***
Рин переступила порог моей квартиры, а я все никак не мог унять охватившую меня дрожь. Как давно я ощущал подобное? Уже и не помню, но это явно не обычное волнение от встречи с сестрой. Я вообще планировал игнорировать её настолько долго, насколько это возможно. Меня устраивает жизнь, которой я живу сейчас. Пусть Мейко называет это фикцией, но мне комфортно и спокойно. Что еще нужно для… счастья? — Лен! Открой! — Мегпоид уже облачилась в свою привычную пижаму с принтом из морковок и кроликов и прижимала к щеке холодную банку с пивом. — Разве там нет ключа? — Есть, но я обломаю маникюр! — Гуми надулась, а я едва не закатил глаза, подозревая, что это представление она закатила исключительно для Рин. Которая прямо сейчас осторожно присела на краешек кресла, вцепившись в ремешок от своего клатча, будто он был оберегом от алкоголизма. — У тебя нет маникюра, — безжалостно отбрил я все жалобы Гуми. — Я должен нарезать закуску. — Ну ты и зануда! — донеслось мне в спину, но судя по характерному пшику, Мегпоид справилась с банкой в два счета. Остается один вопрос: смогу ли я также успешно приготовить канапе, которые так любит моя сестра?***
— Да, у меня нет маникюра, но я собираюсь его сделать! — Гуми, щедро отхлебнувшая из своей банки, явно захмелела. — Французский, как он любит! — Так вы все же встречаетесь? — я положила ногу на ногу. — Мой брат — парень, о котором ты говорила сегодня тому модельеру? — Ага, — Мегпоид взлохматила влажные после ванны волосы. — Только это секрет. Никто в агентстве не в курсе. — Почему? Фотографам тоже запрещено вступать в отношения? — я внимательно оглядела эту странную девушку, в который раз спрашивая себя, что он в ней нашел. — Мы из конкурирующих компаний, но…- Мегпоид пьяно хихикнула и заговорщески приставила ладонь к щеке. — поговаривают, что наш директор — бывший Королевы Сердец. Каждую неделю присылает ей гигантский букет роз, но она ни в какую. Неприступна, как эти розы. — Но шипы можно срезать, — внезапно послышался голос брата, и я невольно вздрогнула — он говорил по-французски почти без акцента. — А стебли обломать. — Чиво? — Мегпоид нахмурилась, но увидев закуски, радостно отсалютовала ему банкой. — Как всегда — мастер на все руки! — Угощайся, — он присел на диван рядом с Мегпоид, сложив длинные тонкие пальцы в замок. — Надеюсь, ты еще любишь его? Я растеряно взглянула на поднос, а потом осторожно взяла высокий стакан на ножке, внутри которого искрился апельсиновый сироп — мой любимый напиток детства. Конечно, сейчас, когда я вынуждена следить за лицом и фигурой, это стало большой редкостью. Вот и теперь я хотела отказаться, но губы сами собой поймали прозрачную соломинку. — С-спасибо, — неожиданно для себя самой пролепетала я, ощутив на языке яркий вкус апельсинов. — Рад, что тебе понравилось, — Аллен улыбнулся, и на какую-то долю секунды я забыла, зачем пришла. Но тут Мегпоид, уже прикончившая первую банку, любезно напомнила. — Так что, ты риально не хочешь работать со мной? — она пьяно усмехнулась и внезапно положила голову на плечо брата. — Не нравится мой стиль? — Кстати об этом, — Аллен слабо улыбнулся. — Ты мне так и не показала исходники. Что в них такого ужасного? — Фотки — заебись! — гневно выпалила Гуми на японском, метнувшись за фотоаппаратом. — А эта узкозадая французская… — Я не настолько плоха в японском, — я покраснела. — чтобы выслушивать оскорбления от такой как ты! В гостиной повисла напряженная тишина. Мегпоид глотала пиво из банки, словно пыталась заглушить свой гнев, а я стиснула в ладони прозрачный стакан с напитком, прикидывая как будет выглядеть её шевелюра, пропитанная сладким сиропом. Бастионом спокойствия оставался Аллен, не спеша просматривающий материалы фотосессии. Мне оставалось только гадать, как ему удавалось терпеть это лохматое недоразумение рядом с собой. И к тому же заниматься всем тем, чем обычно занимаются парочки. От одних только мыслей меня передернуло, хотя щеки слегка порозовели. Мегпоид обиженно сопела, уткнувшись носом в его плечо, периодически опуская какие-то комментарии насчет фотографий. Мне же оставалось лишь сидеть и ждать вердикта от великого фотографа. До меня уже дошло, что Мегпоид им не является. Но неужели Аллен и правда так…хорош? — Неплохо, — наконец сказал он и отложил фотоаппарат. — Но для модели твоего уровня слишком просто. — Об этом я и говорила! — на лице сама собой появилась торжествующая улыбка. — Мой профиль — высокая мода, а не глупые девчачьи наряды словно из аниме! — Но Гуми специализируется на гламурной съемке, а также работает со стрит-моделями, — Аллен потрепал девушку по волосам, отчего она блаженно прикрыла глаза. — Если тебе нужно показать себя интересной, но при этом не высокомерной, вам стоит поработать. — Мне не нужно завоевывать сердца японцев, пытаясь быть как они, — я едва не фыркнула. — Тем более, мама не раз говорила, что мы никогда не станем для них своими. — Мы? — Аллен чуть прищурил глаза. — О ком ты? — О нас, — от его взгляда мне стало как-то неуютно. — Держу пари, тебе было непросто жить среди них все эти семь лет. — Ты выиграла, — он слегка приобнял задремавшую Гуми. — Было сложно, однако я справился. И теперь не могу представить себе иной жизни. Так что постарайся больше не говорить о «нас», хорошо? Последние слова он произнес так, что сироп в моем стакане должен был покрыться корочкой льда. Каким-то неведомым образом я умудрилась его рассердить, хотя всего лишь поддерживала разговор! — Что ж, — я поднялась на ноги. — пожалуй, мне уже пора. Менеджер, наверняка, заждался в машине. — Ладно, — брат поднялся на ноги, и Гуми, все это время использующая его как подушку, плюхнулась на диван. Оскальзываясь на гладком паркете, я прошмыгнула в прихожую, и едва не застонала — обувь, которую меня вынудили снять, почему-то никак не хотела надеваться. Мои, почти что детские, стопы слегка распухли — видимо сказывалась смена климата и слишком много жидкости за день. — Все в порядке? — Аллен прислонился плечом к косяку, и ясно видел, в чем проблема. Так зачем спрашивать? — Да вот, туфли такие попались, — я попыталась свести все к шутке, но вместо улыбки на лице появилась гримаса. — Скажи, может твоя девушка одолжит мне что-нибудь из своей обуви? — Боюсь все, что она может одолжить — это домашние тапочки, — он кивнул на мягкую пару серых кроликов, замерших у порога. — Но может тебе подойдет что-то из моего? — Предлагаешь мне надеть мужские туфли? — я скептически выгнула бровь, но Аллен просто вытащил из стенного шкафа коробку и вынул оттуда черную кожаную пару кроссовок. — Не туфли, но тоже сойдут, я думаю, — он опустился на пол передо мной, отчего мне стало еще более неловко. — Знаешь, я постараюсь надеть свою обувь, все же это будет… — Больно, — Аллен усмехнулся, а я застыла. — Что? — Ты сейчас прямо как старшая сестра Золушки, — он осторожно расшнуровал один кроссовок. — когда она пыталась втиснуть свою ногу в хрустальную туфельку. А потом даже ломала себе пальцы, лишь бы она подошла. Ты настолько боишься, что моя обувь не подойдет к твоему платью? В ответ на это я поспешно схватилась за подол, хоть он был не ультракоротким. Дело было вовсе не в сочетаемости, а в том, что мужская обувь обычно ужасного качества: жесткая, грубая, и пахнет как… Мягкая кожа осторожно обхватила мою стопу, так что затекшие пальцы отозвались благодарной болью. Крепкая шнуровка, и спустя еще полминуты я оказалась на ногах, на которых была удобнейшая обувь на свете. — Шнуровка новая, надеюсь — не слетят, — Аллен протянул мне коробку, в которую успел сложить никуда негодные туфли. — Удачно тебе добраться до отеля. — Откуда ты знаешь, что я живу в отеле? — я неуверенно замерла перед открытой дверью. — У меня свои источники, — он слегка улыбнулся и тут вытащил из кармана джинсов бумажку. — Вот, возьми на всякий случай. — Что это? — я осторожно взяла простую белую визитку. — Мои контакты, — Аллен взлохматил волосы. — Если опять будут проблемы с фотографом — звони. Посмотрим, что можно с тобой сделать. — Спасибо… Аллен, — я неловко затолкала визитку в клатч, надеясь, что мне никогда не нужно будет пользоваться ею в рабочих целях. — Увидимся. — Да, — он внезапно посерьезнел, и в глубине голубых глаз появилось какое-то новое выражение. — До встречи, Рин.***
Её маленькие ножки дробно затопотали по лестнице — видимо она все еще не жаловала лифты, пользуясь ими лишь для подъема. Я же прислонился плечом к двери и прикрыл глаза, ощущая как напряжение уходит, вновь позволяя мыслить ясно. Когда она начала говорить о «нас», я едва не сорвался. Меня остановило лишь присутствие там Мегпоид. Кстати о ней. — Хэй, ну как все прошло? — Гуми вновь сидела на диване, зажав между зубами зубочистку от канапе. — Договорился с ней о встрече? — Нет, — я опустился в кресло и замер, ощутив незнакомые нотки парфюма. Это немного раздражало, но и возбуждало одновременно. — То есть я зря отыгрывала тут совершенно невменяемую алкоголичку? — Гуми обвинительно ткнула в меня пальцем. — Ты самый завидный парень в агентстве, да и вообще во всей индустрии, не смог позвать сестру на ужин? — Я не хочу с ней ужинать, — я вытащил из ящика со льдом колу. — И вообще видеть её лишний раз в неформальной обстановке. — Боишься сорваться? — взгляд Гуми внезапно стал проницательным. — Ты ведь говорил, что после того случая ты… — Да, но сейчас, — я с шипением открыл крышку и сделал глоток. — я что-то почувствовал. И это меня пугает. Взгляд приклеился к мелким капелькам, покрывавшим прозрачное стекло. Скрипнул диван — Мегпоид подсела на подлокотник кресла. — Не волнуйся, Лен, — Гуми улыбнулась и прижалась лбом к моему плечу. — Мы справимся. Ты теперь не один. — Ага, — я улыбнулся краем рта, удивляясь тому, что слышу это «мы» уже во второй раз. — Спасибо, Мегпоид. — Но знаешь, — её теплое дыхание коснулось щеки. — Она все-таки узкозадая выскочка. — А я и не спорил, — я рассмеялся и дернул Гуми на себя. Она упала с подлокотника, облив меня и себя пивом. — Кагамине, ну ты и мудак! — рявкнула она, хохоча и пытаясь спасти остатки своего алкоголя. Я же откинул голову назад, позволяя себе несколько минут передышки. Такие домашние свидания с Мегпоид давно стали обыденностью. В старшей школе меня свел с ней клуб фотографии, где гиперактивная Мегпоид была президентом. Она же, что называется, раскачала меня — начала выводить в свет, помогала готовиться к выставкам. Отчасти, благодаря ей я сейчас работаю в одном из самых престижных модельных агентств Японии. Именно поэтому я выбрал её в качестве прикрытия — фиктивная девушка, позволяющая избегать назойливого внимания других. Это было очень удобно, ведь Гуми никогда не просила романтики или секса. Её вполне устраивали дружеские походы в кино или кафе, когда удавалось выкроить время на выходных. Мегпоид плевать, где, как и в каких позах я работаю со своими моделями. Она не мониторит мой телефон и не ищет чужие засосы на моей шее. Я, в свою очередь, спасаю её от настойчивых ухаживаний Камуи Гакупо. Завтра она появится на работе во вчерашней одежде и со слегка ошалевшим видом — вроде бы как после жаркой ночи в лавотеле, и модельер от нее отстанет. На пару недель. — Ну и что ты сидишь, сволочь?! — Гуми требовательно дернула меня за волосы — видимо три банки пива прибыли в пункт назначения. — Унеси меня в кровать, я и так простудилась, пока встречала твою сестрицу на пороге в одном полотенце! — Мегпоид, — прохрипел я, смерив её внимательным взглядом. — Не играй со мной. — А что?! — Гуми резко вскрикнула, когда я подхватил её на руки и потащил в спальню. — Лен! Несколько секунд спустя Мегпоид с криком рухнула на мою постель, а потом и вовсе метнулась прочь, когда я резко сдернул с неё пахнущую пивом футболку. Тонкие запястья оказались зафиксированы вверху, отчего Гуми не смогла меня оттолкнуть. — Что ты делаешь? — её щеки залил густой румянец, когда она попыталась инстинктивно прикрыть обнаженную грудь. Аккуратную и упругую, судя по тому, как она колыхнулась при встряске. Такую захотел бы потискать любой парень, конечно, если он не гей. Я геем определенно не был, но вид обнаженной женской груди не вызвал у меня ровным счетом никаких эмоций. Просто тело. Объективно красивое, но ничего более. — Ну, что, — дрожащим голосом поинтересовалась Мегпоид. — нагляделся? — Прости, — я открыл шкаф и достал оттуда чистую футболку. — Вот, она сухая. Оденься и попробуй уснуть. — Да? Как у тебя все просто! — Гуми поймала футболку и прижала к груди. — Уснуть после того, как тебя пытался изнасиловать лучший друг? — Ничего я не пытался, — я устало потер лоб. — Прости, еще раз. Я просто не знаю, что со мной творится. — О, а я знаю, — Мегпоид уже облачилась в сухое и демонстративно отвернулась к стене. — Она приехала, и ты опять слетаешь с катушек. Знаешь, мне кажется, ты правильно не хотел с ней встречаться. Она тебя меняет. Я оглянулся на кровать, но Гуми явно не хотела продолжать разговор. Поэтому я просто погасил свет, прикрыл за собой дверь и вернулся в гостиную. Убрал все следы вечерней попойки и уже хотел лечь спать, но тут взгляд зацепился за ремешок фотоаппарата Гуми, что лежал на краю дивана. Несколько секунд борьбы с самим собой, и вот я уже открываю карту памяти на своем ноутбуке. Полсотни фотографий Рин, многие из которых сделаны явно на отвали. Невиданная халтура для Мегпоид. Может она тоже не горит желанием работать с сестрой? Я еще раз пролистал фотографии, отмечая, что ни на одной из них Рин не выглядит естественной. Фальшивая, словно приклеенная улыбка, пустые глаза и деревянная мимика. Такие снимки точно не возьмется печатать ни одно уважающее себя издание. Тем более журналы под эгидой «Синей гусеницы». Я вздохнул, мазнув взглядом по последним снимкам в спортивной форме. Стройные ноги были там единственным преимуществом. «Выходит, даже у Золотинки бывают провальные фотосеты?»***
— Ринель-сан, — Сион выдохнул в воздух клуб невесомого пара. — Не нужно так себя истязать. — К-как такое возможно? — я запустила пальцы в прическу, борясь с желанием растрепать её. — У меня ведь огромный стаж! Неужели обычные модели с улицы смотрятся выгоднее, чем я?! Не в силах сидеть на одном месте, я вскочила из кресла и нервно заходила по комнате. — Моя мать и бабушка — профессиональные модели! Наше агентство входит в тройку лидеров в Европе и… — Ринель-сан, успокойтесь, прошу вас, — Кайто снисходительно улыбнулся. — Дело вовсе не в том, что мы не считаемся с вашим происхождением, и мы бесконечно благодарны за уникальный шанс представить вас в качестве модели. Именно поэтому мы должны стремиться к большему. Вы хорошо смотритесь в кадре, камера вас любит, но… Сион вновь затянулся своим вейпом, а я ощутила странное желание засунуть эту трубку ему куда-нибудь поглубже. От клубов пара было почти невозможно дышать. — У вас мало эмоций, — закончил Кайто и встал из-за стола. — Думаю, что сегодня вам уже не стоит задерживаться на работе. Поезжайте в отель, примите ванну, отдохните и ознакомьтесь вот с этим. Сион вытащил из шкафа увесистое издание в картонной обложке без опознавательных знаков. — Что это? — я осторожно приняла книгу, уже предполагая, что это фотобук какой-нибудь топовой модели его агентства. — Избранные материалы из карьеры небезызвестной Мегурине Луки, — Сион вновь затянулся. — Слышали о такой? — Разумеется, — я хмыкнула, прижимая фотобук к груди. — Слух о её больших формах дошел и до нас. Но откуда у вас это? Разве она не работает с «Red Heart» — вашими прямыми конкурентами? — Именно так, — Кайто усмехнулся. — Но врага нужно знать в лицо, вы так не думаете? Полистайте, это занимательное издание, вышло ограниченным тиражом из-за…эм, некоторых спорных кадров. — Спорных? — я невольно стиснула обложку пальцами. — Какого плана? — Я думаю, вы их не пропустите, — Сион понизил голос. — Но скажу вам по секрету, большая доля успеха Мегурине вовсе не в её внешности, а в подаче и видении фотографа. Она работает с ним уже два года, и за это время её карьера достигла небывалых высот. — Я поняла вас, директор, — я слегка поклонилась, уже привыкнув к этой японской условности. — С вашего разрешения. — Конечно, идите, и еще раз, — Сион ткнул в мою сторону сигаретой. — Не падайте духом. Я уверен, что из вас получится великолепная модель. «Я и так модель», — хотелось съязвить мне, но вместо этого я любезно улыбнулась и вышла из прокуренного кабинета. В приемной стало чуть легче дышать, и я поспешила прочь из этого здания. Сегодняшний просмотр фотографий со съемки Мегпоид прошел еще хуже, чем я себе представляла. Редакторы самых модных журналов Японии не захотели иметь со мной дел, отдав предпочтение каким-то безымянным девицам, подобранным на свободном кастинге. Мной заинтересовались лишь несколько изданий, но Кайто вовремя остановил меня, намекнув на их желтоватый характер. И от этого стало лишь хуже. — Вы уже освободились, Ринель-сан? — Хияма встретил меня в лобби. — Я думал, у вас встреча с редакторами и… — Мистер Хияма, — я едва сдерживалась от грубости. — Я очень устала, отвезите меня в отель. Немедленно. — К-конечно, — менеджер суетливо направился к автостоянке, а я затравленно оглянулась, почувствовав на себе взгляды. Несколько парней у стойки откровенно пялились на меня, и я едва удержалась, чтобы не отдернуть юбку. Тут мимо прошла группка девушек, и завидев меня, они над чем-то дружно рассмеялись. Наверняка слухи о моем провале дошли и до них! — Ринель-сан? — Хияма выглядел встревоженным. — С вами все хорошо? Вы так поблед… — Да, — негромко ответила я. — Идемте скорее. Липкое чувство унижения оставило меня лишь в салоне автомобиля с затемненными стеклами. Откинувшись на мягкое сидение, я тут же разблокировала телефон, надеясь скоротать время за просмотром ленты Инстаграма. Но едва я успела лайкнуть парочку постов, как смартфон доложил о сообщении. «Привет, детка! Как ты там? Не скучаешь? — писала Аннет, не забыв сдобрить текст кучей смайликов. — Мне только что звонил директор Сион. Что там за проблема с фото-сетами? Позвони, как освободишься. Целую!» Настроение, и без того балансирующее где-то на нуле, упало еще ниже. Я в раздражении отбросила телефон и устало рухнула боком на сидение. Хияма обеспокоено покосился на меня в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. Ну и пусть. Мне было совершенно наплевать на его мнение. И на чертово мнение Сиона, и даже на мамино. В голове поселилась навязчивая боль, и я начала мучительно вспоминать, есть ли в моей сумочке какие-нибудь анестетики. — Мы на месте, Ринель-сан, — доложил Хияма, припарковав авто рядом с моим отелем. — Вас проводить до номера? — Благодарю, я сама, — открыв дверь, я с трудом выбралась из салона и направилась к автоматическим дверям, не удостоив менеджера прощальным словом. Сейчас у меня были заботы поважнее. В этот раз поездка на лифте показалась мне в разы ужаснее, чем до этого. Может сказывалось напряжение или еще что-то, но, когда двери отворились на моем этаже, я чуть ли не ползком покинула ненавистную кабину. Когда мне было семь, лифт в нашей старой многоэтажке застрял на пятнадцатом этаже. Свет погас, и мы провели в душной кабине полтора часа, пока рабочие разбирались с проблемой. Я несколько раз теряла сознание, и если бы не Аллен… Звонко клацнула ручка, и вот я в номере. Сумочка и фотобук с глухим стуком упали на пол, когда я метнулась в сторону ванной. Колени больно ударились о прохладный кафель, пока я склонялась над унитазом, словно языческая жрица над идолом. Головокружение, головные боли и тошнота взошли со мной на подиум. Бесконечные диеты, нервное напряжение и работа на износ никак не могли положительно повлиять на мое здоровье. Впрочем, я, по сравнению с другими, еще неплохо держалась. Закончив с жертвой фаянсовому идолу, я почистила зубы и умылась, благополучно забыв о макияже. В итоге из зеркала на меня смотрела идеальная дублерша Каяко из фильма «Проклятие» — один из немногих фильмов японского производства, что я знала. На то, чтобы смыть мейк, у меня ушло еще четверть часа — за это время смартфон позвонил трижды: менеджер Хияма, Аннет и Оливер. Последний был приятной неожиданностью, но я не стала перезванивать, поскольку была не в настроении. Хияма удостоился лаконичного сообщения о том, что со мной все хорошо, но вот с матерью такое не прокатит. Мысленно готовясь к разговору, я нервно прошлась по своей спальне, присела на краешек кровати и поднесла смартфон к уху. Долгие гудки звучали в унисон с моим сердцебиением, и когда я уже была готова сбросить, на той стороне ответили. — Ринель? — несмотря на разницу во времени в восемь часов, её голос не был сонным. — Привет, мам, — я слабо улыбнулась — старая привычка при разговорах с ней. — Прости, что не успела взять сразу, я… — Пустяки, милая, — Аннет щебетала как птица, но я прекрасно понимала, что скрывается за её ласковым тоном. — Как тебе в Токио? Привыкла к режиму? — Пока еще не совсем, но я стараюсь, — выдавила я, нервно вцепившись пальцами в корпус смартфона. — Мам, слушай… — Стараешься? А твой директор считает, что не слишком, — даже сквозь мобильную сеть я почувствовала её прохладную улыбку. — Он прислал мне несколько фотографий с той сессии. Милая, это никуда не годится. — Да…- прошептала я, ощущая как горло словно стискивают ледяные пальцы. — Я знаю. — Кайто предположил, что вы просто не сработались с фотографом, но я-то вижу, что съемка профессиональная. Свет, экспозиция, перспектива, — все это выполнено на уровне. Но вот ты…словно неживая. Что с тобой, Ринель? — Прости, мама, — по щекам потекли слезы. — Просто я…мне не понравилась тема съемки и… — Ах, вот оно что, — Аннет рассмеялась сухим, безрадостным смехом. — Ты привыкла, что дома тебе все потакают. Конечно же, ты могла сорвать съемку лишь потому, что тебе не нравился принт на твоей парке или вязка берета была слишком крупной. Тогда я молчала, ведь замечания были дельными. Но теперь, моя милая, ты должна понять, что Кайто и его компания не будут ползать перед тобой на коленях, выполняя каждый каприз. Ты должна встать на колени и сыграть для них кошечку, * чтобы каждый был удовлетворен. Тебе ясно? — Да, мама… — задушено ответила я, вспыхнув во время последней фразы. Аннет всегда была искусна в эвфемизмах. — Вот и славно, — она зевнула. — Не разочаровывай меня больше, дорогуша. Сладких снов! — Спокойной ночи, — пожелала я уже оборвавшемуся звонку. К горлу вновь подступала тошнота, но в туалет я больше уже не пошла, а просто рухнула на покрывало, и, притянув колени к груди, зарыдала. Аннет всегда терпеть не могла детский плач, но больше всего попадало Аллену — он был слабаком и плаксой, каких поискать. Но после его отъезда, я ощутила строгое воспитание матери в полной мере. Она запирала меня в комнате, оставляла без ужина, стоило мне допустить хоть одну ошибку во время дефиле или испортить фотографию. Аннет требовала от меня блестящих результатов, под стать моему прозвищу. Вот только мало кто знал, сколько пота, слез, а порой и крови я вложила в создание этого образа. Спустя полных сорок минут моя истерика прекратилась, и я все же решила принять ванну — лучший способ расслабиться и хоть на время забыть о своей неудачи. Пока вода набиралась, я подобрала с пола клатч и злополучный фотобук. Досада уступила место любопытству, и я извлекла книгу из внешней обложки. Внутри же меня встречало красочное изображение Мегурине Луки в тонком пеньюаре, который больше подчеркивал, чем скрывал. Лука игриво прижимала палец к губам, словно призывала хранить какой-то секрет. — «Внутри меня»? — я поморщилась от пошловатого контекста названия. Видимо эта Мегурине не боялась замарать себя в эротических фотосъемках. Если так, то я едва ли научусь у нее чему-то. Я отложила книгу и вернулась в ванную, чтобы закрыть воду. Потом опустила туда ароматную соляную бомбочку, а после погрузилась сама, не забыв взять с собой фотобук. Удобная подставка под напитки располагалась прямо на уровне глаз, поэтому я без особого интереса перевернула страницу. И едва не уронила издание в ванну. На первом же развороте меня встречал обнаженный силуэт модели, красиво подсвеченный мягким освещением. Оно идеально подчеркивало линии спины, бедер и стройных ног, но не давало рассмотреть остальное. Лука лежала на боку, лениво поправляя волосы, и казалось, вот-вот сойдет со страницы прямо в ванную комнату. Настолько она была живой и чувственной. Следующий снимок — та же поза, но под другим ракурсом, так что теперь видна часть полной груди и серебряный кулон, таинственно мерцающий на гладкой коже. Глаза модели все также закрыты, но на лице у нее такое блаженство, словно она только что приняла горячую ванну, или съела самое вкусное блюдо на планете или… Как зачарованная, я перевернула страницу и замерла, не в силах сдержать восхищения — Лука открыла глаза, и теперь её взгляд был направлен прямо в камеру. Темно-серые глаза искрились словно ртуть под редкими лучами солнца, а чувственные губы тронула нежная, любящая улыбка. Мегурине действительно приветствовала читателя в очень интимной обстановке, показывая себя без прикрас. Я закусила губу и быстро пролистала фотобук, подтверждая догадку — на каждой странице Лука была либо обнажена, либо носила минимум одежды. На некоторых она вовсе представала в образах, близких к порнографии. Их я даже не рассматривала. Лицо было красным, словно спелый томат, и я решила, что пора уже выбираться из ванной. Расслабленное тело слушалось с трудом, но оно и в подметки не годилось зрелой красоте Луки. Я завистливо вздохнула, но тут на ум пришли слова Кайто о том, что львиная доля успеха Мегурине — талантливый фотограф. Влажные пальцы скользнули по последней странице фотобука, выискивая его имя, но нашли только псевдоним. — Рен? — прочитала я с чудовищным акцентом, но тут же похолодела. Точно такое же имя было указано на визитке, что дал мне брат.