тот следовал за ним. — Мы не используем для персонажа простой чертеж, Генри. Недостаточно нарисовать его в трех разворотах и ждать чуда. Когда я говорю об оживших мультфильмах, я говорю буквально. Сотни метров пленки, тысячи эскизов и рисунков. Все это для того, чтобы оно двигалось, — он сел в кресло, сцепил между собой кончики пальцев и посмотрел Генри в глаза. — вот какова была идея. Смысл сказанного медленно оседал у Генри в голове. — Сотни… метров… пленки? — Это была дерзкая затея, — Джоуи не смотрел на него. — В 1937-м году в свет вышел первый полнометражный мультфильм. Помнишь, сколько вокруг него было шума? Ему пророчили громкий провал. Люди не верили, что детишки смогут высидеть час двадцать. Люди всегда воспринимают так новаторство, старина. Особенно в мире шоу бизнеса. Никто не хочет лишиться денег. Приземленные умы бояться зайти за проверенную формулу успеха. Боятся провала, — он щелкнул пальцами. — Я знал, что Белоснежку ждет успех. И дело не в Диснее, — он посмотрел Генри в глаза. — новаторство. Дерзость. Вот чего алчет Зритель. Инвесторы всегда принижают его. Они думают, Зритель глуп, думают, его достаточно кормить тем же кормом на протяжении десятилетий. Но это не так. Одна и та же пища приедается, формула устаревает, и нужно находить что-то новое. Нужно удивлять. Сначала появились движущиеся картинки, потом звук, цвет, полнометраж… Когда-нибудь сама двухмерная анимация увидит свой закат, друг мой. Людям нужно больше. Всегда больше. Генри слабо рассмеялся. — Я перестал за тобой поспевать. О чем ты? В глазах Джоуи на секунду что-то вспыхнуло. — Я о том, что эта машина позволит создавать анимацию совершенно иного рода. Трехмерную. Четырехмерную, даже. Представь, — он поднялся. — Маленькие зрители входят в кинотеатр. И вокруг них мир оживает. Они видят, как история разворачивается прямо у них перед глазами. Более того, они могут подойти, потрогать, рассмотреть. Быть настоящими участниками происходящего. Все это звучало бы волшебно в другой ситуации, где-то лет пятнадцать назад, за чашечкой ароматного кофе в столовой. Но сейчас, с учетом того, что Генри знал и видел… — Я думал, ты говорил, они будут живыми, — растерянно пробормотал он. — Совершенно верно. — Живые маскоты. — Да. — Но сейчас ты говоришь об анимации и мультфильмах? Говоришь, они будут внутри историй? — Одно другому не мешает, дружище. Генри покачал головой. Несмотря на ожившую тварь этажами ниже, во все это было очень сложно поверить. — Ты хочешь создать актеров? — Не актеров. Живых персонажей. Есть разница между тем, чтобы играть роль и быть собой, старина. Объем и невероятность информации были слишком велики, чтобы он мог немедленно усвоить ее. Генри мотнул головой. Он перевел взгляд на пепельницу и моргнул. — Есть другие? — Джоуи нахмурился, и Генри пояснил: — Помимо, — он кашлянул. — Него? Лицо Джоуи потемнело. — Еще нет. Мы приостановили попытки создать живого персонажа. Нужно разобраться с одним. Мы должны убедиться, что он не будет представлять проблем. Должны понять, что способны управиться с ним, прежде чем создавать еще одного. Генри передернуло. — Послушай, Генри, — голос Джоуи стал мягким. — Мне нужна твоя помощь. Если кто-то и может оживить Бенди, это ты. Мы вместе это начали, и лишь закономерно, если мы вместе это продолжим. Ты поможешь мне? Под его внимательным взглядом Генри стало слегка не по себе. Он не вполне понимал, что затеял Джоуи, но точно знал, что не хочет в этом участвовать. Было во взгляде Джоуи что-то такое, о чем Генри старался не думать. Старался не замечать. Что-то неуловимо пугающее. Как приоткрытая в темный подвал дверь. С ним или без него, Джоуи все равно продолжит. Но если он желал разузнать, что происходит, согласие было его билетом внутрь. И Джоуи сам готов раскрыть карты; во всяком случае их часть. — Я не понимаю как. Я не инженер, — он в самом деле не понимал. Если Томас просчитался, что может он, Генри, художник? Да, он что-то смыслил в технике, но он бы никогда не собрал что-то вроде этой… машины. — Мне не нужен инженер, — Джоуи отмахнулся. — Мне нужен художник, творец; нужен соратник. Мне нужен ты. — Да, но что, конкретно, ты хочешь, чтобы я сделал? — Что ты всегда делаешь, Генри. Рисуй. Создавай. Останься. Помоги нам сейчас вырваться вперед, Генри, — Джоуи поднялся и прошелся взад-вперед перед ним. Потом остановился и серьезно посмотрел на него. — Сейчас главное для нас — это достойно выйти из схватки с Диснеем. Если провалимся, нас ждут серьезные проблемы с финансами. Итак, он это признал сам. Может, Генри стоило просто уйти. Может, тогда Джоуи придется закрыть свой безумный проект. — У меня есть пара козырей в рукаве на случай, если это случиться, но я не хотел бы прибегать к крайним мерам. Генри едва слышно вздохнул. Наивно полагать, что все держится только на нем. Это было бы слишком просто. — Генри, — Джоуи оперся ладонями об стол и заглянул ему в глаза. — Помоги мне поднять Бенди на ноги еще раз.